Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Лев Гулько — Здравствуйте, это передача «Все так», у микрофона Лев Гулько, и в студии, как всегда, Наталья Ивановна Басовская. Здравствуйте, Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Здравствуйте.

Л. Гулько — Мы продолжаем нашего Танкреда Сицилийского: цель жизни — власть (часть вторая).

Н. Басовская — Да, мы в тот раз с Алексеем Алексеевичем Венедиктовым, который сейчас очень занят и не может продолжить, о чем он с сожалением сказал... но героически, как всегда, Лев Гулько его подменяет, и замечательно подменяет. Мы продолжим разговор о человеке малоизвестном, малознакомом нашим читателям, зрителям, слушателям. Вот в российской историографии Сицилийское королевство вообще обойдено вниманием историков. Минимально материалов написано, а специальных фундаментальных исследований просто нет. А между тем, в тот раз я напомнила, рассказала, что, в общем-то, наличие сильного Королевства Сицилия в Средние века... причем Сицилия и часть Южной Италии — потом это назвали позже Королевством обеих Сицилий (такое условное название существовало до 19-го века). Наличие сильного королевства там было, в общем, альтернативой западноевропейской истории, потому что это и ворота на Восток, Сицилия, это мост между Востоком и Западом, это важнейший торговый перевалочный пункт. Я зачитывала даже слова Джона Норвича, английского автора, который написал прекрасную книжку «Нормандцы в Сицилии» — вот редкая, она вышла в 2005-м году, найти ее трудно — в которой он говорит, что такое Сицилия, и заканчивает: «Сицилия принадлежала всем им по очереди (череда завоевателей) и, по сути, не принадлежала никому». До сих пор в облике вот этого острова сочетаются черты как минимум трех цивилизаций: Древнего Рима, который дрался за Сицилию, как известно, с Карфагеном (Пунические войны), очевидные черты романизации, затем всякая череда завоевателей, но наиболее основательные — это византийские следы, это Восточная Римская империя, которая обрела свой облик Византии, и арабская культура. И очень большую роль там еще играла еврейская традиция, очень много было торгующих людей, с Востока, из Палестины. Еврейские черты тоже есть и в литературе, и в письме...

Л. Гулько — Даже, я вам скажу, имя «Танкред» очень часто используется евреями как просто еврейское имя. Я очень знаю много людей с именами «Танкред», да.

Н. Басовская — Да, по-моему, совершенно уйдя из европейского далеко...

Л. Гулько — Да, абсолютно.

Н. Басовская — А вот наш Танкред... их вообще было несколько, но тот, о котором мы говорим, он родился в 1135-м году. Хотя есть версии, не совсем точна эта дата, но, видимо, по подсчетам возрастных категорий, в которых он участвовал в тех или иных делах, видимо, он родился в 1135-м. И умер в 1194-м. Его смерть в 1194-м году, в общем-то, и есть конец Сицилийского королевства, которое основал его дед Рожер Второй. В 1130-м году Папа Римский признал наличие такого королевства Сицилийского, короновал деда нашего персонажа Рожера Второго, который правил до 1154-го года. Так родилась вот эта вариация европейской истории с наличием сильного Сицилийского королевства. Оно претендовало на наличие сильного флота — и не без оснований. Их флот воевал, например, в Северной Африке и на территории нынешнего Марокко и Туниса кое-что захватил, отвоевал. Он воевал весьма успешно (сицилийский флот, хуже — сухопутные войска) с византийцами. Это была заметная какая-то единица в военно-политической истории Западной Европы. А сами основатели этого королевства пришли в 11-м веке, в начале 11-го века, из Нормандии, из Северной Франции, куда, в свою очередь, их предки пришли из Северной Европы. Это потомки викингов, норманны. Потом, основав Нормандию, они обретают название «нормандцы», а вообще это норманны, потомки викингов. И они принесли свою традицию. Таким образом, в архитектурном, культурном облике Сицилии по сей день видны Древний Рим в его западном варианте, Древний Рим в его восточном варианте византийском, нормандская североевропейская традиция, Византия и арабы, которые туда тоже пришли завоевателями. В общем, лакомый кусок. Наш персонаж был незаконным внуком, бастардом Рожера Второго, ибо он рожден был сыном Рожера Второго, который так и не стал королем, умер раньше отца, но не от законной жены. Там такая романтическая история по этому поводу сочинена про великую любовь. Это тоже была знатная дама, но она не была женой отца Танкреда. И в душе его, в натуре, конечно, боролись чисто шекспировские страсти: «Я знатный, мой отец был принц, моя мать была знатная дама, и то, что они не венчаны с отцом — это не самое главное, потому что у них была великая любовь, — все источники (наверно, романтизируя) рассказывают про эту великую любовь. — И я не имею прав, хотя я прямой потомок самого великого Рожера».

Л. Гулько — «Чем я хуже других?», в общем.

Н. Басовская — Лучше, может быть. Он так думает, во всяком случае. Он уже покомандовал флотом при первом преемнике Рожера Второго, при Вильгельме Первом... при Вильгельме Втором. При Вильгельме Первом он был прощен, хотя участвовал во всех оппозициях, дважды прощен. Вильгельм Второй доверил ему командовать флотом. И, в общем, он занимал видное положение, но ясно, что ему все время было мало. Он надеялся, что как внук основателя Сицилийского королевства, рано или поздно, он власть получит. Но Вильгельм Второй, относясь к нему вполне лояльно, доверяя ему военную стезю, за три года до своей смерти заставил своих вассалов присягнуть своей тетке, последней дочери Вильгельма... сестре отца, Вильгельма Первого Злого, последней дочери Рожера, очень поздней дочери, Констанции. И тут же выдал ее замуж — как он считал, замечательно: за сына самого Фридриха Первого Барбароссы...

Л. Гулько — Вот как.

Н. Басовская — ... Генриха. Как звучит! А главное, это северный сосед, между ними Италия и папское государство, которое считается сюзереном Сицилии. И, опасаясь всяких других врагов (византийцев, крепнущей Франции, очень решительно крепнущей и заглядывающейся на Италию), он считал, что, выдав дочь вот так за сына немецкого императора — а потом он тоже и немецкий король Генрих Шестой, а потом и император Священной Римской империи германской нации — он застраховал свое королевство. Но это была ошибка. Вассалы поклялись, но как только Вильгельм Второй скончался (а он скончался в 1189-м году с прозвищем «Добрый» — в принципе, его правление было разумным, и жители Сицилии его одобряли), начались смуты, и Танкред ди Лечче... он был граф ди Лечче: от матери своей, знатной, но незаконной жены его отца, он получил графство Лечче. Поэтому он знатный человек, хотя и бастард. Танкред ди Лечче и еще один родственник из того же рода Отвилей Рожер ди Андрия бьются за власть. Плевали на все клятвы, которые принесены были Констанции и Вильгельму Второму, прямо на улицах Палермо идет потасовка, битва, кто из них реально захватит власть. А на Констанцию, мол, мы и внимания не обращаем. Ну, зря, конечно — за ней ведь тень германских императоров. Папа тогдашний Климент Третий, поколебавшись, признал все-таки Танкреда законным правителем. Ну, логика такая, если говорить обычной речью, повседневной: ну, какой-никакой, а внук основателя государства...

Л. Гулько — Ну да.

Н. Басовская — ... внук Рожера Второго. Тут логика была простая. В итоге 18 января 1190-го года он коронован в кафедральном соборе Палермо. Ну, кажется, вот, вот оно счастье, вот та цель, которой он посвятил свою всю предыдущую жизнь. Если он родился в 1135-м, то ему в 90-м году тридцать... нет, сорок пять?

Л. Гулько — Пятьдесят пять, наверное.

Н. Басовская — Пятьдесят пять лет — он немолод, он зрелый муж. Ну, вот теперь успокоиться, как бы отдохнуть. Он ведь не подозревает, что жить ему осталось 4 года всего, и жить очень напряженно. Вот момент, казалось бы, торжества и радости. Танкред, бастард — энергичный человек, образованный человек. В прошлый раз я говорила, что он когда все-таки убежал после своего участия во всяких мятежах и был прощен, но все-таки удалился... в Греции он побыл, то есть, на византийской территории, под властью византийского императора — никто его там тоже не обижал. Он очень улучшил там свое образование при Комнинах. То есть, вот теперь торжество и счастье. Нет, все-таки вот этот призрак власти и вечная погоня за ней, жизнь, отданная этому призраку, на стольких примерах блистательно показывает, что, может быть, не стоило? Как только Танкреда короновали, происходят одновременно два очень печальных события. С одной стороны, с севера, двигаются германские войска Генриха Гогенштауфена. Ну как же? Он коронован с Констанцией...

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — ... наследницей сицилийского престола, при нем все права. И одновременно с тем другое событие, на самой Сицилии: впервые в истории нормандского государства сицилийского восстание мусульман. От чего это произошло? До этого мусульмане довольно мирно уживались с нормандским и прочим населением Сицилии. Очень разумно основатели этого нормандского королевства сицилийского... была у них какая-то очень большая разумность, они не только с мечом в руке были хороши. Это был очень пластичный какой-то этнос, который, поселившись где-то, быстро ассимилировался, привыкал как бы, всасывался, врастал. И вот они здесь, вместо того, чтобы уничтожить мусульман, нормандцы, установив свою власть, в основном оставили мусульман в роли чиновников — они были хорошими организованными чиновниками, вели все дела, с налогами и так далее и так далее. Денежные дела в основном были поручены чиновничеству из еврейской среды, хорошо считали деньги. То есть, какая-то была такая этническая относительная... некое спокойствие этническое. А нормандцы — воюют. Все как бы очень логично.

Л. Гулько — Ну да.

Н. Басовская — Но во время смут, как известно, разрушается многое из того, что разрушать не планировалось. И вовсе не прогнозируя изменение статуса мусульман, евреев и прочего, не с этой целью, бунтари, смутьяны, борющиеся партии в силу энергетики бунта в какой-нибудь момент, находясь в ярости по поводу своей цели посадить своего на престол, на пути видят вдруг препятствие в виде чиновника-мусульманина, который, допустим, говорит: «А этот более законный, чем тот»...

Л. Гулько — Крючкотворец такой, который мешает им.

Н. Басовская — И рождается вечный страшный тезис: тогда бей мусульман всех, вообще! Л. Гулько — Ну, никто же не будет разбирать, конечно.

Л. Гулько — Если нас этот не устроил или, допустим, требуются какие-то деньги, а чиновники, которым поручено (из еврейской среды)...

Л. Гулько — Придерживают.

Н. Басовская — ... придерживать их — тогда бей и евреев, бей всех. И вот в ответ на погромы, которые имели место, мусульманские, происходит первое, впервые на Сицилии восстание мусульман-сицилийцев. Довольно дело безнадежное, потому что у них давно нет никакой военной силы самостоятельной. Они пришли сюда, на Сицилию, очень давно, они были завоевателями в очень стародавние времена, и давно израсходованы их военные возможности. Впервые арабы появились в 9-м веке на Сицилии и постепенно заселились, победили, а потом распады их единой государственности, которая вся разделилась на мелкие эмираты, они превратились тоже в мелкий эмират на Сицилии, с легкостью покоренный следующими завоевателями. Следующими были как раз норманны в 11-м веке. То есть, у мусульман, потомков завоевателей 9-го века, в это время, в конце 11-го, не было ни своей военной силы, ни своей отдельной организации. Поэтому это был беспомощный и безнадежный бунт. Он подавлен. И вот Танкред уже в какой роли? Не борца за свои права, пусть несколько смутные, но имеющиеся и законные, он совсем в другой роли: он душитель. А с севера двигаются германские войска. Он бросается на север, бьется... он бросается на север, значит, в Южную Италию, бьется там с германскими войсками. В великими трудом отбивает и их. Ну, в силу того, что военная организация у потомков викингов хорошая. Заодно, как бы попутно, казнив своего соперника Рожера ди Андрия, с которым вместе начинал, скажем, на улицах Палермо бился, кто из них... Рожеру ди Андрия в свое время удалось сбежать, когда короновали Танкреда — тут он попался, Танкред его казнил. И вот он уже другая личность, другой человек. Ну, может быть, теперь отдых, покой, наслаждение властью? Нет. Потому что теперь история Третьего крестового похода. За два года до смерти своей Вильгельм Второй, его предшественник, в 1187-м году, объявил, что он пойдет на Саладина. Как большой — вот скажу я чуть-чуть с юмором.

Л. Гулько — Как все, да (смеется).

Н. Басовская — Как все. Мы, Сицилия великая — тоже пойду на Саладина. Ибо Саладин в 1187-м году покорил, завоевал Иерусалимское королевство, творение первых крестовых походов. И я пойду! И поскольку объявили, что пойдут тоже на Саладина Ричард Львиное Сердце, великий крестоносец, английский король, который только-только пришел к власти в 1189-м году, и Филипп Второй, в будущем с прозвищем Август, мудрейший, хитромудрейший французский король, что они тоже крестоносцы, Вильгельм Второй предложил им: давайте двигайтесь туда через Сицилию. Это очень удобный путь, и он им сделал очень ценное предложение. По пути остановитесь на Сицилии и проведите время. Можете перезимовать на Сицилии — тем самым я уже участвую в крестоносном деле — а потом отправляться дальше. Что он на самом деле имел в виду, как я полагаю? Прежде всего защиту против Германии, против германского императора. Если у него зимуют два великих правителя европейских Ричард Львиное Сердце и Филипп Французский...

Л. Гулько — Да, кто ж позарится-то?

Н. Басовская — Кто же посмеет?

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — А они же зимуют не вдвоем, как курортники, они зимуют вместе...

Л. Гулько — Со своими войсками.

Н. Басовская — ... войском, флотом...

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — И к тому же Вильгельм как будто бы обещал, что он усилит их флот за счет сицилийских кораблей — а это прекрасные корабли, и эти великие западноевропейские правители рассчитывают на этот флот. Итак, перед подвигом им предложено перезимовать на Сицилии. Предложение принято. И Ричард Первый Львиное Сердце, и Филипп Второй Август приплыли на Сицилию, но уже после смерти Вильгельма Второго. Тот предложил, а принял их Танкред. И Танкред, находящийся в очень трудных обстоятельствах. Он только что отбил мусульманский бунт, подавил, только что отбил германские войска, и он еще больше, чем его предшественник, заинтересован в этих крестоносцах. Если Вильгельм Второй Добрый и на самом деле в какой-то мере полагал принять участие в крестовом походе, то Танкред — нет, я в этом уверена. Не эта у него ситуация, чтобы сейчас покинуть Сицилию, даже ради Гроба Господня. Как только отлучишься...

Л. Гулько — Все.

Н. Басовская — ... трона больше не увидишь.

Л. Гулько — Конечно.

Н. Басовская — Но принять таких замечательных гостей перед подвигом духовным он рад. Но это оказался очень опасный визит. Было еще одно обстоятельство. Дело в том, что женой покойного Вильгельма Второго, а теперь вдовой, была родная сестра Ричарда Львиное Сердце Иоанна. Когда Танкред сменил... ну, прорвался к престолу на смену Вильгельму Второму, он по законам того времени должен был ей выплатить некие существенные деньги, так называемую вдовью долю ее былого приданого. Это очень существенные деньги. Деньги правят миром во всей века в какой-то мере. Ему очень не хотелось выплачивать, да и трудно: он же бьется, вокруг вражда...

Л. Гулько — Ну, они уходят, эти деньги, конечно.

Н. Басовская — Да, на все эти подавления у него ушли очень большие средства. И вот в итоге Иоанна не дождалась этой доли, хотя требовала — ну, беспомощная женщина-вдова. И она как бы остается на Сицилии в ожидании. Не то что под прямым арестом, она полузаложница Танкреда. И тут приплывает великий брат, сам Ричард Львиное Сердце. Как-то Танкред недоучел, что Ричард Львиное Сердце — это последний, апогей рыцарственности в Западной Европе, это и символ, и реальность рыцарского века, он на самом деле отвечает всем критериям рыцаря. И он, вместо того, чтобы вступить в переговоры про судьбу своей сестры, он вырывает ее у Танкреда силой. Он вообще бросался в бой, сколько бы перед ним ни было противников.

Л. Гулько — Ну, отчаянный такой человек.

Н. Басовская — Да, абсолютно, всегда. И на Ближнем Востоке в крестовом походе то же самое. Вырвал ее у этого Танкреда, погрузил на корабль, отвез в Калабрию, где был английский гарнизон, в Южную Италию, вернулся — и опять Танкред думал, что поговорить про деньги. Нет, он просто сжег, разнес, уничтожил порт Мессина, Мессина уничтожена. «А вот теперь, — говорит, — поговорим». Это вполне в духе Ричарда Львиное Сердце, и это говорит о том, что Танкред при некотором хитроумии, которое он сейчас с испуга проявит, поначалу, вводные, как мы сегодня скажем, использовал неправильные. С Ричардом так было нельзя.

Л. Гулько — Ну что ж, давайте мы сделаем перерыв на краткие новости, затем вернемся в студию и продолжим наш разговор.


НОВОСТИ


Л. Гулько — Итак, мы продолжаем нашу передачу о Танкреде Сицилийском и о, так сказать, его цели жизни как власти, власть как цель жизни.

Н. Басовская — И вот, кажется, она у него.

Л. Гулько — Да, вот мы остановились на том, что Ричард решил поговорить с Танкредом, наконец-то.

Н. Басовская — К Танкреду приплыли, скажем, удивительные гости. После того, как Ричард Львиное Сердце, великий крестоносец, показал Танкреду Сицилийскому, что обижать его сестру он не позволит... тут суперрыцарственная ситуация получается. Мало того, что это, там, его родная сестра, он заступился за сестру, которой не выплачивают вдовью долю — это дама. Обижать даму в глазах рыцаря — все вот это было очень строго, и Ричард был большим энтузиастом. Я только напомню, что Ричард Львиное Сердце, он принадлежал к династии Плантагенетов, был сыном, одним из сыновей Генриха Второго Плантагенета, английского короля (годы правления: 1154-й — 1189-й), и знаменитой Алиеноры Аквитанской. То есть, его родители (Генрих Второй — это граф Анжуйский, Алиенора Аквитанская — это герцогиня Аквитании) — они выходцы из Франции. И, став английскими королями, они сохраняют большие французские владения. И это цель жизни французского короля Филиппа Второго Августа, эти владения отобрать. При Ричарде это не получится, хотя он будет очень стараться, он отберет их при преемнике Ричарде, его младшем брате Иоанне Безземельном. Но отношения между Ричардом и французским королем Филиппом Вторым очень сложные. Они, в общем-то, совершенно очевидные противники, просто у французской короны пока нет сил. Благодаря огромным владениям на континенте, англичане в это время сильнее, богаче. У Ричарда еще такой вот этот крестоносный порыв, рыцарственная позиция. И Филипп Второй Август, конечно, лицемеря, притворяясь — а это было его позицией на протяжении всей жизни — говорит: «И я в крестовый поход, и мы друзья, и чуть ли не побратимы». До этого он объявлял себя поклонником отца Ричарда, ненавидя его. До этого ведь отец Ричарда женился на Алиеноре Аквитанской, разведенной жене отца Филиппа. Он считал всегда себя ущемленным. Короче, между этими двумя людьми отношения очень натянутые. И вот они на Сицилии, ибо это очень удобный перевалочный пункт, идеальный, прекрасный на пути в крестовый поход — а тут как раз годы, столетие Первого крестового похода. Первый был в 1096-м, сейчас на дворе у них 1190-й. И это снова отобрали мусульмане Иерусалим. То есть, это судьбоносный поход, судьбоносный.

Л. Гулько — Как все сходится-то в одну точку.

Н. Басовская — Все сошлось идеально. Это юбилейное мероприятие, можно сказать. Возглавляют: сам Ричард Львиное Сердце, Филипп Второй Французский и Фридрих Первый Барбаросса, который по пути в крестовый поход... он не дойдет, он по пути погибнет, но все равно его называют иногда так образно «Поход трех императоров». Вот лидеры, цвет Западной Европы идет туда. И тут Танкред на Сицилии, который хочет и свои интересы как бы осуществить, соблюсти, и обрести в их глазах покровителей, но очень ошибся в оценке характера Ричарда. Ричард пожег Мессину, нанес большой урон Танкреду, прибыл к нему в Палермо... а Мессина на самом побережье. Уничтожив город, он прибывает к Танкреду, Танкред выходит тоже к нему навстречу, и где-то вблизи сожженной Мессины они подписывают договор 11 ноября 1190-го года. Согласно этому договору, Танкред возместил Ричарду то, что он обязан был за Иоанну, ее вдовью долю, плюс что-то еще — мы сегодня бы сказали, вроде морального ущерба, причиненного бедной вдове. Правда Ричард говорит, что предшественник Танкреда еще обещал ему корабли — вот тут сложнее, Танкред боится отдать свои корабли. Он же сам еле сидит на своем престоле...

Л. Гулько — Ну, конечно.

Н. Басовская — И, слегка поспорив, пообсуждав, они решают этот вопрос частично. При этом Танкред проявляет коварство, дипломатическую ловкость, которой вроде бы раньше за ним не было замечено. От страха, от...

Л. Гулько — Ну, жить-то хочется.

Н. Басовская — ... критической ситуации...

Л. Гулько — Ну, конечно.

Н. Басовская — ... что он делает? Он предлагает... сообщает Ричарду и показывает ему письма, письма, записочки от Филиппа Второго Французского, который официально занимал позицию просто примирителя: «Давайте не ссорьтесь, Ричард и Танкред, давайте решим все мирно». А на самом деле даже письменно в какой-то момент предложил Танкреду помощь против своего почти побратима крестоносца Ричарда. Коварный шаг...

Л. Гулько — Да.

Н. Басовская — Ну, как сейчас там совершаются коварные шаги что-то опубликовать в интернете или в какой-нибудь, там, прессе секретное, а этот напрямую, по-средневековому, понаивнее, погрубее. Ричард пока не отреагировал на это решительным образом, но, конечно, запомнил, что не такой уж ему друг — да он и догадывался, наверное — французский король. И все-таки он отправляется... они параллельными путями отправляются оба на восток, и до конца Филипп предаст его там, под стенами Акры, уже в крестовом походе. Бросит его с войском, потом Ричард будет пробираться домой, попадет в плен — вся эта драматическая история впереди. Но здесь, на Сицилии, он уже узнал, что французский король готов действовать против него и предложил помощь вот этому Танкреду. Иоанну, надо сказать, он захватил с собой в крестовый поход, обиженную вдову, чтобы ее утешить, вероятно. Вообще удивляюсь на этих женщин Средневековья. Такие дамы, мы видим их изображения, в очень изысканных костюмах, со сложными прическами — как они решались отправиться в такие безмерные дали при тех средствах коммуникаций? С ней будет еще приключение, с этой Иоанной, на Кипре. Подплывая к берегам Кипра, флот Ричарда попадет в бурю, шторм, и корабль, на котором будет плыть Иоанна и Беренгария Наваррская, невеста Ричарда, будет захвачен наместником византийского императора — как бы заложницы. Но это опять Ричард Львиное Сердце. Какие заложницы? Он за несколько часов в основном покорил этот Кипр. Еще раз поссорились с Филиппом, потому что Филипп ему напомнил, что между ними есть договор: все завоеванные земли делим пополам. А Ричард говорит: «Все завоеванные у мусульман! А ведь это я отнял не у мусульман, а у византийских правителей». В общем, еще причина для ссоры, тем более, что дальше он поступает очень по-рыцарски, но страшно обидев в очередной раз французского короля. Он немножко подумал, наверное, понял, как трудно управлять Кипром из Лондона, к примеру, и подарил остров иерусалимскому королю, которого изгнал Саладин. Вот король есть, а королевства — нет.

Л. Гулько — Ну, такая компенсация...

Н. Басовская — Да. И он взял и подарил ему остров. Тем самым как бы еще раз пощечина Филиппу. То есть, вот такие недружные крестоносцы, наконец, покинули Сицилию. Танкред чуть не пал, в общем, конечно, очередной какой-нибудь вот жертвой их вражды. Да, в общем, просто спасло то, что он заплатил все Ричарду, иначе Мессина была бы не единственной территорией, точкой, которую Ричард пожег, ограбил и уничтожил. Но он сумел, Танкред, слегка перессорить крестоносцев, которые и без того к этому были готовы. Ну, может быть, теперь все будет хорошо? Крестоносцы уплыли, но угроза нашествия германского императора никуда не исчезла. Надо сказать, что на самом деле сицилийское королевство в это время — все еще довольно сильная политическая и экономическая единица. И Танкред, наверняка, не ожидал, что с такой, в общем-то, скоростью (все это уже на горизонте) и как бы относительной легкостью падет Сицилийское королевство. Даже можно сегодня немножко и поудивляться. Я говорю, что этот вопрос недостаточно изучен. Потому что внешне, вот если посмотреть, какая была ситуация на Сицилии: довольно высокая централизация власти центральной — безусловно, более высокая, чем в той же Франции, где Филипп Второй из рода Капетингов — он маловластный правитель в начале своего правления. Вот когда он отвоюет английские владения, он станет реальным властителей, а пока графы, маркизы, герцоги, такие, как герцог Бургундский, граф Шампанский, граф Тулузский — они богаче короля и у них больше сил. На Сицилии этого нет, здесь централизация. И все-таки, прорвавшись к этому трону, Танкред реально получил в свои руки рычаги центрального управления. Действую законы, которые в 1140-м году были составлены — сборник законов, «Арианские ассизы» называется — и действовали при предшественниках Танкреда и продолжают действовать. В них интересная мысль выражена, она важна именно для Сицилии. Теоретически Сицилия — вассал Римского Папы. Но это мало в чем проявляется, все-таки Папа далеко, Рим от Сицилии не рядом. Ну, и потом, в общем-то, эта власть скорее такая духовная. А Папа что имеет в виду? Если что — призовем вот это нормандское войско. Вот для чего им нужны сицилийские правители. И так было не раз, и так будет. Сицилийские войска — опытные, умелые норманнские воины. Итак, действуют Арианские ассизы, и там теория двух мечей. Бог вручил два меча людям: духовный — Папе, светский — королю. Значит, в светских делах король претендует на некоторую независимость. Это правда не очень хорошо получается, но стремление к этому есть. И еще раз хочу сказать, что у Танкреда в руках переданная, вернее, захваченная, отхваченная у его предшественников довольно заметная власть. Домен, то есть, личные владения короля Сицилии — существенный. Все налоги с домена идут королю, деньги у него есть. Ну, и в истории с Иоанной было ясно: просто не хотел платить, но они были. Он же тут же заплатил. Высшая судебная власть в руках короля, чеканка монет в руках короля. Королевский совет под контролем короля, и там контроллеры. Все, кажется, неплохо, можно будет выстоять. И побывали такие почетные гости. Но происходит страшное. Генрих Шестой, который стал правителем, королем германским, а затем и императором Священной Римской империи германской нации, из династии Штауфенов, Гогенштауфенов (одна из самых воинственных династий в истории западноевропейской), настроен на реальное покорение Сицилии, поскольку он коронован с Констанцией, прямой наследницей основателя Сицилийского королевства Рожера Второго. В результате того, что у него серьезное войско, серьезная дипломатия, он ведет себя угрожающе, он договаривается с Римским Папой. Дело в том, что Папы Римские подчас менялись довольно часто )папами становились люди только очень преклонных лет). И вот тот Папа, который признал Танкреда законным правителем Сицилии, и с его санкции он был коронован, Климент Третий, ушел на тот свет, в то место единственное, куда уходят Римские Папы. А его сменил некто новый, Целестин Третий. Он счел невозможным сопротивляться давлению с севера германскому и признал не Танкреда, а Генриха Шестого законным правителем Сицилии. Это произошло в плотном окружении папской области германский войском.

Л. Гулько — Ну...

Н. Басовская — То есть, это было очень свободно, очень свободно (смеется). И в Риме Папа Целестин Третий короновал Генриха Шестого, германского правителя, и Констанцию, наследницу сицилийского престола. Ведь ее Вильгельм Второй и хотел сделать наследницей, клятвы брал, что его тетушку (она ему была теткой) признают. Вот теперь они коронованы сицилийской короной.

Л. Гулько — Понятно.

Н. Басовская — Все. Танкред сидит там в Сицилии, тоже с сицилийской короной на голове, а они в Риме — и тоже с сицилийской короной на голове. Получается два короля у Сицилии.

Л. Гулько — Да, как-то получается нехорошо.

Н. Басовская — Да, Сицилия — самый большой остров в Средиземном море, но, по сравнению с территориями крупных западноевропейских держав, не такой большой, не такой сильный. Два короля Сицилии. За что боролся? Он явно впадет в панику. Ему уже за 60. И он в таком паническом состоянии решил короновать сейчас же, немедленно, он, живущий Танкред, короновать своего сына и наследника Рожера. Итак, 15 апреля 1191-го года в Риме коронованы Генрих Шестой и Констанция — там сицилийские короли. Сидящий в Палермо Танкред Сицилийский в 1193-м решает короновать там, в Палермо, своего сына Рожера — наследника, сына, надежду, вполне юношу подходящего возраста. И дальше происходит что-то невозможное. Как будто... ну, средневековый человек точно сказал бы: пришло некое проклятие. Через несколько... то есть, сразу же после коронации молодой и как бы здоровый, с норманнской кровью Рожер слег с какой-то безнадежной непроясненной болезнью — и через два месяца умер. Кара господня — сказали бы современные люди. Ну, и так, конечно, сказали в папском окружении. «Ааа...»

Л. Гулько — Видали?

Н. Басовская — «... видите, что творится? Бог Покарал Танкреда за то, что он узурпировал власть». Как в нашей знаменитой кинокомедии очаровательной «Иван Васильевич меняется профессию»: «Царь-то не настоящий!» Вот теперь у них, у всех противников сицилийской династии... династия их называлась «династия Отвилей», из рода Отвилей происходил даже самый знаменитый ранний завоеватель, Гвискар, Роберт Гвискар, который начинал покорение Сицилии в самом начале 11-го века. Знаменитый авантюрист, завоеватель, человек-меч, можно сказать. Вот этот род Отвилей, династия Отвилей, выходит, проклятая. Надо сказать, что в Средние века была очень популярна тема проклятия рода, проклятия дома, проклятия рода, передающегося от отцов к детям. Причем Господь, по их видению, мировидению, мог наказать не сразу самого грешника, который в чем-то очень согрешил, а еще болезненнее, страшнее...

Л. Гулько — Вокруг.

Н. Басовская — ... наказать его в детях, внуках. Мне эта идея кажется немыслимо жестокосердной и несоответствующей духу подлинно христианскому. Дело в том, что если Христос, в которого они, как они уверяли, твердо веруют и в которого верует сегодня очень большая часть человечества, в нашей стране в частности, если он такой, в которого мы веруем и нам хочется это делать, всеблагой, всепрощающий, супермилостивый к человеку, к его слабостям, то для него такая затея как наказать смертью детей мне кажется совершенно нелепой, несуразной, неприсоединимой к облику этого всеблагого высшего существа, не знаю...

Л. Гулько — Ну, может быть, это тяжелое наследие язычества?

Н. Басовская — Мне кажется, это жестокосердие, которое проявляла вот Католическая Церковь уж точно в Западной Европе в Средние века, она связана с борьбой Католической Церкви за абсолютную власть над человеком. Ну, Инквизиция, жестокое занятие Инквизиция. Поддерживать Инквизицию — это что, по-христиански? А они думают, что это по-христиански. Это же бесконечно противоречит, пытки и прочее, духу...

Л. Гулько — Понимаете, власть и вера — вещи разные...

Н. Басовская — Конечно, конечно...

Л. Гулько — ... тут уж, в борьбе за власть...

Н. Басовская — И поскольку Церковь как организация... Католическая Церковь в Средние века претендовала на абсолютную, я бы сказала, безграничную власть над душами людей, а потом и на то, чтобы управлять королями...

Л. Гулько — Используя при этом веру, конечно.

Н. Басовская — Да. То вот она допускает эти жестокосердия. И вот эта мысль о том, что Танкред проклят, потому что вот такая кара мгновенно наступила, она, конечно, немедленно родилась. Его смерть сына убила — он тоже слег и умер. Никаких подробных описаний... в 1194-м. Сын — в 93-м, он — в 94-м, ну, через несколько месяцев. Никаких описаний, подробностей нет, да, в общем, они и не нужны. Сегодня мы сказали бы: стресс, инфаркт — все что угодно, наверно, было все. Это было просто крушение его жизни, крушение всего, абсолютно всего того, чему он служил, чему посвятил свое бытие, свои способности, которые были и в науках, и в управлении, и в дипломатии некоторой, и в военном деле — он отдал этому все и все потерял. Пришлось ли ему перед смертью подумать об истинных ценностях человеческого бытия? Может быть. Может быть — нет. Осталась его вдова, Сибилла Ачерра, из знатных дам сицилийских. Она сразу объявила себя — что ей оставалось? — регентшей при малолетнем сыне, что ее сын — это Рожер Третий, будем его короновать, а я регентша. Но все бесполезно, потому что Генрих Шестой уже вторгся с войском, уже 25 декабря... вторгся осенью 1194-го года и 25 декабря 1194-го года коронован в Палермо. Вдова Танкреда Сибилла и дочери отправлены в плен в Германию, дальнейшая судьба их мне не известна — вряд ли там было что-нибудь хорошее. Предполагаемый Вильгельм Третий маленький, которого она так называла, просто сгинул в истории без следа: то ли погиб прямо на Сицилии, приказали задушить, убить... В борьбе за власть (а уж династия Гогенштауфенов этим особенно отличалась) они были способны абсолютно на все. А Танкреду как человеку уже перед смертью как бы испытавшему что-то вроде проклятия, нет покоя даже после смерти, как многим-многим, посвятившим свою жизнь полностью битве за власть. Останки Танкреда по приказу Гогенштауфенов, которые стали правителями Сицилии, останки Танкреда выброшены из могилы и исчезли. На Сицилии устанавливается власть Гогенштауфенов (или Штауфенов, как их стали называть). Она не принесет счастья, я бы сказала, этому дому. Потому что будет казаться, что теперь так легко реально покорить Северную Италию... кусочек Южной и Сицилия через Констанцию достался Штауфенам — вот теперь одно усилие, одно усилие... Фридрих Второй из династии Штауфенов, сын Генриха Шестого, будет... посвятит этому жизнь. Он 30 лет будет бороться за то, чтобы реально соединить... реальную власть Северной Италии с Сицилией и Южной. Несколько раз будет отлучен Папой от престола — с Папами они рассорятся. Это будет новая дикая тяжелая кровавая история, которая еще одному человеку, вот этому Фридриху Второму Штауфена, должна была бы показать, этому ли стоит посвящать жизнь. Потому что Фридрих Второй Штауфен был очень одаренным, очень образованным человеком. Знал несколько языков (он вырос на Юге Италии, мать Констанция там его воспитывала), он писал стихи, и стихи не бездарные — но отдал все силы реальные своего бытия идее, теперь опираясь на Сицилию и Южную Италию, реально покорить Северную, и чтобы Священная Римская империя германской нации стала реальностью. Ничего не получится. Власть Штауфенов будет до 13-го века, в 1268-м году они будут выброшены из Южной Италии и Сицилии Анжуйской династией французского дома. Анжуйцы будут вытеснены оттуда Арагонским домом, Арагонский дом вытеснен будет Австрийским — и так будет продолжаться до 1861-го года, когда во времена Гарибальди и с его участием Южная Италия и Сицилия наконец войдут в состав Италии, Итальянской республики, как реальная нормальная историческая и органическая ее часть.

Л. Гулько — Это была передача «Все так» и блистательная Наталья Ивановна Басовская. Мне кажется, в передаче — во всяком случае, мне так кажется — прослеживаются некие исторические аналогии с современным временем.

Н. Басовская — Такова история. Спасибо.

Л. Гулько — Да, такова история, спасибо. До следующей встречи.