Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Лев Гулько — 18 часов 11 минут, мы начинаем нашу передачу «Все так». Наталия Ивановна Басовская. Здравствуйте, Наталия Ивановна.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

Л. Гулько — Лев Гулько — ведущий этой передачи. И тема наша сегодняшняя — «Франсиско Писарро, победитель империи инков».

Н. Басовская — Фигура колоритнейшая. Даже среди ярких многочисленных испанских конкистадоров этой эпохи после открытия Нового Света, двух американских континентов, двойного континента, он все-таки был среди них один из замеченных. Прежде всего потому, что ему удалось ценой, казалось бы, очень быстрого даже не сражения, а какой-то единоразовой бойни сокрушить, захватить, победить грандиозное государство, наверное, в тот момент самое сильное и крупное в Центральной и Южной Америке — это империю инков. Государство инков колоритнейшее, о котором пишут до сих пор, спорят, и писать и спорить, видимо, будут. Но чем вот он запечатлен, Писарро, в истории? Многие считают, что не столько запечатлился, сколько запятнался. Но есть и те, кто помягче говорят: все, мол, были такие. Жестокость, готовность к провокации, предательству, нарушению слова, убийству — это все было в его жизни. И он принял весьма активное участие в разграблении Нового Света. Получил самый знаменитый, наверное, в истории уникальный выкуп за заложника. Вот размер, или объем... даже не знаешь, в чем его измерить. В тоннах золота измерялся этот выкуп — и это тоже Писарро. И перестало существовать после его вот рывка, броска короткого завоевательного... потом пришлось, конечно, еще довершать дело, но как-то перестало существовать, распадаясь, распадаясь, государство инков. Они сами его называли Тауантинсуйу. Я потренировалась в произношении...

Л. Гулько — Я чувствую, конечно.

Н. Басовская — Тауантинсуйу, да. И вот что-то в этом сразу очень колоритное, свойственное вообще инкам. Прежде чем рассказать о жизни Писарро, должна сказать, что о нем лично написано не так много, но в больших книгах, посвященных истории государства инков, конечно, он всегда присутствует. Ну, во-первых, на каких источниках основываются специалисты? А профессионалов-специалистов много, и с гордостью и удовлетворением говорю: в нашей отечественной историографии, русскоязычной, блестящие работы, которые сейчас назову. Они опираются, прежде всего, на два, на две группы источников: испанские хроники, исторические сочинения 17-го — 18-го веков, вскоре после... но испанские, запомним, это одна сторона. Потому что у инков письменности в нашем смысле слова не было фактически. Есть подозрение, что некие элементы рисуночного письма, пиктографии были. А так у них было узелковое письмо кипу, которое рассчитано было, прежде всего, на цифры, расчеты, объемы — математическая задача.

Л. Гулько — Ну, этим они и сильны были, конечно.

Н. Басовская — Они, безусловно... правление феноменальное, и учет и контроль, которые так любил Владимир Ильич Ленин, у инков были поставлены на высочайшем уровне. Самое знаменитое произведение об инках — это автор его Гарсиласо де ла Вега Эль Инка, сокращенно Инка Гарсиласо, человек, который жил вот... он родился — еще только-только-только вот происходило завоевание его страны. Сын одной из последних инкских принцесс, по-видимому, палья, и испанского конкистадора, незаконнорожденный сын. И он написал знаменитую книгу «Подлинные комментарии инков, королей Перу». О нем надо говорить отдельно, об этом авторе, я просто назову.

Ну, были и другие, и их много. Была замечательная Гуаман Пома де Айяла. Год рождения неизвестен. Это индеец, это абориген Америки. Умер в 1615-м. «Первая новая хроника и доброе правление». В основном это рисунки и пояснительные тексты. Рукопись исчезла надолго в Испании, где была Инквизиция, испанская монархия — зачем она допустит произведение, исходящее от тех, кого они покорили и ограбили? Найдена была в 1908-м году в Копенгагене в библиотеке. А издана значительно позже, в 1936-м в Париже. В общем, здесь захлебнешься, рассказывая.

Что от души советую наших радиослушателям почитать? С особенной гордостью говорю. Две прекрасных монографии профессора нашего университета, РГГУ, Галины Гавриловны Ершовой, доктора наук, «Древняя Америка: полет во времени и пространстве». Это написано с темпераментом, с каким-то, не знаю, таким явным отпечатком слегка критического и в то же время влюбленного в свой объект интеллекта автора. Короче говоря, очень советую почитать. Есть и другие отечественные авторы, есть переводные. Есть очень интересный автор Вагнер Бертиль Бертильевич. Не буду объяснять, почему, но это наш соотечественник, у него такое вот происхождение необычное. «Идущие к горизонту», Москва, «Наука», 1999. В первой книге, «Путями великих путешественников», вот он, он клеймит Писарро. Галина Гавриловна Ершова чуть-чуть так просто... она не хочет о нем говорить...

Л. Гулько — Отстраненно говорит.

Н. Басовская — Он ей неприятен, потому что он покорил, ну, способствовал гибели ее любимых инков. Короче, это все прекрасная литература, и найти ее можно. Хотя вот о его жизни так отдельно не очень много.

Родился вот до, еще до объединения Кастилии и Арагона, до возникновения Испании, в 1470-м или 75-м годах. А Испания как таковая родилась в 79-м. То есть, до путешествия Колумба. Но жил в эпоху, когда происходили вот чудеса в Новом Свете. В 1521-м пал Теночтитлан, великая империя ацтеков тоже, и пример Кортеса, к тому же родственника Писарро, видимо, видимо, был для него решительным образцом, объектом подражания.

Происхождение. Мне кажется, очень важно, чтобы понять до конца низкие моральные качества Франсиско Писарро, надо помнить всегда, откуда это могло идти, вот злобность его натуры. Отец — Гонсало Писарро Родригес де Агилар, капитан испанских войск в Италии. Знатный человек. Капитан — это большое положение...

Л. Гулько — Чин такой, да...

Н. Басовская — ... для знатного человека. Воевал в Сицилии, Сардинии, Южной Италии, которые были присоединены Арагоном еще в 13-м — 15-м веках, но там происходили противоречия, попытка отложиться от формирующейся Испании. А Испания — это объединение Кастилии и Арагона. Короче говоря, отец — офицер из знатной испанской семьи. А вот с матерью совсем другое дело. В завещании отец, у которого было много разных детей, законно рожденных и не законно... Франсиско Писарро был незаконнорожденный сын, бастард. В завещании своем его отец признал многих или всех своих и законных, и внебрачных детей...

Л. Гулько — Кроме...

Н. Басовская — ... кроме Франсиско. Вот такой удар не всякая натура может нравственно как-то переварить и остаться другом человеческого рода. Мать — Франсиска Гонсалес и Матеос, из нищеты, служанка-сирота в монастыре. То есть, из ниоткуда. И там, в монастыре, ее и совратил его отец Гонсало Писарро, который многих других тоже совратил, но в монастыре... она была изгнана из монастыря, жила где-то у родственников. И потом вышла замуж за Хуана Каско, в доме которого и родился Франсиско Писарро, в доме совершенно для него неродного человека. То есть, вот некая... я бы сказала, бастарды, они всегда в истории ведут себя очень — как много об этом писал Шекспир — очень яростно доказывая, что...

Л. Гулько — Им нужно пробиваться.

Н. Басовская — «Я лучше других!»

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — «Я даже лучше других!» Но я бы сказала про него, что он какой-то бастард повышенной степени, двойной, тройной, потому что вот эта ситуация с матерью, изгнанной из монастыря, совращенной, она особенно должна была задевать и унижать. Соответственно, образование отсутствовало, заниматься его образованием было некому. Вероятно, он был неграмотным. Сохранились образцы его подписей — это такая группа крючочков. Это вполне любой графолог скажет, это не пишущий человек.

Л. Гулько — Такая клинопись какая-то.

Н. Басовская — Да-да-да-да-да. Он наносил какие-то такие завитушки, я с интересом их разглядывала. И, по-видимому, большинство знающих людей пишут, в детстве пас свиней. Не самое увлекательное и достойное занятие для человека, который в этой Испании, кругом люди возвышаются, воюют, конкистадоры, знать!.. А он никто, и, более того, пас свиней. И версия, что когда он украл какую-то самую жирную свинью, испугался, убежал, стал странствовать. И вынырнул как солдат. Он нанялся воевать в испанское войско, воевать в Италии в конце 80-х годов 15-го века, юношей. Вернулся в Испанию и сразу же после войны в Италии завербовался в Индии, туда, на новый континент, под началом своего земляка Николаса де Овандо, чтобы... это была земля богатых возможностей. Вот там-то и докажу, и проявлю... Тем более воинский опыт есть...

Л. Гулько — Да.

Н. Басовская — ... а там воюющие люди были очень нужны. Он отплыл в Америку в 1502-м году, то есть через 10 лет после первого плавания Колумба 1492-го. Континент не освоен, не завоеван, сам Колумб толком не знал, что он открыл. Движение испанцев началось, некие грандиозные события впереди: вот Монтесума в Теночтитлане...

Л. Гулько — Да.

Н. Басовская — ... падет только в 21-м, через 9 лет. И все-таки вот ясно, что туда, туда. Он жил на острове, поселился на острове Эспаньола — это современные Гаити и Доминиканская республика. Это была такая база тех, кто собирается воевать, завоевывать, покорять. Ну, какой-то вот питомник конкистадоров. И совершенно откровенно они живут такими интересами: что бы завоевать? Где больше богатств? Жадно ловят слухи, рассказы о богатых землях. А среди них есть фантастические, есть реальные. Но представить, что там столько окажется золота, у инков... даже не верилось, не хотелось. Но уже Кортес с этим столкнулся, до Писарро. Совершенно ложная установка была у этих, ну, ацтеков, допустим: вот сейчас откупимся богатыми дарами, и они уйдут.

Л. Гулько — Это похоже на детские такие... вот они как дети.

Н. Басовская — Они, да, во многом. Они едва-едва в 15-м веке ступили, перешли порог цивилизации, или еще были на этом пороге. Это же империя в условном понимании, это вчерашние все-таки союзы племен. И у них много в поведении детского. Твердая вера в свою мифологию. Всю мифологию они принимали как факты. И среди этих мифов, как известно, был такой, что некие белые боги в обличии белых бородатых людей, создавшие их, высшее существо, высшее божество (у каждой группы племен — свое), они вернутся, он вернется в этом виде. Это будут белокожие бородатые люди. Это очень, очень способствовало тому, что в первых контактах с завоевателями-испанцами при абсолютном численном превосходстве, ну, несопоставимом... если, там, у Кортеса было 500 с чем-то человек с кораблей, то у этого — около 200, из них 65 всадников. Чуть-чуть цифры варьируются. И то ли одна, то ли две пушки. Все. А в империи инков, в этом удивительном государстве, которое вот только-только стало государством, там жили миллионы. Но миллионы угнетенных, задавленных. Чуть позже о них. Сначала — что делает Писарро.

В 1509-м году он участвовал в экспедиции Охеды. Тут отделить первооткрывателя от завоевателя в эту эпоху очень трудно. Их гонит вперед и жажда наживы, и любопытство, любознательность...

Л. Гулько — Параллельные какие-то вещи.

Н. Басовская — И что в ком возьмет верх — это уже от натуры зависит. К берегам Южной Америки. От Эспаньолы у берегов Кубы строго на юг они отправились. В 510-м, 1510-м участвовал в завоевании Панамы, Панамский перешеек. Он живет этим: где бы что завоевать? На этом перешейке побывал в свое время Колумб, но не закрепился там. И вот они закрепляются на Панамском перешейке. С 1510-го года там испанская колония. Боже мой, счастье какое: там добывают золото и платину. Все, жадность, алчность.

Но надо сказать, почему именно Испания оказалась в лидерах этого движения, а затем и Португалия, Пиренейский полуостров. На протяжении многих веков, пяти веков как минимум, они вели постоянную войну с захватчиками, завоевателями-арабами, которых они называли маврами. То есть, они прожили большую историю в постоянном движении...

Л. Гулько — Противостоянии.

Н. Басовская — ... на Юг. Отвоевали, закрепились, освоили. И когда они дошли до Гибралтара, и когда пал последний Гранадский эмират, последнее арабское государство на Пиренейской полуострове, они как будто, вот мне кажется, замерли над океаном: а что дальше?

Л. Гулько — А что дальше, да. А куда?

Н. Басовская — Куда-то надо. А тут слухи о чудесных странах, о другом пути на восток. Колумб ищет западный путь на восток. Сначала он думал, что он все-таки в Индии или, может быть, в Китае. Да, это такое время. И Франсиско Писарро находится в самом центре. Около 513-го, 1513-го года — это очень важно, и вот это как раз у нас случится перед перерывом в нашем разговоре — он сопровождал известного и другого типа конкистадора и гораздо более привлекательную личность Нуньеса де Бальбоа. Он тоже заслуживает отдельного разговора. Он пересек Панамский перешеек и открыл Тихий океан. Вот так, назвав океан море. Тоже элементы наивности.

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — Если индейцы совсем как дети, тут тоже что-то такое полудетское, деспотическое, взращенное при испанской мощной абсолютной монархии, выросшей после Реконкисты. Он мечом ударил по этой водной необъятной стихии и объявил ее владением испанской короны. Это же тоже что-то.... Да, конечно, мы говорим о временах, особенности которых надо учитывать.

Так вот, Писарро поучаствовал там, и, видимо, поучаствовал еще в одном смысле. Очень скоро после этого открытия прибыл некий эмиссар из Испании от Карла Пятого, заметного, знаменитого императора, который сказал: «В моих владениях никогда не заходит солнце». И, по доносу, Бальбоа был арестован, обвинен в измене и казнен. Есть твердая версия, что автор доноса тот, кто в детстве пас свиней, а теперь очень, очень настроен на то, чтобы прославиться. Наверное, от Бальбоа он впервые и услышал о великом государстве инков, в котором удивительно много золота и всяких других богатств.

Л. Гулько — Вполне в духе.

Н. Басовская — Можно выслушать...

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — Но зачем же я пойду под руководством этого самого?..

Л. Гулько — Мне одному мало.

Н. Басовская — ... Нуньеса де Бальбоа...

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — Я сам. А как убрать? Донос при тоталитарной абсолютистской власти — великолепный способ убрать любого.

Л. Гулько — Ну что ж, давайте сделаем перерыв, послушаем новости, затем вернемся в студию и продолжим наш разговор.


НОВОСТИ


Л. Гулько — Продолжаем наш эфир. 18 часов 35 минут. «Франсиско Писарро, победитель империи инков». Наталия Ивановна Басовская. Мы остановились на том, что он убрал Бальбоа просто.

Н. Басовская — Видимо...

Л. Гулько — Со своего пути.

Н. Басовская — ... совершенно сознательно, в надежде повторить то, что совершил Кортес, покорить великую империю, великое государство Тауантинсуйу, о котором говорят, о котором слухи, что там полно всяческих богатств. Слухи о том, что пал Теночтитлан в 1521-м, конечно, нервируют Писарро. Он живет в Панаме и жаждет, вот как мы сказали бы, своего дела, своего захвата, своей победы. В сущности, он повторит сценарий, который разыграл Кортес, но это чуть позже.

Итак, он узнал о великом государстве, о котором ходят всяческие слухи. И оно, грандиозное, большое, богатое, расположено ровно к югу от Панамы. Мало кто что знает про это государство точно, Тауантинсуйу. Писарро уже немало лет, он уже не мальчик. На пять лет разница его время рождения, но, во всяком случае, ему уже за 50. И не хватает средств, денег, людей. Первые попытки завоевать, двинуться туда на завоевание, неудачные. В 1524-м — 1525-м он снарядил первую экспедицию на юг вместе со своим партнером Диего де Альмагро, был с ними еще третий, Фернандо Лука, который ведал финансами и чем-то финансово помогал. Ну, Альмагро сыграет большую роль в жизни Писарро, и очень страшную, со временем. Все они стоили друг друга, скажем так.

В 1526-м году — еще попытка прорваться туда, на Юг. Природные условия очень сложные: горы или леса такие, через которые не продерешься, надо лезть на горы, народу мало. Первые как бы два человека, появившиеся там, у инков, в 1527-м, не вернулись. По-видимому, доставлено были в Кито, в столицу, одну из столиц (там две столицы, Куско и Кито), и принесены в жертву одному из богов аборигенов. И Франсиско, видимо, обладающий очень живым умом, очень решительным характером, очень мужеством большим (только на что направленным?), понимает: надо получить помощь высшую из Испании. В 1528-м году он отправляется в Испанию, ближний свет, при тех коммуникациях, ничего, он решился. Добился аудиенции у самого императора Карла Пятого. Вот я думаю, это очень трудно было сделать. Скорее всего, он кого-нибудь подкупил. Тогда многие вопросы именно так решались. Ну, и еще подкупил рассказами, что он такие чудеса предложит императору.

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — Он был принят в 1528-м. Расписал богатства страны, которую он собирается покорить. Результаты (расписал по рассказам): он получил звание наместника не завоеванных земель.

Л. Гулько — Пока что.

Н. Басовская — Наместника тех земель, которые он завоюет. Так же было и с Колумбом. Должность главного судьи. И, самое главное — дворянский герб и пожизненную пенсию.

Л. Гулько — Вот.

Н. Басовская — Вот он, человек из ниоткуда...

Л. Гулько — Из грязи в князи.

Н. Басовская — Совершенно точно. Вот я уже дворянин, у меня есть герб и пожизненная пенсия. Договорился о наградах для своих спутников, участников будущих завоеваний. Но сразу, вернувшись в 1530-м, столкнулся с недовольством главного, его правой руки Альмагро. Альмагро считает, что мало ему обещали. Это неизбежно у таких вот жаждущих легкой добычи завоевателей. И поэтому сначала в 1531-м году, вначале Писарро отправляется один, с отрядом примерно 178 человек. Невероятно. 60 всадников и то ли одна, то две пушки, я уже упоминала. Это невероятно. А там для завоевания громадная Тауантинсуйу, государство, которое насчитывает жителей, по подсчетам специалистов, к этому моменту 8–9 миллионов человек.

Л. Гулько — Ничего себе!

Н. Басовская — Громадное. Это территория, в основном территория нынешнего Перу, большая часть Колумбии, Эквадора и Боливии. Это вытянутая вдоль Тихого океана с севера на юг колоссальная территория, колоссальные ресурсы людские. Ну, и бесконечные разговоры об их своеобразии. Меня больше всего убеждают те, кто сравнивают организацию этого государства (сейчас времени на подробности нет) с организацией государственности и общественной, так сказать, жизни в Древнем Египте, в Нильской долине. Это абсолютная высшая власть и население, ну, элита некая, от богов прямо происходящая, сам верховный инка считается богом...

Л. Гулько — Жрецы так называемые.

Н. Басовская — Да, и жрецы, и верховная элита военно-государственная. И общественные работы, в которых обязано участвовать все... и совершенно бесправные жители деревень, простые крестьяне, они отправляются в общественные работы отрядами, их снабжают с государственных складов всем необходимым для жизни, простой, примитивной одеждой и едой. Выстроены дороги, которые казались идеальными тогда, протяженность их до 30 тысяч километров, сквозь горы...

Л. Гулько — Ух ты!

Н. Басовская — Посты на этих дорогах, дежурные гонцы, называвшиеся часки, передавали послания или посылки, например, свежую рыбу для великого инки с берега океана. Скорость их движения примерно 20 километров в час, за день проходили, пробегали до 240 километров. Общественные работы еще, кроме дорог, таких вот дорог — новые города колоссальные. Архитекторы у них оказались более чем талантливыми. Конечно, это рождалось вот новорожденная великая цивилизация яркая. Но у нее же, у нее же человеческие жертвоприношения. Несколько раз в году, раз в году страшные человеческие жертвоприношения. Отбирали детей лет десяти, идеально здоровых, идеально сложенных, самых красивых, и приносили в жертву своим богам. И еще потрясающий вот такой обычай периодического прилюдного уничтожения богатыми людьми части своих несметных богатств. Ну, что у них выше золота ценилось? Драгоценные ковры, которые они ткали с изумляющим искусством. Многие изделия, там, из золота, серебра, очень красивые, замечательные. И вот это богатство временами представители элиты должны были прилюдно уничтожать. Вот борьба с роскошью, скажем так. Ну, вот сегодня сожгите пару яхт в присутствии толпы журналистов. Обществу, может, будет приятно. Мы ушли, от такого, да, детства, вы совершенно правильно, Лев, сказали, что что-то здесь детское проступает.

Л. Гулько — Есть, есть, конечно.

Н. Басовская — Эта их наивность... А как они испугались всадников! На этом континенте не было лошадей.

Л. Гулько — Их не видели просто никогда.

Н. Басовская — И вообще крупных животных. Самое крупное животное — лама. А по сравнению с лошадью, она гораздо мельче и малосильная. И вот увидев лошадей, они испугались чего? Что это чудовища, как из современного ужастика голливудского какого-нибудь, у которого четыре ноги, две руки и две головы. Это чудовища. А воевать против чудовищ безнадежно.

Л. Гулько — Бессмысленно, конечно.

Н. Басовская — Да, бежали в ужасе, в суеверном страхе от этих всадников. Все это работало на Писарро. И главный козырь... вот первые походы неудачные. А что, почему же потом удачные? Это конец 1532-го года. Но ему судьба подбросила, вот повернулась фортуна от ничтожества в зрелые годы (он уже и дворянин, и герб, и все-все), и здесь: я хочу завоевать это огромное государство Тауантинсуйу, но, кажется, это неприступно. А в этот момент, вот когда он уже пришел со своим маленьким отрядом, это государство распалось на две части. Это самое страшное, что может быть, внутренние раздоры. Два наследника последнего великого инки бьются насмерть друг с другом. Это просто подарок конкистадору. Началась гражданская война фактически. Она началась еще в 1525-м, но разгар ее... сразу после смерти правителя предыдущего. Два его сына, старший сын Уаскар, который должен быть, по закону, наследником, и другой сын, Атауальпа, зато любимец отца. Один в Куско, другой в Кито, образовались как бы две столицы. Оба объявляют, что они законные, что они... у обоих сторонники: всегда общество разделяется. И вся эта строгая иерархическая система управления, она очень страдает от внутренних распрей, рассыпается. Контролеров нет, вовремя не прибудут, не попадут распределителя на склады и так далее.

Л. Гулько — Ну, когда из вертикали вынимают там...

Н. Басовская — Да, начинается хаос. И вот к этому моменту и пришел Писарро, когда хаос зашел далеко. Плюс еще испанцы занесли на этот континент болезни, которых не знали аборигены Америки.

Л. Гулько — Привезли с собой.

Н. Басовская — В частности, оспу. И оспа косила их целыми тысячами людей. И вот тут появляется он. И лотерейный билет: к нему обращается свергнутый Атауальпой, любимцем покойного папы, великого инки, Уаскар, его брат, за помощью. Свергнутый Атауальпой Уаскар просит помочь низложить Атауальпу.

Л. Гулько — Брата.

Н. Басовская — Да, узурпатора.

Л. Гулько — Да.

Н. Басовская — Вот тот узурпатор, а меня сбросил с престола. Помоги. Ну, что может быть лучше для конкистадора? Его просто просят завоевать по крайней мере Атауальпу, который...

Л. Гулько — Сначала.

Н. Басовская — ... объявил себя — конечно — верховным инкой. Отряд Писарро вошел в небольшой город Кахамарку. Рядом стояли войска Атауальпы, несколько, много тысяч. Ну, 50, 30–50 тысяч. Много-много воинов. И вот этот отряд, отряд Писарро. Кажется, что-то невероятное. Испанцы послали к Атауальпе, туда, к нему, в его лагерь, представителей, которые заранее попрощались с жизнью, думали, что не вернутся, ничего, пригласить, узурпатора не узурпатора, Атауальпу на пир к их командиру. И логика их совершенно разная, но это нет времени подробно говорить. Пригласили Атауальпу на пир. Почему он пошел в эту ловушку? Он вошел в этот небольшой город Кахамарку на закате с торжествами невероятными: его несли на золотых носилках, его сопровождали несколько тысяч воинов, которые остались на краю города, а в центр он пришел только с личной охраной 300–500 человек. Испанцы их всех изрубили, сразу скажу. Они были не вооружены, это просто почетная стража верховного инки. На пустой площади их встретил доминиканский монах, который в одной руке держал крест, в другой — Библию. И стал говорить. Переводчик был, уже появились индейцы, которые вполне изучили испанский язык. И он переводил, что сейчас же отрекитесь от своих ложных богов, поверьте в единого великого всеблагого всепобеждающего, есть только он. Ну, Атауальпа отнесся очень скептически к этой проповеди, она, в общем, его раздражила, это дерзко. Он бог, он сам живой бог, а ему тут какой-то рассказывают.

Л. Гулько — Ему подсовывают непонятно кого.

Н. Басовская — Да. Он взял эту книгу — ему было просто интересно, что это такое — посмотрел на начертания букв, приложил к уху. Потому что инки считали, что есть такие предметы специальные, из которых слышен голос бога. Ну, может быть, громадные раковины...

Л. Гулько — Может быть, да, я подумал об этом.

Н. Басовская — Они ценились у них выше золота, эти раковины...

Л. Гулько — Ну, если голос бога, конечно.

Н. Басовская — ... да, выше золота. Он приложил книгу к уху — там, конечно, была тишина, это была не аудиокнига, как мы понимаем...

Л. Гулько — Да, какой же это голос бога, если нет?...

Н. Басовская — Тишина. И сказал: «Он мне ничего не говорит». И бросил презрительно на землю. А воинов испанских не видно. Ему доложили, что они все разошлись, спрятались в домах. Он счел это признаком трусости. Значит, они трусы. И тут, когда Библия была брошена, монах закричал: «Бейте их! Убивайте их всех!» И испанцы, вооруженные своими мечами, тут появились и конники, и раз или два выстрелила пушка. Поселили полный ужас. Эти охранники, телохранители Атауальпы подставляли руки, ноги, им их отрубали, чтобы защитить своего божественного правителя. Его едва не убил испанский солдат. Кто загородил Атауальпу? Писарро. Он ведь нужен ему был живым.

Л. Гулько — Живым, конечно.

Н. Басовская — И Писарро даже слегка был ранен в руку собственным солдатом. Потому что Атауальпа ему нужен был живым. Бойня длилась почти всю ночь. Это была именно бойня. Были изрублены примерно три тысячи индейцев, вот этих телохранителей, убиты и ранены, говорят, до десяти тысяч, три тысячи в плен. В общем, цифры разные.

Археология — второй величайший источник. Я вот хроники назвала, а не добавила, что современная археология — величайший источник. И у нас великолепная школа археологическая и знатоков письменности. Был удивительный наш великий ученый, тот, кто дешифровал письменность майя, Юрий Кнорозов, Юрий Валентинович. Нам есть чем тут гордиться. Археология очень много дала, и продолжаются изыскания в Южной Америке. Поэтому цифры приблизительны, но основываются на неких данных.

Итак, Атауальпа захвачен в плен, и он предложил выкуп. Он уже слышал о жадности испанцев, о том, как они страстно любят золото. Кортес даже, известно, сохранилось такое воспоминание о том, что он объяснил Монтесуме или его приближенным, правителю империи ацтеков: у нас такая болезнь, которую лечит только золото. Да-да, это болезнь конкистадоров.

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — И этот, Атауальпа, сразу предложил невиданный выкуп. Он сказал, что он может заполнить за свою свободу всю комнату, в которой вот они сейчас стоят (большое помещение, не клетушка), до высоты человеческого роста с поднятой рукой. Там отвели черту. Писарро думал, что это, ну, фантазия, гипербола. Он ошибся. Власть великого инки, которая как раз сложилась как абсолютная, божественная, именно к этому, к началу 16-го века, была такова, что караваны с драгоценными металлами потекли в этот дворец, где заточили Атауальпу. Комната была наполнена золотом. Ну, и еще выступление... еще продолжали грабить. Испанцы же начали осваивать окружающую территорию. В это время было принято решение... конечно, сразу было решение, что рано или поздно Атауальпа будет не нужен. Пришла молва, что сторонники Атауальпы убили, кажется, утопили его соперника Уаскара. И тогда испанцы и Писарро очень как-то низменно, коварно обвинили Атауальпу в том, что он приказал убить...

Л. Гулько — Да-да-да.

Н. Басовская — ... своего соперника. Значит, ты преступник. Будем судить. Ну, это какая-то комедия суда. Собрался некий совет во главе с самим Франсиско Писарро, приговорил его к смерти. И до смерти, до ужаса его испугало то, что ему сказали, что он будет сожжен на костре. По их представлениям, если не сохранено, особенно не набальзамировано тело, то на вечные муки обречен этот человек и не попадет в счастливое царство в другом мире.

Л. Гулько — В другом мире.

Н. Басовская — Это его испугало безумно, и поэтому, как кажется, как представляется, как пишут современники, поздние современники, он согласился принять эту самую веру, которую навязывал тогда монах, и перед смертью как бы принял. Ему сказали, что тогда его не сожгут, а удавят. И вот для того, чтобы....

Л. Гулько — Хороший выход.

Н. Басовская — Гаротта, самая знаменитая средневековая испанская казнь, когда человеку надевали железный ошейник, надевали железный ошейник и медленно закручивали, закручивали, завинчивали этот ошейник, он задыхался. Так вот, чтобы быть удавленным, он принял неведомую, не понятную ему веру. В сущности, в этом, конечно, есть еще одна сторона вот этой деятельности конкистадоров. Им давался некий карт-бланш от официальной католической церкви. Но были и другие люди, был великий заступник за индейцев Лас Казас, но Писарро не относится к этим гуманистам, исследователям. Он конкистадор в самом полном, самом типичном варианте.

Атауальпа казнен. Сопротивление крепнет в империи инков, не угасает нисколько, потому что она развалилась на былые какие-то куски, но эти куски — это группы племен. Главное племя было кечуа, вокруг которого объединились другие племенные союзы, а теперь они отпали от империи, их некогда покорившей. И уже не за инков, а за себя, за свою жизнь и свободу они начинают сражаться очень отчаянно. И поэтому покорение продолжается. В Испанию отправлено золото. И, в сущности, это все, чего ждали от Писарро. А ему-то хочется стать действительно реальным правителем, хотя сначала он сажает на престол великого инки марионеток, родственников, юношей, чтобы они просто символизировали, что есть великий инка.

Л. Гулько — Чтобы закрепиться...

Н. Басовская — Да-да, что есть великий инка. А потом ему уже это не нужно, он начинает, в общем-то, ощущать себя властителем. И, что интересно, не в сражении, не от руки одного из борцов за свободу аборигенов Америки, погибает он от конфликта с былым своим соратником Альмагро. Конфликт крепнет. И когда-то он был такой с переменным успехом, а тут интриги... Не пойду, не присоединюсь к твоему отряду, потом присоединился, Альмагро. А теперь он перешел в открытое сражение. Альмагро захватил Куско, ни больше ни меньше, столицу, со своими сторонниками. Писарро одолел его в сражении при Салинасе и казнил былого друга. Господи, чем они отличаются от Уаскара и Атауальпы? Ничем.

Л. Гулько — Ничем.

Н. Басовская — Уаскар, Атауальпа бились за свой престол, эти — за свое. И те были братьями как минимум сводными, эти были друзьями лучшими. Альмагро казнен. Писарро, может, кажется, торжествовать полную победу. Да нет. Все, кто вот так, вот такими средствами, с такими качествами рвутся, переступая через трупы, один, другой, причем своих соотечественников, испанцев... Альмагро, кстати, был из знатного семейства, что, наверное, особенно раздражало...

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — ... Франсиско в начале, да, их сотрудничества. А потом Альмагро раздражало то, что этот получил от императора, былой свинопас. Короче, открытое сражение, победил Писарро, казнил друга, но покоя нет. Казнь Альмагро — это 1538-й год. А через три года, в 1541-м — но через три года — составлен серьезный заговор против Писарро, во главе которого, что естественно, встал сын казненного Альмагро. Ничем они не отличаются от (неразб.) аборигенов. Как они похожи... Разве что те наивнее и те платили, еще как платили за свои интересы. А эти ради своих интересов не платят, а только отбирают, и отбирают, и отбирают. В результате этого заговора, который Писарро не разгадал, не увидел, ему своевременно не донесли...

Л. Гулько — Да.

Н. Басовская — Вот не донесли. Он-то в свое время удачно донес, а ему не донесли. И 26 июня 1541-го года Писарро, которому уже немало лет, ну, за 60 точно, за 60 точно, в собственном дворце, где он принимал гостей, убит. Туда ворвались 20 человек, вооруженные до зубов, воинственные, прошедшие школу того же Писарро, Альмагро — всех их. И против старого конкистадора, загнав его в какой-то угол. Надо сказать, он дрался до последнего, у него в руках... успел схватить и меч, и нож, кинжал, убегая от них в эту комнату. Успел нанести несколько ударов, но был...

Л. Гулько — Ну, силы-то не равны, конечно...

Н. Басовская — ... но был, конечно, убит. Вот такая биография, такая фигура, о которой спорят, говорят, и будут, видимо, и спорить, и говорить очень много, как о любом вот таком... Замечательный автор Вагнер, которого я называла, он говорит: а можно ли называть великим того, который был таким подлым, таким коварным? Но ведь завоевание-то великое. Еще я, советуя отечественные книги, не назвала авторов Юрия Александровича Зубрицкого, Юрия Евгеньевича Березкина — они... и Жуль Верна! Не отечественного, но прекрасного. Его книга «Открытие Земли». На этом придется приостановиться, хотя жаль.

Л. Гулько — Спасибо огромное. Наталия Ивановна Басовская. Будем ждать следующих рассказов.