Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — 18 часов и 8 минут в Москве, всем здравствуйте, у микрофона Алексей Венедиктов, это программа «Все так». Наталия Ивановна Басовская.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — Здравствуйте. На прошлой неделе, как вы знаете, в ходе программы стало известно, что ушла из жизни Валерий Новодворская, и поэтому программа практически не состоялась. Мы возвращаемся к нашему герою и будем заново говорить о нем, говорить о последнем халифе (или эфире) мавританского государства на территории Европы. И в связи с этим я хотел бы разыграть книги. Я разыгрываю второй выпуск «Дилетант. Избранное». Это избранное вами за 2013 год, второй выпуск, пять экземпляров, у нас их пять.

Н. Басовская — Удивительно красиво изданных.

А. Венедиктов — И тяжелых. +7–985–970-45-45 — это для ваших ответов. Вопрос будет, конечно, связанный с той эпохой и с тем местом. Известно, что цыгане, народ, который изгоняли очень много и часто из разных частей Европы, в свое время смогли осесть там, потому что местные властители, халифы, проводили такую политики толерантности, да? И там они организовали или создали такой Zambra Gitana — это андалузский танец, который существует до сих пор под другим названием. Он лежал в основе одного из танцев, который вы хорошо знаете. Как ныне называется Zambra Gitana, которая была, появилась или была создана тогда, в те годы, когда халифы еще были на территории Испании. Напоминаю, +7–985–970-45-45. И первые пять победителей, они получат огромный том «Дилетант. Избранное», выпуск второй. Кстати, какие-то материалы из этого тома можете посмотреть на нашем новом сайте diletant.ru

А мы с Наталией Ивановной возвращаемся к нашему герою, заново возвращаемся, особенно нам важно...

Н. Басовская — Но не повторяясь буквально. Издание второе, переработанное и дополненное.

А. Венедиктов — И дополненное. Человек, чье имя вызывает в школе смех — Боабдил.

Н. Басовская — Во-первых, смешно. А во-вторых, никто ничего не знает.

А. Венедиктов — И не понял. Боабдил. Набор звуков.

Н. Басовская — Дело в том, что наша испанистика отечественная, ну, не самая, так сказать, фундаментальная часть знания об истории Средних веков и раннего Нового времени, складывалась по-разному. Хотя были замечательные люди, был, там, Лучицкий, были основоположники этого направления. Но не все достаточно известно. И потом, вечная история: как-то в учебниках, из которых основная масса людей получает сведения, твердо заняли место ведущие, ну, лидеры Евросоюза, скажем так, тех времен, когда не было никакого Евросоюза. Ну, вот в центре внимания классический набор: Англия, Франция, Италия, Германия — вот классический набор. И вечно мы их сравниваем, где как шла централизация, где какой был абсолютизм.

А вместе с тем, есть полуостров, завершающий Евразию. Судьба полуостровов, мне как-то приходилось об этом говорить своим студентам... это Пиренейский полуостров, попадаются студенты, которые не сразу его находят на карте, и это очень огорчительно — значит, в школе плохо занимались. Судьба полуостровов, она вообще особенная, по крайней мере вокруг Евразии: Пиренейский, Балканский, Апеннинский. И, ну, что сейчас говорить? Даже такой крошечный, как Крымский, и тот сейчас звучит на весь мир. Полуостров всегда вдается в море, а здесь в океаны, и это какая-то оконечность, оконечность истории, оконечность здешней геополитической ситуации. А геополитическая ситуация еще у не родившейся Испании с древности была очень-очень сложная. Катились по этому благоприятному для жизни, занятий: рыбная ловля, кораблестроение, пиратство, мореплавание...

А. Венедиктов — Особенно пиратство.

Н. Басовская — Пиратство просто изумительно. Такие прекрасные бухты... Сколько Помпей сил потратил, борясь с пиратами и как потом на этом делал себе политический капитал — это еще в древнеримской истории. Финикийцы, карфагенцы чрезвычайно, и Ганнибал там... То есть, это вот среди полуостровов, они все очень экзотичны. На Балканском родилась европейская история — я имею в виду его центральную оконечность, Аттику, будущие Афины. То есть, они все очень заметны. Но у этого была совершенно особенная судьба. Я сказала бы так: что на Пиренейском полуострове Евразии в течение древности и Средневековья вот до раннего Нового времени шла встреча миров, мира Запада, европейского, и мира Востока, со временем конфессионально строго разделившихся мира христианского и мира мусульманского, встреча и попытка синтеза этих миров, которая вот казалась здесь...

А. Венедиктов — Синтеза или войны?

Н. Басовская — Сначала синтеза.

А. Венедиктов — Карл Мартелл там бил-бил — и не разбил.

Н. Басовская — Кто кого не бил и не бьет сегодня...

А. Венедиктов — В 8 веке.

Н. Басовская — Алексей Алексеевич, в мире мало новостей, у нас цивилизация войны. Все-таки, увы, это форма жизни нашей планеты. Но там почему я говорю о попытке синтеза? Все-таки когда пришли, опрокинули вот самое раннее так называемое варварское королевство, королевство вестготов, опрокинули завоеватели из Африки — это арабо-берберийские...

А. Венедиктов — Арабо-берберийские, да.

Н. Басовская — Да, это восточные народы, арабы, пришедшие с Аравийского полуострова, прокатившиеся по Северной Африке, и через узкий достаточно Гибралтарский пролив ворвавшиеся на полуостров. Берберийские племена, берберы в Северной Африке — это исламизированные кочевники-скотоводы. Этнически это разные народы, но их сблизил ислам. И, к тому же, вот эта стадия, на которой находились берберы, поздняя военная демократия, сделала их прекрасными воинами. То есть, для продолжения и расширения арабских завоеваний у правителей новых, вот эмиров, сначала представителей халифов здесь... центр там далеко-далеко, сначала вообще в Сирии, в Дамаске, начало халифата — Дамаск.

А. Венедиктов — Но очень быстро прокатились, очень быстро прокатились.

Н. Басовская — Поразительно.

А. Венедиктов — За 50 лет прокатились.

Н. Басовская — Это явление требует дальнейших раздумий, разъяснений. Нам Гумилев бы сразу сказал про пассионарность. И, вы знаете, вот тут прямо с ним не поспоришь. Гунны и арабы — пожалуй, вот ярчайшие примеры такой пассионарности. Ну, не станем о ней рассуждать, вопрос очень сложный. Но...

А. Венедиктов — Вот Евгений, извините, из Испании нам сейчас пишет: «Вы, кстати, вовремя свои передачи ведете — эта неделя у нас Fiesta de la Reconquista». В Испании, он из Испании нам пишет.

Н. Басовская — Реконкиста...

А. Венедиктов — Эугенио. Спасибо, Женя.

Н. Басовская — Реконкиста — это испанское все, я бы сказала так. Потому что Реконкиста — это процесс буквально отвоевания, обратного отвоевания полуострова христианскими народами, которые уже имели там королевство вестготов, но затем расколовшийся далеко на востоке халифат разделился на Аббасидов, они остались с центром в Багдаде, а Омейяды прибыли сюда. Первого Омейяда на Пиренейском полуострове не очень хорошо принимали, но все-таки, Абдурахман, обломок рода Омейядов. Затем он создает такую довольно мощную... с ними пытается воевать Карл Великий — не так много у них отвоевал, как бы заключив союз с Гаруном аль Рашидом. Боже мой, какая картина встречи миров! И, Алексей Алексеевич, вы правильно сказали: какая же там толерантность? Сплошная война. Реконкиста началась, ну, формально в 718 году — это начало отвоевания, обратного движения...

А. Венедиктов — Почему 718?

Н. Басовская — Тут же в 8 веке, только они пришли — и сразу обратное вот сопротивление...

А. Венедиктов — Вот я поэтому, да...

Н. Басовская — Это же пять веков, в общем, минимум пять веков. И в 13-м уже перелом, а наши события вообще...

А. Венедиктов — Конец 15-го.

Н. Басовская — Конец 15-го — это последнее.

А. Венедиктов — Надо объяснить тоже: 800 лет, 750 отвоевывали какой-то фигов Пиренейский полуостров на окраине мира. 800 лет.

Н. Басовская — Он чрезвычайно ценный, этот полуостров: там и полезные ископаемые...

А. Венедиктов — Но для Европы того времени, для Европы 1000-го года...

Н. Басовская — Там были римляне, которые продвинули цивилизацию очень далеко, там удивительно... Синтез-то был в чем, например? Арабы принесли новые сельскохозяйственные культуры, там, пальмы, прочее, усовершенствовали сельское хозяйство по сравнению с дикими германцами, оно было более высоко развито. Принесли особенности своей культуры, ювелирное дело. Западноевропейские рыцари только через арабский мир мусульманский узнали, что оружие может быть шикарно изукрашено, что оно может быть красивым. Пришли шелка, узоры и так далее. Это утонченная... не говоря об архитектуре. Я в тот раз говорила о дворце Альгамбра, повторяться не буду, каждый может прочесть — это шедевр.

И вот начинается тут же в 8-м веке движение обратно. Битва при Ковадонге остановила продвижение на север арабо-берберийских племен.

А. Венедиктов — Мавров. Давайте называть их маврами, как их называли.

Н. Басовская — От греческого «mauros», «темный». Всех их обобщенно европейцы называют маврами, обобщенно. И начинается медленное мучительное движение назад. Но есть, существует большая арабская Испания, в 11-м веке она оформляется как Кордовский халифат, вполне самостоятельный. Уже там на востоке далеко их дальние родственники, скажем так. Потом он рассыпается, как все феодальные структуры, образуется много мелких. Всех губит разобщенность. От 12 до 23 в разное время мелких мусульманских государств. И, наконец, в 13-м веке перелом в Реконкисте. Знаменательный 1212 год, битва при Лас Навас де Толоса — очень испанское название. Христианские народы остановили, Кастилия, Арагон, Леон, Наварра (а это вообще на границе с Францией) остановили. К чему я сказала, даже коррида связана с Реконкистой? Все связано с Реконкистой. Игры в быками были еще, например, в крито-микенской культуре. Во что они здесь превратились? Дело в том, что коррида поначалу, до конца Средневековья, была преимущественно конной. Не так, как сейчас, бык и пешеход, скажем...

А. Венедиктов — Пикадоры на конях.

Н. Басовская — Да. Это было конное сражение, имитация рыцарской битвы. И, как правило, идеологически хоть сколько-то оформлено, что это христианский рыцарь против быка, олицетворяющего всяческих mauros, темных врагов. То есть, это удивительное место, это удивительное пересечение культур и цивилизаций.

И вот последним правителем последнего, последнего, последнего... я раннюю его жизнь повторять не буду, кто захочет — прочтет. В двух словах. Был этот некто Боабдиль, на самом деле его звали Мухаммед Двенадцатый Абу Абдаллах...

А. Венедиктов — Все запомнили.

Н. Басовская — Да-да-да. А Боабдиль — это его прозвище, созвучие, это его так европейцы назвали. Им сказали «а-бу-бу-бу» — они сделали «Боабдиль». Да, они просто на звук. Дело в том, что там еще путаница, даже в интернете можно сначала голову сломать, потому что все пишут: Мухаммед Двенадцатый, последний правитель Гранадского эмирата. А потом есть Тринадцатый. И как же так, что же?.. А Двенадцатый — последний. Это правда, потому что он был правителем дважды, Двенадцатый. Потом его на время свергает дядя, Тринадцатый. Он побеждает дядю — и правит снова Двенадцатый. И, в общем, вот вроде придворная жизнь. Он вырос в гареме, этот самый Боабдиль, гаремное воспитание, гаремная обстановка...

А. Венедиктов — Я вот сейчас был в Стамбуле и сходил в гарем.

Н. Басовская — Алексей Алексеевич...

А. Венедиктов — Ну, мне же надо было готовиться к передаче.

Н. Басовская — Вы это прямо по радио рассказываете?

А. Венедиктов — Нет, я готовился к передаче. Я же не могу просто так сесть за передачу.

Н. Басовская — Практические занятия.

А. Венедиктов — Практические занятия, да. Там, к сожалению, уже всех разогнали.

Н. Басовская — В общем, я думаю, это очень интересно. Архитектура...

А. Венедиктов — Просто начинаешь понимать — я не был раньше никогда...

Н. Басовская — Его архитектуру.

А. Венедиктов — Социальную архитектуру...

Н. Басовская — Это город в городе. Я тоже представляю, кое-что видела. Это город в городе, это улицы, переулки, потайные ходы...

А. Венедиктов — Я про социальную, я про власть этих женщин, которые там были.

Н. Басовская — Колоссальная.

А. Венедиктов — Про власть султанш...

Н. Басовская — И власти без власти одновременно.

А. Венедиктов — Но вот история наша заключалась как раз в борьбе женщин сначала, в борьбе двух жен.

Н. Басовская — Мать Боабдиля была первой женой, официальной женой. Мать первенца считалась первой в гареме.

А. Венедиктов — И он был первенцем в гареме.

Н. Басовская — Он был первенцем. И вот случилось так, что появилась европейская соперница, появилась пленница. В общем, все так по-гаремному, просто невероятно.

А. Венедиктов — По-гаремному и по-романтичному.

Н. Басовская — Романтично, гаремно.

А. Венедиктов — В плен попала дочка одного из военачальников.

Н. Басовская — Военачальника испанского.

А. Венедиктов — Испанского, конечно.

Н. Басовская — Это же просто немыслимо. Ее звали Изабель, и она была светлокудрая... блондинки всегда были популярны.

А. Венедиктов — Для наших мавров это нормально, да...

Н. Басовская — Всегда были популярны. И очень начались ревнивые отношения, потому что Изабель была умна, образована, очень нравилась правителю, отцу...

А. Венедиктов — Приняла ислам.

Н. Басовская — Приняла ислам. А потом жизнь закончила опять христианкой, между прочим. И все боялись, что она посадит своих детей.

А. Венедиктов — То есть, там было по двое сыновей у каждой из этих девушек.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — По двое сыновей от халифа.

Н. Басовская — И страшная мысль у мусульман, что неужели будет править последним, единственным, а значит, таким ценным мусульманским государством на полуострове, будет править полукровка, дитя, так сказать, не чистой мусульманской крови? И мать его Айша...

А. Венедиктов — Мать Боабдила, имеется в виду.

Н. Басовская — Мать Боабдила, официальная жена. Она, конечно, решила бороться не на жизнь, а на смерть. Ну, как в сериале, буквально, я уже вспоминала сериал...

А. Венедиктов — Ну, почему? А что делала Элеонора Аквитанская? Она делала то же самое, собственно говоря, да? Н. Басовская — Да. Интриги. Изабель де Солис, вот все рассказывают о ее внешности и прочем. Она приняла имя мусульманское Сорайя. И Айша, мать Боабдиля, сыграла несколько раз какую-то колоссальную роль в его жизни и подвела что ли историческую черту под его жизнью, сказав знаменательную фразу (это позже).

В итоге, к чему привела интрига? Боабдиль в юности оказался в заточении.

А. Венедиктов — Сначала они проиграли с мамой.

Н. Басовская — Проиграли. Они вместе с мамой в прекрасном дворце Альгамбра... там было все: там был и Львиный дворик из двенадцати львов-фонтанов, но там были и темницы. Как положено, во дворце эмира, султана, халифа, все это очень... да, и в западноевропейском замке всегда есть подвал, и к нему... там есть цепь, к петли приковывается. Кого понадобится, на цепь там и посадят. Но Айша — я не до всех деталей добралась — некоей хитростью сумела добиться, наверное, обещав, что он не будет рваться на престол, что-то в этом роде...

А. Венедиктов — Ему уже было 18.

Н. Басовская — Чтобы их освободили, да. Она еще раз будет добиваться его освобождения, и опять хитростью и ловкостью.

А. Венедиктов — То есть, там мать сыграла главную роль.

Н. Басовская — Отпущен на свободу, что, конечно, удивительно, чего никто не ожидал. Она нашла... видимо, так было обещано, что он потревожит правителя, нынешнего эмира. В конце концов, европейцам бельмо на глазу это последнее... этим христианам, простите, последнее мусульманское владение. И все средства в борьбе с ним хороши.

А. Венедиктов — Кстати, некоторые думают, что Гранада — это Гибралтар. Это не Гибралтар, это в центре Испании.

Н. Басовская — Это скорее даже так восток, юго-восток.

А. Венедиктов — Да, это юго-восток, но это не город на море и не последняя крепость, не скала.

Н. Басовская — Не-не-не, это большая область, она бесконечно дорога и ценна. И вот, выпуская его из тюрьмы, по-видимому, хотя у самих христианских правителей в это время не очень спокойно... он вышел из тюрьмы, из темницы в 1481, а у христианских государей в это время сплошные противоречия перед этим. Там с наследством в Кастилии очень плохо, там правит некий вот этот Энрике Четвертый Бессильный, который не может никакого ребенка родить. Изабелла, дочь от первого брака, ее не признают. Распри в семье. Им не до того. И вот в этой ситуации запустить какую-то смуту внутрь мусульманского мира, видимо, бесконечно важно. И, думаю, на этом его освобождение и зиждилось. Но мать нашла ему, все так и получилось, хороших союзников в лице тех, кого сегодня назовем оппозицией.

А. Венедиктов — Аристократической, да?

Н. Басовская — Аристократической.

А. Венедиктов — Папа правил жестоко, своенравно.

Н. Басовская — Его не любили. Эмиров, наверное, только жены какие-нибудь, и то не все, любили. В итоге, он приходит с войском, и случается то, в чем христианские государства очень заинтересованы. В 1482 году... а там еще порядка совершенно нет, там еще только-только, не объединилась Кастилия с Арагоном, хотя уже вот 79-й годов, Фердинанд Арагонский становится наследником. То есть, почти родилась единая Испания. Но у них столько лет распри были, им очень важно, что в стане мусульман есть противоречия.

А. Венедиктов — Тоже распри.

Н. Басовская — И еще какие. 1482 год, Боабдиль во главе войска торжественно вступает в Гранаду.

А. Венедиктов — Ему 22–23, вот где-то так.

Н. Басовская — Он эмир Гранады. Его свергнутый отец до этого правил очень долго, почти 20 лет...

А. Венедиктов — Он папу свергает.

Н. Басовская — ... поэтому врагов нажил, конечно, невероятно много. И в тот момент, когда Боабдил, наверное, очень радуясь, пришел к власти, ему надо было бы осознать обстановку глубже, чем смог.

А. Венедиктов — Он пацан еще, он мальчик, ну, Наталья Ивановна. Посидел в тюрьме. Он маменькин сынок реально, вот реально.

Н. Басовская — Вырастать в гареме — это, конечно, очень сложно. И жизнь среди женщин...

А. Венедиктов — И в заточении среди женщин в Альгамбре.

Н. Басовская — И не любящих, ненавидящих друг друга...

А. Венедиктов — Конечно.

Н. Басовская — Поэтому и плохо разбирается в обстановке. Он думает, что вот он достиг победы, а на самом деле он получил эмират, который находился между двух огней страшных. На севере окрепшая Кастилия, христианское государство. И эмиры Гранады еще с середины 13-го века при Фердинанде Третьем Кастильском уже признавали себя вассалами. То есть, они не совсем свободны. А на юге новые мусульманские правители выросли в Марокко в Северной Африке, из династии Маринидов, и все тоже крепнут и готовы...

А. Венедиктов — Это варвары, по отношению к Кордове это варвары, это в шкурах.

Н. Басовская — Но они цивилизуются. И это тоже враги. И эта Гранада зажата в тисках. Он этого не понимает, правильно говорите, наш мальчик. Потому что я вижу, что он сразу делает. Вместо того, чтобы стабилизировать жизнь в Гранаде... Гранада богата, это торговый центр, там прекрасные города, там есть университет, там есть науки и искусство, там многое, что можно поддержать, если не насаждать крайней ненависти. А победит-то... идеи толерантности живут. Там торгуют и евреи, которых многие называют финикийцами, но их очень много, там вовсю мусульманская торговля. Там уже проникают и христианские караваны. Надо поддерживать это, развивать и укреплять отношения с соседними христианами, но вот все время кажется, как всегда в великих деяниях (а Реконкиста была великим): сейчас будет победа, и она будет решающей. А есть войны, в которых решающих побед быть не может. Это была такая война. И он, вместо того чтобы заниматься внутренними делами, о которых я старалась очень кратко сказать, хочет военную славу получить. И отправляется воевать с северными христианами, и оказывается в плену в 1483 году.

А. Венедиктов — 24 года.

Н. Басовская — Мама Айша опять борется за его освобождение. Я не знаю, какая она была мама, но бабушка ужасная. Она отдала вместо сына в заложники внука.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская в программе «Все так».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — 18:35 в Москве, мы с Наталией Ивановной Басовской говорим о последнем эмире Гранады Боабдиле. Ну, я задал вам вопрос: какой танец возник, когда цыгане, народ, которого гоняли по всей Европе и в то время и которому эмиры, халифы разрешили жить на земле, они танцевали, как любые южные народы, и создали танец, который назывался Zambra Gitana. Вопрос: что это был за танец? Правильный ответ — фламенко. Именно этот танец лежит в основе фламенко, а не танец живота, как тут некоторые пытались меня уверить. Пожалуйста, фламенко, можете крутить там разными частями тела. Наши победители, говорю, те, кто выиграл альманах «Дилетант. Избранное» второй выпуск за 13-й год — это Люба, чей телефон заканчивается на 464, Василий 234, Ирина 229 (это последние цифры телефона), Лариса 472 и Михаил 464. С чем я вас и поздравляю.

Наталия Ивановна Басовская, Алексей Венедиктов. Боабдил. Итак, этот молодой халиф, свергнув своего отца с помощью своей матери, начал...

Н. Басовская — Пожил годик в плену.

А. Венедиктов — Да, да. В христианском.

Н. Басовская — Мама обменяла его на внука. В христианском. Дело в том, что его отец нарушил вассальную клятву, когда-то данную кастильским королям. Ох, не надо было этого делать. Я говорю, надо было быть дипломатичнее, осторожнее, заниматься внутренними вопросами. А этому хотелось — ну, мальчишка — погарцевать, повоевать. И вот он в плену. Он извлечен из этого плена, сдали другого заложника. Но за это время престол захватил его дядюшка. Вот откуда этот Мохаммед Тринадцатый. Теперь война с дядей. И дядя не сдается. То есть, выйдя из плена, вырвавшись из плена, когда мать его вернула оттуда, Боабдил фактически развязал гражданскую войну в последнем оплоте мусульманского мира в Европе, в Евразии. Это большая историческая не заслуга.

А. Венедиктов — В одно слово, незаслуга.

Н. Басовская — «Незаслуга», в кавычках, но и без кавычек по сути. На самом деле роль-то довольно печальная и роковая, потому что перед лицом этой надвигающейся опасности со стороны христиан надо было быть дипломатичными, изворотливыми, хитрыми и, может быть, не категорически говорю это, но, по крайней мере, продлились бы эти контакты христианско-мусульманские. Может быть, не было бы той крайней фанатичности, но она была. Ну, тут еще важно, кто пришел к власти в кастильско-арагонском государстве в Испании — Изабелла. Брак Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского, в 1579 Фердинанд стал наследником, а за два года до этого они поженились. Вот уже поженились тайком, можно сказать. Наш такой великий в будущем принципиальный духовник Изабеллы Торквемада поддерживал их тайный брак, втайне от парламента, от кортесов. И уж она, такая преданная католической церкви (прозвище «католичка»), а по поддельному разрешению Папы Римского на их брак, они троюродные брат и сестра, подделали, сфальшивили...

А. Венедиктов — Молодца.

Н. Басовская — ... приложили после. Религиозные фанатики, я к ним отношусь с осторожностью и часто не доверяю. Вот сейчас они себя и проявят еще раз. Итак, вместо того чтобы сплотиться, он теперь воюет с дядюшкой, и война эта затягивается. А кастильско-арагонскому государству, или Испании уже, это очень даже на руку.

А. Венедиктов — Конечно.

Н. Басовская — Они понимают, что Реконкисту надо завершить, но чем слабее будет этот богатый, много веков там находящийся соперник геополитический из другого мира, тем легче его будет победить. В итоге, когда брак Изабеллы и Фердинанда завершил длительный период там междоусобиц, они, сплотившись, готовятся к последнему акту войны с мусульманским миром в Евразии. Это и будет падение Гранадского эмирата. Мне очень понравилось высказывание одного автора-испаниста, вот сейчас забыла, кто-то из наших: фанатизм Изабеллы был сопоставим только с алчностью Фердинанда. Два вот таких, в общем, по-своему «милых» человека.

А. Венедиктов — Кстати, вот нам Егор, наш слушатель из Саратовской области, такую дает наводку, что компьютерная игра «Европа Универсалес 4» начинается концом 15-го века, и первая задача, если играть за Кастилию и Арагон — завоевать Гранаду.

Н. Басовская — Разумно.

А. Венедиктов — Это вот первая задача.

Н. Басовская — Он правильно отметил, Егор. Компьютерные игры не люблю, как люди моего поколения, потому что мне кажется, они начинают ослаблять человеческие мозги, но я могу быть тысячу раз неправа. Но тема очень подходящая.

Итак, приближается последний акт. Приближается мучительно. Уже в войне с дядюшкой взаимное обострение между мусульманами и христианами и между мусульманами и мусульманами. Только в 1489-м дядюшка Мохаммед Тринадцатый признал верховную власть Изабеллы и Фердинанда, как бы перешел к ним теоретически на службу неким мелким королем небольшой местности. Ну, в общем, капитулировал. Боабдил, или Боабдиль (мне так кажется естественнее), готов был тоже сдать Гранаду. Есть данные о том, что он был готов за хорошую плату... Но под давлением жителей Гранады...

А. Венедиктов — И мамы.

Н. Басовская — Мать непреклонная. Он отказался ее сдавать, и, значит, неизбежным стало завершение и падение Гранадского эмирата.

А. Венедиктов — Кстати, Наталия Ивановна, чтобы не пропустить. История не знает, что случилось со второй женой отца, вот этой Сорайей, и с двумя сыновьями. Единственное, что глухо упоминается, что она вернулась в христианство, а два ее мальчика стали графами Жаном и Фердинандом Гранадскими. Вот это очень интересно.

Н. Басовская — Их пощадили. Надо сказать, что победители-христиане вот здесь в Гранадском эмирате, в этом последнем оплоте встречи миров на континенте, они очень четко разделяли: рядовых не щадили нисколько, как всегда. Ну, например, церковь не возражала, чтобы головы побежденных мусульман насаждали на пики и выставляли. Это что, по-христиански? Нет. Захваченных в плен простых мусульманских солдат-воинов Фердинанд и Изабелла как самые католические в мире правители в тогдашнем мире посылали в подарки европейским королям. Что это такое? В рабство.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Когда-то христиане утверждали: мы, в отличие от мусульман, в рабство не сдавали. Сдавали. Вот так, подарок. Ничего себе подарочки. И вот начинается осада, которая ведет к падению Гранады. Примерно семь месяцев. Весна 1491-го — 25 ноября 1491 года. А уже в 92-м он покидает на приличных условиях Гранаду. Итак, Фердинанд и Изабелла лично командуют войском примерно в 50 тысяч человек. У них есть артиллерия. Изабелла в доспехах. Она всю юность провела в молитвах, теперь она в доспехах. Все-таки разжиганию фанатизма религиозного и нетерпимости — там были идеи и толерантности — она очень содействовала вместе со своим Торквемадой. В доспехах, прибывает туда. Вот эта вот тема воительницы-женщины, она Средневековью не чужда. Рядом с ней Торквемада, который, я бы сказала, идеологизирует эту войну с Гранадским эмиратом, он знамя. И, чтобы до конца идеологизировать, ярчайшее доказательство этого: Изабелла объявляет лагерь осаждающих территорией Санта-Фе — такое название, «святая вера», территория святой веры, особый мир религиозного государства. Вот они правы настолько, что вот они сейчас осаждающие — они правы, осажденные — они всегда, они правы всегда. Но таков религиозный фанатизм и нетерпимость. Местность вокруг выжжена, деревни сожжены, города догорают, полное разорение, голод. Боабдилю 32 года, он еще проживет очень долгую жизнь, в отличие от той же Изабеллы — она умрет молодой, потеряв почти всех детей и рассудок тоже, что не очень-то случайно. Ее дочь и наследница Хуана Безумная, мы собирались о ней сделать передачу.

А. Венедиктов — И сделали, мы сделали.

Н. Басовская — Хуаны не было. Проверим. Итак, надо сдаваться. Но условия капитуляции очень интересные. Во-первых...

А. Венедиктов — Полгода, да, осаждали?

Н. Басовская — 7 месяцев. Около. Внешне неплохие условия. Самое главное, чтобы все жители принесли присягу испанской короне. Затем, что все жители — подданные Испании, это нормально. 500 заложников отправляют в Санта-Фе, в лагерь этот военный, и там держат. Иудеям — свободу вероисповедания. Все ложь. Вот все это будет нарушено. Кроме заложников: их возьмут, и это все будет сурово. А вот тайные статьи, которые касаются экс-эмира... сильные мира сего не забывают друг друга и берегут свои финансовые счета. Шучу, но это то же самое. В тайных статьях ему обещано: владения, несколько городков к востоку от Сьерра-Невады, и плюс 30 тысяч мараведи, золотые монеты — просто замечательно. А так вроде все будет, вот все, кто останутся и примут мусульманство, все будет хорошо. Все будет разрушено. Уже в 1499 все гарантии тем, кто остался, не отбыл в Африку, отменены. Инквизиция (Торквемада ушел в отставку) разбушуется еще хуже. Будет новый великий инквизитор кардинал Франсиско Хименес, страшный человек, из того же дома Хименесов. Будет так бушевать Инквизиция, как нигде. 100 тысяч бывших этих жителей Гранады будут переселены — это большая была территория — в глубинные пустынные районы Пиренейского полуострова и так далее.

А вот самого бывшего эмира — и за какие такие заслуги? — прямо скажем, не обидели. Вот это что-то еще в этом есть сугубо феодальное. Благородная верхушка, пусть мы враги в конфессии, но мы не простолюдины, чьих рассылаем в рабство и чьи головы надеваем на пики. Мы уважаем вот остатки того, что... Ну, во-первых, его дядюшка остался жив, когда капитулировал, пожил, стало ему тревожно — и отбыл в Африку и там спокойно доживал в Северной Африке. А этому тоже прекрасные условия обещаны. Но не пошло все это ему на пользу. В январе 1492 года, сразу после... декабрь — подписание договора, Боабдил покидает Гранаду.

Однако, прежде чем вот сказать, чем лично вот его жизнь завершится, пошел отсчет эпохального 1492 года. Вот Гранада — какой-то детонатор. Пошел отсчет. Вот в январе, сейчас мы про него договорим, он уезжает — а что еще происходит? Меняется отношение к проекту Христофора Колумба. Принципиально меняется. Очень меняется политика объединенной Испании: долой всякие идеи терпимости, насильственное обращение, аутодафе, тысячи сожженных людей, никакого примирения. Почему поддержан проект Колумба? Ну, уж какая тут связь? Ну да, до этого у них все не было денег, они воевали здесь — а тут дали. Есть еще другое.

Мне часто приходит в голову такой образ: если несколько веков знать Пиренейского полуострова — это Леоно-Кастильское королевство, Наварра, Арагон, Португалия — и даже при участии горожан, и даже чуть-чуть крестьян, все время продвигается на юг, воюя... и вот они дошли до того самого Гибралтара, о котором пишут. Ну, а Португалия на западном побережье оказалась океана. Куда идти дальше? Они несколько веков воюют при постоянной внутренней колонизации рядом лежащих областей. В других частях, во Франции, в Англии тем более, Германии все давно поделено.

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — Дерутся за куски Нидерландов, как безумные, за любое наследство. Они все время имели прибыток от земель, отнятых у мусульман. Отнятых законно, благородно, на основе другой религии. Как все красиво. И вот мне такой образ приходит, я его вижу, ну, каким-то внутренним взглядом. Вот они скачут, скачут, скачут с отрядами — и вот берег океана. И дальше некуда. Близко Северная Африка, но к этому времени они уже хорошо знают, что там формируются свои раннесредневековые, но крепнущие и очень воинственные государства, которые без боя не сдадутся. Эти былые диковатые берберийские племена создают свою государственность. А куда же? И дальше этот океан-море. По знаменитому документу, который Изабелла... она больше энтузиастка религиозная, Фердинанд жаждет денег, как всегда: ужасно умел всех обманывать, получать деньги честно, нечестно, обожал конфискации. В этом смысле обожал инквизицию, потому что его же законом церковь срослась при них с государством — это всегда очень опасно. И испанский абсолютизм превратился в некую тираническую машину. По его же указу, треть имущества, конфискованного у еретиков, врагов народа, врагов народа, еретиков... это я оговорилась, шучу. Треть имущества достается королю. Он всегда ухитрялся к этой трети получить еще одну треть. Поэтому конфискации любил, инквизицию поддерживал. И вот эта Реконкиста этим своим движением, которое им, людям тех эпох, уже казалось неким perpetuum mobile, мы всегда будем жить, продвигаясь на юг — а оказалось, дальше продвигаться некуда. Она сыграла очень большую роль в судьбе европейской цивилизации в частности, и всего мира тоже. Ведь неслучайно мы условно называем наступившую эпоху, 16-й век, ранним Новым временем. Оно чревато такими духовными переворотами, как Возрождение, как реформация, которой, конечно, не будет в Испании. Опять вот эта бесконечная Реконкиста, эти несколько сот лет, которые они постоянно воюют под крепнущим религиозным знаменем, сделали почву испанскую какой-то идеальной для фанатизма, нетерпимости, религиозных преследований. И на какое-то время в 16-м веке после всех побед казалось, что это хорошо. Но я еще скажу, почему это окажется плохо. А пока — Боабдил.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Январь. Описана современниками сцена. Он вместе со знаменитой мамой Айшой, с женой Мораймой... она покидает, но она до Африки не доедет, она умрет от тоски. С сыном, сестрой и кучкой придворных выезжает из капитулировавшей Гранады. И он прослезился. Показывают, говорят, в этих местах ту точку, на которой он стоял.

А. Венедиктов — Я там был. Есть такой горный перевал, называется Суспиро-дель-Моро, «вздох мавра».

Н. Басовская — Вздох мавра, слеза мавра было бы точнее. И жестокая Айша ему сказала...

А. Венедиктов — Мама.

Н. Басовская — Мама Айша, знаменитые слова: что ж ты плачешь, как женщина, над тем, что не сумел сохранить, как мужчина?

А. Венедиктов — Такая фраза.

Н. Басовская — Его милая, видимо, прелестная молодая жена проживет очень недолго вот в этих...

А. Венедиктов — Я хочу сказать, что знаменитый Салман Рушди в 1995 году, то есть 20 лет тому назад, написал роман, который называется «Последний вздох мавра».

Н. Басовская — Я думаю, что это, по-моему, это и разыгрывалось в прошлый раз, когда мы были с Сергеем Александровичем. Да, совершенно точно.

А. Венедиктов — Тем не менее, надо запомнить это, да?

Н. Басовская — Это надо читать, и, потом, надо читать и, господи, американца, Вашингтона Ирвинга, «Альгамбра» — это тоже, не роман, а сборник эссе, который добавит вот к той канве, которую я изложила, такую чувственную ткань, чувственную, эмоциональную и очень красочную. Короче, он очень недолгое время живет в этих владениях, которые ему отрядили. Это — мило звучит — несколько маленьких городков. Ну, Алексей Алексеевич, все-таки они, сильные мира сего, друг друга берегли. Не отправили они его...

А. Венедиктов — Как Шамиля просто. Теперь иди в Калугу и живи там роскошно...

Н. Басовская — Это главное, что ты капитулировал. Итак, мама припечатала его, живет он недолго там, кажется, меньше года, 1492–1493. Внешне все прекрасно. Он увлекается охотой, у него есть масенький-масенький такой отрядик, войско, он может сам с собою играть в живых солдатиков. Он называет их маленькой гвардией, говорят некоторые авторы. Но вдруг выясняется, что он окружен и опутан какими-то сетями шпионов, засланных Фердинандом.

А. Венедиктов — Ну, это понятно, еще что...

Н. Басовская — Все боятся, что он захочет возвратиться. Фердинанд оказался человеком, правителем малосимпатичным, но очень толковым. Он создал такую шпионскую сеть, которой в это время, по мнению специалистов, не было ни в одной другой европейской стране. Он очень ловко назвал ее святой (неразб.), сейчас немножко выпал этот термин. Это, ну, такой полицейский аппарат.

А. Венедиктов — Общество такое. Национальная гвардия.

Н. Басовская — А по существу — полицейский аппарат. Он возник когда-то естественно, города, самооборона — тоже все связано с Реконкистой. А вот он ее трансформировал, это какое-то его такое Третье отделение. И, действительно, шпионов полно, и хорошо выявляют врагов народа, и ему очень легко ими руководить. И обнаруживается, что покоя Боабдилю не будет. Он опутан, окружен этими шпионами. Фердинанд все время очень волнуется, ищет повода, как бы все-таки убрать из поля зрения Боабдиля. Ему предлагают отправиться в Африку. Он не очень рвется туда, ему здесь хорошо, Гранада, он привык. В 93-м умирает от нервного истощения его молодая жена. Все дело, видимо, в том, что на 7 лет у нее был отнят сын Ахмед, когда бабушка суровая свирепая... а ей ведь она не бабушка, а свекровь, явление в жизни непростое. И она не смогла этого, видимо, пережить. Она увидела его через 7 лет, но вот когда уже была капитуляция и надо было уезжать, все это в обстановке абсолютного стресса. И, конечно, нервное истощение здесь вполне понятно.

В результате, жена умерла, у него, конечно, настрой меняется. Святая Эрмандада опутала его, он уже не знает, кому доверять, кому не доверять. При нем есть его великий визирь. Ничего великого у него уже нет, но слова-то остались. Абен Комикса, который все время мечется между ним и Фердинандом, и уже не поймешь, он сам не знает, кому он служит. И вдруг он докладывает эмиру, Боабдилю: я взял на себя смелость продать все эти ваши владения — получите деньги. Деньги привез. Может быть, он от Фердинанда еще больше получил, история умалчивает. Вот огромные деньги, но я решился вместо вас, не имея на это полномочий. Сначала Боабдил взбесился, казалось, что он его убьет. Но потом остыл. Потому что, я боюсь, вас все равно тут отравят, задушат. И, кто знает, может быть, он был прав. В итоге, Боабдилу осталось одно: принять этот факт продажи и сделать то, о чем так мечтал Фердинанд Арагонский, а теперь фактически король Испании, он как бы, в общем, соправитель Изабеллы на довольно сложных условиях — а именно отбыть в Северную Африку. Благо у него там есть родственник, эмир Мулей Ахмед. 42 года Боабдиль прожил еще в городе Фесе. Умрет Изабелла, умрет много позже Фердинанд. Заметьте, оба похоронены в Гранаде.

А. Венедиктов — В Гранаде, в Гранаде, был я на могиле.

Н. Басовская — Они понимали, что это величайшее деяние, это геополитический переворот в мире своего рода. Оба похоронены в Гранаде с большой разницей во времени. Открыта Америка, условно говоря, пошли доходы колоссальные в Испанию. А он все живет в Северной Африке, 42 года в городе Фесе. Построил дворец а-ля Альгамбра. Но Альгамбру повторить нельзя.

И все-таки... я мало о нем могу сказать хорошего, но одно хочу отдать ему должное: погиб в сражении в возрасте за 70 лет, защищая в 1536 году город Фес от отряда враждебных берберов. Даже в довольно мрачной и грустной личности мы нашли что-то светлое. А тут начинается величайший взлет Испании на этих неправедных богатствах из Америки, от конфискаций, от ограбления морисков, евреев — и это же приведет ее к упадку.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская в программе «Все так».