Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Ну что ж, Наталия Басовская, Сергей Бунтман, мы здесь и хотим вас познакомить с еще одним порождением чрезвычайной, вот феноменальной ситуации, которая сложилась, я бы сказал так, в центре Италии, ближе к северу, вот в эти века, которые принято называть треченто, кватроченто, 14-й, 15-й век. Что ж такое там произошло, Наталия Ивановна?

Наталия Басовская — Попробуем еще раз к этому приникнуть. Добрый вечер всем радиослушателям. Давно в нашей программе не было подобной личности. Все у нас очень интересные...

С. Бунтман — Все интересные.

Н. Басовская — ... все очень яркие, каждый по-своему. А вот эта личность — это не приключения в жизни, события, там, какие-то яркие...

С. Бунтман — Хотя они тут есть, есть.

Н. Басовская — Есть тоже, во всякой жизни все есть. И все-таки я сказала бы, история жизни Пико дела Мирандола — это история жизни духа, это история жизни интеллекта, это судьба интеллекта, которым этот человек, абсолютно в контексте эпохи, но удивительно индивидуально, был с детства озарен невероятно.

С. Бунтман — Наталья Ивановна, я бы хотел задать о нем вопрос.

Н. Басовская — Да, конечно.

С. Бунтман — И сегодня у нас такой в связи с повышенными холодами и пониженной температурой с некоторыми обстоятельствами, к величайшему нашему сожалению, мы не можем прямо вам сейчас раздать призы. Они есть, и вы их сможете забрать, эти призы. Не первый мы уже Оранжевый путеводитель раздаем с вами. И это будет путеводитель по Флоренции...

Н. Басовская — Слава богу, что сейчас путеводитель людям может пригодиться, ибо они реально могут там оказаться. Я-то хорошо помню время, когда путеводители были ни к чему.

С. Бунтман — Да, и некоторые искусствоведы, никогда не бывая в той же Флоренции, знали, как пройти куда, но никогда...

Н. Басовская — Да, в теории все знали.

Н. Басовская — ... но никогда там не были. Так вот, вопрос будет такой. Пико делла Мирандола, вот он умер в 1494-м году. И похоронен он во Флоренции, куда он вернулся, вот он бывал и не бывал там, в монастыре Сан Марко. Замечательный монастырь Сан Марко. А вот кто там был настоятелем? Тоже, я вам скажу, что, мягко скажем, не последний человек ни для истории, ни для Флоренции. И вот назовите вот настоятеля, вот тогдашнего настоятеля....

Н. Басовская — ... монастыря Сан Марко, да.

С. Бунтман — Да. Это выдающийся человек, сразу вы можете догадаться и написать на +7–985–970-45-45. И, начиная с понедельника, вы сможете получить у нас, победители, я имею в виду, 10 всего будет путеводителей оранжевых по чудесному городу Флоренции. Итак, Пико делла Мирандола.

Н. Басовская — Его полное имя Джованни Пико делла Мирандола. Годы жизни: 1463... заметьте, он родился до открытия Колумбом Америки, условной даты, 1492-й. Это вот граница Средневековья и раннего Нового времени. И умер очень быстро, всего в возрасте 31 года, в 1494-м. Такая краткая жизнь, и все-таки, как пишут о нем в больших трудах по истории этой эпохи, по философии, культуре эпохи Возрождения, яркий представитель раннего гуманизма, гуманизма в том смысле слова, который соответствует той эпохе. Об этом я еще скажу. Яркий представитель при такой краткой жизни. Его тело прожило 31 год, я бы сказала...

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — ... а его интеллект — во много-много раз больше.

В качестве эпиграфа я приведу несколько строчек из его самого известного произведения, о котором позже буду говорить. «Философия научила меня зависеть скорее от собственного мнения, чем от чужих суждений, и всегда думать не о том, чтобы не услышать зла, а о том, чтобы не сказать или не сделать его самому». Они жили, эти люди, которых мы называем гуманистами, жизнью духа, попытками осмыслить бытие и указать самим себе и человечеству в целом путь к какой-то счастливой жизни, понимаемой довольно абстрактно. Но, в целом, чтобы их понять сразу, и потом уже говорю о биографии героя, это рубеж тысячелетнего Средневековья, которое (тысяча лет — это много), которое выработало очень строгие каноны, нормативы, строгие сословные перегородки, правила поведения и, самое главное, абсолютную, авторитарную позицию католической церкви. И вот вдруг все пошатнулось, и пошатнулось в сторону более свободного мышления. Это, прежде всего, порождает явление гуманизма, Возрождения, Реформации в скором временим, реформы в церкви. Это эпоха великих духовных, интеллектуальных бурь. Они связаны с бурями экономическими, социальными, конечно, но не прямыми какими-то приводными ремнями. Короче говоря, меняется все, а люди духа, люди интеллекта раньше, острее других чувствуют вот этот свежий морской ветерок, бриз, которым потянуло откуда-то из глубин космоса, и мыслят космично. Вот к таким людям принадлежал Пико делла Мирандола.

Но немножко о его биографии, которая, кстати, на русском языке нигде специально не представлена, приходится собирать по крохам, из разных произведений. В советское время гуманистами занимались замечательные историки, всех их знаю лично. Это и Лидия Михайловна Брагина, чьи переводы я буду не раз цитировать, она перевела и труд, главный труд Пико делла Мирандола. Это и Леонид Михайлович Баткин, очень интересно писавший о титанах Возрождения, об эпохе. Это многие еще, многие другие, Нина Владимировна Ревякина, и так далее. Но вот напрямую биографиями этих людей они особенно не занимались. Они анализировали их труды, их вклад в мировую историю, и это очень важно и хорошо.

Попробуем воспроизвести этапы его биографии. Итак, происхождение. Очень важный пункт, с которого вообще начинается все.

С. Бунтман — Очень непростое происхождение у него.

Н. Басовская — Да.

С. Бунтман — Во всех смыслах этого слова.

Н. Басовская — В самом прямом непростое. Он из графского рода. Графы Модены, сеньоры Мирандола и Конкордии. Графы, герцоги в это время в Италии — фигура не массовая, ну, менее многочисленная, чем во Франции, допустим, в Германии. Дело в том, что Италия прожила Средневековье, это тысячелетие, не как единое реальное прочное королевство, а как конгломерат городов-государств, республик, коммун и мелких феодальных владений, не очень крупных, уцелевших на протяжении Средневековья, и как не самые характерные. Но тем сильнее итальянская аристократия. Италии как государства единого нет, но Италия жива как страна и будущая нация. Они были горды, они очень ценили свое аристократическое происхождение...

С. Бунтман — И, в большинстве своем, были владетельными сеньорами.

Н. Басовская — Да.

С. Бунтман — А не просто, как уже во Франции все меньше и меньше становилось...

Н. Басовская — Только слово. А здесь у них есть владения, земли, поместья.

С. Бунтман — Хотя в 15-м веке это было еще актуально, но как раз, там-то как раз, о чем вы и повествовали очень много в передачах, в той же Франции уже их прибирали к большому заскорузлому ногтю французских королей.

Н. Басовская — Да. Ко двору, и они уже прислуживают. А здесь по-другому.

С. Бунтман — Тоже у нас Людовик Одиннадцатый, это время...

Н. Басовская — Сеньоры Мирандола — маленький городок, но они здесь сеньоры.

С. Бунтман — Они владетельные сеньоры.

Н. Басовская — Да, и они здесь горды, и они очень себя аристократично чувствуют. И одним из признаков этой итальянской аристократии было непременное тяготение к образованию. Такой грубый, неотесанный сеньор — это не типичная для итальянской аристократии фигура. Они тяготеют к образованию.

И вот мальчик, родившийся близ Модены, Джованни, очень рано начинает проявлять свои совершенно необыкновенные способности интеллектуальные.

С. Бунтман — А скажем еще, что он младший сын.

Н. Басовская — Он младший сын, у него есть...

С. Бунтман — Так что, он не озабочен наследованиями и так далее. Младший сын...

Н. Басовская — Но и бедным тоже не был.

С. Бунтман — Да, но который может заниматься...

Н. Басовская — Никто не возражает.

С. Бунтман — ... да, заниматься своими философствованиями.

Н. Басовская — ... чтобы он увлекся интеллектуальными занятиями. Наверное, потом, конечно, уже когда эти выдающиеся способности стали заметны, создается миф, что его мать предчувствовала рождение необычайного ребенка и в момент его рождения видела знак, знак особой судьбы: круглое пламя на стене, которое, однако, быстро погасло. Конечно, после того, как он прожил такую яркую и такую короткую жизнь...

С. Бунтман — Уже можно задним числом...

Н. Басовская — ... это и составили. Это так характерно для данной эпохи.

Имя Джованни, к нему добавили Пико. Это тоже имеет очень интересное объяснение: от Пикуса, племянника императора Константина, от которого этот род вел свое происхождение. Никто никогда не мог проверить такие красивые басни, такие элитарные сочинения, но это было очень типично. Когда-то в свое время в Древнем Риме Гай Юлий Цезарь утверждал, что вот его род от Венеры, и все тут, и никаких разговоров. А тут вот, видите ли, от племянника великого Константина, императора, который сделал официальной церковью христианскую, ну, и, в общем, христианского святого.

В десятилетнем возрасте Джованни, о Джованни говорили и писали современники как о заметном ораторе и поэте. Подчеркиваю: в десятилетнем возрасте. То есть, мальчик, ну, вундеркинд. В 14 лет он поступил в университет в Болонье. Вот надо сказать...

С. Бунтман — А это лучшее место.

Н. Басовская — Это самый старый европейский университет и один из самых знаменитых. Я бывала в нем, он удивительный, история у него удивительная. Но вот надо сказать, что Модена была расположена как-то удивительно, я бы даже сказала, геометрически в центре возрожденческих вот этих точек ярких. Ее окружают какие города: на севере Милан, на юге, на таком же расстоянии, Флоренция, величайший центр Возрождения. Близко Болонья на северо-восток, Парма на северо-запад, Падуя на северо-восток, далее Венеция. Далее на запад Генуя, на юго-восток Равенна. И вот в этом каком-то... я, практически сидя над атласом, мысленно начертила такую схему. Он родился в эпицентре гуманистической вот этой интеллектуальной вспышки.

Итак, поступил в университет Болоньи. Университет с 11-го века. Там была знаменитая школа права. Очень было модно заниматься правом. Ну, у правоведов хорошие перспективы. Но выяснилось, что мальчика этого влечет больше к языкам, к филологии. Филология в интеллектуальной, гуманитарной среде эпохи, такой заметной среде, была как бы богиней, главной наукой, и соперничала только с философией. Иногда их объединяли во что-то единое, две такие супергуманитарные науки.

Шестнадцати лет отроду Пико впервые побывал во Флоренции, в городе, с которым дальше будет навсегда связана его судьба. Сначала побывал коротко, но интересно, что эта встреча описана, описана самим знаменитым Марсилио Фичино. Марсилио Фичино был лидером флорентийских интеллектуалов, которые взросли и укоренились во Флоренции в это время под эгидой покровительства дома Медичи. В момент, когда там появился Пико делла Мирандола, правителем Флоренции был знаменитый Лоренцо Великолепный. Но еще дед Лоренцо, Козимо Медичи, подарил вот этому самому Марсилио Фичино виллу Кареджи, с условием, что он только будет писать, писать и ни на что не отвлекаться. И эта вилла превратилась в интеллектуальный центр.

Очень интересно в это время многие из них писали о том, что наличие интеллектуальных центров, групп, которые бы были очевидными лидерами духовными и интеллектуальными, наличие таких центров — это очень важно для будущего общества. А если их нет, если философия в небрежении, наука не ценится, впереди у этого народа несчастья. Вот такие были настроения. И вот эта вилла Кареджи, она была такой неофициальной Платоновской академией. Там собрались поклонники, прежде всего сам Марсилио Фичино, поклонники античного великого греческого философа Платона. Ну, нам с давних пор внушалось одно: крайний идеалист, утопист. Ну, не без того. Идеализм и утопия — вещи связанные, очень трудно реальные идеалы превратить в реальную жизнь. Конечно, общество Платона, состоящее из философов, воинов и демиургов, то есть, ну, я не знаю, инженеров, ремесленников, оно предполагает, что грязную работу сделают рабы, и без этого пункта ничего не сделаешь, по Платону. Но надо же учесть, что Платон был в 5-м веке до новой эры. А эти в веке 15-м в Италии сотворили новый культ Платона, просто культ. Они праздновали его день рождения, устраивали симпосион, такую вот вечеринку. Кажется, было 8 ноября, день его рождения. Как известно, считалось, Платон сам умер на пиру, вот на такой пирушке. То есть, они... это такой эпикурейский образ жизни.

С. Бунтман — Реконструкция, реконструкция всего образа жизни.

Н. Басовская — Да, сейчас исторические реконструкции тоже в моде.

С. Бунтман — Конечно, да.

Н. Басовская — В общем, они занимались исторической реконструкцией, это вы совершенно правы. И вот Марсилио Фичино очень запомнил момент, в который появился Пико делла Мирандола, потому что у Фичино в этот день было большое событие, событие в этом, гуманистическом смысле слова: он закончил свой фундаментальный перевод главных трудов Платона на латинский язык. Как он сам говорил, он работал над ним с детства. А тут ему было уже за 40. Вот для него это было огромное событие, и отмечал он его по-античному, видимо. Он сидел один в комнате, наполненный ликованием внутренним и, якобы, по преданию, смотрел на бюст Платона, который там всегда стоял. А перед бюстом была лампадка негасимая. Это вообще ересь, перед бюстом язычника, перед бюстом язычника-философа горит лампадка.

И тут вошел юноша, которого Фичино запомнил, они стали потом близкими друзьями, и описал. Читаю, как он его увидел, Фичино: «Юноша с прекрасной осанкой, высокого роста, нежным и мягким, со значительными чертами лицом, оживленным, благородным румянцем, со светлым и милым ликом, серыми глазами и живым взглядом, с белыми ровными зубами, золотой волной волос. И притом, одетый тщательно, не совсем обычно для нашего времени». Какое-то теплое, нежное описание.

Существует изображение Пико делла Мирандола в этом юном возрасте. Он появляется, повторяю, шестнадцатилетним перед глазами Фичино. Есть изображение на фреске, принадлежащее одному из художников Ренессанса Козимо Росселли. Три фигуры. Это, видимо, кусок фрески. Я не смогла, до конца не смогла прояснить. Росселли писал много фресок для соборов. И было принято на периферии фрески... Главные действующие лица, конечно, евангельские — это Христос, Богоматерь, святые. А так вокруг могла быть публика, и эта публика могла быть с лицами конкретных людей.

С. Бунтман — Да, конечно.

Н. Басовская — И современников. Вы помните, Сергей Александрович, что подобная история была, например, во времена Перикла с Фидием. Фидий изобразил себя и Перикла на щите в барельефе, где сражаются боги, по-моему, и кентавры или кто-то, боги и атланты... ой, боги и титаны, да. Это сочли богохульством. Очень хотели счесть — и сочли. И потому замучили Фидия в тюрьме. Здесь тоже, это прорыв, это тоже новое, но это новое так властно стучится в дверь, что за это пока не привлекают. Скоро привлекут, за другое — но за другое. А на этой они стоят все трое: Пико, затем Марсилио Фичино и Анджело Полициано, замечательные три лица. Но лицо Пико — самое нежное, самое юношеское, почти детское, светящееся той одухотворенностью, которую заметил Фичино.

Итак, он появился во Флоренции, его опознали, заметили, но он вскоре ее покинул на два года, 1480-й — 82-й. Он поехал учиться дальше. Он еще в нескольких был университетах, но наиболее заметно в Падуанском, где была заметная философская школа аверроизма. Он очень увлекся аверроизмом. Это учение арабского философа ибн Рушда (врач, правовед, философ, выдающийся человек 12-го века, который родился в Кордове на Пиренейском полуострове. Это учение, тоже оно несовместимо ни со строгим христианством, ни со строгим мусульманством. Ибн Рушда преследовали мусульманские религиозные власти. Пико будут преследовать другие, какие положено ему, христианские.

С. Бунтман — То есть, сейчас он выбирает очень многие нетривиальные ходы.

Н. Басовская — И он ищет себя, обращаясь к учениям других.

С. Бунтман — Он чувствует, нужно что-то новое, совсем новое.

Н. Басовская — Он хочет сказать свое. Но при этом, чтобы лучше оценить Аверроэса, например, он изучил восточные языки.

С. Бунтман — Он знал...

Н. Басовская — Древнееврейский, халдейский, арабский. Основы уже были...

С. Бунтман — Арамейский он знал.

Н. Басовская — ... в Падуе он продолжил. Есть версия, что он знал больше 20 языков или, по крайней мере, мог читать тексты более чем на 20 языках, когда ему едва перевалило за 20. То есть, это мамино видение, оно, конечно, не случайно было потом сочинено. Человек, юноша выдающихся способностей.

С. Бунтман — Вот сейчас я скажу перед перерывом, я скажу, что это юноша выдающихся способностей. Я вам расскажу коротко один фокус Пико делла Мирандола. Он наизусть знал «Божественную комедию» Данте. Но это-то каждый дурак может, извините меня, знать. А он наизусть читал «Божественную комедию» с последнего стиха до первого. И вот, как утверждают, до сих пор говорят: ну, это вылитый Пико делла Мирандола, — говорят о человеке, который обладает феноменальной памятью. Мы обратимся к нему, но, прежде всего, я раскрою имя того самого настоятеля монастыря, где похоронен Пико делла Мирандола, тоже выдающийся человек. Сразу после новостей.


НОВОСТИ


С. Бунтман — Ну, точно так же считал и Пико делла Мирандола, что правды не спрячешь и что ее надо, наоборот, найти и выявить.

Кто же был настоятелем того монастыря, где похоронен был Пико делла Мирандола? Очень странная смерть, мы еще, кстати, поговорим. Ну, и настоятель тоже неординарный. Это был Джироламо Савонарола, вот, сам Савонарола. И правильно ответили: Алексей 3190, Виктор 7868, Саша 1302, Гарри 0612, Анна 3029, Денис 2615. Кристина 3540, Александр 8948, Валерия 1813, Наталья 9709. Все получат Оранжевый путеводитель по Флоренции. Ну, наши референты еще вам напомнят, но я хочу сказать, что, вопреки нашим обыкновениям, приз вы можете получить только начиная с утра понедельника. Вот так. Хорошо.

Н. Басовская — А мы к слову «Флоренция», Сергей Александрович, ключевому здесь. Удивительным местом была Флоренция в этот момент. Путеводитель это в какой-то мере отразит, но мы с вами сейчас сквозь призму судьбы Пико. 1484-й год Пико делла Мирандола провел во Флоренции, и вилла Кареджи была, вот эта Платоновская академия, главной базой. Какие детали узнаем? Он прочно вошел в эту среду. Его постоянным... главными людьми там были вот Фичино и его окружение, но были кругом и совершенно другие многочисленные гении. Есть версия, что то изображение, о котором я говорила, Пико делла Мирандола — не единственное, на фреске мальчик. Что существовал рисунок самого Леонардо да Винчи, который зарисовал, передал в виде рисунка лицо Пико. Дело в том, что это лицо очень привлекало художников неким внутренним светом. И очень представляю, что Леонардо мог это сделать, но удивительная роковая судьба не только такого, там, рисунка, а многих шедевров Леонардо да Винчи, что они до нас не дошли.

Есть сообщения о том, что доводилось юному достаточно, все еще очень молодому философу Пико делла Мирандола и филологу разделять трапезу с самим Микеланджело Буонарроти. Это вот это время. Рядом где-то ходит Боттичелли. Николо Макиавелли тоже служит Синьории.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Вот этот интеллектуально-культурный выброс Флоренции сказочный...

С. Бунтман — Да и правители неординарные.

Н. Басовская — И неординарные... Лоренцо — совершенно необыкновенный человек, совершенно. Он финансист, но он швыряет деньги не куда-нибудь, только чтобы доходы получить, а прежде всего на культуру. Он заметил юного Микеланджело, подростка, и привлек к себе в дом, где он содержал таланты, чтобы они работали в саду Медичи и так далее.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Вот это необыкновенное время. И Пико сблизился и подружился вот с этой Платоновской академией, и они все ищут какую-то формулу гармоничного общества. Вот, видимо, не нашел. Он ищет свой путь и в поисках в следующем 1485-м году (ему 22 года) отправляется в Париж. Там другая обстановка. Там нет такого буйства гуманистических идей, как в Северной Италии, но там идут свои интеллектуальные битвы: поздняя схоластика отступает с боями, сдавая свои позиции со времен абсолютного господства во времена Средневековья. Да и не только сдавая позиции, а раскрывая свои другие возможности, что не все так примитивно, как принято было понимать, вкладывается некий новый смысл в схоластические идеи. В противовес схоластическим абстракциям выявляется готовность мыслителей принимать во внимание реальное, сенсорное познание мира. Ну, не за горами Бэкон и прочие. То есть, идут свои битвы, продолжающие знаменитые сражения номиналистов и реалистов: как понимать мир, как он устроен? Наши слова — это только символы и знаки или отражение реальности? Как надо реальность отражать? Люди заняты высокими проблемами.

С. Бунтман — Нет, они заняты, они просто хотят выяснить.

Н. Басовская — очень хотят.

С. Бунтман — Они хотят выяснить, наконец-то...

Н. Басовская — И в этом видят смысл...

С. Бунтман — ... сейчас вспышка, выяснить, кто мы такие, откуда идем, как же... и что такое знание, чем как раз... Вот что такое знание?

Н. Басовская — Тысячу лет они были под спудом. На этом фоне Пико, который явно ищет свое понимание реальности, вдруг... простите, холода сказались.

С. Бунтман — Ну, еще бы, конечно. Это вы подошли к тайному знанию, Наталия Ивановна, вот то как раз, что хочет...

Н. Басовская — Что с нами случится.

С. Бунтман — Да, вот что Пико хочет открыть, тайное знание.

Н. Басовская — И как образуются такие проблемы, кашель. Он вдруг увлекается кабалой.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Всех это поражает. Мистика, магия, то, что не входило совершенно в круг его интересов. И вдруг он готовит документ, в сущности, гигантский манифест. Он называется «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике для публичного обсуждения». Представьте себе, 900 тезисов. Наш юноша не только талантлив, он еще безмерно трудолюбив.

Огромный этот документ, он возвращается с ним в Италию и сообщает, и объявляет, что он предлагает всем желающим, всем философам, мыслителям, выйти с ним на поединок, на диспут, обсудить этот документ, в котором странно предлагается мысль очень неожиданная для тогдашнего общества: что в каждой религии есть своя правда, что в каждом взгляде на мир надо поискать что-то полезное. Не надо идти стенка на стенку, надо собрать совокупность знаний, накопленных людьми.

С. Бунтман — То есть, это непрерывные знания, от начала времен непрерывные знания, которые с разных сторон человечество приобретает. Вот идея Пико еще ко всему. Это непрерывное знание, со своими ответвлениями, заблуждениями. Но вот ствол познания человек познает.

Н. Басовская — Един .

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Как юноша в 23 года пришел к таким поразительным мыслям — это удивительно.

С. Бунтман — Талантливый.

Н. Басовская — И он объявил... ну, это среда довольно небольшая, все друг друга знают. По интеллектуальным центрам, университетам разошлось его предложение: все, кто пожелает, прибыть в Рим на этот диспут. Дорога, как мы сегодня говорим, в оба конца им будет оплачена самим автором. Пико делла Мирандола предлагает прибыть за счет автора для обсуждения его тезисов. Ну, феноменально, в общем, уникально, никто ничего подобного не предлагал. В тезисах довольно длинно и замысловато — они переведены — изложена незамысловатая мысль. Суммирую. Все философские системы и религиозные учения имеют право на жизнь, если они заняты поисками истины. Ведь как просто, как сказал бы наш гениальный Лев Николаевич Толстой.

Диспут должен был начаться с речи самого автора Пико, которую позже... опубликуют ее после смерти автора уже и назовут «Речь о достоинстве человека».

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Да это было не предисловие — называлось предисловие, речь — это был манифест его уникального разума, его призыв к человечеству. И вдруг эти тезисы, пока только зрела мысль о диспуте, обеспокоили, и не могли не обеспокоить, Римского Папу Иннокентия Восьмого. Папа должен был отреагировать на такой текст. Сначала он прицепился, как мы скажем в просторечии, к тому, что больно молод философ, не рано ли ему такие заявки подавать?

С. Бунтман — Да еще вызывать за счет автора...

Н. Басовская — Да-да-да, это все очень вызывающе.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Затем он сказал, что надо изучить, что это слабоватый аргумент, изучить смысл тезисов. Очень традиционно для человечества назначил комиссию для проверки содержания тезисов...

С. Бунтман — ... на экстремизм.

Н. Басовская — ... на предмет ереси, совершенно точно. Ересь — название тогдашнего экстремизма, духовного и любого. Расцвета Инквизиции еще нет, расцвет, Контрреформация — это будет 16-й век, но с 13-го века она вовсю действует в Западной Европе. И если сказано слово «ересь», значит, призрак Инквизиции — а что может быть страшнее? — нависает над этим человеком, в данном случае над Пико делла Мирандола. В том же году — быстро, комиссия работала быстро — они изучили, они объявили, что изучили все 900 тезисов, и 13 из них (в процентах это очень немного) признаны еретическими. В ответ Пико... может быть, ему надо было промолчать и сказать: приступаю к исправлению этих тринадцати. Но бесстрашный юный философ... он потом резко изменится. Вот он здесь слишком бесстрашен. Он в следующем году, 1487-м, пишет «Апологию», то есть, текст в защиту своих тезисов. А это уже вызов. В ответ Папа объявляет еретическими все 900 тезисов Пико делла Мирандола.

С. Бунтман — Не пошел не компромисс, ну, не согласился. Ну, вынул бы эти 13 тезисов оттуда.

Н. Басовская — Не смог. В следующем 88-м году, поняв, как все дело должно закончиться, Пико делла Мирандола бежит во Францию. Он понял, что в Италии оставаться нельзя. Папская комиссия и ее выводы о том, что все его тезисы еретические, после дерзкой «Апологии», что призрак Инквизиции, суда, заточения, над ним уже повис.

Он бежит во Францию, где правит король Карл Восьмой, сын Людовика Одиннадцатого, не то чтобы не отличающийся там какими-нибудь гуманистическими наклонностями, более того, озабоченной одной из главных мыслей и занятий своего правления: как бы что-нибудь отхватить и отвоевать у Италии, как бы показать, что в Италии все плохо и французская власть там наведет порядок. Ему этот Пико делла Мирандола в самый раз. Пико схвачен Инквизицией с разрешения королевской власти. Во Франции своя Инквизиция, причем она в 13-м веке расцвела более, чем где-либо, после знаменитой победой над альбигойцами при Иннокентии Третьем, это страшная, страшная машина, которая во Франции очень сильна.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Она ослабеет позже, позже, при Ришелье. Пико схвачен, заточен в одну из башен Венсенского замка. Вот удивительное место этот Венсенский замок. Когда-то невинный охотничий домик, просто ничто, для отдыха, занятий охотой королевского семейства. Ныне это на окраине Парижа очень красивое здание.

С. Бунтман — Людовик Святой еще там....

Н. Басовская — Он оттуда отправился в свой трагический крестовый поход в Тунис. Но самое поразительное: там умерли с интервалами некими один за другим сыновья проклятого Филиппа Четвертого Красивого. Знаменитое проклятие тамплиера Жака де Моле, произнесенное из пламени костра. И вот один за другим Людовик Десятый, Филипп Пятый, Карл Четвертый...

С. Бунтман — ... умирают там.

Н. Басовская — Удивительно. Вот это мрачное место, оно уже окрашено во французской истории. И что Людовик Святой именно оттуда на погибель свою отправился — все это мрачно. Вот туда заточили Пико делла Мирандола.

С. Бунтман — А помните, кто точку поставил в жуткой истории Венсенского замка? Последнее преступление, которое там было. Начало «Войны и мира», расстрел герцога Энгиенского.

Н. Басовская — Во рву, во рву Венсенского замка. Наполеон Бонапарт, будучи уже далеко и долго в ссылке на острове Святой Елены, сказал, что он признает за собой очень мало чего преступного и неправильного: расстрел заложников в египетском походе, убийство герцога Энгиенского во рву Венсенского замка. Это все устроил Талейран, конечно. Ну, третье, что он признавал своей трагической ошибкой и преступлением — что приказал заминировать Кремль.

С. Бунтман — Ну да.

Н. Басовская — К счастью, взрыв не состоялся, но он даже...

С. Бунтман — Частично.

Н. Басовская — Да, частично, могло вообще все погибнуть. Признавал, что вот это была трагическая ошибка. Так что, Венсенский замок замешан. И в том же году Пико делла Мирандола проводит в этом заточении несколько месяцев. Вмешивается Лоренцо Великолепный, Лоренцо Медичи. И ему удается убедить Папу разрешить Пико вернуться в Италию и тихо жить близ Флоренции. Ну, что за убедительность такая — твердых данных не могу назвать, но, зная Лоренцо и повадки римского папства этого времени, деньги здесь должны были присутствовать. Или что-нибудь пожаловал, или его длинные руки были полны, в горстях было золото, но Пико отпущен.

И вот не думаю, и вижу по фактам, которые теперь видим в его биографии, завершающим: он вернулся другим человеком. Он снова, он вернулся на виллу Кареджи, он пишет, он думает, он мыслит, он пришел туда в ореоле своей «Речи о достоинстве человека», но это уже до Инквизиции.

Вот я процитирую знаменитый отрывок в переводе Лидии Михайловны Брагиной из «Речи о достоинстве человека», какой он был гордый и дерзкий в этом произведении, до ареста. От имени Творца, вот этот кусок написан от имени Творца. «Я помещаю тебя, — это он к человеку обращается, — в центр мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который предпочтешь». Боже мой, какие слова он вложил в уста самого Творца! Творец продолжает: «Ты, человек, можешь переродиться в низкое, неразумное существо, но можешь переродиться по велению своей души и в высшее, божественное». Теперь Пико от своего лица: «О, высшая щедрость Бога-отца! О, высшее восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, кем хочет!»

Вот таким гордым, уверенным, мечтательным, я бы даже сказала, самоуверенным (говорить от имени Творца) он был тогда, в момент «900 тезисов», в момент заточения в Венсенский замок. Но, судя по дальнейшим событиям, вернулся он другим. Вокруг него ореол вот этой «Речи о достоинстве человека». Издана она будет позже, через два года после смерти автора. Все знают, ему бы гордиться, жить счастливо — но не складывается. Ему уже 25 лет. В его поведении замечают что-то совершенно новое. Он все больше и больше увлекается кабалой и мистикой. Он уходит от того гуманитарного философствования и эпикурейства, которому отдал свою юность. Он начинает беспокоиться о том, что эпикурейская жизнь — видимо, это неправильно для человека. И вот попадает в ловушку, просто, я считаю, в моральную ловушку того самого Савонаролы, которого отгадали, разгадали наши слушатели.

С. Бунтман — Они были достаточно близки последние годы.

Н. Басовская — Он встретился с ним, с Савонаролой, в 1486-м году. Савонарола прошел небыстрый путь, чтобы стать тем суперпопулярным проповедником, сначала он во Флоренции не имел успеха. А с Пико делла Мирандола они сразу подружились. Как я представляю, Савонарола влюбил в себя этого пылкого, невероятного, интеллектуального, одаренного, но в чем-то наивного человека. Савонарола умел влюбить в себя, он потом всю Флоренцию на какое-то время, практически всю, в себя влюбил, стал ее абсолютным лидером, стал диктовать, что можно в жизни, что нельзя. Завел отряды, ну, тогдашних хунвэйбинов, обезумелой молодежи, которая сражалась с роскошью. Привел к тому, что многие добровольно, женщины швыряли в огонь свои украшения. Есть версия, легенда, что престарелый испуганный Сандро Боттичелли что-то тоже из своих творений добровольно положил в костер.

Вот каким станет Савонарола. Он справится с целым этим независимым и горделивым городом. Потому что к тому времени умрет, умрет Лоренцо Великолепный, и после смерти Лоренцо к власти придет, как это часто бывает, его совершенно ничтожный сын. Дела в городе идут плохо, внешняя опасность огромная, Франция давит на независимую Флоренцию, коммуна разрушена. А Савонарола говорит: все за грехи! Я все предвижу! Пойдете за мной — все будет хорошо! И с 1490-го, именно по совету Пико, Лоренцо вызвал этого фанатика-проповедника в город. В 92-м Лоренцо умер, а Савонарола остался. При новом правителе, ничтожном правителе, Савонарола становится повелителем разума, душ людей. В эти годы, 92-й, до смерти, 94-й, Пико раздает без особой помпы потихоньку свое имущество: драгоценную посуду, дорогие украшения, все, что у него было. Он никогда не был беден. Раздает, например, посуду в качестве приданого деревенским девушкам. Начинаются какие-то жесты, уже не связанные совершенно с былым эпикурейцем, его больше нет. Совсем незадолго до своей таинственной смерти он принял монашество, стал членом Доминиканского ордена, этот гордый Пико, Сергей Александрович!

С. Бунтман — Но при этом он звался, до этого он звался графом Конкордия. Но еще он... дело в том, что то, в чем его поддержал Савонарола, была одна удивительная вещь. При всем интересе к кабале, таким вот вещам, он, естественно, не отказался от своего понимания человека, как это Пико говорил, что он кузнец своей судьбы. Это Пико делла Мирандола говорил. Но он наступил на хвост одной невероятно популярной и до сих пор очень влиятельной корпорации людей — астрологам.

Н. Басовская — Да, тем, кто говорили, что мы можем повлиять на светила, светила, как мы там поколдуем, они устроят хорошую жизнь на земле, а вовсе не философы...

С. Бунтман — ... если мы будем следовать...

Н. Басовская — Всем надо постичь...

С. Бунтман — ... определенной судьбы, да.

Н. Басовская — Сергей Александрович, да он, выходит, многим наступил. Он наступил всем на хвост, когда сказал, что в каждой религии есть что-то. Широта взгляда, представленная в его юношеских тезисах, она невероятна даже для эпохи Возрождения. Некоторые исследователи говорят на основании этого текста: ну, это эклектика, вот он не самостоятельный мыслитель, он просто собрал мысли и достижения других. Но, во-первых, это труд невероятный, эти достижения изложить и соединить. Но самое главное, еретическое, состоит в том, что вместо того, чтобы одно мировидение утверждало себя за счет другого — только христиане видят устройство мира правильно; нет, только Аллах и мусульмане правильно; нет, древнееврейская религия — вместо всех этих «нет», которым тысячи лет, он предлагает одно поразительное «да». И, в результате, оказывается перед лицом суда Инквизиции. Не перемениться после этого, наверное, было вряд ли возможно. И вот что-то в нем надломилось. Как я полагаю, Савонарола захватил его душу, как и многие другие души, в свои тиски, в очень трудный для Пико момент. И сказал: а я знаю, как правильно. И вот Пико делла Мирандола, вместо того горделивого юноши, стал поборником этого фанатичного человека, который был убежден, что он знает, как. Вождь, самый настоящий вождь. Пико делла Мирандола умер внезапно, молодым, как считается, во время одного из мистических действий Савонаролы, в которые Пико свято верил. Мне кажется, Савонарола людей завораживал, и во время своих проповедей в частности.

С. Бунтман — Завораживал, несомненно.

Н. Басовская — И вот он весь завороженный и умер. Но есть и другая версия: что у него было много врагов, фанатичных сторонников разных конфессий. Почему-то в крови Пико делла Мирандола, — сегодня Сергей Александрович читал...

С. Бунтман — В костях.

Н. Басовская — В костях, простите, не в крови, найден мышьяк.

С. Бунтман — В 2008-м году, когда была эксгумация в монастыре Святого Марко, то обнаружили в останках невероятно большое содержание мышьяка, что может свидетельствовать о том, как считают исследователи, о его отравлении.

Н. Басовская — Идейные враги расправились с ним вовсе не идейно. А Савонарола проживет еще два года, но в 1496-м...

С. Бунтман — Его сожгут.

Н. Басовская — ... его постигнет ужасная... Сначала повесят, а потом сожгут. То есть, страшное время, огромные страсти, и наш Пико делла Мирандола — типичный представитель этих страстей.

С. Бунтман — Наталия Басовская, программа «Все так». Мы с вами встречаемся по субботам.