Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Добрый вечер, мы продолжаем наш рассказ о замечательном человеке, о Уолтере Рэли. Наталья Ивановна Басовская, добрый вечер.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

С. Бунтман — Сергей Бунтман сегодня ведет. Я уж решил довести его до печального конца вместе с вами, не отлынивать, а довести...

Н. Басовская — Чтобы цельность была у нас.

С. Бунтман — Давайте мы его доведем все-таки до конца.

Н. Басовская — Хоть и жаль.

С. Бунтман — Хоть и жаль. И мы сегодня книжку разыгрываем о благодетельнице Елизавете Тюдор. Это книга Ольги Дмитриевой очень хорошая в «Жизни замечательных людей», очень ясная хорошая книга, биография. И разыгрываем — не покажу, это страшно очень — третий номер «Дилетанта», во многом посвященный возвращенным останкам Ричарда Третьего и вроде бы определенной голове Генриха Четвертого...

Н. Басовская — Недавняя находка английских археологов.

С. Бунтман — Недавняя, да, на парковке было. Номер третий этот есть в продаже и в Москве, и в Петербурге, и в Казани, так что вы можете этот номер купить у себя в городе, если не выиграете сейчас. 10 победителей будет, выиграют и книжку, и номер третий журнала «Дилетант», если вы ответите на вопрос. Мы перейдем сейчас, очень скоро уже переходим к другому королю, к Якову, сыну Марии Стюарт, вот перейдем к нему.

Н. Басовская — Еще сначала будет кое-что...

С. Бунтман — Нет-нет-нет, ну, ничего, а пока у нас подумают наши слушатели и ответят на такой вопрос. Он стал в Англии Яковом Первым — а в Шотландии какой его порядковый номер, Якова? Итак, Яков Первый английский — а шотландский какой он Яков? +7–985–970-45-45. 10 будет победителей. Пока думайте, ищите, конечно, и отвечайте. А мы продолжаем жизнеописание Уолтера Рэли.

Н. Басовская — В двух словах напоминаю. Уолтер Рэли родился в 1552-м году. Это типичная фигура Возрождения в Англии, английского Возрождения, очень ярко отражающая эпоху. Человек разносторонний: он и воин, и поэт, и ученый, особенно интересующийся естественными науками, и человек, много сделавший, внесший определенный вклад в освоение Нового Света, интересующийся великими географическими открытиями — вот такая разностороння личность. А судьба у него была, конечно, поразительная. Можно сказать, что он прожил несколько жизней. И мы оставили его в момент, очередной переломный момент его жизни. Это был 1592-й год, когда ему 40 лет и он отрешен от общения с королевой Елизаветой, чьим фаворитом он был не один год. Обзавидовались все вокруг. Красив, уверен в себе, безумно нравится Елизавете, осыпан наградами, подарками, произведен в рыцари — ближайший человек. Ну, вот в экспедиции она его не отпускает. Но с 1583-го года он снаряжает на свои средства корабли и отправляет их в Америку. И его сторонники, посланники основали знаменитую колонию Вирджиния, с которой, в общем-то, начнутся спустя некоторое время, в 18-м веке, Соединенные Штаты Америки, сердце будущих Соединенных Штатов. Таким образом, у него была яркая, такая удивительная, заметная жизнь, он в центре внимания. И вдруг все, она рассыпалась, потому что королеве стало известно, что у него есть возлюбленная, а вернее тайная жена из ее фрейлин, и он ждет ребенка он этой тайной жены. Ярость Елизаветы была немыслимая. Он пытался бежать в Америку, его вернули и сразу посадили в Тауэр. Он посидел там недолго, его выпустили для того, чтобы он отбил у английских моряков, с которыми возвращен был, по дороге в Англию возвращенный, ограбил испанское судно. И моряки не хотели отдавать королеве полагающуюся долю денег. Только он мог заставить их вернуть 80 тысяч фунтов. И вот получается, что за это она разрешила ему — великая награда — не возвращаться в тюрьму. Он выкупил себя из Тауэра. Но общение с королевой прекратилось. Только через три с половиной года он увидит ее еще один раз. А пока все, она наказала его отказом от общения.

Он тоскует и уходит в философские занятия, возобновляет некий кружок интеллектуалов, который уже был им создан, но потом его Америка, Елизавета отвлекали. «Школа ночи» он назывался. Там собрались видные английские мыслители, философы, ученые: Кристофер Марло, Джордж Чапмен, Вильям Ворнер, Томас Херриот очень известный и другие. Что они делали? Рассуждали о смысле бытия, что естественно для интеллектуалов любой эпохи. Обсуждали открытия в области естественных наук (они в это время сыпались). Критиковали Писания. Подражали знаменитым кружкам итальянских гуманистов, таких как Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола. И быстренько — все же знают, что он не в чести у королевы — поползли слухи: они опасные безбожники. И это на самом деле было опасно. У Рэли много недругов, естественно, после его былого взлета, и они нашептывают королеве: он безбожник, безбожник! А тем более у нее остался документ. Он когда-то подготовил проект королевского распоряжения о том, что посещение церкви не является обязательным. Это у кальвинистов-то, у протестантов? Она не дала хода этому документу, но если вдруг он будет обвинен в безбожии, будет страшное обвинение против него. Конечно, при Елизавете таких репрессий на религиозной почве, как при Марии Кровавой, ее старшей сводной сестре...

С. Бунтман — Не правда, она католиков...

Н. Басовская — ... не было.

С. Бунтман — ... казнила больше, чем Мария протестантов.

Н. Басовская — Да как знать, цифры сопоставимы. 200 воинствующих католиков-священников были казнены. Значит, оставаться в Англии опасно — и он это понимает. И вот Рэли снова все устремления своей души соединяет с новым континентом, с этим самым Новым Светом. Он снова берется за идею освоения Америки. Ее уже называют Америкой по имени ученого Америго Веспуччи, который ее описал, много исследовал. И вот в 1595-м году, 6 февраля, то есть через три года после разрыва с Елизаветой, пять кораблей под командованием Рэли стартовали в Новый свет из Плимута.

У него идея, можно сказать, идея фикс: «Я найду Эльдорадо». Эльдорадо — что это такое? Это не только символ, вот такая метафора, страна золота и драгоценных камней. С конца 15-го века о нем идет разговор в Европе, об этом таинственном месте Эльдорадо. Один из спутников Писарро, некто Орелано, утверждал, что есть такая страна золота и драгоценных камней, где (цитирую его дальше) «сокровища эти так же обычны, как у нас обыкновенный булыжник».

С. Бунтман — Да, это была... это была мечта.

Н. Басовская — А в Европе Золотая лихорадка, которой больше всего охвачены испанцы. Но это болезнь заразная во все времена. И вот всем хочется найти это место. Какие-то ходят туманные рассуждения, слухи, что, может быть, Эльдорадо — это то место, где инки, великие инки сохранили свои несметные запасы золота. А может быть, где-то между рекой Амазонкой и Ориноко (тогда эти места называли Гвиана) — вот туда и устремится Рэли. Теперь Венесуэла. «Венесуэла» — это «Маленькая Венеция». Испанцы, первыми там побывавшие, увидели домики на сваях у аборигенов и назвали Маленькой Венецией. Некто испанец Мартинес писал, что пробыл в Эльдорадо 7 месяцев. Это, видимо, чистейшей воды фантазия, но она была известна еще в 19-м веке. Столица якобы — город Маноа, в котором он и был, король — Моксо. И деталь: этот король ежедневно с утра покрывает свое тело, ему покрывают все тело золотом, а перед сном смывают. И вот включая 18-й век ищут Эльдорадо и такого подобного короля, который весь покрыт золотом. Отправился Рэли впервые лично, до этого были экспедиции на его средства. Выяснилось, что у него морская болезнь. Вот человек, страстно мечтавший о далеком морском путешествии, оказался ей подвластен. Он мужественно перенес свои страдания, верит, что впереди Эльдорадо, что у него счастливая звезда. Его столько раз выручало какое-то счастье: в Ирландии, когда он захватил в плен руководителя, там, восставших ирландцев чудом... И вот он готовится. «Вот никто не нашел, а я найду». Он изучал книги, и не только такие спекулятивные рассказы, а, например, испанского историка начала 16-го века Овьедо-и-Вальдеса, «Всеобщая подлинная история Индий, островов и материковой земли в море-океане» — о какое название! Он все это проштудировал. «Я найду, я найду страну золота».

В марте 1595-го года Рэли доплыл, его корабли доплыли до острова Тринидад. Там он, не дрогнув, сжег испанский гарнизон, испытывая давнюю непримиримую вражду к испанцам, считая их главными последовательными врагами Англии. Ему очень трудно будет потом понять вскоре, что Яков Первый решил круто переменить курс и двинуться навстречу дружбе с Испанией. А он пока, он видит последовательных врагов. Во-первых, они католики. Весь вообще символ католической Европы, высший символ — это испанская монархия. Во-вторых, они опередили англичан (а он такой патриот) в освоении Нового света. Надо догнать и перегнать — что-то в этом есть такое знакомое.

Итак, сжег испанский гарнизон, взял в плен испанского губернатора Антонио де Беррео. И вот этот... да, туземцам, которые сбежались, показывал портрет далекой и великой королевы Елизаветы, которой они начали тоже кланяться, и что они, англичане, гораздо лучше... его идея была не быть такими жестокими, как испанцы. Все-таки вот во всем, во всех его начинаниях и авантюрах чувствовался человек эпохи Возрождения с гуманистической идеологией. Не значит последовательно гуманный, но гуманистически интеллектуальный, способный проанализировать и отрешиться от крайних жестокостей Средневековья. Пленные говорили, что Эльдорадо, да, да, существует, надо двигаться вверх по реке Ориноко. И как бы губернатор этот испанский говорит, что он тоже такое слышал. Он двинул свои корабли вверх по Ориноко. Есть удивительная природа, есть дивная красота, есть много камней, но это не бриллианты, это не алмазы, какие-то... вот он их описывает в книге, он напишет книгу. Но нет золота, золота нет. Когда он вернется в Англию, он через год выпустит книгу, она будет издана. Он писать умеет книги! «Открытие Гвианы». Она была популярна, эта книга. Вот, например, кусочек из этой книги. «Ближние равнины поросли прекрасной зеленой травой, олени встречались на каждой тропе, птицы распевали на деревьях в предрассветные часы на тысячу ладов. Тут были и журавли, и цапли: белые, малиновые, алые. Каждый камень, который попадался нам под ноги, сулил, — сулил! — золото или серебро». Но их не было. Принесли ему камни вроде сапфиров. «Я показал их индейцам, и они обещали привести меня к горе, где встречаются такие камни, похожие на бриллианты. Горный ли это хрусталь, бристольский алмаз или сапфир — я еще не знаю. Но это место похоже на такое, откуда привозят все драгоценные камни». Вот он все это опишет, он опубликует, он это расскажет, но королеву Елизавету это не взволнует. Когда он вернется в Англию через полгода отсутствия, в 1595-м году, он принят был Елизаветой. Ей 62 года, она болеет. У нее вообще было не очень крепкое здоровье, и закат ее жизни был полон тяжких заболеваний: ноги ее не ходили, кости были в плохом виде, зубы лечить не умели, у нее полвины, если не больше, зубов не было. То есть, это была тяжелая картина. А ему 42, и он вошел к ней все такой же красавец, полный энергии, со сверкающими глазами, рассказывая про эту Гвиану (это нынешняя Венесуэла, да, я это сказала).

С. Бунтман — Нет, ну, и часть, в части береговой есть...

Н. Басовская — Да, не вся.

С. Бунтман — ... Гвиана, Гвиана Французская...

Н. Басовская — Но основное ядро — Венесуэла.

С. Бунтман — Дальше в континент, вглубь континента.

Н. Басовская — Она встретила его холодно. Золота нет. Она же три с лишним года назад за золото выпустила его из Тауэра. «И теперь ты золота не привез? Да еще так обидно выглядишь хорошо». Холодный прием и слова: «Оставьте отчет, я позже посмотрю». Это означало конец. Для всех его недругов это была большая радость: ясно, он отрешен от королевской особы. Он выскочка, и теперь его можно травить. А он призывает собирать деньги на освоение Америки: «Мы там найдем золото, мы добьемся своего!» Полон энтузиазма. Вот этот ученый кружок интеллектуалов его поддерживает, а ему нужна поддержка денежная. Пускают слух: он ненормальный, эти его мечты и грезы о золоте где-то там в немыслимой дали говорят о том, что он просто не в себе. Теперь же его можно преследовать. Ах, эта придворная камарилья, какая она, в общем-то, мерзкая, как она гибко, радостно реагирует на все! Он насадил в Англии картофель, он привил, принес с собой табакокурение, и это будет сейчас против него — он ненормальный.

24 марта 1603-го года умерла Елизавета. В общем-то, это опять рубеж в его жизни. Рэли в это время 51 год. Как всегда в Англии, король умер, или королева — да здравствует король! В тот же день английским королем стал уже упоминавшийся Яков Первый Стюарт, сын казненной королевы Шотландии Марии Стюарт. Он настроен против Рэли сразу. Ну, в ироническом смысле Рэли как-то спросил Сесила, правую руку короля, лорда Сесила: «Почему Его Величество так холоден со мной?» И получил ответ: «Он не выносит запаха табачного дыма».

С. Бунтман — Ну, он такой был, мрачноватый тип...

Н. Басовская — Это мягко выражаясь.

С. Бунтман — Яков был мрачноватый тип.

Н. Басовская — Злобноватый, мрачноватый.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — И у него несколько причин быть настроенным против Рэли. Во-первых, былой фаворит Елизаветы. И вообще слишком ярок. Такие, как Яков, ярких людей около себя переносят плохо. И он видит в нем возможного соперника. Лорд Сесил точно видит соперника, а Сесил — правая рука Якова. Кроме того, известная ненависть Рэли к Испании, с которой Яков Первый решил сблизиться, просто исходя из того, что это сила, сила такая опасная для Англии. Второй раз такого чуда, как с Непобедимой Армадой, может не случиться. Яков просто опасается войны с испанцами. А Рэли, идущий поперек такта, подает королю записку касательно войны с Испанией и защиты Нидерландов. Последовательная защита кого? Во-первых, кальвинистов, он убежденный кальвинист. А во-вторых, Испания пыталась задавить эту страну, а эта маленькая страна Нидерланды сумела отстоять свою свободу, провозгласить первую в Европе республику. То есть, здесь и политика замешана. И опять его эти устремления интеллектуальные к свободе. Якову это абсолютно чуждо. И тогда Рэли приписывается — (это Сесил постарался) участие в заговоре против Якова. Якобы перед приходом Якова к власти — а это была воля Елизаветы, передать ему престол — якобы Рэли затевал заговор с целью убийства короля (решительно в этом сомневаюсь, это не для него) и возведения на трон его кузины, Стюарта, леди Арабеллы Стюарт. Ну, если тут еще что-то можно допустить (с королевами у него явно могло получиться лучше, с королевой, чем с королем), то уж представить, что он затевал убийство короля, я не могу. Ну, и, в общем-то, в историографии считается, что этот заговор был мнимым, что его оговорили. Но Яков приказал провести судебное разбирательство, разобраться именно в заговоре. Все остальное за скобками: и табакокурение, и ненависть к Испании — это за скобками. Заговор против короля — что может быть страшнее? Состоялся суд, столько неправедный, что спустя короткое время тот, кто ведал юстицией далее при Якове, признавал: это самый позорный судебный процесс в истории английской короны. Но, наверное, чуть подробнее уже после перерыва.

С. Бунтман — Мы после новостей поговорим. И когда будет сказан, дан правильный ответ и я объявлю имена победителей.


НОВОСТИ


С. Бунтман — Ну что же, мы продолжаем. И у нас уже началось такое, я бы так сказал, ничего не предвещающее хорошего царствование Якова Первого Стюарта. В Шотландии он был Яков Шестой.

Н. Басовская — И наши слушатели, конечно, это знают.

С. Бунтман — Да, наши слушатели во множестве это знают. Есть и ошибочные ответы, но на них останавливаться не будем. Так вот, правильно ответили Сергей 7504, Галина 4797, Валерий 9426, Наталья 9350, Марина 5889, Наталья 6100, Юлия 3221, Наталья 0420, Ольга 5192, Кирилл 5276. И все наши 10 победителей получают по номеру «Дилетанта» номер три, который уже есть в продаже. И, кстати говоря, там большая схема Тауэра, родного почти дома Уолтера Рэли.

Н. Басовская — Сейчас он у нас поселится там.

С. Бунтман — И «Елизавета Тюдор», книга Ольги Дмитриевой в серии «Жизнь замечательных людей». Сейчас посмотрим, дальше что будет с Уолтером Рэли.

Н. Басовская — Очередное падение Уолтера Рэли. Яков Первый сразу лишил его... отобрал у него дворцы, дома, те монополии, привилегии финансовые, которые ему дала Елизавета. Он в марте стал королем, а в ноябре уже суд, вот этот неправедный суд, видимо, абсолютно сфальсифицированный. Во-первых, никаких доказательств участия Рэли в заговоре и покушения на жизнь короля намечавшегося нет, прокурор и судьи, вместо доказательств, оскорбляют его, обзывают всякими поносными словами. То есть, совершенно неприличная процедура. По закону, по тогдашнему закону, должно быть не меньше двух свидетелей, которые подтвердят, что такой заговор был, но есть только один, и тот рассказывает что-то туманное. В итоге, после этой... ну, фарса этого судебного в ноябре 1603-го года Уолтеру Рэли выносится приговор, приговор по всем правилам казни средневековой для не знатного человека. А он знатный человек, он дворянин высшего ранга, он посвящен был в рыцари. А тут для простых, для уголовников. Это четвертование со всеми страшными... зачитывать, читать этот приговор невозможно, ужасы. И потом повешение тела и так далее. Это произвело такое тяжелое впечатление, что, как рассказывают очевидцы, некоторые присяжные тут же встали на колени и стали молить Якова помиловать Рэли. Но король был непреклонен, он отказал. Но, как ни странно, в 16-м веке, в самом его начале, в Англии уже было общественное...

С. Бунтман — Уже 17-й.

Н. Басовская — Первые годы 17-го, 1603-й год. В Англии уже было общественное мнение.

С. Бунтман — Ну, оно там давно было достаточно.

Н. Басовская — Да, да.

С. Бунтман — Уже давно.

Н. Басовская — Не зря у них с 13-го века Великая хартия вольностей, с 1215-го, где достоинство хотя бы высших сословий, личное достоинство, право на судебное рассмотрение, на защиту в суде и так далее уже записаны. В начале 13-го века! И вот первые годы 17-го. В городе неприятное настроение. Рэли любили. Он швырялся деньгами, он готов был пожертвовать на то, на се. Уважали его строгое следование вере, его неприязнь к испанцам, в которых большинство англичан в эту пору видели действительно врагов. И вдруг такой зверский приговор. Нехорошее настроение, да и даже в высших кругах: что-то такое чересчур. И Яков на утро сообщил свою волю: он не отменяет приговор, он откладывает казнь на неопределенный срок. Этот срок вылился в 13 лет в Тауэре, приговор был исполнен через 13 лет.

Отложить казнь на неопределенный срок — это очень жестоко, конечно, по-своему, и очень тяжело. Но Рэли — все-таки личность совершенно незаурядная. Эти непрерывные 12 — а потом там он вырывается и возвращается в Тауэр — в Тауэре он провел как еще одну жизнь. Не могу точно сказать, почему условия его содержания оказались такими приличными, очень даже, снисходительными. Ну, видимо, Яков, испуганный реакцией на первоначальный приговор, решил дальше не зверствовать. Дошло до того, что его посещали, посещали друзья и родственники. Жена наняла дом напротив Тауэра, и во время этого заточения был зачат его второй сын. Первый родился тогда, когда он порвал с Елизаветой, а тут зачат второй сын. Более того, для него была создана некая лаборатория. Я тут, конечно, когда вот найду какие-то интересные детали, начинаю делиться с единомышленниками. И мне одна единомышленница говорит.... Я говорю: «Лаборатория! Он там занимался опреснением, проблемой опреснения воды». «Щарашка», — говорит. Вот в 17-м веке, на рассвете 17-го века. Он занимался опреснением воды и добился немалых результатов. Кроме того, конечно, как все в эту эпоху, увлекался алхимией. В Лондоне, конечно, говорили, что он маг, чернокнижник. Но никакого возбуждения умов против него больше не сложилось. Более того, произошло что-то невозможное, неведомое, невиданное, невиданное: его посетил наследник престола, подросток принц Уэльский, сын Якова Первого Генри.

С. Бунтман — Да, это тот, который умер потом.

Н. Басовская — Вот, видимо, не случайно умер, а в связи с Рэли. По крайней мере, Рэли так думал. Подросток Генри был очарован этим узником. Вообще экзотический узник в эту эпоху и в Средневековье — это вещь случавшаяся. Экзотическим популярным узником в конце своего заточения более чем 20-летнего был Томмазо Кампанелла. К нему уже тоже приходили за советами, за гороскопами. Экзотическим узником стал в конце своей жизни Марко Поло (а это 13-й век), потому что он в генуэзской тюрьме начал рассказывать, где он побывал — так потом его выписывали в дома как лучшего рассказчика, пусть порассказывает на каком-нибудь приеме. То есть, экзотические узники случались. Вот он стал таким. И его посетил ребенок, подросток. Генри был очарован этой личностью, очарован настолько — я не знаю, как он это сделал — что отец, король Яков, разрешил ему стать учеником Уолтера Рэли. Он становится воспитуемым, обучаемым для принца Генри. Он начал писать для маленького принца Уэльского историю мира. Любопытно, этот человек, не закончивший в свое время Кембриджа (он только 3 года курса прошел и бросил), но всю жизнь немыслимо много читавший... он вставал в 5 утра и садился за книги, а потом все остальные дела. Он настолько проникся теми знаниями... вот это сказка эпохи Возрождения. Люди хотят читать, люди хотят познать что-то индивидуально и совершают немыслимое: выдвигают великие гипотезы (ну, там, Джордано Бруно, Коперник), подтверждения находят на самых примитивных приборах, читают, фантазируют, пишут — выброс, колоссальный интеллектуальный выброс в Европе. И вот он начал писать историю мира. Написал большой том, но дошел только до второго века до новой эры. Значит, как же он использовал античных авторов... Надо сказать, что эта эпоха начала 17-го века понятия плагиата не знала, абсолютно, можно было включать любые куски из любых произведений. Вероятно, он их использовал. Но полюбил, видимо, мальчика или, что надежнее, размечтался воспитать из него идеального государя. Господи, сколько людей и в древности, и в начале Нового времени мечтали создать идеального государя! Когда-то Платон из тирана самосского пытался воспитать идеального государя. Тот терпел-терпел — продал Платона в рабство. Когда-то мечтали гуманисты из Генриха Восьмого сделать короля гуманистов. Эразм, Томас Мор, они написали ему оду на восшествие на престол, где, в общем-то, поучали, как надо к людям хорошо относиться, любить своих подданных, не проявлять жестокости. Наверное, Рэли примерно возмечтал об этом же. И это плохо кончилось. Сначала, казалось бы, успехи есть у Рэли в этих... его любит ученик, пишется книга. Король, сам Яков Первый, обратился к этому приговоренному за советом. Есть вариации, за кого выдать дочь: предложения от таких-то принцев, от таких-то. «За кого же мне ее выдать?» Рэли сказал, что он подумает. Он что-то долго взвешивал, дал совет: за принца из германских земель. И совет был принят, как ни странно.

Но дальше случилось страшное. Принцу Генри уже исполнилось 18 лет. И то ли в момент подготовки к свадьбе его сестры, то ли прямо на свадьбе (по-разному сообщают), в 1612-м году принц умер столь внезапно и с такими симптомами, что никто не сомневался: отравлен. Рэли прямо писал в одном из писем: «Боюсь, что я невольный виновник смерти юного принца». Якову не нужен был наследник в виде идеального короля гуманистов.

С. Бунтман — Ну, у него был уже 12-летний младший сын.

Н. Басовская — Да.

С. Бунтман — Но диагноз после... там потом провели исследование, диагноз все-таки «тиф».

Н. Басовская — Ой, они так мало понимали в болезнях... А потом, когда надо, чтобы не думали, что отравлен, напишут любой тиф. Но Рэли вот считал, что связь какая-то есть. Конечно, если это был вдруг тиф, то Рэли зря беспокоился. Может быть, он просто скорбел о смерти...

С. Бунтман — Можно проверить, можно сейчас проверить. Он в Вестминстере похоронен.

Н. Басовская — Если сделать анализы, то конечно, да.

С. Бунтман — Да, вот у нас целый номер про эти проверки.

Н. Басовская — Конечно.

С. Бунтман — Да, можно, можно.

Н. Басовская — Короче говоря, еще одно несчастье. И, казалось, Рэли там и закончит свою жизнь, в Тауэре, но опять призрак взлета, опять судьба манит его. В 1617-м году, после долгих лет заточения, Яков Первый объявляет, что он отпускает приговоренного, не отменяя приговора, в ту самую Гвиану за тем самым золотом. Потому что Рэли продолжает говорить, что там должно быть золото. Заметим, что в 19-м веке в этих краях золото найдут и будет там своя Золотая лихорадка. Но в 19-м... И Якову золото очень нужно — и приговоренный отпущен в Гвиану. Пять кораблей

С. Бунтман — Третий раз, да?

Н. Басовская — Третья жизнь.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Опять пять кораблей. Флагман... страшно, что флагманский корабль, построенный по чертежам Рэли, называется «Рок». Вот я не стала бы так называть флагманский корабль. Тем не менее, это был «Рок». Какой разносторонний человек! Построенный по чертежам Рэли! Он не затонет, он вернется, он привезет его обратно, на смертную казнь. Кто как не рок должен будет привести его в Англию для исполнения приговора? Против Рэли погода, штормы. Плавание трудное. И против Рэли то, что в самом начале, едва высадившись на берег, они натолкнулись на испанский гарнизон. Надо сказать, кто были его матросы. Он не мог набрать хорошую команду. Никто, кроме головорезов, разбойников, каких-нибудь, ну, уголовников, как мы скажем сегодня, не хотел плыть с приговоренным. У людей здравый смысл и расчетец всегда при себе. Мало ли что с ним будет. С полдороги король скажет вернуть для исполнения приговора. Поэтому он набрал бог знает кого.

С. Бунтман — Ну, такие джентльмены удачи.

Н. Басовская — Да. А с такими очень опасно. И вот они наткнулись на испанский гарнизон. Он знал, Рэли, строжайшее предупреждение короля....

С. Бунтман — Не трогать.

Н. Басовская — ... никакой сор с испанцами.

С. Бунтман — Да, не трогать.

Н. Басовская — «Я настроен с ними дружить». Но разве головорезов удержишь? Считается, что он пытался остановить, удержать, но он не удержал главного человека...

С. Бунтман — Не тот он человек, чтобы совсем внутренне противиться разгрому испанцев где бы то ни было, ну, не тот он человек.

Н. Басовская — Прежде всего, не тот человек был его старший сын. Он уложил сходу несколько испанский солдат и был убит. А уж когда был убит старший сын...

С. Бунтман — Все...

Н. Басовская — ... Рэли ничего не помнил: ни приговора смертного, ни предупреждений короля, ни того, какая при нем команда. Закипела страшная схватка, испанцы были перебиты — все, это гарантия исполнения приговора, крупная схватка с испанским гарнизоном. И никакого золота. Есть версия, что, понимая, что ему теперь в Англии не жить, он намеревался плыть вглубь Южной Америки, но команда отказалась ему подчиняться. Скорее всего так. Команда потребовала возвращения в Англию — то есть, под топор палача. Не знаю, бросить команду, отправляться куда-то одному — это тоже смертный приговор самому себе. А его философское сознание, в общем-то, видимо, сказало ему: «Мне 64 года, — для тех времен уже очень престарелый человек, — приговор неизбежен, плывем в Англию». Едва он вернулся в Англию, как узнал, что испанский посол требует, получив тоже донесение из Америки, требует немедленно наказать Рэли. Яков Первый решил на этот раз проявить милость. Милость была очень интересная, чисто королевская: не четвертование, а простое отрубание головы, как положено дворянину.

С. Бунтман — Ну, все-таки, все-таки, согласитесь...

Н. Басовская — Рэли написал последнее, прощальное письмо своей жене. Он писал его тогда, после вынесения приговора, оно сохранилось, и сейчас он еще раз. Просто в каком духе он говорит о смерти. «Ты увидишь, что к тебе обращены все мои последние помысли. Я с презрением думаю о смерти, — писал он еще тогда, после страшного приговора, — в каком бы ужасном и отталкивающем обличии она ни предстала». И вот со смертью Уолтера Рэли связаны несколько таких... то, что древние греки называли анекдотом. Рассказов метафорических красивых, что-то говорящих о нем. А потом я прочту, какие стихи Рэли посвящены, в общем-то, смерти человека как таковой. На 29 октября 1618-го года была назначена его смертная казнь. Собралась большая толпа. Первая легенда: он попросил, чтобы палач проверил, достаточно ли острое лезвие топора.

С. Бунтман — Да. Вот у нас, кто видит...

Н. Басовская — Да, на картинках...

С. Бунтман — ... картинка у нас есть...

Н. Басовская — Этот рассказ запечатлен многократно в гравюрах, картинах. Экзотичная жизнь, экзотичные необычайные эпизоды его бытия. Палач потрогал и подтвердил, что да, лезвие острое. Какая выдержка у этого человека! И тогда он сострил (мне трудно это представить): «Что ж, — говорит, — это лекарство острое, зато от всех болезней».

С. Бунтман — Зато от всех болезней, да.

Н. Басовская — Это осталось как крылатое выражение. Хладнокровно положил голову. Ему что-то еще палач пытался сказать, что не в ту сторону, положено лицо в другую сторону. Он сказал: «Та страна, в которую я отправляюсь сейчас, видна с любой стороны».

С. Бунтман — Да (смеется).

Н. Басовская — Удивительный, удивительная личность, удивительное поведение. И последний рассказ из этих сказочных деталей. Когда его голова слетела с плеч под тем самым острым топором палача — «Ах», как это часто всегда в толпе, и чей-то голос: «Такой головы у нас больше не будет».

С. Бунтман — Не будет, да.

Н. Басовская — Это осталось тоже как крылатое выражение. Такой головы, ровно такой, пожалуй, больше не было. Жена Рэли, по традиции тогдашней эпохи, 16-го — 17-го века, хранила его забальзамированную голову. Другой такой больше не было: у нее-то само собой, но и в Англии. Хранила, поклонялась ей до самой смерти. То есть, в его жизни взлеты и падения не только практические, но и моральные. Его способность взлететь над страхом смерти редкостная.

Но вот обратимся к его поэзии. В изумительных, на мой взгляд, переводах Григория Михайловича Кружкова, с которым хорошо знаком Сергей Александрович, в великолепной книге... всем советую посмотреть. «Лекарство от фортуны» называется эта книга, «Поэты при дворе Генриха Восьмого, Елизаветы Английской и короля Иакова», Москва, 2002-й год. В нашей замечательной библиотеке РГГУ, конечно, она есть. Огромный том, 528 страниц, с дивными картинками. Но в качестве эпиграфа ко всей этой книге, ко всем поэтам, Григорий Михайлович, блистательный наш переводчик, вынес именно строчки Рэли, которые я сейчас и прочту.

Что жизнь? Мистерия людских страстей,
Любой из нас природный лицедей.
У матери в утробе мы украдкой
Рядимся в плоть для этой пьесы краткой.

А Небеса придирчиво следят:
Где ложный жест, где слово невпопад,
Пока могила ждет развязки в драме,
Чтоб опустить свой занавес над нами.
Все в нас актерство — до последних поз!
И только умираем мы всерьез.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Сколько здесь философии, свойственной этому человеку и этой эпохе! Он, конечно, яркая фигура своего времени. Вот этот рубеж — конечно, самое удивительное время — рубеж Средневековья и Нового времени, который в современной исторической науке называют ранним Новым временем, очень широко известно, что породил взрыв, ну, в Северной Италии, Северной, Центральной Италии, эпоху Возрождения. Но, расползаясь дальше по западноевропейскому региону, и во Франции (и мы говорили это на примере Франциска Первого, но там напрямую он еще пригласил к себе Леонардо Да Винчи, ни больше ни меньше), и в Англии, куда приходит этот настрой, где был свой великий ученый эпохи Возрождения — это Джон Ри... Джон Ди, простите, заговорилась, Рэли настолько в голове. Джон Ди, который всячески подталкивал Елизавету к освоению Нового Света. И, конечно, в какой-то мере квинтэссенцией всего этого, в качестве человеческой судьбы, был именно Уолтер Рэли.

С. Бунтман — Да, потрясающий Уолтер Рэли человек, конечно, который... это было очень важно, окончить свою жизнь...

Н. Басовская — ... красиво.

С. Бунтман — ... красиво и правильно. Даже и не только существуют анекдоты, но существуют и традиции. Люди специально готовились, чтобы иметь мужество сказать или сделать то, что запомнится как акт мужества.

Н. Басовская — В кодекс дворянской чести это входило.

С. Бунтман — Да, и это очень достойно.

Н. Басовская — А буржуазные революции еще не грянули, и пока дворянские нормативы в сочетании с интеллектуальными...

С. Бунтман — Они будут действовать и во время всех последующих революций.

Н. Басовская — Да, в общем-то, интеллект с красивым поведением уживаются без особого напряжения.

С. Бунтман — Без особого, надо только иметь мужество, опять же повторим. Наталья Ивановна, спасибо большое. Мы проследили судьбу Уолтера Рэли в двух передачах, вот, и на этом она завершается. Всего доброго.