Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — 18 часов и 7 минут в Москве. Всем добрый день, у микрофона Алексей Венедиктов. Наша программа «Все так», программа Натальи Ивановны Басовской, сегодня будет посвящена одному из французских королей. Почему-то мы его пропустили, сочли за незначительного. Сейчас мы об этом расскажем. Я хотел бы, как всегда, проиграть 10 книг из серии «Повседневная жизнь» издательства «Молодая Гвардия». Просто только пришла книга автора Наталии Будур «Повседневная жизнь Инквизиции в Средние века». Не имеет отношения, хотя немножко там...

Наталия Басовская — Все впереди.

А. Венедиктов — Все впереди у нас будет, да. Да, впереди. Значит, вопрос очень простой. В одном из романов Вальтер Скотта Филипп Второй Август выступает в роле одного из центральных персонажей, наряду с Ричардом Львиное Сердце. Вот это была эпоха крестовых походов — это подсказка. Итак, назовите роман Вальтера Скотта, где Филипп Второй Август, наш сегодняшний герой, выступает одним из центральных персонажей во время Третьего крестового похода. +7-985-970-45-45. Вы получите «Повседневную жизнь Инквизиции в Средние века» Наталии Будур, издательство «Молодая Гвардия». Ну и, кто захочет, книгу Андрея Пионтковского, как я вам обещал — еще есть экземпляры, то же самое. Но отвечать надо, повторяю: +7-985-970-45-45. И не забывайте подписываться. Наталья Ивановна, Айгуль сразу: «Какая она замечательная, Наталья Ивановна. Прекрасно», — пишет вам Айгуль.

Н. Басовская — Добрый вечер. Спасибо, Айгуль.

А. Венедиктов — Итак. Филипп Второй Август, пропущенный, забытый нами почему-то, совершенно неожиданно. Наталья Ивановна.

Н. Басовская — Конечно, не забытый, просто это моя родная эпоха, и у нас так много здесь близких мне по духу — а вам каждый исторический персонаж близок, я в этом убедилась — что мы просто еще не успели. Не заметить его — это невозможно. Я добавила слова «устроитель Франции» — не я придумала. Во французской историографии второй половины 20-го века выходила серия монографий с биографическим оттенком, очень фундаментальных. Серия называлась «Les fondateurs de France» — «Основатели Франции». С кого она начиналась? С Филиппа Второго Августа.

А. Венедиктов — С нашего мальчика.

Н. Басовская — Вот он в их глазах и был этот le fondateur. Кто он такой? Седьмой по счету король из четырнадцати Капетингов прямой ветви...

А. Венедиктов — В середине Капетингов.

Н. Басовская — ... главной национальной династии Франции. Потом две боковые: Валуа, Бурбоны — все-таки это уже боковые. А вот прямой четырнадцать, он седьмой. Он как бы геометрический центр. И его личность и его жизнь разделяет эту прямую линию Капетингов, которые стали национальными королями Франции, на две части: на первую половину их бытия как символа и после него как реальной и укрепляющейся власти. То есть, для судьбы страны чрезвычайно важно. Как личность... ну, мы расскажем о нем, я думаю, подробно...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — ... потому что он ярок, он не особенно однозначно привлекателен, но привлекательны его таланты разнообразные и служение делу укрепления французской монархии, которое означало в те времена дело позитивное, формирующее нацию, национальную культуру и так далее и так далее. Ну, еще экзотично то, что его старшим другом, почти побратимом, был Ричард Львиное Сердце, который...

А. Венедиктов — Ну, другом — вы как-то...

Н. Басовская — А потом был открытым врагом. То есть, вот это очень интересно. Его внук, Филиппа Второго, Людовик Девятый Святой — это уже вся середина 13-го века, это зенит французской средневековой истории. То есть, он вписан в историю Франции очень яркими красками. А личность такая, что вот, в отличие от Ричарда Львиное Сердце, не бросается в глаза. Ах, какой он... он разный. Это и интересно. Но чтобы понять, как он развивался, меняясь, перестраиваясь, перестраивая Францию, надо припомнить самые истоки его бытия. Его происхождение в данном случае совершенно особенное...

А. Венедиктов — Неожиданное, я бы сказал.

Н. Басовская — И оно... или длительно ожидаемое. Значит, дело в том, что отец 13 лет ждал его рождения, меняя жен — и ничего не получалось.

А. Венедиктов — Напомним, что первой женой, первой женой...

Н. Басовская — Его отца.

А. Венедиктов — ...была знаменитая вот ваша любимая...

Н. Басовская — Алиенора Аквитанская.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Дело в том, что его отец, который остался в истории под именем Людовика Седьмого с прозвищем, которое как-то сейчас отпало, а в 19-м веке применялось — Юный, молодой. Ну, потому что он стал королем в 16 лет. Но наш персонаж — в 14. И причем сразу самостоятельно начал править. Так вот, примерно шестнадцати лет его отец, Людовик Седьмой, женился на это Алиеноре Аквитанской, единственной наследнице всего французского Юго-запада. А королевские владения, повторяю, со времен первого Капетинга, с 10-го века, от Гуго Капета, были маленьким таким овальным, слегка вытянутым блюдечком в центре Франции. Можно посмотреть на карту и увидеть: между Парижем и Орлеаном. За пределами этого домена, этой...

А. Венедиктов — Бароны, бароны и бароны.

Н. Басовская — И такие, которые....

А. Венедиктов — «Такие твари» вы хотели сказать.

Н. Басовская — ... просто говорили: «Теоретически мы тебя признаем, и существуй, ну, вот виртуально», — но никакой реальной власти почти не было у ранних Капетингов. У его отца особенно. Это был человек неброского характера. Не любившая его Алиенора сказала о нем: «Я замужем, кажется, за монахом», — хроники это сохранили. Короче говоря, это был брак, который состоялся между двумя очень юными людьми, его отцом и первой женой отца. В Бордо все было так пышно. Отец получил огромный Юго-запад. Кажется, что сейчас он развернется. И после 13 лет брака сенсация, невероятная для средневековой Западной Европы: французский король, отец Филиппа Второго, Людовик Седьмой развелся с Алиенорой Аквитанской. Он умолили Папу Римского, он добивался этого развода. Официальный предлог — что они, как выяснилось, находятся в слишком близком родстве — это неправда. В какой-то мере в родстве были все, но здесь дело не в этом. Неофициально все разговаривали про две вещи. Якобы Алиенора Аквитанская вела себя очень развратно во время Второго крестового похода...

А. Венедиктов — Сопровождая...

Н. Басовская — ... сопровождая туда короля. Некоторые французские историки считают, что он так боялся, что она ему будет изменять там, во Франции, что прихватил ее вместе с фрейлинами с собой. Есть другая версия: что ей очень хотелось. Это была дама яркого потрясающего характера, и быть вот этой амазонкой... она в костюме амазонки якобы иногда вместе с фрейлинами (они в этом же костюме) скакала впереди воинов для воодушевления крестоносного воинства. Воинство воодушевлялось, муж — нет. Потом в Антиохии они встретились с дядюшкой Алиеноры графом Раймоном Антиохийским, который стал князем, руководителем одного из крестоносных государств. Когда-то в детстве юная Алиенора росла на его коленях, прыгала у него на коленках как маленькая девочка. Теперь она первая красавица Европы, а дядюшка еще вполне себе видный рыцарь. Якобы вспыхнули чувства. Вот какие чувства? Племянницы или не племянницы — опять Людовика Седьмого это напрягало. И, наконец, он твердо пустил такую версию по дворам, что, вы видите, за 13 лет брака только две дочери, Мария и Алиса. Кажется, была еще одна, которая умерла в младенчестве — точно сейчас не вспомню. И вот... а я обязан иметь наследника, мужчину. Она неспособна родить мальчика. Итак, отец нашего Филиппа вот таким образом, скандально...

А. Венедиктов — Надо только вспомнить, что она потом Генриху английскому родила толи четверых, толи пятерых мальчиков.

Н. Басовская — Она непрерывно рожала мальчиков, и каких...

А. Венедиктов — Уже выйдя замуж на английского короля.

Н. Басовская — Дело в том, что такое впечатление, что Алиенора Аквитанская владела законами природы и решила доказать, кто виноват, что не было мальчиков. Таким образом, отец Филиппа Второго унижен крайней неудачей Второго крестового похода. Полный бесславия поход. Крайне унижен состоявшимся в итоге этого крестового похода... главный результат — развод короля.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Его разведенная жена не только не в горестях, не наказана ни Богом, ни судьбой, а тут же, мгновенно, через месяц-два выходит замуж за анжуйского графа, который вскоре, через 2 года после этого брака, становится английским королем Генрихом Вторым Плантагенетом. А она английская королева. То есть, вот происхождение, в истоках его детства есть вот такая нервическая струна, нервические обстоятельства. Я как-то совсем не могу сомневаться, что это не повлияло на его судьбу очень сильно. Его отец затем женился на второй женщине. Он все надеялся, что...

А. Венедиктов — Констанция Кастильская.

Н. Басовская — Констанция Кастильская — опять девочки.

А. Венедиктов — Да, две. Опять две (смеется).

Н. Басовская — Маргарита, Адель. И, наконец, Адель Шампанская. Вот поближе к Франции надо было ему решать эту проблему. И рождается сын, этот долгожданный Филипп Второй, которого назовут Августом. Но он родился на 9 лет позже четвертого сына Алиеноры Аквитанской, и какого — на 9 лет позже Ричарда Первого Львиное Сердце. Что-то ущемленное, что-то ущербное должно было в нем быть. Отцу уже за 40, отец вот так грустно, бесславно как-то вот остается в истории...

А. Венедиктов — Людовик Седьмой, да.

Н. Басовская — Людовик Седьмой бесславно остается в истории. А Филипп хочет быть совсем другим — и очень быстро это проявляется. Детство обычное. Его воспитывали как рыцаря, но рыцарем по призванию, в отличие от Ричарда Львиное Сердце, он не был. Как очень мило пишет классик французской историографии 19-го века, Гизо, по-моему, Франсуа Гизо, Людовик Седьмой, отец Филиппа, в душе был рыцарем. Может быть...

А. Венедиктов — В душе.

Н. Басовская — ... Филипп старался выглядеть немножко... в конце концов он примет участие в одном из величайших сражений, в битве при Бувине, будет сшиблен с коня. Это вот его героическое участие тоже этим... Не воин, не воин, не такой ярко выраженный рыцарь. Образован, как и отец — они получали неплохое образование. В меру красив, отмечают — для Средневековья очень важно. Вот у нас красивый король или у нас некрасивый король. Тот факт, что Иоанн Безземельный воспринимался в Англии как человек, обиженный природой, изрытое чем-то там (видимо, оспой) в детстве лицо, маленький рост, что-то несуразное в его внешности — отторгало подданных. А вот когда красавец, тот же Ричард Львиное Сердце в Англии... сто раз обобрал Англию, на крестовый поход, на выкуп — любим. В Средние века внешность правителя, как и его обхождение... в общем, когда у людей было мало средств массовой информации, они не смотрели постоянно в телевизор, как мы, изредка вот прошествует король через город — это событие на многие десятилетия. Всем надо увидеть, и если он красив — это приятно. Так вот он был красив. Но, правда, очень любил поесть и выпить, кажется, тоже сильно. То есть, вот к мечу его не так сильно тянуло, как, может быть, хотелось бы его отцу, который был рыцарем тоже только в душе. Трудно допустить, я не могу представить, то есть, совсем отвергаю мысль, хотя прямых свидетельств у меня нет, что с детства в семье он не ощущал неприязни к этому второму мужу разведенной жены отца Алиеноры Аквитанской, к этому буйному Плантагенету. Ибо английский король, а в общем-то, анжуйский граф Генрих, в силу исторической судьбы и договоров, о которых мы рассказывали в других передачах, стал английским королем. С буйным характером, воинственный, яркий, совсем антипод первого мужа Алиеноры. А страстная Алиенора, в общем-то, всему окружению давала понять, что вот это да. И чувства у них были страстные, и дети рождаются непрерывно, и мальчиков сколько хочешь, и она окружена трубадурами — то, что так не одобрял ее французский муж. И даже где-то обронила, что сам Генрих тоже кое-что сочинил — рыцарю положено было слагать стихи — и ей это нравится. То есть, вот брошенный, униженный... не брошенный, а униженный разводом со всеми этими подозрениями вокруг Алиеноры Людовик Седьмой. И в его доме с детства Филиппа этого долгожданного не могли не говорить дурно об этих Плантагенетах. Тем более, что, помимо брака с бывшей женой отца, есть другая очень важная причина. В силу исторической судьбы витиеватой именно этим бывшим анжуйским графам, а теперь английским королям, принадлежала почти половина или чуть больше половины — померить строго трудно, менялись эти владения — французских земель, которые, в сущности, входили в Западно-Франкское королевство традиционно, слагались в будущую Францию. Я назову эти области. Английским королям на территории Франции, на континенте, принадлежат: Нормандия (это весь Север), Анжу, Мэн, Турень (это центр) и Аквитания (весь Юго-запад). Кошмар! То есть, совершенно ясно, что без борьбы с Плантагенетами, которых представляет вот основатель этой династии и его сыновья, мощной порослью вокруг него стоящие, вокруг Генриха Второго — без этой борьбы не быть королям Франции не просто названием, а реальной политической, экономической, военной силой. Натура Филиппа подрастающего такова, что он, прекрасно зная эту цель, надевает маску. Я вообще считаю, что это один из талантливейших дипломатов западноевропейских той эпохи, когда слово «дипломатия» не существовало. Если дипломатика — это относилось к составлению документов, то вот дипломатии в том смысле, в каком ее определило Новое время, не было. Но он к этому был предрасположен. Он надел маску, маску друга этой семьи, и не снимал ее примерно 20 лет. Он прикинулся — вот простонародное выражение, простецкое — притворился, принял облик друга семьи Плантагенетов. И юный Филипп делает вид, что Генрих Второй, английский король и второй муж этой самой развратной как бы Алиеноры — его кумир. Это высшее лицемерие, это что-то виртуозное. Правда, в историографии 19-го века, и в нашей отечественной, и во французской я встречала наивную готовность верить, что он так и думал по молодости, по юношеским таким чувствам, а Генрих уж больно внушителен, хорош. Не верю, как говорил Станиславский. И у меня есть аргумент. Филиппу Второму, будущему Филиппу Второму, мальчику, было всего 8 лет, когда в Англии разыгрался первый бунт сыновей Плантагенета против отца. Эта толпа сыновей — это Генрих, старший из живых, из живущих, молодой король...

А. Венедиктов — Жоффруа.

Н. Басовская — Да, это Жоффруа (Жоффрей). Жоффруа — на французский лад...

А. Венедиктов — Ричард...

Н. Басовская — Это Ричард... И они подняли бунт против отца. И где нашли поддержку? У отца Филиппа, у этого бывшего мужа Алиеноры. И еще. Он должен был знать, об этом говорили, раз это попало в хронику — значит, это должно было быть: когда горячий этот Плантагенет английский решил при своей жизни короновать старшего сына — боже, какая ошибка — для верности передачи власти...

А. Венедиктов — Ну, Генриха...

Н. Басовская — Да, Генрих Плантагенет решил своего старшего сына Генриха короновать при жизни. Такие ситуации бывали, и не раз. Он настолько хотел показать, как вот он выделяет его перед другими братьями, что вот, это будущий король, что по поводу коронации пир... он взялся прислуживать своему сыну. И сказал: «Смотри, какая честь: тебе подает какое-то блюдо, допустим, сам король». Ответ мальчика, старшего сына Плантагенета, изумительный, он попал в хроники: «Подумаешь, — говорит, — какая честь. Сын графа, — а Плантагенет Генрих Второй был сыном графа Анжуйского, — сын графа прислуживает сыну короля».

А. Венедиктов — Пошутил.

Н. Басовская — Вот это шуточка, которая говорила, какие у них там отношения. И поэтому сказать, что Филипп наивно, искренне восхищался Генрихом Плантагенетом и не понимал, насколько противоположны интересы этих двух королевских семейств — не верю. Вся его дальнейшая жизнь показывает, что это действительно была маска. Он знал, какие страсти кипят в этом королевстве. Бунтующие сыновья уже прибегали, когда 8-летним был Филипп, ко двору его отца и нашли там понимание, убежище. Филипп все еще принцем юным совсем понял, где ахиллесова пята Плантагенетов: это вражда подрастающих или подросших сыновей в отношении отца. Не могут дождаться, когда же им достанется власть...

А. Венедиктов — Да, он очень долго жил...

Н. Басовская — Долго жил, долго правил...

А. Венедиктов — Филиппу-то повезло больше, повезло в кавычках. Папа болел тяжело...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — ... совершал паломничества...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — А он следил. Но он единственный мальчик-то.

Н. Басовская — Он один. Был еще... да, нет, вот один. Кажется, бастард еще был, тоже Филипп. Бастард есть бастард. Поэтому у него не было этих проблем. Вот он нащупал ахиллесову пяту Плантагенетов. К вопросу о дипломатии, о политике. Он, владелец крошечных этих владений, которые называются... не хорошо, владелец владений. Крошечного Иль-де-Франса, области Иль-де-Франс между Парижем и Орлеаном. Знает, что у него нет ни малейших шансов впрямую воевать с Плантагенетами. Как потом изменилась ситуация! В этот момент, о котором мы говорим, как бы маленькая островная Англия — это империя анжуйская, мы тоже это упоминали. Он знает, что противостоять нельзя. Значит, надо вползти. И он вползает в это семейство. Он начинает с этим семейством дружить, что выглядит совершенно противоестественным. Под видом того, что Генрих его кумир. Он начинает последовательно дружить с сыновьями, и каждая дружба — это песня, это отдельный роман.

А. Венедиктов — Они постарше его...

Н. Басовская — Они постарше.

А. Венедиктов — Надо помнить, что ему вот в этом описываемом периоде 14 лет. И он при очень больном и умирающем отце практически должен быть коронован. Отец, умирая, решил его короновать. И тут случилось на охоте приключение. Он опять... то есть, не опять, он первый раз упал с лошади...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — И король совершает — король, его папа...

Н. Басовская — Паломничество.

А. Венедиктов — ... паломничество в Англию, в Англию, и молится на могиле Томаса Бекета...

Н. Басовская — Недавно убиенного Генрихом Вторым.

А. Венедиктов — Да, тоже такой...

Н. Басовская — Это все, это все клубок страстей.

А. Венедиктов — Это надо снимать сериал. Алло, Костя Эрнст, ты меня слышишь?

Н. Басовская — А был замечательный фильм «Лев зимой».

А. Венедиктов — «Лев зимой». Сказали мы хором: «Лев зимой». (смеется)

Н. Басовская — Замечательный фильм про это семейство и про страсти, кипевшие в нем.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская в программе «Все так».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Я напомню, это программа Натальи Ивановны Басовской, мы говорим о Филиппе Втором Августе, французском короле. Но я вас спросил, где у Вальтер Скотта, в каком романе очень известном Вальтер Скотта, Филипп Второй Август там нарисован таким благородным сюзереном. Это книга «Талисман», она называется «Талисман, или Ричард Львиное Сердце». И «Повседневную жизнь Инквизиции в Средние века» Наталии Будур получают: Евгений, чей телефон заканчивается на 750, Лариса 840, Андрей 424, Люба 733, Ольга 019, Михаил 064, Вера 278, Айгуль посредством Твиттера 973, Олег 989 и Павел посредством Твиттера 361.

И мы говорили об отношениях Филиппа Второго Августа и семьи Плантагенетов, короля Генриха Второго и его сыновей...

Н. Басовская — Куда он внедрился.

А. Венедиктов — Да. Пацаном. И мы вспомнили буквально одновременно с Натальей Ивановной, хором произнесли фильм, совершенно замечательно снятый фильм про эти события для любителей вот этого всего. Весьма рекомендуем фильм «Лев зимой». Хочу сразу сказать, что было два фильма. Один снял Андрон Кончаловский, это фильм 2003-го года. Но мы, люди пожившие, помним и фильм 68-го года...

Н. Басовская — Да, мы любим классику.

А. Венедиктов — ... да, где короля Генриха Второго играл Питер О’Тул, а Алиенору Аквитанскую — Кэтрин Хепберн, которая получила за это премию Оскар. Ричарда Львиное Сердце играл Энтони Хопкинс, а Филиппа Второго Августа, нашего мальчика, играл Тимоти Далтон, который позже стал известен в роли одного из Джеймсов Бондов. Вот, кстати, важно: в советском прокате Генриха Второго дублировал Зиновий Гердт.

Н. Басовская — Я думаю, что этот фильм очень врезается в память...

А. Венедиктов — «Лев зимой».

Н. Басовская — ... потому что это классический стиль, это по замечательной английской пьесе, это очень английское кино. А я когда смотрела его в свое время, только начинала заниматься этой эпохой. И бывшие со мной друзья и родственники все время спрашивали: а это кто, а этот кому кем приходится. Так что, в Англии все всё это знают. Я стала разъяснять, а потом мне кто-то сказал... и зрители кругом стали: «И нам скажите, и нам скажите». «Пойдем к администратору, договоримся, чтоб за умеренную плату ты перед фильмом разъясняла, кто кому какой родственник». Но в те времена такой бизнес не был принят. Все было по-советски.

А. Венедиктов — Да. Но вот умирает все-таки... давайте скажем, умирает Людовик Седьмой... да, успевает короновать, да?

Н. Басовская — Да, одну секундочку.

А. Венедиктов — Хорошо.

Н. Басовская — Я хочу год сказать...

А. Венедиктов — Да-да-да.

Н. Басовская — Вы правильно сказали, что он коронован, Филипп, коронован при жизни отца по его воле. Отец понимает, что он умирает. Это 1179-й год. И в этот момент Филипп, совершенно юный 14-летний Филипп уже слегка сблизился с молодым королем Генрихом, наследником Генриха Плантагенета...

А. Венедиктов — То есть, еще он не король. Не король, он наследный принц.

Н. Басовская — Еще принцем сблизился, да. А тот коронован. Теперь и этот коронован, он сам молодой король. И Филипп впервые приоткрывает маску, слегка сдвигает маску со своего лица. Назвавшись этим королем, во-первых, он отказался от регентства категорически. На это претендовала его мать Адель Шампанская — «Спасибо, мама, не надо». На это претендовал его дядюшка. И он сказал тоже: «Спасибо, не надо». Совершил первый самостоятельный удивительный поступок в 15-летнем возрасте...

А. Венедиктов — Папа умер уже.

Н. Басовская — Папа уже умер.

А. Венедиктов — Папа умер.

Н. Басовская — Он король с 14 лет.

А. Венедиктов — Он король-король.

Н. Басовская — Юный-юный король. Самостоятельно принял решение о вступлении в брак очень ранний. Я о его браках скажу отдельно. Но отодвинув мать даже от этого вопроса. Дядюшку тоже — регентов нам не надо. Принял решение править самостоятельно, 14-летний мальчик.

А. Венедиктов — Да. Надо сказать, что вот этот Генрих молодой, он на 10 лет его старше.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Ему 25, а тому — 15.

Н. Басовская — А Ричарда на 9. Алиенора одно время ежегодно рожала сыновей, чтобы доказать, кто был виноват в отсутствии сыновей во французском браке. Итак, он сдвигает слегка маску со своего лица. Каким образом? Этот юный, ну, мальчик-король, вдруг потребовал, чтобы его якобы кумир Генрих Плантагенет принес ему вассальную клятву как вассал по французским владениями Плантагенетов. Юридически правильно...

А. Венедиктов — Безупречно.

Н. Басовская — Абсолютно.

А. Венедиктов — Позиция безупречная.

Н. Басовская — По законам той эпохи той западноевропейской системы. Но если это его кумир и если вдруг мы бы на секунду поверили, что это так, это было бы... они нашли бы способ. Они и нашли потом способы, изворачивались так, что старший сын, принц, приносит эту вассальную клятву. А он — нет, вот прямо к своему кумиру: «Давай мне, пацану...» Ну, он знал натуру Плантагенета, старшего Плантагенета, он понимал, что он ни за что, ни за что на это... То есть, он бросил ему какой-то вызов. И, наверное, это было еще не очень умно. И он надолго себя... ну, горячечно. Почти подросток. Надолго запрет потом свои чувства во всякие шкатулки...

А. Венедиктов — Ошибочка вышла, оступился.

Н. Басовская — ...во всякие шкатулки со многими замками. Первые слова, которые приписывает хронист-современник юному королю, вот они, они замечательны. Это слова о его сеньорах, вот этих владельцах: графах, маркизах, которые владеют громадными областями. Шампань, там, владения Плантагенетов бесконечные...

А. Венедиктов — Фландрия.

Н. Басовская — ... Тулузское графство, Фландрское герцогство — ну, немыслимо. Где нет его реальной власти. И вот что хронист приписывает ему, как бы ему передали подлинные слова молодого короля: «Чего они теперь ни натворят, — влиятельные богатые вассалы эти, — их насилие, крайнее оскорбление и вопиющие обиды — все приходится мне терпеть и выносить». Бедный мальчик (смеется).

А. Венедиктов — Да...

Н. Басовская — «Если же по божьей воле они ослабеют, а я же в силе возрасту, тогда отомщу им в полной мере». Он это сделает, он это сделает. Он, наверняка, эту мысль свою никогда не забывал.

А. Венедиктов — Но вот вы знаете, Наталья Ивановна, сейчас раскрыл карту Франции того времени, вот когда он пришел к власти, Филипп, посмотрел на королевский домен: значит, одна Аквитания в три раза больше, чем королевский домен. Нормандия и Анжу в два раз больше. Фландрия такая же, как весь королевский домен. Тулуза в два раза больше. Считайте, что это приблизительно одна двенадцатая по территории от всей тогдашней территории Франции. Двенадцатая, даже одна пятнадцатая. Вот я прикинул сейчас.

Н. Басовская — А закончит он свое правление...

А. Венедиктов — Тут есть вторая карта, я могу вам сказать (смеется). Это в следующей передаче.

Н. Басовская — Да, и пускай посмотрят, может быть, наши слушатели. Это очень выразительно, потому что Иль-де-Франс...

А. Венедиктов — Эта карта есть на Филиппе Втором, на статье о Филиппе Втором на французском языке.

Н. Басовская — Я думаю... нет, русский — не помню. Это я книжки читала, а в книжках всегда есть карты. Итак, вероятно, то есть, наверняка, бурный решительный отказ английского короля Генриха Второго Плантагенета принести вассальную клятву юному Филиппу — хотя по закону надо было — повлиял и на других вассалов Филиппа Второго. Они смотрят на английского короля, который был в этот момент герцогом Нормандским, графом Анжу, Мэна и Пуату и герцогом Аквитанским, где, кстати, аквитанской короной он был коронован как муж Алиеноры Аквитанской. И вот результат: поднимается мятеж еще других вассалов, юридических вассалов французского короля.

А. Венедиктов — Ну так, а чего вы хотели...

Н. Басовская — Восстают против его власти, в общем-то, что-то пытаются отхватить, продемонстрировать силу герцог Бургундский, граф Фландрский, графы Эно, Намюра, Блуа, Сансерра и Шампани. Всё.

А. Венедиктов — Все.

Н. Басовская — Как бы все объявляют: «Ты числишься королем — и числись, тихонечко и без выступлений». Надо сказать, что его дед Людовик Шестой по прозванию Толстый уже пытался ограничить все власти эти...

А. Венедиктов — Но с баронами так не проходит, не проходит.

Н. Басовская — У него был еще дивный советник, этот аббат Сугерий, очень сильный, умный, суперобразованый для того времени...

А. Венедиктов — У нас здесь нету такого.

Н. Басовская — И какие-то шаги были сделаны. Вот о Сугерии, кстати, можно со временем сделать специальную передачу — он этого достоин. Поэтому вся Франция в возбуждении. Как бы сразу проучить, чтобы юный король позабыл. «Ты с короля потребовал вассальной клятвы? Да и мы-то не очень хотим ее подтверждать. Сиди себе тихо». То есть, для него совершенно... он разбивает их поодиночке, ему приходится с ними воевать за то, чтобы они признали свою подчиненность, юридическую подчиненность королевской власти. Он поодиночке, то против одного, то против другого ведет локальные войны. Еле-еле удерживает какой-то статус-кво, который был до смерти отца. И, конечно же, прекрасно понимает, что главное — это уничтожить власть Плантагенетов во Франции. Если он этого не сделает, ни Бургундские герцоги, ни графы Фландрские, ни Шампанские — никто не будет ему подчиняться.

А. Венедиктов — Там буквально вот Аквитания плюс Анжу плюс Нормандия, которые были прямыми землями Плантагенетов — это половина Франции.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Вот просто это вся западная половина, за исключением Бретани.

Н. Басовская — Это половина и плюс осененная равноправной королевской короной, ибо по юридическим нормативам эпохи они с Генрихом Вторым на одной линеечке в Табели о рангах, условно говоря в русских категориях. Потому особенно опасны. Это не просто вассалы, это суперопасно, этобомба. И вот эта ликвидация этой бомбы, поиск взрывателя и попытка его отвинтить составили содержание, ну, половины, большей даже части правления Филиппа Второго Августа. Поскольку он так рано вступил на престол, он долго правил, всего 46 лет. И, в сущности, большая часть этого времени посвящена вот решению этой задачи. И только когда он ее решил, он взялся за некие созидательные дела, о которых, видимо, мы расскажем уже не сегодня.

А. Венедиктов — Да. Но вот, смотрите, когда ему исполняется 18 лет, его товарищ... ну, товарищ... его контакт в королевской семье Генрих-младший унесен лихорадкой. Он лишился проводника... Видимо, это Генрих-младший, он был достаточно простодушным. Хотя он на 10 лет старше нашего мальчика, да? Ему было 28...

Н. Басовская — Мальчик был хитрее.

А. Венедиктов — Да. И он вот, судя и по переписке, да, он все время как бы поджигал, Филипп, вот этот мальчик... ему 17 лет, 16 лет — он все время поджигал этого Генриха молодого против отца, потому что он хотел добиться клятвы.

Н. Басовская — Приглашал его на Рождество...

А. Венедиктов — Да. Он хотел добиться вот клятвы вассальной. У него не получалось.

Н. Басовская — Он приглашал этого старшего Генриха, пока он был жив, молодого короля, к себе на Рождество, устраивал семейные всякие торжества...

А. Венедиктов — По девчонкам ходили вместе...

Н. Басовская — Давал понять: «Здесь, в Париже, тебя любят. А папа...»

А. Венедиктов — Папа у нас такой, да...

Н. Басовская — А папа надоел. Лихорадка унесла молодого Генриха...

А. Венедиктов — 83-й год, 1183-й год. Нашему мальчику 18 лет.

Н. Басовская — Затем довольно скоро погибает от раны, полученной на поединке, следующий сын Генриха Второго Жоффрей. Совсем прямо так исчезает из истории. И перед нашим мальчиком задача овладеть опять обстановкой в семействе с помощью того, кто стал теперь наследником.

А. Венедиктов — Старшим, оставшимся сыном. А их осталось два. Остался Ричард Львиное Сердце, будущий король, Иоанн Безземельный будущий...

Н. Басовская — Ричард Львиное Сердце на 9 лет старше Филиппа. Заметный, яркий, не менее яркий, чем его отец Генрих Второй. И потому в нетерпении, не может дождаться, когда же он из наследника превратится в реального короля.

А. Венедиктов — А папа хочет передать корону другому.

Н. Басовская — А папа...

А. Венедиктов — Джончику.

Н. Басовская — ... влюблен в младшего.

А. Венедиктов — Младшего, да.

Н. Басовская — И вот Филипп опять ищет этот самый взрыватель, чтобы пока подорвать власть Плантагенетов изнутри, и делает это, ну, в сущности, гениально. Теперь он друг и почти побратим Ричарда Львиное Сердце, вот им как рыцарем он восхищается. Я когда-то в свое время еще из спецхрана, — по-моему, как-то упоминала в передаче, но это так смешно, что скажу еще раз, — получила статью в английском журнале «History Today». Зачиталась. В советское, глубоко советское время автор мучился вопросом, была ли близость Ричарда и Филиппа, имела ли она оттенок нетрадиционной ориентации сексуальной. Потому что Ричард-то как раз был известен тем, что он...

А. Венедиктов — И так, и сяк.

Н. Басовская — Да, и так, и сяк. И больше склонялся как раз к сяк (смеется). И автор так это подробно... для меня, тогдашнего советского человека, это было сущее потрясение. Я опоздала на какое-то важнейшее заседание, начисто о нем забыв, и мне потом слегка влетело, тогда еще молодому преподавателю, мне грозили пальцем.

Итак, близость, побратимство. Почему... автор приводил там какой аргумент? Хроники пишут: они разделяли ложе. И вот вопрос: в каком смысле? Дело в том, что в рыцарских нормативах это еще высший знак доверия, это вовсе не обязательно сексуальные отношения.

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — Человек во сне беспомощен, у него в руках нет оружия. И если он согласен вот рядом спать с другим человеком — значит, он ему абсолютно доверяет. Вот какой близости добился Филипп. Ричард Львиное Сердце был человеком прямолинейным, совершенно лишенным вот этой изворотливости, утонченности, которая так отличает Филиппа Второго. И, в сущности, Филипп заложил здесь взрыватель. Он объяснил, конечно, ну, подсказал, ну, помог Ричарду, как когда-то помогал его покойному старшему брату Генриху: «Ну, сколько же будет править ваш отец?»

А. Венедиктов — Старик.

Н. Басовская — К тому же влюбленный в этого ничтожного мальчишку, который родился у Алиеноры Аквитанской, когда ей было за 50, когда никто вообще никаких детей уже не ожидал, и был физически каким-то вот таким не очень... ну, как потом выяснилось, моральным уродом абсолютным. «Сколько же можно? Ты, такой прекрасный... Хотя бы так. Старшего Генриха покойного он короновал при жизни...

А. Венедиктов — А тебя — нет.

Н. Басовская — ... а тебя не коронует. И знаешь что? Хватит. Ты должен отцу показать, доказать», — ну, все замечательно, понятно. Наконец, Ричард напрямую рассорился с отцом. Тем более на его стороне Алиенора пламенная...

А. Венедиктов — Мама.

Н. Басовская — Мама. Отец держит ее в заточении 16 лет в связи с тем, что завел любовницу, Алиенора этого не потерпела и вообще рассорились. Все из фильма «Лев зимой», все можно узнать.

А. Венедиктов — Да, «Лев зимой» еще раз....

Н. Басовская — Держит в заточении. Но мама имеет связь с Ричардом. Она вырастила его в свое время в Аквитании, он у нее любимец. Они две аквитанские рыцарские души. И, наконец, король Филипп Второй юный выдает себя в очередной раз с головой. 1187-й год — очередной бунт... 87-й — 89-й. Он подначивает очередное восстание сыновей...

А. Венедиктов — Ричарда и Джона.

Н. Басовская — Генрих сначала не верит, что Иоанн Безземельный участвует, но Ричард открыто восстает против отца: пора поделиться властью, пора, как обещал, раздать земли. И Филипп передает официально все владения Плантагенетов во Франции Ричарду, своему другу, рыцарю...

А. Венедиктов — Он же сюзерен вообще земель...

Н. Басовская — «Захочу — и передам. Тем более ты, старый Генрих Второй, мне вассальную клятву...»

А. Венедиктов — Не принес.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Поэтому обязательств нет...

Н. Басовская — «Нет, ты непокорный вассал — отдаю твоему сыну».

А. Венедиктов — Там была очень такая смешная история, совершенно современная. В ноябре 1188-го года... Ричард, он же еще как примиритель выступает, этот хитрован. Обращаю внимание: 23 года. Старый Генрих Второй, как кролик в ловушке. Ричард Львиное Сердце, ему 32 года — тоже в ловушке. Они съезжаются. Ричард хочет примирить отца с сыном...

Н. Басовская — Да, на переговоры.

А. Венедиктов — Да, на переговоры.

Н. Басовская — Идет переговорный процесс.

А. Венедиктов — Но как они съезжаются.

Н. Басовская — Под вязом.

А. Венедиктов — Самое интересное, знаете, в чем? Как бы мы сейчас сказали, Ричард, вот восставший сын, и Филипп Второй прибыли в одном автомобиле. Они приехали вместе, чем поразили английскую свиту Генриха.

Н. Басовская — Продемонстрировав побратимство.

А. Венедиктов — Да, да. Вместе.

Н. Басовская — В каком смысле они делили ложе, припомним. А мне всегда жалко старый вяз, под которым шли переговоры. И там французы очень обиделись, что англичане ловко укрылись в тени этого замечательного вяза...

А. Венедиктов — Да-да-да.

Н. Басовская — ... а французы стояли на жаре и очень плохо себя почувствовали. И когда переговоры очень плохо прошли, стороны разъехались, французы в ярости срубили этот древний... вот мне всегда жалко дерево. Жертва страстей человеческих, политических страстей.

А. Венедиктов — Если бы только дерево. На самом деле там страсти кипели нешуточные, и, например, Филипп потребовал, чтобы Генрих подтвердил передачу Ричарду, то есть, от папы к сыну... он требует от папы: «Отдай своему сыну, там, Анжу, Пуату, Тюрень». На что Генрих Второй, по мнению летописца или хрониста, ему говорит: «Если здравый смысл меня не покинул, не сегодня он получит этот дар» (смеется).

Н. Басовская — Сначала я поживу...

А. Венедиктов — Да. Уровень разговора. Представляете? В присутствии свиты...

Н. Басовская — Страсти, страсти. В итоге подписывается мир — сейчас скажу, почему — между Генрихом английским и Филиппом, они договариваются — за деньги. Генрих заплатил Филиппу примерно 20 тысяч марок серебром — это очень много...

А. Венедиктов — Это огромные деньги.

Н. Басовская — ... за то, что Филипп возвратил ему эти владения, которые передавал его сыну. Филипп очень любил деньги...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Эта вся...

А. Венедиктов — Бывает.

Н. Басовская — ... оставшаяся его история будет этой страстью осенена. Но, во всяком случае, он проучил Генриха, он показал, что «у меня такие рычаги, такие взрыватели, я лучший друг Ричарда»...

А. Венедиктов — 23 года!

Н. Басовская — «Хочу — отдаю ему владения, хочу — теперь за деньги обратно отдаю тебе». Генриху очень мало оставалось жить. Он узнал об очередном заговоре против него... уже после всех этих переговоров...

А. Венедиктов — А Ричард принес вассальную присягу, кстати.

Н. Басовская — «Папа, я примирился, да, папа, я теперь хороший».

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — И вот Генриху доносят, что опять заговор, заговор сыновей опять зреет, и что в составе заговорщиков... Он сказал: «Покажите список». Доносчик принес ему список: вторым, кажется, или третьим там стоял его обожаемый сын Иоанн.

А. Венедиктов — Принц Джон.

Н. Басовская — Генрих Плантагенет отвернулся к стене, он плохо себя чувствовал. Трое суток не пил, не ел, призывал смерть на свою голову — и призвал. И вот Ричард — король. Теперь в Англии королем лучший друг Филиппа Второго. Они готовы сейчас же начать войну друг с другом. Все, дружба с Ричардом закончена, они на пороге прямого столкновения опять за эти земли...

А. Венедиктов — Ну, потому что он же папе отдал, он его же предал. Перед смертью Генриха...

Н. Басовская — Маска-то опять была сброшена.

А. Венедиктов — Да-да-да-да-да.

Н. Басовская — «Ты же уступил папе, жадина такой, за деньги».

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Они готовы воевать друг с другом, но тут вмешивается то, что мы сегодня назвали бы общественным мнением. Изюминка в том, что это было рыцарское общественное мнение. Рыцари как в Англии, так и во Франции, заявили открыто, что они не согласны сейчас идти войной помогать своим королям, чтобы короли решали свои эти вассально-ленные отношения в то время, когда в 1187-м году, два года назад, произошла трагедия на Ближнем Востоке: Иерусалим завоеван Саладином, или Салах ад-Дином...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — ... египетским султаном. Там рухнуло Иерусалимское королевство, король Ги де Лузиньян остался королем, но без королевства. И в это время, когда надо спасать Святую Землю...

А. Венедиктов — Два христианнейших короля...

Н. Басовская — Да. Иерусалим был под христианской властью после Первого крестового похода 88 лет. Это серьезный срок.

А. Венедиктов — А два христианнейших короля сейчас сцепились бы...

Н. Басовская — А они сейчас будут друг друга...

А. Венедиктов — ... в Нормандии.

Н. Басовская — И все поняли, и Папа высказался Римский, и не один, два подряд, что ребята, не время, вы выясните свои отношения потом. Так назрела идея Третьего крестового похода, знаменитого, важного для биографии Филиппа невероятно. Вообще в истории Европы очень важного. Для биографии Саладина — он у нас возникал и со стороны Саладина, и со стороны Ричарда Львиное Сердца. Но каждый в этом крестовом походе раскрылся совершенно по-разному.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна, давайте мы про крестовый поход не будем, мы не успеем. Но есть два вопроса к вам, они на одну и ту же тему. Алексей спрашивает, на каком языке велись переговоры под вязом. И Инна спрашивает: «На каком языке общались люди во времена, о которых вы рассказываете? Был ли единый язык?» Вот давайте, у нас есть минута, давайте ответим.

Н. Басовская — Придворные общались и в Англии, и во Франции на французском языке. На сугубо официальных дипломатических встречах могла звучат латынь, и звучала...

А. Венедиктов — Я хочу напомнить, что Плантагенет — это французская династия, это анжуйская династия...

Н. Басовская — Анжуйцы они...

А. Венедиктов — Они анжуйцы, это прямо слева вниз от Парижа. Вот Анжу — это слева вниз от Парижа по карте, да?

Н. Басовская — До 14-го века английский двор говорил на французском языке.

А. Венедиктов — Ну, а вообще, если говорить о людях: итальянцы...

Н. Басовская — Уже диалекты...

А. Венедиктов — Диалекты. Испанцы...

Н. Басовская — Английский язык уже есть, но это язык простонародья. Это вариации, созревшие после великого переселения народов. расселения германцев из единого, более или менее единого германского языка в соответствии с разделением по частям бывшей Риской империи формируются итальянский язык, испанский язык, французский, а на островах — английский.

А. Венедиктов — Но дворы пока вот, английский и французский — на французском.

Н. Басовская — Эти два двора говорят по-французски.

А. Венедиктов — Это программа «Все так» с Натальей Ивановной Басовской. Мы продолжим через неделю говорить о Филиппе Втором Августе.