Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — Здравствуйте. В эфире программа «Всё так», Наталия Басовская, Алексей Венедиктов. Трагическая гибель польского президента Леха Валенсы в небе над Смоленском, в небе над Катынью напоминает нам о том, что отношения между нашими странами были трагическими всегда. И были трагическими они тогда, когда и стран-то как таковых не было. Мы готовились с Наталией Ивановной рассказать вам о Стефане Батории, о польском короле, о единственном польском короле, который сумел выиграть российско-польскую войну, если так можно говорить о Левонской войне, который тоже положил начало пограничному противостоянию, или продолжил линию на пограничное противостояние в XVI веке, да не с кем-нибудь, а с Иваном Грозным.

Так получилось, что один польский правитель в эти дни погиб в небе над Россией, а другой польский правитель стал героем нашей передачи сегодня.

Наталия Басовская — Здравствуйте. Конечно, скорбный день, скорбные часы. Погибло так много людей и глава государства. Мы конечно всей душой соболезнуем тем близким и родным, которые сейчас скорбят, и всей Польше. Но история есть история. И передача наша, и материал, посвящённый Стефану Баторию, который был избран, некоторое время был королём Польши, остаётся объективным фактом, объективной реальностью. Стефан Баторий, человек XVI века, родившийся в 1533 году, умер в 1586 году.

Знаменитый XVI век, время становления национального самосознания, государственности, время укрепления Московии, как её называли в Центральной и Западной Европе.

А. Венедиктов — И Речь Посполиты.

Н. Басовская — И образование Речи Посполиты, этого знаменитого объединения унии великого Княжества Литовского и Королевства Польши. Формально Стефан Баторий, князь Трансильвании, король Польши, много у него было высоких титулов, великий князь Литовский. Я предложила подзаголовок — грозный противник Ивана Грозного. Да, он вошёл в историю ,как талантливый полководец, как сильный предводитель сильного войска. Но как дальше будет выяснено, войско меньше всего состоявшего из поляков. И сам он не поляк. Но об этом чуть позже.

Грозный противник Ивана Грозного в знаменитой Левонской войне, про которую тоже интересно поговорить и о которой много мифов существует. Часто говорят — великий полководец, и говорят правильно. Но заметим, что город Псков, северорусский город, который не так давно был лишён отцом Ивана Грозного Василием III своей самостоятельности, перестал быть городом-республикой, тем не менее. Противнику не сдался. И Стефану Баторию, который стоял лично под его стенами, не покорился.

А. Венедиктов — Ну, Вы уже всё рассказали!

Н. Басовская — нет. Мне кажется, что нет. Много очень интересных деталей и подробностей. И реалий. Сохранилось огромное количество источников. Прежде всего потому, что участники второго похода Стефана Батория на Россию в 1580 году писали дневники. Это Ян Сборовский, кастелян, командовал отборной частью армии Стефана Батория. Это Лука Дзилынский, начальник авангардного войска Стефана Батория. Это и русское произведение, «Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков». Трогательное, полулитературное, полуисторичесукое произведение, написанное неким русским очевидцем.

И наконец, дневник осады Пскова Стефаном Баторием, который, видимо, писал секретарь королевской канцелярии Станислав Пиотровский. Это много исторического материала, встают живые картины такого далёкого прошлого, более четырёх столетий отделяет нас от этих событий.

А теперь о персонаже. Алексей Алексеевич уже чуть-чуть привычно и справедливо упрекнул меня, что по привычки своей, человека, часто читающего лекции студентам, поставить, означить сразу вопросы, может быть я впереди рождения персонажа что-то сказала. Но поверьте, есть ещё очень много важных подробностей. Итак, Стефан Баторий родился 27 сентября 1533 года в маленьком городке на территории современной Румынии. Его родители — отец Стефан Баторий, воевода Трансильвании, мать Екатерина Телегди, и он по происхождению этническому отца и матери, венгр. Его настоящее имя должно звучать Иштван Батори.

Но пошло в русской традиции, да и в польской Стефан, а у нас Стефан Баторий.

А. Венедиктов — С именами вечная путаница. Я, кстати, назвал, что погиб Лех Валенса. Конечно, Лех Качиньский, президент Польши. Вот если Лех, то Валенса.

Н. Басовская — Этот президент Польши был долгим сторонником Валенсы, поэтому оговорка не такая страшная.

Итак, наш персонаж по этнической принадлежности, для этих времён даже национальной говоришь с некоторой оговоркой, Иштван Батори. И надо сказать, что его знаменитую армию, которая объективно была сильнее, лучше вооружена, чем московская армия Ивана Грозного, русская армия, в основном состояла, её элитные части, из венгров и немцев. Между прочим, родился он в Трансильвании. Что же это за такая область? Очень спорная территория между...сейчас она на территории современной Румынии.

Но она была спорная, промежуточная между Румынией и Венгрией. Когда-то это была территория, на которой жили древние дакки. Дакийское государство, мы произносим это с некоторой оговоркой, это полугосударство, почти государство, которое покорили римляне при Трояне. После римлян, когда они оттуда ушли, в XI-XII веке эта территория была подвластна королям Венгрии. В XVI веке в силу трагического движения турок на Европу, находилась под управлением турецкого султана. В XVII веке Габсбурги, австрийско-немецкая династия. И наконец, в начале ХХ века закреплена за Румынией.

В 1940 году отошла к Венгрии, в 1947 году, по итогам Второй мировой войны, наконец была установлена граница 1938 года между Венгрией и Румынией. Это вечно спорная, вечно многоэтничная территория. Надо сказать, что считается, что в Трансильвании родился знаменитый Влад III Дракула, господарь Валахии. Ну, знаменитый Дракула, который, по-видимому, по происхождению был немцем, и с которым было много связано преданий, преданий мрачноватых. Замечу с разу, что и со Стефаном Баторием связано что-то такое... трансильванский след, как мы скажем сегодня.

Замечу, что его сын Габар, который был князем Трансильвании, за жестокость был изгнан и убит.

А. Венедиктов — Это позже.

Н. Басовская — Его родственница, Стефана Батория, графиня Елизавета Баторий, о ней сложилось дикое предание, дикая молва, мы знаем всегда, что в преданиях что-то есть, на эту тему есть роман «Кровавая графиня», о том ,что она увлекалась косметическими процедурами и купалась в крови убиенных девочек. Подсчитали, 80 девочек. Конечно, это мифы, но мифы мрачноватые. Юность нашего персонажа, будущего короля польского, князя литовского, правителя Трансильвании Стефана прошла при дворе императора Священной Римской Империи Фердинанда I. Это центрально-европейская фигура, строго не принадлежащая ни одной этой национальной истории.

Фердинанд I с династии Габсбургов родился и воспитывался в Испании, при дворе вот этого, испанского по происхождению человека, правителя, который был младшим братом знаменитого габсбургского императора Карла V, испанского короля Карла I, при этом дворе и рос Стефан Баторий. Когда Фердинанд был избран королём Чехии и Венгрии, ещё присоединилась Чехия и Венгрия к области, где правил Фердинанд I, к тем территориям. Он много воевал с турками, частично непокорившимися венграми. Нестабильная была ситуация.

А. Венедиктов — там границ не было.

Н. Басовская — Границы были совершенно неопределённые, Германия, как мы знаем, сражались княжества протестантские с княжествами католическими, и во всех этих борениях участвовал Фердинанд, при дворе которого служил Стефан Баторий. После отречения Карла V от императорской короны в 1555 году Фердинанд стал императором Священной Римской империи. Вот при каком дворе находился Стефан Баторий.

Вместе с императором Фердинандом он оказался в Италии, Стефан Баторий. И времени там не терял. Он поступил в Падуанский университет.

А. Венедиктов — Вот уже странность номер один. Сын князя, я не припомню, кто ещё...

Н. Басовская — Живи да радуйся!

А. Венедиктов — ...кто в XVI веке поступил в университет.

Н. Басовская — Самообразованием очень многие занимались, и он тоже займётся, когда у него образуется ситуация. Но пока он поступил в университет, к образованию у него влечение было. Мне не удалось установить точно, закончил он его или нет. Но понимаю, что он блестяще овладел латынью. Это давали итальянские университеты. Потому что затем, когда он оказался правителем столь разных областей, как Трансильвания, Литва, Польша, говорил не на каждом языке свободно, он общался с элитой этих этносов на латыни.

А. Венедиктов — Латынь тогда — это то, что английский сейчас.

Н. Басовская — Международный язык для элиты. Абсолютно непонятный язык для народа, язык священнодействия и церковной службы. А он владел им свободно. И часто с подданными своими, это зафиксировано в источниках, говорил на латыни. Он изменил свою политическую ситуацию сам, уйдя от службы германскому императору на службу к воеводе Трансильвании.

А. Венедиктов — Вернулся назад.

Н. Басовская — Да. Иоанну Сигизмунду Запольскому, Янош Заполян, — как его называли. Он был противником Фердинанда I и возглавлял не покорившуюся империи часть Венгрии. То есть, что заставило Стефана Батория, никаких личных мотивов...

А. Венедиктов — Почему? Патриотизм. Другого нет.

Н. Басовская — Тяготение к родным очагам Трансильвании.

А. Венедиктов — При этом в этот момент он с турками начинает общаться, как с противниками императора.

Н. Басовская — На этой службе он стал врагом немцев, т.е. послужил, обрёл военный опыт в этих войнах германский, поучился в падуанском университете, прибыв в Италию вместе с императором, но служить не стал и оказался во враждебной политически конечно, не этнически, позиции по отношению к Германской империи. В войнах теперь с враждебным ему германским императором он оказался в плену, немецком плену. И пробыл в этом плену три года. Он удивительно использовал это время, опять абсолютно нестандартно для средневекового правителя его уровня, как мы скажем.

Все три года он упорно занимался самообразованием. И вот здесь, это зафиксировано, он рассказывал это сам, он читал римских историков.

А. Венедиктов — Это очень интересно. Попав в плен, не в тюрьму, почётный плен, чем человек занимается в плену? Самообразованием.

Н. Басовская — Да. Это не всякому... В его натуре, в его менталитете, в его разуме, потом, когда будут его избирать на престол польский, многое будет учитываться, вероятно это тоже. Но я скажу, какие другие факторы будут учитываться. Итак, он уже выделяется внутри этой элиты. У него прекрасное происхождение, у него придворный опыт, для эпохи это важно, у него военный опыт, для эпохи это чрезвычайно важно, он образован, он настоящая феодальная элита. Но время это не феодальное, но элита во многом живёт по законам этих былых рыцарских времён.

А. Венедиктов — Вы знаете, он выделялся не только своим происхождением и образованием, ещё и личными качествами. Потому что когда я искал, почему этот человек сделал рывок в карьере, мало ли таких было, мало ли служило, мало ли обучалось, мало ли учило латынь и т.д. Я обнаружил очень интересное у историка Пастори, есть замечательная характеристика, правда эта характеристика ему дана, когда он перестал быть королём. Но тем не менее, она звучит так: «Баторий был в костёле больше, чем священник, в республике больше чем сенатор, в суде — больше чем адвокат, в войске — больше чем гетман, в бою — больше чем солдат, а в перенесении неприятностей, в терпении, доброте и прощении личных оскорблений — больше чем человек».

Н. Басовская — Это восторженный отзыв, который я читала и просто решила его не приводить, потому что он отдаёт придворной могучей лестью, но как правило, в любых восторженных характеристиках есть какое-то основание.

А. Венедиктов — Но это после того, как он перестал быть королём.

Н. Басовская — Он вызывал уважение, о нём написал Монтень в своих опытах очень смешно, мимолётно отметил. Говоря о костюмах, об одежде, Монтень заметил, что есть такой правитель Стефан Баторий, никогда не носит перчаток, а считалось, что для Монтеня, он жил в стране с очень суровым климатом, Польша для них очень суровый климат. Когда они придут под стены Пскова, они узнают, что есть более суровый. Никогда не носит перчаток и всегда носит шапочку.

На картинке, которая в нашей студии, как раз он в шапочке. Небольшую шапочку с пером, это и венгерская традиция и частично польская. Это Монтень отмечает, как очень лёгкий костюм для сурового климата. Итак, человек заметный, замеченный, наверное необычный, отмечалась его... кто-то говорил, что у него красивые черты, а кто-то наоборот. На знаменитой картине Яна Матейки, о которой надеюсь ещё сказать, он конечно выглядит очень грозным, страшным, а в то же время многие искусствоведы пишут: «Это самое красивое лицо для этой эпохи».

То есть, он был видный человек, скажем так. И наверное неслучайно, а глубоко закономерно, когда в 1572 году умер король Польши, а в это время Стефан Батория уже был князем Трансильвании...

А. Венедиктов — Кстати, князем он стал... ему было 38 лет. Он уже для Средних веков это уже вторая часть жизни, можно сказать, закат.

Н. Басовская — Он был признан князем, он стал первым князем, до этого это были воеводы Трансильвании, его отец был воеводой, повысился статус, князь Трансильвании. А когда в 1572 году стало известно, что умер король Польши Сигизмунд Август, и там началось бескоролевье на два года, Стефан Баторий пока не выдвинул свою кандидатуру, он сделает это позже, но наверняка эта идея ему в душу запала. В Польше в 1574 году был избран королём французский принц Генрих Валуа.

Тут надо сказать, что же это за такая традиция избрания. К этому времени, к XVI веку Польша стала отличаться по своему устройству среди центрально-европейских стран и тем более западноевропейских, особым положением феодальной элиты, особым статусом знаменитой польской шляхты, которая имела большие полномочия, прежде всего в польском сейме. Правом вето они могли воспользоваться. Вето по латыни — я запрещаю, по отношению к любому, даже королевскому распоряжению. Надо сказать, что это стремление быть очень независимыми привело к тому, что когда Польша объединилась с великим княжеством Литовским, образовалась Речь Поспалита, это же буквально с польского переводится как республика.

Это была, как говорят современные польские историки, шляхетская республика. Многие смотрят на это в историографии даже как-то отрицательно, негативно. Вот, феодальная вольница, каждый мог высказывать что-то, слишком самоуправство большое было у элиты. Я давно размышляю над тем, что даже такая вольница имеет две стороны. Республика шляхетская — это всё равно республика, это всё равно коллегиальное правление, а не деспотическая железная рука одного человека. Это самосознание элиты, как очень значимой.

То, что потом назовут гражданским чувством, чувство самоуважения, хотя бы в рядах аристократии, там было очень высоким. Ну и минусы большие. Пока будет принято решение, кого же избрать. Такое межвременье, два года безкоролевья, как пишут польские историки. Избран был французский принц, там тысячи соображений, боролись кланы. Ну, короче, всё-таки, избран был он.

А. Венедиктов — Я напомню, что Генрих Валуа, будущий Генрих III Французский, брат Карла IX, я напомню, что за два года до того Варфоломеевская ночь.

Н. Басовская — Сын Екатерины Медичи. И его избрали, прошло всего два года с Варфоломеевской ночи, он становится польским королём, и он пробыл им всего около полугода. Потому что внезапно получил сообщение, мама Екатерина прислала сообщение, что внезапно умер Карл IX, о его смерти мы говорили, то ли отравила, то ли не отравила, раз, скончался, и всё. И Генрих тайком, бросив польское королевство и престол на произвол судьбы, ускакал из Варшавы, боясь, что престол будет занят его другими соперниками, в том числе Генрихом Валуа, будущим Генрихом IV, Бурбоном.

А. Венедиктов — За ним гналась шляхта, чтобы вернуть его на престол. Случай уникальный! Польский король тайно покидает, бежит, не отрекаясь ещё, через границу, за ним гонятся, чтобы вернуть на престол. Не догнали.

Н. Басовская — Это конечно была трудная политическая ситуация, и она подтолкнула такого заметного человека, как Стефан Баторий, на то, чтобы выдвинуть свою кандидатуру. Надо сказать, что Генрих Валуа Французский был избран на польский престол после двухлетних дебатов. И здесь нельзя было ожидать, что очень легко пройдёт избрание кого-либо. Очень многие из литовской знати, объединение Польши и Литвы очень сложное. Были настроены на то, чтобы отделиться.

Побыли вместе великое княжество Литовское и польское королевство, и хватит. И тогда только не поляка на польский престол! Кого угодно, только не поляка. Называли даже кандидатуру Ивана IV, московского царя. И тут Стефан Баторий выдвинул свою. Средняя и мелкая польская шляхта поддержала этого человека. Что их привлекало? Военный опыт, то, что он воин, что у него прекрасное наёмное войско из венгров, издревле прекрасных вояк, что он признанный полководец.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская в программе «Всё так».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Здравствуйте. Мы с Наталией Басовской продолжаем разговор о польском короле Стефане Батории, так совпало, что параллельно с нашей программой мы следим за событиями вокруг гибели президента Польши Леха Качиньского. И так случилось, что мы сейчас будем говорить о противостоянии московского государства и Речи Посполиты. Он избран королём.

Н. Басовская — Он избран королём, потому что большая часть шляхты поддержала эту кандидатуру. Мотивы — он полководец, он воин, у него прекрасное войско из наёмников, преимущественно венгерских, которые умеют воевать, у него большой опыт. И придумано условие, высшая знать была против, сенат был за германского императора Максимилиана. А среднее и высшее звено — за Стефана Батория, которым ближе ещё условие, что он женится на Анне Ягеллонке, сестре последнего гегелона Сигизмунда II Августа. Условие категорическое. Стефан согласился.

Итак, коронация в Кракове, Стефан, князь Трансильвании, становится правителем Речи Посполиты и коронуется польской короной, ему 43 года, Анне Ягеллонке 50 лет. Через несколько дней их свадьба. То есть, закрепляется то, что я говорила, XVI век — время создания национального создания, национальной истории. И закрепляется этим браком то, что Стефан — не просто приёмыш, он своим браком поддерживает национальную польскую династию Ягеллонов, в какой-то мере продолжает.

И дальнейшие события после этой коронации связаны довольно скоро с Левонской войной.

А. Венедиктов — Она уже шла.

Н. Басовская — Она началась до него, в 1558 году, в ней было несколько этапов. Первый этап ещё до него, с 1558 по 1561 г., был успешный для московского княжества, и как раз с приходом Стефана Батория успехи военные перешли на сторону соперников Московии. А первый этап был успешным. И в нём, этом первом этапе, был очень важный успех, который хочу подчеркнуть. Левония — это территория частично современной Литвы, современной Эстонии, была подвластна Левонскому ордену, из числа тех духовных рыцарских орденов, которые были созданы в данном случае немецким рыцарством по итогам крестовых походов, и Левонский орден был как бы отделением знаменитого Тевтонского ордена, распущенного и погибшего в результате знаменитого противостояния битвы 1410 года.

Он был распущен. Территория, подвластная ему, отошла к Польше. И вот Левонский орден, полный наследник этого рыцарского гнезда, он в сущности России был сильно небезразличен, решительно препятствовали левонские рыцари торговле и любым контактам русских земель с Германией. Что было очень важно. И Иван Грозный вполне сознавал важность этих контактов. Надо сказать, что именно только Пётр I понял, что это важно, нет, Иван Грозный вполне это понимал.

Например, такая подробность, которую я отыскала. Он направил туда в 1547 году вербовщика, чтобы в германских землях навербовать мастеров, строителей, ремесленников, имеющих этот немецкий опыт. Повторяю, Пётр I был не первым в этом. Было разрешение германского императора, императора священной Римской Империи германской нации провести их через территорию Левонского ордена в Московию.

Однако, левонские рыцари. Нарушая разрешение императора, остановили их, не пропускали, а самого вербовщика посадили в тюрьму, мастера стали разбегаться и разъехались. И нашёлся один, некий мастер Ганс, который стал настаивать — я доберусь до Московии. Его тоже посадили в тюрьму. Сумел вырваться оттуда и самостоятельно решил добраться. В двух милях от границы Московии левонские рыцари его схватили и казнили. То есть, это было такое гнездо зла для московских земель, которое мешало включению Московии в европейскую жизнь, и вполне сознательно.

Кроме того, территория Литвы, входившая в это время в Речь Посполиты, это место эмиграции, это место бегства из Московии неугодных или тех, кто опасается за свою жизнь, именно туда уже бежал знаменитый князь Курбский. Он сначала участвовал в Левонской войне, а узнав, что ожидается расправа над ним, в 1564 году бежал именно на территорию Литвы, получил там земли, поместья и т.д. И многие другие оппозиционеры, как мы скажем сегодня, политические противники, бежали в Литву. То есть, в Левонской войне, которую в учебниках освещают только как борьбу за выход к Балтийскому морю, на него есть более широкий взгляд.

Во-первых, Балтийское море, этот выход при Иване Грозном не состоялся, но была ли это единственная и главная цель Грозного, есть решительные в этом сомнения. И лично я считаю, что добившись на первом этапе упразднения этого ордена, он был секуляризован, т.е. он перестал существовать, как военная организация, земли были включены, стали подвластны Польше. Царство московское, Московия, как они говорили, государство русское совершило дело для истории объективно очень полезное.

Но Левонская война продолжается. И во главе войска оказывается благодаря тому, что он получил корону Польши, очень опытный полководец. В 1561-78 гг., а в 70-е годы — это уже он, Стефан Баторий, война развивается с переменным успехом, то у русских войск удачи, то у Стефана Батория. А вот в 1579-83 гг., последний этап этой войны — это непосредственное участие Стефана Батория.

А. Венедиктов — То есть, он на поле боя.

Н. Басовская — Произошёл потрясающий эпизод. Он лично прибыл к стенам Пскова. На пути был, поход он совершил в 1579 году на русские земли, был захвачен Полоцк, но захвачен ценой ужасной, близ Полоцка была маленькая крепость Сокол, защитники сожгли её вместе с собой, т.е. сопротивление было очень тяжёлое.

А. Венедиктов — Вы знаете, я обратил внимание, что Левонская война отличалась каким-то зверством с обеих сторон. Когда читаешь истории об уничтожении мирного населения, то диву даёшься, потому что в Европе война шла по-другому. Хотя Варфоломеевская ночь... но это не война. Когда воюют государства с тем, чтобы вырезать полностью население, сначала пришли московские войска, резали всех подряд. Потом пришли поляки, резали всех подряд, да ещё защитники сами себя сжигали, с детьми, с жёнами, лишь бы не попасть в руки врага.

Н. Басовская — Но меньше всего среди воинов было поляков. Это были венгры и немцы. Но надо сказать, что это была феодальная распря и борьба за добычу. Я подчеркну, источник это выдаёт полностью. Иван Грозный нуждался в средствах. Его удачные казанские, астраханские походы сначала дали огромную добычу, но она была уже сильно растрачена, и воинство надо занять. И вот эта борьба за Левонию — это борьба за новую добычу. И то же самое для Стефана Батория.

Вот из дневника ксендза Пиотровского: «Любуемся Псковом. Господи! Какой большой город, точно Париж! Помоги нам, боже, с ним справиться» Боже, как ужасен человек в Средневековье, сегодня по-другому. Любуемся. Он похож на Париж, помоги с ним справиться, чтобы его разграбить. На самом деле добыча — это очень важное соображение, они его не скрывают, им нужна добыча. Процитирую ещё дневники.

«Ядер и пороху должно быть там большой запас», — когда началась осада Пскова, сопротивляются жители отчаянно. «Нужно усердно молить бога, — пишет опять Пиотровский, — чтобы он нам помог, потому что без его милости и помощи нам не получить здесь хорошей добычи». Да, борьба за добычу. Город большой, сильно укреплённый, но считается очень богатым, это торговая республика недавно, только в 1510 году он перестал быть республикой. А традиции-то живы, купцы есть, богатых людей много.

И вот начинается приближение к страшной осаде Пскова.

А. Венедиктов — Но это не была религиозная война, как историки в 40-е годы пытались...

Н. Басовская — Некоторые авторы пытались сказать, что это была попытка католиков с православием, а православных с католиками. Известно, что Иван Грозный поиграл в раздумье о том, не принять ли католическую веру, это как Елизавета I играла вечно, не выйти ли ей за кого-нибудь замуж. Это была безусловно политическая игра, для той эпохи одна из важнейших форм любой политической игры — это рассуждение о конфессии. А не сменить ли мне конфессию! Боже мой, как поиграли люди далёкого Востока в XIII веке, с Людовиком IX Святым. Якобы монгольский правитель думает, не принять ли ему христианство.

То есть, это была форма уходящего Средневековья, форма проявления соперничества, политической борьбы. Я не знаю, как в сегодняшней политике есть много оболочек, о которых говорить не стану, я не политик. Но мы знаем, что есть оболочки, бесконечные темы для переговоров, которые часто прикрывают реальные интересы. Так же было и в эту эпоху. Итак, Стефан Баторий — успешный полководец. Он вступает в Левонскую борьбу, у него есть союзник в лице Швеции, он объединённый правитель и Литвы, и Польши, у него очень хорошее войско, он захватил Полоцк, как я уже сказала, дорогой ценой, но захватил. Осенью 1579 года захвачены Великие Луки, достались одни развалины от Великих Лук и ряд других городов. То есть, успех.

И 24 августа 1581 года в недобрый для него час, чего он сам ещё не знает, сам Стефан Баторий, как пишет источник, со всеми своими многими силами, это русский автор пишет, подошёл к стенам Пскова. Для того, чтобы устрашить защитников этого укреплённого и очень богатого города, он устроил под стенами города военный смотр. Вот они полюбовались Псковом, мечтая о добыче, а потом для устрашения проведён смотр войск. У Байтория примерно 100 тыс. войск. Так считается. Это потрясающе!

Тут даже сомнений особых нет. Все авторы сходятся, что цифра близка к этому, точных подсчётов нет. А что же было у псковитян? Кадровых военных, профессиональных, стрельцов и конницы, предположительно 7 тыс. человек. Это абсолютно другая цифра, другой порядок. И примерно 10 тыс. вооружённых горожан. Поэтому Стефан Батори поначалу абсолютно не сомневался в своём успехе у стен этого города. И вообще, поразительно, начав решительно выигрывать эту войну, ведь ясно было, что дело идёт к победе, он споткнулся примерно на полгода под стенами конкретного города Пскова, всего-навсего в 1510 году, недавно, сравнительно, 70 лет назад, покорённого Московией и может быть таящего обиду.

С помощью писем, прикреплённых к стрелам, Баторий, когда понял, что слёта город не взять, засылал в город предложения боярам псковским перейти к нему на службу. Умно! Не глупый был человек! Всего-навсего перейти к нему на службу, надеясь, что они помнят обиды со стороны московских правителей, и тогда, мол, платить буду хорошо, и мирно сдайте город, сдайте ключи.

Не получилось. Какой немыслимо патриотический подъём! Или величайший страх перед разграблением, уничтожением, или всё это вместе, или охватившее людей некое состояние, которое называют харизматическим, пассионарным, привело к тому, что Псков оказалось взять нельзя такой немыслимой силой, сказать трудно. Были сделаны проломы в стене, две башни были захвачены, кажется, это конец. Тогда из огромной пушки псковичи выстрелили по одной из этих башен, и она обрушилась прямо на тех воинов Батория, которые уже ворвались в эту башню.

А. Венедиктов — Вместе с защитниками.

Н. Басовская — Да. Все погибли. Были сделаны девять подкопов, тайных, под стены города. Все подкопы псковичи нашли и пресекли. Как они умели работать, я зачитаю, что потом случилось. Вот пишет секретарь Батория: «Русские в проломах, сделанных нами, снова ставят срубы и туры. И так хорошо исправляют их, что они будут ещё крепче, нежели были прежде». Вот как умели работать! И тут знаменитое то, что называют генералом Морозовым. Ну обязательно, почти мистически встречаются в русских землях, когда на них серьёзная идёт опасность.

Двадцать восьмого октября 1581 года пишет Пиотровский: «О боже! Вот страшный холод! Какой-то жестокий мороз с ветром. Мне в Польше никогда не случалось переносить такое». Фуражиры начинают замерзать, когда отправляются за припасами, за кормом для лошадей и людей. Не хватает денег выплатить солдатам, в войске начинается брожение. И там обороняются и не сдаются всего-навсего такие жалкие силы, которые я назвала. Псковичи отразили 31 приступ. Совершили 46 вылазок. Великий полководец, Стефан Батория до этого, я забыла упомянуть, прославился, отражая набеги татар. И отразил.

Вся Центральная Европа уважала в нём полководца, уважение было заслуженным. Он споткнулся об этот город. Не зря два великих художника оставили нам две удивительные картины, связанные с обороной Пскова. Это картина Яна Мотейки, великого польского художника, художника-баталиста, пишущего об истории, о событиях Батория под Псковом. Что за сюжет? Сложный! Что только о нём не написано! Он выписан прекрасно, Баторий здесь действительно красив, величав, с оружием в руках, русские слегка принижены и протягивают кажется что-то, вроде хлеба-соли.

Трактуют так — это они просят о мире. Да, предложения о мире были, поступали. Но известно, что с хлебом-солью просить мира не есть русская традиция. С хлебом-солью совсем другая церемония происходит — добро пожаловать. А добро пожаловать под Псковом не было. Есть ещё одна картина, посвящённая обороне Пскова. Она висит в Третьяковской галерее. И я всем, кто может туда сходить, очень советую посмотреть на неё другими глазами. В соседнем зале с тем залом, где висит «Явление Христа народу» Иванова, есть эта картина. «Осада Пскова польским королём Стефаном Баторием в 1581 году». Она была заказана Академией Карлу Брюллову. Брюллов писать её не хотел, не потому, что он не уважал защитников Пскова. Ему было обидно.

Ему сказали, чтобы стать полным членом, законным членом Академии, он должен предъявить картину на заказанную тему. И автор уже написанного «Последнего дня Помпеи» был обижен. Он сказал: «Неужели недостаточно, что у меня, помимо всего моего творчества, есть, например, «Последний день Помпеи». Нет, Академия была очень консервативной организацией. И он взялся за эту картину. Он не дописал её, именно оттого, что писал как бы по принуждению, в 1839–1843 гг.

Я посмотрела на неё очень внимательно. В подлиннике в Третьяковке. Это огромное удовольствие, потому что мастер есть мастер. Пишет ли он с восторгом или без, его перо помимо его воли совершенно. А тот факт, что он не завершил картину. И в центре композиции идёт крестных ход, который по преданию остановил дрогнувших защитников Пскова, делает этот центр композиции слегка не прописанным, он выглядит импрессионистски. И от этого ощущения божественного, неземного, что несут с собой эти служители церкви, вышедшие поддержать горожан, только усиливается.

А. Венедиктов — Вы не назвали героя, который возглавлял защитников Пскова. Иван Петрович Шуйский, который позже странно умрёт во время Бориса Годунова. Странно умрёт.

Н. Басовская — Боже мой, это было время странных смертей.

А. Венедиктов — Но он был героем. Надо запомнить полководца — Иван Петрович Шуйский.

Н. Басовская — И местный псковский воевода Андрей Иванович Хворостинин, не такой знаменитый, тоже должен быть упомянут, и воевода Хрущёв. Это были люди достойные, очень храбрые, проявившие под стенами Пскова какие-то невероятные личные качества. Во-первых, у стен стоит, он уйдёт оттуда в ноябре от стен Пскова сам, не с войском ,а уйдёт Стефан Баторий. А сознание того, что под стенами стоит не только мощное войско, но и во главе его лично Стефан Баторий, должно было сломить этих людей, но не сломило.

Поразительно, помимо того, как они трудились, как работали, как восстанавливали разрушенное, как молниеносно сооружали новые укрепления, помимо этого удивляет. Как много у них было припасов. Дело в том, что Иван Грозный не прислал им на помощь никого и ничего. Он не мог этого, видимо, сделать. Это не в упрёк ему, можно сделать много упрёков, на других театрах военных действий было занято много войск, у него не хватало этого, тоже Левонская война, вторая её половина сильна истощила силы московского государства, и никто не пришёл на помощь. Но все источники изумляются, какой был запас ядер, из чего они их переливали, видимо что-то добавляли, как много было боеприпасов и пороха, их артиллерия работала потрясающе.

Ну и потом, если осаждающие постепенно отчаивались и деморализовывались, это всегда, осаждающие страдают почти так же, как осаждённые — холодно, нет денег, войско ворчит, а заплатить Стефану Батория тоже нечем, он видит, что здесь великой славы не случиться. И он сам уходит потому, что ему уже не хочется в этом, не самом славном месте находиться, остальных... И он вынужден пойти на мирные переговоры. Он даёт согласие своему окружающему заключить мир. Мир в Яме Запольском 15 января 1582 года заключён, у Батория ещё много-много планов, он думает, что он ещё много великого совершит, он готовится воевать против турок, он проводит какие-то преобразования внутри своего большого государства.

Он не получил полной победы, но всё-таки Левония его, у него есть какие-то средства, он усовершенствует судебную систему в Польше, идя навстречу шляхетской республики. Он усиливает шляхетские суды. Он основывает Академию в Вильнюсе, будущий университет, т.е. поддерживает просвещение. Он был значительным правителем, у которого было очень много государственных планов. Поощрял развитие школьного образования, поддержал в связи с этим иезуитов, а потом разочаровался в них.

А. Венедиктов — Ну, они занимались образованием.

Н. Басовская — Но, получив поддержку в области образования, полезли в политику. И полезли так, что ему даже пришлось от них немножко отгораживаться. И всё-таки, как считают современники, он ещё мог бы совершить нечто значительное, если бы не совершенно внезапная кончина, вокруг которой, правда, нет никаких преданий, дружно пишут все источники, что внезапно заболел в 1586 году...

А. Венедиктов — Через год после смерти Грозного.

Н. Басовская — Абсолютные современники. И есть версия, что в душе, в голове своей он планировал снова поход на Московию, а другие так же твёрдо говорят. Что планировал борьбу с турками. Во всяком случае были великие планы и были шансы развития его величия в его личности основания для этого были. Не состоялось.

А. Венедиктов — Потому что этот мир с Московией считался победой в Польше. Потому что были возвращены земли, захваченные в первом этапе, он был, всё-таки, королём-победителем. А то у нас прозвучало так, что он ушёл от Пскова и как бы проиграл.

Н. Басовская — нет, он победил в Левонской войне.

А. Венедиктов — Для поляков это было важно.

Н. Басовская — И маленьким, индивидуальным победителем был город Псков. А подчас говорят, то ли один в поле воин, то ли не воин. В данном случае этот воин позволил на Руси говорить, что поражение было не совсем полным.

А. Венедиктов — Но при этом, когда он умер, пошли слухи, что его отравила русская контрразведка. Поэтому впервые в истории Европы тело короля было анатомировано на предмет отравления. Не нашли. Не отравлен. Но уже тогда думали, что смерть польского правителя, который воевал с Россией, не имеет естественных причин.

Н. Басовская — Это всегда вокруг внезапных смертей в те эпохи, слухи образовывались.

А. Венедиктов — Если бы только в те!

Н. Басовская — Я думаю, что на самом деле это просто ещё одна страница непростых отношений центрально-европейских стран и Руси.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская в программе «Всё так».