Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Ну что ж, мы начинаем нашу программу, программу о наполеоне, у нас целая серия передач была. Наталия Ивановна Басовская.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

С. Бунтман — Вместо Алексея Венедиктова сегодня я. Знаете, у нас должна быть романтическая версия, почему сегодня Алексея Венедиктова нет. Он не может пережить закат Наполеона. Не может! Сердце болит! Не может этого пережить. Но мы сегодня наберёмся мужества.

Н. Басовская — История трагическая, но мы постараемся.

С. Бунтман — Да. Человек неоднозначный, можно считать его кем угодно, но это ярчайшая фигура.

Н. Басовская — В европейской истории, да и в мировой тоже.

С. Бунтман — Мы сегодня разыграем книгу. Это сборник «Сын Наполеона» называется. И здесь есть биография сына Наполеона, чуть не сказал его титул, который мы зададим как раз. И «Орлёнок» — знаменитая пьеса Эдмона Ростана, где блистала Сара Бернар в своё время в этой пьесе, в роли сына Наполеона. Наполеона II, в бонопартистской традиции он так и считается. А какой был титул наследника Императора французов, вот это мне и скажете сейчас те, кто слушает на «Эхе Москвы» по +7-985-970-45-45. Пришлёте смс-ку. У нас есть 10 экземпляров этой книги, которую выпустило издательство «Захартов», обозначенная 2010 годом, издательства идут чуть-чуть впереди календаря.

Н. Басовская — У меня есть напоминание. Прежде чем заговорим вплотную о Наполеоне Бонапарте, есть напоминание, что в среду 24 февраля в магазине «Библио-Глобус», как обычно в последнюю среду месяца должно состояться заседание Клуба любителей истории «Клио», который рождён, конечно же, нашей передачей, и который есть её развитие. Мы будем продолжать выяснять вопрос, в общем-то, невыяснимый — откуда есть пошли государства в России и в Западной Европе. Эту сравнительную линию мы продолжим 24 февраля в 19 часов.

Вернёмся к Наполеону Бонапарту. Мы расстались с ним в зените, последний разговор мы довели время его жизни, его ярчайшей биографии, до зенита его славы, а это первые годы XIX века. Я просто хотела, напомнив об этом зените, вот он уже короновался Императором, он уже две короны принял на свою голову, возложил одну в Соборе Парижской Богоматери ,другую в Милане, и это была корона Карла Великого. Как высоко вознёсся этот человек, когда-то Карл Великий завоевал королевство Лангобардов, во главе с их правителем, и в 800 году, ровно в 800-ом, 25 декабря, короновался этой короной.

И вот через тысячу лет примерно наполеон Бонапарт.

С. Бунтман — И тот же титул.

Н. Басовская — И тот же титул.

С. Бунтман — Император франков или французов.

Н. Басовская — Да. И это напугало европейских государей уже окончательно и до смерти. Они давно в войне с революционной Францией, сначала они бьются с якобинцами и предшественниками якобинцев, они бьются с революцией, против этих страшных идей, которые ужасают и пугают феодальных правителей Европы. Потом с Бонапартом, генералом этой революции, потом императором революции. Вот он император! Но тень Французской революции всё при нём. Но конечно, власть, и этим мы завершили предыдущий разговор, трансформирует личность.

Он уже внутри в своих действиях, в своих поступках, это доказывает его финал, он уже монарх, конечно. Он чувствует себя монархом. У него двор. У него роскошный двор, превосходящий пышностью многие другие европейские дворы. Это он не раз доказал. Например, свидание с Александром I в Эрфурте в 1808 году. Бонапарт писал, что хотел бы ослепить Александра своим двором. Он призвал туда, в Эрфурт, всех своих вассалов, зависимых, многочисленных правителей западноевропейских и европейских государств, которые он и создавал. Как герцогство Варшавское, или королевство Вестфальское, и которые были традиционно.

И они как к своему сюзерену, туда пришли. Александра это всё должно было, как говорил Бонапарт, ослепить.

С. Бунтман — Немножко плебейское такое.

Н. Басовская — Ну конечно! Это для всех подлинно древних аристократов то, что в России давно сформулировано — из грязи в князи. Для них Корсика — это то самое, из захудалого острова, из мелкого рода, который называется дворянским условно. Кто такие дворяне не Корсике! Он пытался придавать своему двору и истинный блеск. Надо сказать, что у него в натуре незаурядной были специфические черты, содействовавшие этому блеску. Я не упоминала ещё об этом, он очень искренне любил науку. И со времени, когда он был первым консулом, с 1799 года, он был избран членом Академии французской, это академики бессмертные ,как их называли, тем ,что взял в экспедицию в Египет более ста учёных.

Безусловно, обеспечил рождение науки египтологии, он два года не доживёт, нет, один год не доживёт до великого открытия тоже француза, гениального Франсуа Шампольона, который расшифрует египетские иероглифы в 1822 году. Но подготовил это открытие — итоги этой экспедиции. При нём были обласканы и действовали, он их поддерживал, такие учёные, как Лаплас, Гей-Люссак, Бертолле, Ламарк, Кювье, это блистательные имена, французская наука при его поддержке лидирует в Европе в это время.

В области искусства, известный художник Давид, блистательный скульптор Канова, актёр Тальма — личный друг Бонапарта даёт уроки, он подражает ему, у него тоже есть природные актёрские данные, но влияние этого человека, которого называли гением в то время, может преувеличивали, но очень яркий актёр Тальма — это его близкий друг. Он привозит в Эрфурт придворный театр, Тальма туда прибывает, он требует, чтобы туда прибыл Гёте, чтобы проблистать и этим. Не только пышностью и золотом, но и этим.

У него громадная библиотека в Тюильри, и люди, ведавшие этой библиотекой, подтверждали, что он очень значительную часть этой библиотеки перечитал. Его походная библиотека составляла 800 томов, эти уж точно были перечитаны. В общем-то, властный правитель, он всё больше приближается к монархическому характеру власти. Но неординарный, не всякий властитель беседует с Гёте и Гёте потом говорит о его уме, не всякий властитель возит с собой походную библиотеку.

И вот что он сам сказал о своём отношении к власти. «Моя любовница — власть. Да, я люблю власть! Но люблю её, как художник. Я её люблю, как музыкант любит свою скрипку». Красиво. Он мастер красивых слов. И наш историк Николай Алексеевич Троицкий, написавший прекрасную книгу «Александр I и Наполеон», комментирует, мне очень нравится этот комментарий. «Такие слова мог сказать, конечно же, не Аттила, не Чингисхан, а Карл Великий, читавший Вольтера» — так высказался кто-то из классиков французской литературы.

С. Бунтман — Красиво!

Н. Басовская — То есть, вот такой. Да, двигается к деспотической власти, но нестандартной, незаурядной, осенённый его незаурядной личностью. И вот начало XIX века в его биографии, уже не очень долгой, но очень яркой, окрашено в огромной степени назревающим конфликтом с Россией, который начинается по-разному. Россия, естественно, как феодальная держава, вступает в коалиции против постреволюционной или революционной для них Франции, Россия терпит страшное поражение в 1805 году вместе с Австрией под Аустерлицем. Это трагическое сражение. После этого Тильзитский мир 1807 года, для России не почётный, тот, которым не гордятся.

Слово Тильзит для передового русского общества обидно, досадно, это вынужденный мир.

С. Бунтман — Да ещё участие второстепенное в континентальной блокаде, обеспечение какого-то второстепенного...

Н. Басовская — То есть, превратить Россию тоже в вассала. Ах, не соразмерил он ни размеры вассала, ни его историю, ни его национальный характер. Надо сказать, что представители самой прогрессивной молодёжи очень недовольна была Тильзитским миром и фрондировала настолько, что будущий декабрист Сергей Волконский, вместе с товарищами, замечен был в том, схвачен на том, что бил стёкла во французском посольстве. И разбито было то окно того зала, где висел громадный портрет Бонапарта. Фрондировали передовые, мыслящие русские люди.

С. Бунтман — Собака Лунина срывала шляпу при слове «Бонапарт».

Н. Басовская — Он научил, если он скажет, на кого-то укажет — это Бонапарт, это научил Михаил Лунин, будущий знаменитый декабрист. Это Бонапарт и пёс бросается. То есть, это фрондёрство, но оно вырастит в очень серьёзное сопротивление этому могуществу Бонапарта. Это раз, то, что омрачает этот союз. Нельзя в вассала пытаться превратить эту Российскую Империю.

Но у него нет выхода, он судорожно ищет союзников. Настолько судорожно, что пытается классическим феодальным способом закрепить этот союз и дважды сватается к сёстрам Александра I — к Екатерине Павловне, а затем к Анне Павловне. И дважды получает отказ. Убеждена, что это очень содействовало разрушению франко-русского союза, потому что то унижение, которое он должен был испытать, было для его натуры очень острым и тяжёлым.

И в прошлой передаче я говорила, что он женился на представительнице очень знатного рода — Габсбургов, Марии-Луизе. Но после двух отказов из России. Ни Екатерину Павловну, ни Анну Павловну за него не выдали. Причём, вдовствующая Императрица, вдова Павла I по поводу второго сватовства сказала: «Я этому минотавру свою дочь не отдам». Минотавр! Согласно традиции мифологической с острова, где место минотавра? На острове. Он действительно с острова. И чудовище, мол, пожирающее... ну, мало ли что пожирающее. В её глазах пожирающее дворянское достоинство, несущее в себе революционный заряд.

Так назревало это столкновение. Но Бонапарту всё ещё нужен был союзник, потому что он очень сильно застрял в Испании. Очень плохо складывались дела там. Испания — первая страна, на которой он споткнулся перед Россией. Королевское семейство он захватил в плен, посадил королём испанским своего старшего брата Жозефа, совершенно малоподготовленного и малоспособного управлять. Королевское войско там было разбито. Но народ не сдавался. Партизаны, чернь, которую так презирал Наполеон Бонапарт, гверильясы они назывались.

Это постоянно, до самого Венского конгресса, до 1814 года там идёт война. Поэтому союзник в виде России ему нужен. Но союз на глазах разваливается. Дворянское окружение Александра I никогда не принимало и не примет этот союз. И не примет угрозу, исходящую от Наполеона. Ибо на самом деле, его знаменитые Кодексы, это совершенно перестройка стран, которые он захватил, на буржуазный, капиталистический лад. Дворянская верхушка России на это не настроена.

Бесконечные разговоры, а иногда он сам такие фразы бросает, что всем рабам, а это крепостные, надо дать свободу. Я против рабства, я за свободу. Это Император, осенённый революцией, поэтому он для них страшен. И невыгодная континентальная блокада, в которую Россию влекут, можно сказать, насильственно. В итоге есть данные, есть документы, которые говорят о том, что в сущности была даже вариация, что Александр был готов начать эту войну первым.

То есть, не просто коварное, в нашем сознании, нападение французских войск, настолько развалился этот союз и перешёл в свою противоположность, при внешних дипломатических жестах и шагах, что в общем-то, рассуждения шли о том, что можно бы и двинуться против Бонапарта самим. Он уже воспринимается вовсю в России, несмотря ни на какую видимость союзов, как чудовище, как опасный революционер и Александр ещё до начала войны сказал: «Дойду до Камчатки, а мира с ним не подпишу», а в разгаре этой войны, когда Александр не будет отвечать на появляющиеся предложения Бонапарта о мире, он скажет: «Скорее стану императором камчадалов».

То есть, это непримиримая обстановка вовсю уже сложилась. И война начинается не так, как начинались другие военные действия в Европе у Бонапарта. Его военный гений, пожалуй, не опровергает никто. Вот не знаю, сколько ни пришлось и раньше, и сейчас прочесть о Наполеоне, начиная с Александра Васильевича Суворова, и вплоть до дальнейших всяких трудов специальных по военному искусству, все признают, что его умение принимать внезапные решения, маневрировать, хорошо распределить фланги и центр войск, перераспределить, если это нужно, т.е. это настоящий руководитель битв, сражений, военачальник милостью божьей.

И поэтому в европейских войнах он преимущественно побеждал, проблистал в итальянской кампании, совершенно на колени поставил Австрию, прекратил существование Священной Римской Империи и германской нации, захватил Польшу. То есть, с таким багажом моральным придти в Россию означало для него быть настроенным на относительную лёгкость. И большинство специалистов считают, что он рассчитывал не обязательно дойти так далеко, как это кончилось — Москвой. Тем более, за Урал он планов не составлял.

И масштаб этой территории, мне кажется, он не очень хорошо представлял, когда Александр говорил об императоре камчадалов, он знал, что он говорил, он более чувствовал, что такое дойти до Камчатки. Этот не очень. И где-нибудь, совершив хороший прорыв вглубь Российской Империи, смилостивится подписать быстрый какой-нибудь мир...

С. Бунтман — Дав генеральное сражение, разбив армию.

Н. Басовская — Да, совершив хороший прорыв, подписать выгодный мир, окончательно иметь русского императора в виде неофициального вассала и насильственного участника континентальной блокады. И наконец поставить на колени Англию. Вот его планы. Но уже Смоленск, как известно, эту стратегию разрушил. Будучи на острове Святой Елены в ссылке, в конце своей жизни, он будет писать и говорить о том ,что конечно, прежде всего мороз. Мы знаем, что это повторят и гитлеровские генералы, что победил русский мороз.

Всё это на самом деле, конечно, не так. Победило очень многое. Но наша передача посвящена не российской истории, о российской истории, Вы, Сергей Александрович, в своей передаче «Не так» говорите много.

С. Бунтман — Мы доживём до 1812 года, будет большая серия. Цикл передач к 200-летию войны.

Н. Басовская — Эта война требует очень подробного рассмотрения. Но она не так плохо известна нашим радиослушателям. Всё было, он ко всему не был готов. Он не готов был к тому сопротивлению, которое он встретил, к тому, что Александр ни на какие промежуточные переговоры не пойдёт, он не готов был к русской зиме и войско было не готово. Достаточно сказать, что из 647 тысяч войска, которое вторглось в Россию с Наполеоном, во Францию вернулись, трагедия! 30 тысяч солдат и офицеров.

Надо сказать, что Наполеон легко смотрел на воинские потери. У него был удивительно классический взгляд военного. Солдат — он на то и солдат, и офицер, и маршал. Как известно, у него и маршалы погибали. Например, его любимый друг Лан, это нормальная судьба солдата. Но всё-таки, из 647 тысяч — 30 тысяч. В России погибло то, что он сам называл и вся Европа называла, с его подачи, великая армия. В ней были отнюдь не только французы, в ней были представлены многочисленные нации европейские. В ней были солдаты из всех покорённых им стран. И испанцы, и итальянцы, немцы, австрийцы.

Это великая армия, многочисленная, очень неплохо вооружённая, подготовленная ко всему, довольно быстро завязла в России. И то, что Наполеон продолжает рваться к Москве — это как бы не его решение. Это решение ситуации и поведения российского Императора, который не отвечает ни на какие предложения. Бородинское сражение, сколько бы о нём не спорили, а спорить будут много и бесконечно. Это что-то вроде ничьей. Это как бы его внешнее — побеждён тот, кто покинул поле боя, русские покинули, значит побеждены. Не значит! И Бонапарт прекрасно понимал. В этом сражении не было победы ни для одной стороны.

И его решение войти в Москву, конечно, он не понимал, что она будет сожжена, его логика, его рациональное сознание, вообще западноевропейское, не могло понять этого иррационального поведения русских, о котором он писал. Это иррационально! Он думал, что захватом этой старой столицы, этого символа ,сердца страны, он компенсирует те утраты, которые он несёт в русском походе и заставит дрогнуть и русскую армию, и русское население ,правительство, Императора.

Как он ошибся! На Эльбе он скажет: «Я должен был умереть в Москве». Это такая грустная констатация безнадёжной ошибки человека, признаваемого гением. Холодная пылающая Москва, ноль интереса со стороны российского правительства, российского войска, российского населения. Попытки, он сам сказал, что освобождать этих крестьян не вижу никакого смысла. Они не проявляют ко мне никакого интереса. Он должен был умереть в Москве.

С. Бунтман — Но не умер. Мы продолжим через пять минут нашу программу.


НОВОСТИ


С. Бунтман — Мы продолжаем. Прежде всего надо сказать, что вы правильно ответили на вопрос в подавляющем большинство. Каков был титул сына Наполеона при Наполеоне? Он потом стал по бонапартистской традиции Наполеоном II.

Н. Басовская — Но не правил. Несчастная жизнь несчастного юноши.

С. Бунтман — Австрийцы называли его Герцогом Рейхштадтским.

Н. Басовская — переименовали его, старались воспитать в ненависти к отцу.

С. Бунтман — Но он был Римский король.

Н. Басовская — При жизни отца.

С. Бунтман — Да. Итак, у нас правильно ответили, у нас есть 10 книг «Сын Наполеона». Мы сейчас с вами скажем, что это Михаил — 906-272, Екатерина — 916-624, Наташа — 499–155, Коля — 908-066, Ирина — 916-588, Павел — 911-944, Сергей — 910-666, Сергей — 926–156, Андрей — 903-323, Виктор — 985-761. Все они получают по книге о сыне Наполеона. А мы продолжаем о Наполеоне-отце.

Н. Басовская — Наполеон-отец второй раз в своей блистательной жизни бросил свою армию. Однажды, первый раз, он оставил свою армию в песках Египта в 1799 году, срочно вернувшись во Францию, потому что была реальная возможность захватить власть и он её захватил. Здесь он оставил свою армию в России, он оставил её потому, что прекрасно видел — это конец. Что ничего, кроме возможности вывести остатки тех, кто остался, кто сохранился, кто жив, ничего другого ему не светит. Кутузов, Барклай-де-Толли, народная война, все эти известные факты, он понял, что с этим ничего сделать не может.

И он бежал во Францию, выведя при переправе, при уходе на Березине, ужасные события, гибель тысяч, десятков тысяч людей, на его совести это. Но он на кровь солдатскую, как я уже говорила, смотрел довольно просто. И всё ещё думал — сейчас соберусь и верну себе былую славу. Надо сказать, что он феноменально быстро собрал 200-тысячную армию, европейские державы, снова объединившись в коалицию, двигаются на Францию, чтобы добить его, они готовы на некие переговоры, чтобы он добровольно согласился вернуть Францию в границы 1792 года, статус кво.

Вот когда она вела оборонительную борьбу против коалиций, 1792 года. И чтобы... потом посмотрим, как сложатся наши отношения. Он не хочет этого слышать. Его девиз — всё или ничего. И поразительно быстро армия... и кажется, что раз эти солдаты, выросшие как из-под земли, может быть у него опять есть шанс на победу. На самом деле у него был шанс и он реализовался на довольно длительную и страшную агонию.

Решительный, окончательный поворотный пункт этой агонии, т.н. битва народов под Лейпцигом 16 октября 1813 года. Она продолжалась ещё два дня, и 17-го, и 18-го. Страшная бойня, конечно же, Россия, Пруссия, Австрия. И в общем, это три государя, воплощают коалицию, Александр I, Франц I и Фридрих-Вильгельм III, море солдат со всех сторон. И поражение в битве под Лейпцигом, в битве народов. Он разбит. Он возвращается во Францию в сущности для того, чтобы найти какой-нибудь выход для себя лично. Для Франции уже нет.

В январе 1814 года он простился с женой и сыном, сыну было три года, тому самому сыну Наполеона, его первоначальное имя Наполеон, Римский король. А затем он войдёт в историю ,как герцог Рейхштадтский. Несчастный юноша, умрёт безвестным в немецкой провинции. В общем, это несчастная отдельная судьба. Наполеон сопротивляется, хотя он со всеми попрощался. Он одерживает отдельные, частные победы, но всё это агония, она продолжается.

И 6 апреля 1814 года по настоянию своего окружения, которое всё его тут же предало, практически все предали, он подписывает отречение. Вот его текст: «Союзные державы провозгласили, что Император Наполеон — единственное препятствие к восстановлению мира в Европе. Император, верный своей присяге, заявляет, что отказывается от себя и от своих наследников, от престола Франции и Италии, будучи готовым пожертвовать всем, и даже собственной жизнью для блага Франции». Жест, проза. Актёр Тальма, которого мы сегодня вспоминали.

То ли жест, то ли не жест, но он после отречения принял яд, это был опиум, который со времён русской кампании он уже с собой возил, понял — надо на всякий случай. Но то ли доза была какая-то не та, то ли этот опиум был не ядом в полном смысле слова, он вызывал болезненные явления, но Наполеон остался в живых. И состоялся Венский конгресс, сентябрь 1814 года, июнь 1815 года, войска в Париже ,союзники взяли Париж. Наполеон никто, отрекшийся император.

Прошедшее под лозунгом легитимизма восстановление законных государей, этот конгресс возвращающий политическую махровую феодальную систему в Европу, принимает много решений, восстанавливает все законные династии, для них главное. И принимает решение о бывшем императоре французов. В сущности, главный, кто решал этот вопрос — был Александр I. Отправить его в ссылку на остров Эльба. Он провёл там не очень много времени, с 4 мая 1814 г. по 26 февраля 1815 г., меньше года. Маленький остров, 12 км от берегов Италии. Недалеко от Корсики, 50 км.

Вот что-то от издёвки есть в этом. Площадь 223 кв.км, население тогда что-то меньше 20 тысяч человек, там выращивают маслины, инжир, виноград. И туда привозят этого человека, которому как бы в издёвку сохранили титул императора, император ни над чем, ни над кем. Вот и управляй Эльбой. И поначалу он как-будто проглатывает эту наживку. Известно, что он начал очень активно управлять Эльбой, обустраивать Эльбу.

Нашёл более хороший источник воды, улучшил водоснабжение, обеспечивал ремонт дорог, в этом крошечном государстве. К нему приехала мать, знаменитая мама Летиция, затем сестра Полина, образовался маленький двор, даже стали поговаривать о создании крошечного театра. Но пожалуй это была завеса, которую он для победителей создал. А вёл переговоры тайные, переписку о том ,что происходит во Франции, и нельзя ли взять реванш.

И как известно, он попробовал это сделать.

С. Бунтман — Солдаты у него были кое-какие.

Н. Басовская — Тысяча сто, которые пришли с ним в знаменитые сто дней. А когда его отправляли на Эльбу, по решению Венского конгресса, ему выделили 14 человек из старой гвардии, знаменитых, которые погибнут, большинство из них, окончательно погибнут под Ватерлоо. А так, тысяча сто каких-то набралось, и он с ними высаживается 1 марта 1815 года на юге Франции. Безумие чистое! Опять кажется его счастливая звезда вернулась, на море его небольшой корабль не отловили англичане, никто, контроль был. Проскочил, как когда-то из Египта.

Высадился, двинулся по югу Франции. Но это несерьёзно — 1100 человек. Сам впереди безоружный и начинается то феноменальное, что вошло в историю — чудо ста дней. Народ Франции, недовольный правлением вернувшихся Бурбонов, ненавидящий Бурбонов со времён Великой Французской революции, восторженно встречает его. И он поначалу ведёт себя, как революционер. Известна его фраза: «Я повешу на фонарях предателей и изменников». Это якобинская фраза, это говорит якобинец. Аристократов на фонарь? Это же девиз Великой Французской революции, начавшейся в 1789 году.

Это девиз времён якобинской диктатуры начала 90-х годов. И народ думает, что вот пришёл такой император. Тот былой революционер, сейчас начнёт, их всех поднимет на войну против захватчиков, вооружит народ. Кое-кто так и считал, например, генерал Карно. Давайте дадим оружие народу. И это была бы ещё одна революция или ещё одна волна этой непрекращающейся страшной кровавой революции.

Почему этого не делает Бонапарт? Трудно сказать категорически. Но думаю .что потому, что он уже вполне монарх. А монархи свой народ не вооружают. Он снова водворяется в Тюильрийский дворец, снова начинается довольно пышные приёмы, бесконечные совещания, вокруг него предатели, а он их не видит, он не видит ,что Талейран уже давно агент Русской Империи, уже давно работает на Александра I, он не видит, что Фуше, Министр полиции и Внутренних дел, предаёт его на каждом шагу.

Он что, ослеп? Да! Наверное, эта слепота монарха, хозяина Тюильрийского дворца, привыкшего к пышной жизни, роскошествам, своей вечной правоте. Во всяком случае, предателей на фонарях он не вешает, а наоборот, ведёт себя, как слепец. Считает, что сейчас наберёт армию. Он её набирает. У него есть генералы, к нему вернулись маршалы, он простил практически всех. И отбывает в июне на поля сражений против коалиции. И 18 июня 1815 года происходит сражение у деревушки Ватерлоо в Бельгии. До этого дня не знал, что она существует на свете. Сейчас есть мало людей, которые не знают, что есть слово «Ватерлоо».

Они не обязательно скажут, что это было 18 июня 1815 года, но что Ватерлоо — это поражение, это гибель, это разгром, что есть знаменитый фильм, называемый «Мост Ватерлоо»...

С. Бунтман — Есть мост Ватерлоо в Лондоне. Кстати, очень смешно, что не ассоциируется с победой, кроме англичан.

Н. Басовская — Да, у них вокзал Ватерлоо.

С. Бунтман — Это всемирный символ поражения. Веллингтону не повезло и в этом.

Н. Басовская — есть мнение, что Веллингтон всё-таки был заурядным полководцем, английские историки — это, конечно, бурно опровергают. Но прямых доказательств его великих полководческих данных нет. Скорее победа под Ватерлоо связана не с великим гением Веллингтона или Блюхера, там было два ведущих командира полководца, высший Веллингтон. А скорее с тем, что произошло с корпусом генерала Груши, наполеоновского генерала.

С. Бунтман — Заблудился.

Н. Басовская — Заблудился. Он преследовал отступающий фланг, возглавляемый Блюхером, он должен был расправиться с этим корпусом Блюхера и как бы по дороге перепутал, гонится ли он за Блюхером или кто-то, это уже какие-то другие части, на самом деле Блюхер совершил манёвр и вернулся на поле сражения. Бонапарт ждал, когда появится этот 30-тысячный корпус и считал. Он даже гонцов послал в Париж с известием, что он победил. Он настолько был уверен...

С. Бунтман — Веллингтон был почти разбит.

Н. Басовская — да, Веллингтон говорил: «Блюхер или смерть» — известное его выражение. Блюхер или смерть. Мы знаем его во многих вариациях потом из разных эпох, свобода или смерть, а у него Блюхер.

С. Бунтман — Прибыл маршал Блюхер. И сначала, когда он появился на фланге, Бонапарт не понял. Он думал, что это на помощь ему.

С. Бунтман — Что это тёмно-синие мундиры, а оказались чёрные, прусские.

Н. Басовская — Да. И это предвосхитило полный начавшийся разгром под Ватерлоо французских войск. Только гвардия не сдавалась, построившие знаменитое каре, она не собиралась сдаваться. И настолько бесстрашно вели себя эти ветераны Бонапарта, всё-таки всякая идея делает войско непобедимым. У них была идея веры в своего революционного императора, великого человека, гения в былые победы, в то, что Франция над всеми. И эта идея сделала их непобедимыми. Они восхитили противников. Им было предложено, англичане предложили им сдаться. Известен знаменитый ответ генерала Камброни, я цитировать полностью не могу, потому что он сначала сказал не вполне цензурное слово, а затем знаменитое — «Гвардия умирает, но не сдаётся!»

С. Бунтман — Скорее всего он сказал только одно то самое слово.

Н. Басовская — Может быть. Но в нём и была выражена эта идея. Она не сдалась, ни один гвардеец не объявил себя побеждённым, они продолжали как какая-то волшебная машина, двигаться. Очевидцами описано это очень ярко. Абсолютная часть их погибла.

С. Бунтман — Расстреляли из пушек.

Н. Басовская — Да, они были уничтожены. Но они двигались так, как-будто бы ничего не происходит. Да, вот идея, овладевшая этими ветеранами, этими солдатами. Это поразительная вещь. Всё-таки, человек — существо с идеями. Как известно, после этого фиаско Бонапарт пометался, куда ему деться. Предлагали бежать в Америку, это возможный был вариант, может быть скрыться где-то ещё, уйти в подполье. Ну, такого человека не спрячешь. Он принял самое удивительное и неожиданное решение, то, что он умел делать в своей жизни — добровольно сдаться главным врагам — англичанам.

Поразительно! Сколько ни рассуждают вокруг этого, всё-таки он рассчитывал на механизмы английского правосудия, длительные, очень витиеватые, бесконечные, что его будут бесконечно долго судить, обсуждать, он будет виден, он будет заметен, и он добровольно сдался англичанам. Убеждён был, что как-то примитивно, как с уголовным элементом, с ним не покончат ни в коем случае. В общем, те, кто с ним так воевал, он в данном случае рассчитывал на лучшие качества их же системы.

Принято было решение продолжающее идею Эльбы отправить его опять-таки в ссылку. Не убивать, но на этот раз на остров Святой Елены под контроль английской администрации с представительством от других держав. Но главный комендант был англичанин. Что это за остров Святой Елены? Крошечное скальное образование, ближайший берег, длина 19 км, ширина 13 км, ближайший берег — африканский. На расстоянии 2 тыс. км. Английский губернатор генерал Лоу достаточный изувер, который измывался над ним и очень боялся, боялся ста дней, что вообще понять можно.

И эта английская колония — это островок, наполненный потухшими вулканами, там было много кратеров потухших вулканов. И было бы странно, что если бы я не сказала, я постаралась как можно больше почитать об острове Святой Елены и пребывании там Бонапарта, мне пришло в голову — он потухший вулкан, его и сослали в край потухших вулканов. Здесь уже ни о чём подобном, что было на Эльбе, разговора быть не могло. Никакого благоустройства, это гораздо более строгий режим.

Губернатор, генерал Лоу озабочен безопасностью настолько, что утыкал весь берег пушками и бесконечно просил у правительства — дайте ещё пушек для обороны Святой Елены. Ходили слухи, их создавали люди, что найдётся эскадра, что у него есть тайные сподвижники, высадятся, отобьют, что он неистребим, непобедим. Он уже при жизни в собственный дух превращается. И превратится окончательно.

Жить ему там грустно, но не безнадёжно грустно, это не застенок. Это не ГУЛАГ, при нём есть генерал Ласкас, который добровольно отправился с ним в это заточение и записывает каждое его изречение, и выпустит книгу, эти максимы Наполеона, рассказы узника, две книги, и высказывания Наполеона на Святой Елене и книгу об узнике Святой Елены. Но жизнь тоскливая, как известно, есть версии, что его потихоньку травили и он всё-таки умер от отравы.

Но, повторяю, главное ощущение от его пребывания на острове Святой Елены, что этот человек, которому в это время не так много лет, он прожил всего 52 года, ему 46, он 6 лет проведёт, с 46 до 52, это ещё относительно молодой человек. Этим заточением он превращён в собственный дух.

С. Бунтман — Его травили.

Н. Басовская — Травили. Современная наука уже не сомневается, проведены анализы в качестве корней волос. Скончался он 5 мая 1821 года и был похоронен там же, на Святой Елене. Но в 1849 году перезахоронен в Париже в Доме инвалидов, где и находится его прах. И вот это превращение в его дух потрясающе отразило одно стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова, написанное в 1840 году, в год перезахоронения. В детстве моя бабушка, происходившая из российского дворянского рода, читала мне это на ночь вместо сказки ночной. И с таким чувством и со слезой, с которой написано это стихотворение. Ведь это враг России!

Он превратился в некий символ, дух, дух непокорности, величия, превратности судьбы:

По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах.

Я пропускаю кое-какие куплеты.

Есть остров на том океане —
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.

Зарыт он без почестей бранных (и правильно! Русское общество почему-то недовольно)

Врагами в сыпучий песок,
Лежит на нем камень тяжелый,
Чтоб встать он из гроба не мог.

И много трогательных строк...

На берег большими шагами
Он смело и прямо идет,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовет.

Но спят усачи-гренадеры —
В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодной России,
Под знойным песком пирамид.

И маршалы зова не слышат:
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.

Какая красота! Это не совсем оригинальное творчество Михаила Юрьевича, гениального нашего поэта, Лермонтова. Это то, что называлось «из Гейне». А в данном случае из Зейдлица или Цейдлица Иосифа, австрийского поэта и драматурга, участника войны 1809 года, служившего при Митернихе, и вроде бы тоже из врагов. И Лермонтов, русский поэт страны, против которой так жестоко пытался воевать Бонапарт. Что же происходит в сознании людей? Да в общем, ничего особенного. Как удивительные превращения человеческого духа, сознания и воображения, это прекрасный образец.

Всё сконцентрировалось на этой фигуре. И стремительный взлёт из ничего, из мелкого положения на самую вершину человеческого политического и военного могущества.

И его революционная юность и готовность говорить «Все равны», и его несчастная дальше судьба и никогда не видел сына... когда человек уже повержен, он уже трогателен, он чудовище, пока воюет. Что-то есть величественное в этой симпатии к Наполеону, в романтизации его образа, в конечно изменяющего реальность, но подчёркивающего, что мыслящий и чувствующий человек не воспринимает такую грандиозную фигуру однобоко или примитивно.

С. Бунтман — Да. Огромная судьба. Наполеон Бонапарт. Это программа «Всё так», Наталия Басовская. Спасибо. И цикл наполеоновский завершён.