Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — 18 часов и 8 минут в Москве, всем добрый вечер, кто нас видит, кто нас слушает и так далее. В эфире программа «Все так». Наталья Ивановна Басовская, здравствуйте.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — Сегодня мы будем говорить об османском султане, четвертом султане, Баязиде Молниеносном. Но поскольку его продвижение к славе остановил Тамерлан, я разыграю 10 книг издательства этого, 12-го года, издательства «Молодая Гвардия». Переводная книга французского историка Жана-Поля Ру «Тамерлан», так и называется.

Н. Басовская — Книга очень хорошая.

А. Венедиктов — Ну, а вопрос для тех, кто внимательно слушал новости наши сегодня. В какой стране находится город Тимбукту, который сегодня разоряют исламисты? Итак, в какой стране находится город Тимбукту? Первые 10 человек получат книгу «Тамерлан» издательства «Молодая Гвардия», первые правильно ответившие, и еще первые 3 получат экземпляр журнала «Дилетант», шестой, июньский номер. Итак, +7-985-970-45-45 — это для ваших смсок. +7-985-970-45-45. В какой стране находится город Тимбукту? И не забывайте подписываться.

Наталья Ивановна Басовская, мы останавливаемся на фигуре одного из таких людей, которые упоминаются в школьном учебнике истории, наследнике тогда престола османских султанов, связано это с Косовым полем. Баязид Первый. Ну, правда, я не знал, что он Молниеносный... ну, видимо, был.

Н. Басовская — Видимо, был до определенного момента. Это любопытно, Баязид Первый Молниеносный. Мне это, например, любопытно, и для ориентации в пространстве и времени. Он был современником первой половины Столетней войны. Чтобы вот хорошо представить, что в это время происходило в Западной Европе. И одновременно он был участником продвижения Османской империи к ее потрясающему всемирному взлету. Это одно из феноменальных явлений в мировой истории, возвышение Османской империи, превращение ее в какое-то гигантское политическое образование, которое ушло из мировой истории как империя только в 20-м веке. Республика Турция, которая сменила Османскую империю — это создание ее, 1923-й год. А Баязид Первый и момент, связанный с его правлением недолгим (он у власти-то был всего 13 лет, но там были яркие события) — это движение к вершине. Вершина будет в 16-м веке. И, может, со временем об этом поговорим. Вот просто для интереса: что такое Османская империя на вершине своего могущества? Какие территории она включала? Греция, Болгария, Сербия. Далмация, Босния и Герцеговина, Венгрия, Трансильвания, Албания, Македония, Фракия, Молдавия, Валахия, северное побережье Черного моря до Кубани, Азов, Крым, южная часть Грузии, часть Армении и Курдистана. Это не все.

А. Венедиктов — Это Европа.

Н. Басовская — Сирия, Ливан, Палестина, Месопотамия (большая часть как историческая территория), Аравия, Алжир, Тунис, Египет, острова Крит и Кипр. Почти все. Даже перечисление кажется просто утомительным. И ее могущество на какое-то время казалось совершенно несокрушимым. Поэтому посмотреть, как она двигалась к этой вершине, любопытно. К тому же, мы знаем, как тесно связана история Османской империи с нашей историей, отечественной, как эти две громадные, одна чисто азиатская, другая, скажем, европейско-азиатская империя сталкивались в непримиримом противоборстве. Итак, кто ж такой Баязид? Сын первого османского султана. Его отец Мурад Первый был уже султаном. До это этого это князья в Анатолии (это Малая Азия, полуостров малоазийский). И сейчас Анатолия составляет 97% территории современной Турции, то есть то, где зародилась эта будущая великая империя. Его правнук, правнук нашего персонажа Баязида Мехмед Второй, завоюет Константинополь в 1453-м году, и это событие мирового масштаба. Баязид — воин, который более чем в два раза увеличил территорию Османской империи тогдашней. Это уже существенно. Я бы сказала так: почти захватил Константинополь и где-то на взлете остановил крестоносцев, встретился, столкнулся с Тамерланом, или Тимуром. Не дай бог кому-нибудь такую встречу. Вот такие контры судьбы. Итак, отец — султан Мурад Первый, удивительно долго правил, 37 лет, его отец. Это невероятный долгожитель на престоле на Востоке, большая редкость. Был большим законодателем, строителем вот этого будущего государства. Превращал его из относительно мелкого княжества во что-то очень крупное, организованное. Такая фигура, более, так сказать, значительная, казалось бы, чем Баязид. Но относительно спокойный момент, просто нарастающие завоевания. А Баязида судьба столкнула с испытаниями более крупными. Мать — Гюльчичек-хатун, гречанка. Это любопытно, и это важно, да. Гречанка из Вифинии, области на северо-западе Малой Азии, которая была когда-то колонией древних греков, затем независимым эллинистическим государством в третьем-первом веках до новой эры, затем была римской провинцией Понт и Вифиния, затем оказалась под властью Византии, или восточной римской провинции. В 14-м веке захвачена турками-османами. То есть, вот этот европейско-античный элемент он получил от матери непосредственно, и очень существенным он был, видимо, и в развитии этого человека, и в мировидении. Ибо известно, что с покоренными вассалами своими вот христианскими, наследниками этой европейской цивилизации, он ладил подчас лучше, чем с анатолийскими князьями тюркскими. Баязид был младшим сыном...

А. Венедиктов — Младшим.

Н. Басовская — Да, был старший Якуб. Юность Баязида прошла в войнах полностью, войнах отца...

А. Венедиктов — А можно сказать, что они к этому времени еще вот напоминают нам вот этих кочевников, которые, двигаясь, завоевывают? Двигаясь, завоевывают.

Н. Басовская — Да, они живут так, они живут так...

А. Венедиктов — То есть, они... пока еще это не стационарное государство, скажем, да?

Н. Басовская — Нет, конечно. Их этнокультурные истоки очень сложные, очень древние. На Малоазийском полуострове бытовали такие цивилизационные корни и истоки как хетты, мидийцы, греки, армяне, ассирийцы — все это... все побывали и оставили свои культурные следы на территории будущей Турции, в этой самой Анатолии. В основе этноса турок-османов, османского этого этноса формирующегося турецкого, тюрки, часть тех, кто входил в свое время в гуннскую федерацию. Они, в общем-то, были в этом потоке. Эти тюрки пришли в Малую Азию в четвертом-седьмом веках, в одиннадцатом-тринадцатом столкнулись с державой сельджукидов со столицей в Багдаде, и тут начался вот их собственный этногенез и собственное возвышение. То есть, они впитали... Есть прекрасные книги по истории Османской империи, и в нашей историографии очень есть хорошие работы. Вот, например, Мейера Михаила Серафимовича, нынешнего директора ИСАА, очень хороша, есть переводные книги с французского, с немецкого. И там подробно рассмотрен этот сложнейший феномен плотного культурного сплава, из которого формируется...

А. Венедиктов — То есть, это не этнос отдельный, это сплав.

Н. Басовская — Нет, он сплавился и стал самостоятельным этносом. И пережил то — никуда не могу деться от концепции Гумилева — то, что он так метко назвал вот этим моментом пассионарности. Никуда не уйдешь, какой-то такой довольно длительный взлет в мировой истории, а потом долгий-долгий тяжелый закат со второй половины 17-го века до начала 20-го. Это такая очень крупная заметная история.

А. Венедиктов — То есть, наш мальчик, он же как султанский сын, он должен был возглавлять, там, те или иные отряды, те или иные...

Н. Басовская — Он и возглавлял.

А. Венедиктов — Он и возглавлял.

Н. Басовская — Тем более сын младший, вряд ли твердо было известно, что он станет султаном. То есть, не могло быть известно. Мурад Первый, его отец, завоевывал территории в Европе...

А. Венедиктов — Балканы.

Н. Басовская — Да, на Балканах. Часть Боснии, часть Болгарии, захватил Салоники греческие, внес большой вклад в оформление Османского княжества в стройное довольно, сложное структурированное государство. Ему приписывают идею создания и практику создания корпуса янычар, который сыграет очень большую роль в дальнейшем в турецкой истории. Баязид, по поручению отца, обеспечивал безопасность границ Османского государства на востоке Малой Азии.

А. Венедиктов — Не самое видное место...

Н. Басовская — Нет, не самое.

А. Венедиктов — ... не самый любимый сын, видимо.

Н. Басовская — Но отличился. Он победил некую антиосманскую коалицию из местных князьков бейликов. Бейлики, эмираты по-арабски — это вот такие небольшие государственные образования. Во главе с бейликом Караман. И тут и получил прозвище, ему уже было около тридцати лет, когда он получил прозвище «Молниеносный». Его войско отличилось большой маневренностью, готовностью к передвижению. В общем, было видно, что во главе... отец поставил охранять границу человека, способного воевать. В начале 80-х годов 14-го века...

А. Венедиктов — Ой, можно я еще 70-е...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Значит, один из сыновей Мурада в этот момент составляет заговор. Савджи его звали. Значит, у него там 4 сына. Значит, вот один из них, Савджи, брат нашего мальчика, составляет заговор вместе с наследником византийского престола. Они договорились свергнуть папаш.

Н. Басовская — Их главный сосед, Византия...

А. Венедиктов — Значит, заговор был раскрыт...

Н. Басовская — ... и мечта завоевателя.

А. Венедиктов — Да. Савджи был казнен, по приказу отца...

Н. Басовская — Ну, а как же...

А. Венедиктов — ... были казнены два его дяди, братья Мурада, чуть раньше. Ну, чтобы не претендовали на пост.

Н. Басовская — Семейные казнью стали нормативной жизнью...

А. Венедиктов — Вот при Мураде. Я просто хотел обратить внимание, что брата казнили, дядей казнили раньше, чтобы не претендовали на престол. Так что Мурад на ступенечку в 70-е годы... Скажем так: количество сыновей уменьшается.

Н. Басовская — Количество сыновей уменьшается (смеется). И для Баязида это важно. Он женился на дочери эмира Сулеймана, имевшего владения в Западной Анатолии, то есть на берегу Эгейского моря.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна, там же гарем. Ну, женился. Что такое женился? Там же...

Н. Басовская — Но получил в качестве приданого некие владения на побережье Эгейского моря.

А. Венедиктов — То есть, с востока уходит на запад.

Н. Басовская — Уходит на запад, туда, где вот эти самые христианские покоренные вассалы Османской империи и где он завоюет, в общем-то, некоторую большую преданность. Его в решительном сражении предадут те, кто с востока, а вот эти западные вассалы будут ему более верны. То, как Баязид сделался султаном — это роман, это более чем роман. 15 июня — недавно очередная годовщина была — 1389-го года близ города Приштина в Южной Сербии состоялось знаменитое сражение на Косовом поле. Сербы и боснийцы, 15-20 тысяч человек, во главе с сербским князем Лазарем на Поле черных дроздов (так называлось Косово поле, такое слово известно и ныне). Точка, где сходились границы Сербии, Боснии, Албании, Герцеговины. Войско было не очень сплоченным под руководством Лазаря, у них были свои противоречия. А против них султан Мурад Первый, отец Баязида.

А. Венедиктов — Сам.

Н. Басовская — Всю ночь Мурад Первый молился о победе, молился Аллаху, и в частности просил конкретно, чтобы прекратился очень неудобный для турецкого войска ветер. И как бы получил ответ от Аллаха, что ты услышан, будет победа, ветер прекратился, но ты погибнешь. Конечно, эта последующая мифология, она связана с теми событиями, которые разыгрались на Косовом поле. Прямо произошло то, что вообще трудно было себе представить и вообразить. Произошло убийство султана, никто не знает точно, в начале сражения, в разгаре сражения, на закате этой битвы. Молодой серб, зять сербского князя Лазаря Милош Обилич пришел в шатер Мурада, отца Баязида...

А. Венедиктов — Как перебежчик.

Н. Басовская — ... сказав, что хочет перейти на сторону турок.

А. Венедиктов — Со своим отрядом.

Н. Басовская — Его сначала не пускали к султану, он сказал: «Нет, по моему положению, меня должен принять султан». И Мурад принял его, отец Баязида. Он сам в битве не участвовал, Баязид — участвовал. Был принят, опустился на колени очень смиренно, затем резко распрямился и нанес Мураду, отцу Баязида, два удара кинжалом. Как пишут современники, очень глубоких, так, что кинжал проткнул его насквозь. Однако, умирая, Мурад Первый приказал привести и казнить Лазаря. Лазарь пал в битве, исполнять это последнее поручение Мурада не пришлось.

А. Венедиктов — Лазарь — это глава Сербии в то время.

Н. Басовская — Да, сербский князь, который возглавил вот это объединенное войско, пытающееся остановить дальнейшее продвижение турок-османов на запад, на Балканский полуостров. После гибели султана такой неожиданной, такой почти как из романа, войско объявило Баязида прямо на поле сражения султаном.

А. Венедиктов — И весь вопрос: почему? Почему его?

Н. Басовская — Он участвовал в битве, решительно и заметно.

А. Венедиктов — А старший брат Якуб?

Н. Басовская — Я встретила противоречивые сведения: одни — что он вообще не присутствовал в сражении, другие — что он менее заметен был в сражении первое распоряжение, которое отдал Баязид, объявленный султаном — удушить брата посредством шнурка.

А. Венедиктов — Тут же.

Н. Басовская — Это первое, что он приказал. Все было немедленно выполнено. Любопытно, что примерно... меньше, чем через сто лет, но вот примерно, практика удушения братьев султана сделалась почти законом, одобряемым двором — во избежание распрей. Конечно, это выглядит дико, чудовищно, жестоко, мораль нашего времени совершенно теряется перед такими проявлениями, но, поскольку Баязид на склоне своей жизни встретится с Тамерланом, то мы узнаем, что и это еще не самое страшное.

А. Венедиктов — Я только хочу сказать, что погибший, значит, отец нашего героя султан Мурад похоронен в Приштине, в нынешнем Косово, и его мавзолей существует, и те, кто там бывает, может пронаблюдать, сходить туда, посмотреть на место захоронения султана Мурада. Его не увезли ни в какую Анатолию, он там и похоронен, на месте, в точке своего завоевания.

Н. Басовская — Воспоминание сложное, это вроде бы и героизм христианских объединенных войск, и вместе с тем это страшное поражение и чудовищная расправа над ним прямо на поле боя, массовые казни. Большая часть тех, кто потерпели поражение, европейских, балканских в основном знатных людей и их воинов казнены прямо на поле сражения...

А. Венедиктов — По приказу нашего уже нового султана Баязида.

Н. Басовская — Да, Баязид был совершенно беспощаден.

А. Венедиктов — Месть за отца, месть за отца.

Н. Басовская — Тем более, что это месть за отца. И надо сказать, что европейцы пытались как-то принять участие, кого-то из них выкупить, потом это проявится еще в Никополисе. Но вот он решил, Баязид, сразу наладить отношения с сыном погибшего Лазаря. Очень интересная фигура, Стефан Вулкович, сербский князь. Сразу признал себя османским вассалом. И надо сказать, что длительное время после вот такой бойни, после истребления всего руководства этого войска, гибели князя Лазаря, надо сказать, что ходили какие-то смутные слухи, почему зять Лазаря отправился в этот шатер убивать султана. Что якобы Лазарь собирается изменить, предать это славянское войско. Слухи, видимо, совершенно неоправданные, но, в общем, все овеяно какой-то тайной. И сын этого погибшего Лазаря Стефан на долгие годы становится, я бы сказала, достаточно верным вассалом Османской империи.

А. Венедиктов — Одним из самых верных. Я думаю, что это не должно нас удивлять, Наталья Ивановна, если мы вспомним, что происходило за 150 лет до этого на Руси, когда...

Н. Басовская — Ордынск.

А. Венедиктов — ... ордынское войско было, а затем сыновья и братья погибших князей становились верными вассалами...

Н. Басовская — Они были вынуждены маневрировать.

А. Венедиктов — ... участвовали в походах как вассальные войска. То же самое случилось со Стефаном. Даже не столь с ним, сколь вдовой погибшего Лазаря Милицей — мальчику было 12 лет — с которой вступил Баязид в переписку сначала. Она признала вассалитет, она сохранила трон для своего сына, и после чего под его командованием в течение, там, 15 лет как минимум он ходил в походы вместе с Баязидом.

Н. Басовская — Уже как вассал.

А. Венедиктов — Да, всегда с двадцатитысячным корпусом сербских воинов.

Н. Басовская — Не было, видимо, другого выхода. Казалось, что продвижение османских войск ничто не может остановить. Баязид в течение своих 13 лет правления все время воевал. Очень важные завоевания в Анатолии, опустошение берегов Греции, в Аттике побывал, остров Хиос опустошил. Начал... в общем-то, подтолкнул турок к созданию флота, и основы мореплавания, в котором они потом отличатся, начинаются именно здесь. У него в заложниках находился Мануил Полеолог, будущий император Византии, сын императора. Он в совершеннейшей зависимости, кажется, что очень скоро можно будет покорить уже и Византию. Но вместе с тем у Баязида было какое-то тяготение к тому, чтобы больше проводить времени в Европе и Византии. Он хотел покорить, чтобы вот в не анатолийских владениях находиться, а в европейских.

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — Всегда была такая тяга. Реальная угроза Венгрии. Он получает послание от императора Германии и короля венгерского Сигизмунда, о котором мы говорили в предыдущей передаче. В ответ на требования Сигизмунда остановить движение в сторону Венгрии Баязид показал посланнику Сигизмунда оружие, развешанное на стенах его шатра. Правда, стал отличаться такими традиционными качествами правителей. Стали писать и говорить современники: разврат, пьянство на территории европейской. Для мусульманского правителя не очень нормально. И, видимо, многие считают, что его печальный конец, который прозвучит во второй половине передачи, связан был с тем, как изменился этот человек под влиянием власти.

А. Венедиктов — Еще, чтобы не забыть, я вспомнил про союз с Сербией, или сербским князем. Он женился на дочери погибшего Лазаря.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Она стала его любимой женой, она стала реально его любимой женой, она сопровождала его во всех поездках. То есть, Баязид целенаправленно, воюя на Балканском полуострове, укреплял и династически, хотя гарем...

Н. Басовская — Связи именно с Европой.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Оливера ее звали.

А. Венедиктов — Оливера, да, сестра вот этого Стефана и дочь погибшего на Косовом поле...

Н. Басовская — Погибшего князя Лазаря.

А. Венедиктов — Вот Болгария, которую захватил его отец, Македония, куда он пошел...

Н. Басовская — В 1393-95-м он завершил завоевание Болгарии, захвачен Тырново, столица Болгарии. В 1395-м убит болгарский царь Иоанн Шишман. Болгария покорена, следующий объект — Византия. Всем ясно, Баязид нацелился на Византию.

А. Венедиктов — Я напоминаю, что эта программа посвящена Баязиду Молниеносному, османскому султану. Это программа «Все так», Наталья Ивановна Басовская. Буквально через несколько минут мы вернемся в студию, а пока на «Эхе» новости.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — В эфире программа «Все так» Натальи Ивановны Басовской. Прежде чем мы пойдем дальше, объявлю победителей. Я вас спросил, в какой стране находится город Тимбукту. В стране Мали, это абсолютно верно. И книгу, соответственно, «Тамерлан» Жана-Поля Ру из серии «Молодая Гвардия» получают... первые три человека получают плюс шестой номер журнала «Дилетант». Я говорю окончания телефонов. Саша, чей телефон заканчивается на 617, Алла посредством Твиттера нам сообщила правильный ответ 776, Светлана 939. Это «Тамерлан» плюс «Дилетант». Теперь только «Тамерлан». Михаил 254, Павел 250, Андрей 706, Денис посредством Твиттера 348, Галина 951, Глеб 017 и Александр посредством Твиттера 344.

И еще наш пользователь нашего сайта marime — нас упрекают в том, что мы не часто отвечаем на вопросы — до задал вопрос: «Правда ли, что именно Баязид ввел обычай в момент восшествия на престол нового султана убивать всех возможных конкурентов: дядей, единородных братьев, сыновей предшественников от других жен?» Нет, не правда. Его отец Мурад Первый своих единокровных братьев убил сразу при восшествии на престол. Это началось как традиция, а, как правильно сказала Наталья Ивановна, стало как бы закон, как бы со временем стало законом.

Н. Басовская — Неписаным законом.

А. Венедиктов — Да. Ну, вот таким образом в этом Баязид никак не отличался от своих первых...

Н. Басовская — Ну, чтобы не обижать Азию и Восток, напомню, что первый правитель королевства франков, Хлодвиг известный (это вторая половина пятого века, вскоре после падения Западной Римской империи), с чего начал свое правление. Как только его признали верховным правителем франки, германское племя, разослал гонцов ко всем ближайшим родственникам, чтобы их перебить, чтобы у него не было конкурентов. Это определенная стадия становления цивилизации, она в разные времена была у разных народов, проявлялась в разных формах, но, в общем-то, в битве за власть члены семейства правящего всегда находились под угрозой. Кстати, и в тот момент, на котором мы остановились. Баязид явно наметил ближайшим, следующим объектом своей победоносной успешной завоевательной политики Восточную Римскую империю, или Византию. Совершенно очевидно. Сын императора византийского Иоанна Пятого Палеолога в заложниках, Константинополь осажден, Баязид грозит умертвить всю семью Палеологов и ослепить Мануила. Почему именно ослепить? В Византии считалось, что ослепленный человек уже не может быть правителем и претендентом на престол, ибо он правит как Бог и от имени Бога, должен владеть всеми своими членами тела, как они писали в свое время. Баязид грозится уничтожить всю семью Палеологов, ситуация трагическая. На помощь Константинополю Европа не приходит, там свои тоже проблемы и заботы. Сейчас она попробует это сделать, но очень неудачно. До истребления Палеологов не дошло. Они откупились отрубанием рук и выкалыванием глаз нескольким виднейшим византийским сановникам. И компромисс достигнут. В Константинополе появляется квартал мусульманских поселенцев, исламский суд для них и шесть тысяч османский гарнизон. В общем, дело идет к тому, что Византия почти покорена. И в этот момент Европа, сообщество тех, кто могли объединиться, в общем-то, европейского рыцарства, уходящего с исторической арены, но не понимающего это, по призыву правителя, короля Венгрии Сигизмунда — Венгрия под непосредственной угрозой находится — организовывает крестовый поход при поддержке Папы Бонифация Девятого. Знаменитый крестовый поход под руководством Сигизмунда, который завершился страшным поражением крестоносцев 25 сентября 1396 года близ города Никополя на территории Болгарии. Они пришли с огромным западноевропейским рыцарским гонором, считая, что турки-османы — это все-таки какие-то потомки кочевников и дикарей

А. Венедиктов — Герцог де Невер со своим отрядом рыцарей...

Н. Басовская — Маршал Бусико... И считая, что мы сейчас быстро-быстро разберемся. Сигизмунду приписывают такую фразу, которую я в передаче о Сигизмунде не процитировала. «Если бы небо обрушилось на нашу армию, у нас хватило бы копий, чтобы подпереть его». Ой, мы же понимаем...

А. Венедиктов — Красавец.

Н. Басовская — ... кому он подражает. Он чувствует себя Александром Македонским!

А. Венедиктов — Абсолютно.

Н. Басовская — Когда Дарий сказал, что наши стрелы затмят солнце, Александр сказал: «Что ж, будем сражаться в тени». Сигизмунд, презренный человек, которого мы с вами показали, по-моему, очевидной такой фигурой...

А. Венедиктов — Во всей красе.

Н. Басовская — Вот он-то себя чувствовал не кем-нибудь, а Александром Македонским. Поражение было полное. У турок было и численное превосходство...

А. Венедиктов — Надо сказать, что опять с турками сражались, вот этот отряд двадцатитысячный сербского королевича, можно так сказать...

Н. Басовская — Участвовал, да.

А. Венедиктов — ... Стефана, да.

Н. Басовская — Да. Это королевство, княжество, затем королевство. У крестоносцев всего около семидесяти тысяч: французы, итальянцы, англичане, испанцы, чехи, венгры. А у турок около двухсот тысяч. Но дело не только в численном превосходстве. Вот что пишет об их поведении, европейских рыцарей, западноевропейских, не понимающих, что их век окончен, Жан Фруассар, знаменитый хронист этой эпохи. «Рыцари Франции, — пишет он, — Были великолепно вооружены, но когда они двинулись вперед на турок, их было не более семисот человек. Подумайте о безрассудстве и о печали, заключенной в нем! Если бы они только подождали короля Венгрии, у которого было, по меньшей мере, 16 тысяч человек (даже больше), они могли бы совершить великие подвиги, но гордыня стала причиной их гибели».

А. Венедиктов — Гордыня...

Н. Басовская — Да, гордыня, непонимание, что перед ними не просто какие-то потомки кочевников, а нарастающая серьезная сила. После Никополя десять тысяч крестоносцев примерно оказались в плену. Большая часть из них казнены, беспощадно, на глазах у оставленных в живых. А в живых оставляли тех, кто выглядел богатым, роскошным, рассчитывая на выкуп, и часть выкупа они получили. Выкуп прислал французский король Карл Шестой по прозвищу Безумный (мы когда-то о нем тоже говорили). Наверное, это один из его безумных поступков, но около двухсот тысяч золотых дукатов...

А. Венедиктов — Безумная сумма.

Н. Басовская — ... он выкупил.

А. Венедиктов — За 25 феодалов.

Н. Басовская — Баязид насмехался, говорил: «Возвращайтесь, возвращайтесь...»

А. Венедиктов — Еще раз, еще раз.

Н. Басовская — Вернется один, маршал Бусико...

А. Венедиктов — Да, он уж вернется.

Н. Басовская — Но он покажет Баязиду, что не надо так тоже похваляться. У Баязида впереди большое разочарование, но он находится в обольщении от своих побед...

А. Венедиктов — Но это большая победа. Вы знаете, Наталья Ивановна...

Н. Басовская — Конечно.

А. Венедиктов — ... у нас битва под Никополем, в общем, в школьных учебниках отсутствовала, вообще.

Н. Басовская — И это неправильно. Ну, грустно слишком для христианского, так сказать, мира. И, казалось, вот он уже находится в большом... то есть, не казалось, действительно, в большом обольщении после битвы под Никополем, после того, что Константинополь практически уже почти покорен...

А. Венедиктов — Ну, он осажден, да?

Н. Басовская — Он осажден.

А. Венедиктов — Шестой год осажден.

Н. Басовская — Около семи лет длилась осада. Ну, кажется, что их может спасти? Западноевропейское рыцарство больше сил не соберет. Завершилась Столетняя война, в Англии взаимное истребление знати произошло — некому прийти им на помощь. В кавычках «помощь» пришла из Азии, из глубин Центральной Азии, в лице страшного азиатского завоевателя Тимура, или Тамерлана, как его называли в Европе. В общем-то, человека, которого могу поставить только рядом с Чингисханом, но он и был одним из его потомков. Он происходил из рода одного из сыновей Чингисхана и очень этим гордился, был горд и доволен. Отличался совершенно феноменальной жестокостью. Надвигаясь все дальше и дальше... он уже побывал на Востоке, он уже завоевал Индию, северную часть Индии, ему покорились огромные территории. Его основная база — Самарканд, любимый его центр. Жестокость его феноменальна. Он придумал сооружать пирамиды из человеческих черепов, он приказывал закопать в землю сотнями, а может быть, и тысячами побежденных. То есть, это какое-то явление, надвинувшееся из глубин Азии.

А. Венедиктов — Очень у многих есть представление, что это одно исламское государство напало на другое исламское государство. Это не так.

Н. Басовская — Это неправильно. Дело в том, что если Османская империя к этому времени — уже фактически государство, причем впитавшее не только вот эти азиатско-анатолийские корни малоазийские, но и частично наследие европейское...

А. Венедиктов — Балканский полуостров весь, да.

Н. Басовская — Балканский полуостров, а это колыбель, между прочим, европейской цивилизации. То вот эта лавина, пришедшая из глубин Центральной Азии, вот из потомков, правителей, потомков Джагатая, одного из сыновей Чингисхана... Чингисхан умер примерно 150 лет назад. Но какой-то этот волшебный дух страшный, зловещий... Его называли страшными какими-то словами, этого... Дух войны... Как и Чингисхана. То есть, вторая волна истребительной темной силы кочевой. Может быть, третья — были еще гунны, так же, из глубин. Которые, в общем, не очень много берут. Им нужна только добыча и золото. Султанская, Османская империя строит государство, впитывая и восточный опыт цивилизационный, и европейский. А это некая лавина, которая пришла, прошла от Северной Индии до наших земель, российских. На Ельце остановился Тамерлан, увидев: нечего взять, нечего взять. Ему надо индийское золото лопатами. Развернулся и ушел.

А. Венедиктов — А не медвежьи шкуры, да.

Н. Басовская — Были, конечно, и другие причины. И вот эта лавина, надвигающаяся из Центральной Азии, цену которой, силу которой, цену которой не знал Баязид и силу которой он не оценил, она столкнулась с действиями сына Баязида Сулеймана на границах, в пограничье, на границах Анатолии. И поначалу Тимур даже предложил как бы мирно договориться. Он написал Баязиду... любил вообще письма писать. Он переписывался с европейскими государями, монархами, он переписывался с правителями Византии, Кастилии (с Энрике Третьим), Англии (с Генрихом Четвертым Ланкастером«, Франции. Они поздравляли его, между прочим, с победой над Баязидом со временем.

А. Венедиктов — Ну, это понятно, потому что Баязид был непосредственной угрозой, а этот там уйдет к себе в Северную Индию.

Н. Басовская — Кто отсрочил падение Константинополя?

А. Венедиктов — Тамерлан.

Н. Басовская — Тамерлан.

А. Венедиктов — Я только хочу сказать, что, когда, значит, до Баязида докатилось, что Тамерлан там столкнулся на границе, значит, он заключает мир с Константинополем, но при этом — там две вещи важны — но Константинополь платит ему огромный выкуп... ну, не выкуп, там, отступные...

Н. Басовская — Да, откупается.

А. Венедиктов — Но при этом он потребовал — это очень важно — чтобы внутри Константинополя, внутри старого города была построена мечеть.

Н. Басовская — Да, уже там был и гарнизон, уже там был и суд. То есть, он его завоевывает не только в военном... изнутри, изнутри. И очень хотел. А все-таки Византия — это наследие античного мира. На самом деле вот эту важную разницу между Османской империей и вот этой лавиной Тимура мы с вами еще раз подчеркнем. Итак, Тимур пишет Баязиду: «В чем причина твоего высокомерия и безрассудства?» Что вот его сын Сулейман в пограничье столкнулся с силой Тимура. «Ты провел несколько сражений в лесах Анатолии — ничтожные трофеи». Вот как видит Тамерлан смысл своего движения — только взять... Так видел Аттила, так видел Чингисхан: обогатиться и двигать дальше. Как лава какая-то. «Ты одержал несколько побед над христианами в Европе». В общем, весьма презрительно. И назидательный финал письма: «Вовремя прояви мудрость, подумай, раскайся и предотврати удар грома нашего возмездия, которое все еще висит над твоей головой. Ты не больше чем муравей — зачем ты дразнишь слонов?»

А. Венедиктов — Какая прелесть. Как они умели писать, да?

Н. Басовская — Увы, при них были всегда ученые, они могли быть и неграмотными.

А. Венедиктов — Я понимаю.

Н. Басовская — Дух передавали образованные их придворные, придворные ученые. «Они растопчут тебя своими ногами». В ответ Баязид ответил очень дерзко. Не стану цитировать, хотя специалисты приводят. Он, в общем, как-то самодовольно сказал, что я тебя... победа будет за мной, захвачу твоих жен. В общем, грубо говоря, попользуюсь — верну. Ужас. Он как будто призывал бешеный гнев и бешенство Тимура на свою голову.

А. Венедиктов — Там еще была одна история. Дело в том, что Баязид, он родился где-то вокруг 60-го года, ему, соответственно, в это время где-то сорок, там, три, сорок два, сорок, а этому семьдесят четыре, семьдесят шесть. Он... ну, на Востоке, да? Он ему старший. Ах ты щенок! Н. Басовская — Как ты смел!

А. Венедиктов — Ах ты щенок!

Н. Басовская — Вот я еще процитирую, как вообще Тимур обращался с, допустим, европейскими правителями. Он писал французскому королю, например, такую фразу: «Как поживает сын мой, король франков, что живет на краю света?» Полное презрение. И Баязид, конечно, вызвал у него раздражение, презрение. Баязиду вокруг сорока, для него он мальчишка, для Тамерлана.

А. Венедиктов — Мальчишка, абсолютно.

Н. Басовская — Но Тамерлан еще собирается в своем возрасте покорить Китай. И он его переживет, Баязида, на два года. Итак, не понял Баязид, какая страшная чудовищная сила стоит на его пути. Он то ли... расходятся специалисты в объяснении причин этого: то ли вот развратная жизнь вот эта несколько, много себе слабостей позволял...

А. Венедиктов — Ну, он пьянствовал еще, несмотря на то, что он был правоверным мусульманином, но при дворе Баязида...

Н. Басовская — Дикое сочетание, дикое сочетание.

А. Венедиктов — Да. И он, конечно, был вот... он был не воин в том смысле, как Якуб, который сидел на коне. Он любил в шатре, он обрюзг к сорока годам.

Н. Басовская — Но в последней битве он все-таки сражался боевым топором, но все сложилось для него очень печально. Итак, 25 июля 1402-го года произошла битва под нынешней Анкарой. Тогда она называлась очень похоже, но не так — Ангора, Ангорская битва 1402-го года. На стороне Тимура были абсолютно превосходящие военные силы. 140...

А. Венедиктов — Даже в количестве.

Н. Басовская — Абсолютно. И прежде всего в количестве. 140–160 тысяч человек признают специалисты. Среди них 32 боевых слона (это, конечно, взято из Индии). И, как всегда, это производило впечатление на тех, у кого слонов не бывало, вот в эти древние и средневековые времена. У Баязида, считается, было всего около 70 тысяч человек...

А. Венедиктов — Небольшая армия.

Н. Басовская — Намного меньше. И самое главное еще считается, что в ходе сражения 18 тысяч человек из покоренных малоазийских княжеств...

А. Венедиктов — Конечно.

Н. Басовская — ... анатолийских перешли на сторону Тамерлана. Страшное и, считается, вот решающее обстоятельство. Треть войска в ходе сражения перешли на другую сторону. То есть, положение Баязида сделалось абсолютно отчаянным, ему оставалось героически умереть, но не суждено было. Он отчаянно рубился топором, пытался, может быть, исчезнуть, убежать, сын его Сулейман вырвался, вырвался, бежал и потом ее долго жил достаточно...

А. Венедиктов — Один сын погиб, другой попал с ним в плен, а третий бежал.

Н. Басовская — Бежал. И там ее будут, они будут долго воевать, будет длительная борьба после его смерти — я сейчас об этом скажу. А пока вот он схвачен, ему не дали умереть с боевым топором. И его увели в шатер Тамерлана. Сцена, конечно, потрясающая. Что делал Тамерлан, престарелый, величественный, ощущающий себя сверхчеловеком, безусловно? Он играл в шахматы. Привели этого поверженного, которого он предупреждал, что ты муравей по сравнению со слоном. И теперь у Тимура, видимо, была задача, у Тамерлана, доказать, что такое, вот кто муравей, кто слон. Очень интересно, у меня было впечатление, когда мы с вами, Алексей Алексеевич, в свое время говорили о Тамерлане, что это какое-то явление, в общем-то, и явление природы. Все худшие человеческие качества, сконцентрированные в таком вот... Он ведь... молодость его показывала, он бывал и трусом, всегда был предателем, всегда, мало кого он не предал. И трус, и предатель, и вот эти пирамиды из черепов, и люди, зарытые в землю. Какая-то концентрация зла. Отсюда этот миф, не миф, что вскрытие гробницы Тамерлана вызовет всемирное потрясение, и как бы тут же началась война. Это связано с экспедицией советских археологов. Но, конечно, не точно, потому что началось то, что называют Великой Отечественной, Вторая мировая-то вовсю уже шла. А предрекали как бы мировое бедствие. Дело в том, что, конечно, Тамерлан потряс своей безоглядной жестокостью. И султан Баязид — один из тех, кто продвинул идею Османской империи, ее реальную мощь вперед, прежде всего на Балканском полуострове, многое сделал для продвижения ее силы в направлении Европы, много сделал для рождения ее флота и так далее, стал теперь для Тамерлана как будто бы наглядным пособием: что я сделаю с каждым правителем, который встанет на моем пути. Цель, конечно, была запугать всех...

А. Венедиктов — Там был замечательный диалог.

Н. Басовская — ... чтобы впредь ему просто сдавались. Какой вы имеете в виду диалог, когда его ввели в шатер?

А. Венедиктов — Когда его ввели в шатер. Когда его ввели в шатер, Баязид... ну, понятно, что это апокриф, там...

Н. Басовская — Конечно.

А. Венедиктов — Документальное кино не снимали. Но он якобы засмеялся. В цепях, в цепях уже, после битвы, грязный, разорванный. Все кончено, жизнь кончена, он не знает, что его ждет. И Тамерлан ему говорит: «Что ты смеешься? Я тебя предупреждал». Он говорит: «Я смеюсь, потому что еще вчера я был такой же, как ты, а теперь я стою перед тобой в цепях. И это ожидает и тебя тоже».

Н. Басовская — Это то, что называется «исторический анекдот» в античном смысле слова. Я не раз говорила, и хочется повторить, что это не анекдот в бытовом, повседневном нашем понимании, это чаще всего нравоучительная сцена, которую сочиняли весьма неглупые люди и которая была рассчитана на то, чтобы раскрыть некие качества, некие явления, закрепить в памяти людей. Ну, в общем, понимание исторического факта, исторического сюжета как учителя.

А. Венедиктов — Ну, в общем, Баязид вел себя, видимо, гордо.

Н. Басовская — И, видимо, поэтому Тамерлан решил сломить его самым диким образом.

А. Венедиктов — Сохранив ему жизнь.

Н. Басовская — Да, это и есть самое страшное. Баязид, конечно, был уверен, что сейчас его казнят, как он казнил поверженных.

А. Венедиктов — Абсолютно.

Н. Басовская — Он прямо на поле сражения, оставив очень немногих для выкупа... А Тамерлан, вот это изощренное зло, поступил иначе. Считается, что он приказал изготовить специальную клетку, которую закрепили на носилках, и на этих носилках в клетке поместить Баязида, которого носили за Тамерланом как назидание всем. Правители Европы, конечно, были испуганы, конечно, и без того. Но вот еще и вот это. Его носили за ним. Мало того, есть версия — не все считают это правдой, многие считают тоже апокрифом и историческим анекдотом — что Тамерлан иногда использовал Баязида, когда он уже был сломлен окончательно и, видимо, глубоко болен, как подставку под ногами. Баязида клали...

А. Венедиктов — Чтобы садиться на лошадь.

Н. Басовская — Да. Клали ему под ноги. Ну, и потому конец жизни Баязида... ну, вот разные версии: сошел с ума или покончил самоубийством. Да скорее всего, и то, и другое. И можно назвать это как угодно. От такой, так сказать, жизни никакого другого финала быть не могло.

А. Венедиктов — Тем не менее, года два, наверное, его носили, не меньше.

Н. Басовская — Год, год. В 1402-м произошло это сражение, а в 1403-м он уже умер, а Тамерлан жил еще два года, до 1405-го, и умер по дороге, двигаясь, в общем, к великому нашествию на Китай. Он не угомонился до последней минуты своей жизни, и с ним не произошло чего-нибудь такого нравоучительно-воспитательного, как с Баязидом. Тимур умер в 1405-м, успев еще навредить покойному Баязиду, и навредить самым интересным, ну, таким мучительным образом. Он сталкивал сыновей Баязида, притворяясь, кого он поддержит сегодня, кого — завтра, для того чтобы они дрались друг с другом...

А. Венедиктов — Они и дрались.

Н. Басовская — ... за наследство...

А. Венедиктов — Они и дрались друг с другом за наследство отца.

Н. Басовская — Сулейман, старший, Мехмед, Иса, Муса — все по очереди были поддержаны Тамерланом. Издевка продолжалась.

А. Венедиктов — Молодец старик.

Н. Басовская — Он издевался над покойным Баязидом. Да, за ту его горделивость, за ответ про жен, я думаю, это просто было неизбежно. А кроме того, он готовился покорять еще новых правителей и хотел, чтобы они видели, что их ждет, по его убеждению. Противоречия между сыновьями были ужасными. Муса убил Сулеймана, затем Мусу победил Мехмед. И только в 1413-м. через 10 лет после смерти Баязида, вновь была объединена Османская империя. Завоевателем Константинополя стал правнук Баязида и великий правитель Османской империи Мехмед Второй. Но это совсем другая история и это совсем другой человек. Баязид, он мне чем-то напоминает Креза, которого сгубило самомнение и о котором так мудро говорил Солон: «Называть счастливым человека еще живущего — все равно, что объявлять победителем еще сражающегося воина. Баязид понял это слишком поздно.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская в программе «Все так».