Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — В Москве 18 часов и 8 минут, добрый день, добрый вечер всем, кто нас слушает и смотрит. В эфире Алексей Венедиктов и это программа Натальи Басовской «Все так». И говорим мы сегодня о византийском императоре, который вступил в спор с богами. И прежде чем мы начнем говорить. «Византийский». Какой византийский? Римский император! Он Флавий, римский император. Так вот, я хотел бы разыграть 10 экземпляров видеоигры под названием «Битва богов» издательства «1С», то, что совершенно отражает нашу нынешнюю ситуацию. Итак, «Битва богов», те, кто правильно ответят на вопрос, первые 10 человек на SMS пошлет +7 985 970-45-45 и подпишутся, те получат эту видеоигру или компьютерную игру, как угодно.

Вопрос очень простой. Мы все привыкли говорить о столицах. Мы помним Рим, мы помним Византий. Но гораздо позже один великий император, я имею в виду Карл Великий был похоронен в своей столице, в городе, который не имел отношения ни к Риму, ни к Византию. Вопрос: где похоронен тот самый Карл Великий? В каком городе ныне вы можете наблюдать и посещать его гробницу? В каком городе похоронен Карл Великий? +7 985 970-45-45, и не забывайте подписываться.

Наталья Ивановна Басовская. Среди многочисленных римских императоров — вот уж были от ангелов до чудовищ, нет, пожалуй, ангелов среди них не было, но, все-таки, разные калибры чудовищ — только один из них Флавий Юлиан заслужил прозвище Отступник.

Наталия Басовская — Добрый вечер. Впервые в этом году я имею возможность нашим уважаемым, очень уважаемым радиослушателям сказать, что я рада их приветствовать в новом, 2010-м году. Узнала с удивлением, что те прошедшие недавно годы уже «нулевые», какое-то странное обнуление. Ну, игры со временем — вещь интересная, в том числе касающаяся и нашей сегодняшней темы. А радиослушателям всех благ в наступившем, 2010 году.

Конечно, ангелов не было, но, например, Марк Аврелий, с которым Юлиан, наш персонаж пытался лестно сам себя сравнивать, по сравнению с большинством был чуть поближе к ангелам. А Юлиан — его просто не определишь. Нам придется очень сильно подумать, прежде чем в конце передачи дать ему, все-таки, какую-нибудь относительно итоговую оценку.

Мы уже обсудили с Алексеем Алексеевичем вкратце материал этой грандиозной фигуры. Открою тайну, что мы никогда деталями не делимся — только впечатления общие. Большой, грандиозный. Да, грандиозный. И договорились, что он займет у нас 2 передачи.

Кто он в истории? Человек IV века, новой эры, христианской эры. Родился в 331-м. Стал императором этой все еще громадной, все еще Римской империи.

А. Венедиктов — Скажем, объединенной империи, еще не поделенной, вернее, империи.

Н. Басовская — Да, еще не разделившейся окончательно на Восток и Запад. Хотя, живут восточная и западная части очень по-разному. И все трещит. Почему я предложила поставить после его имени в названии передачи слова «утопия на пороге крушения». Да, порог. Это уже порог крушения Римской империи, уж как единства как минимум, а затем и полностью.

Итак, в 361-м становится императором громадной Римской империи и правит всего 2 года, ибо в 363-м он уже умер. Казалось бы, эпизод, 2 года правления в истории — это миг, мгновение. А имя его не только не забыто, о нем очень много пишут, он, по-своему, популярен и в научно-популярной, и в художественной, и в научной литературе. Ибо этот человек, который так кратко был императором, во-первых, имел множество талантов и талантов очень разнообразных. Хотя, в учебнике, как правило, отпечатывается одно: что он пытался увести Римскую империю, уже принявшую христианство, обратно.

А. Венедиктов — Не успел.

Н. Басовская — Сразу говорю: не совсем так. Он вел ее в какую-то свою, особенную сторону, но увести не успел. Кроме того, талантливый полководец, один из последних, кто бил, по-настоящему бил германцев. А потом уже германцы и били римлян, и просто вытесняли из пространства великой античной империи.

Страстный поклонник античной культуры. Вот, поклонник. Его тексты показывают, что это человек, как-то экстатически влюбленный в Гомера, в Сократа, Платона. Его главный обожаемый персонаж — Платон. Он же не может знать, что нужно еще тысячу лет и даже чуть больше, чтобы также влюбились в Платона люди эпохи Возрождения. Вот он будет их кумиром. А у него уже. Философ, принадлежащий к школе, которая называется неоплатоник (ну, о ней со временем, скажу), писатель и талантливый писатель. Его тексты производят впечатление.

Итак, короче, кто не знает о крушении Римской империи? Знают все, начиная с общеобразовательной школы.

А. Венедиктов — Ну, все знают средние века начинаются с крушения Римской империи, Западной.

Н. Басовская — Да. А что был такой человек Юлиан, император кратчайшего срока, который пытался это предотвратить.

А. Венедиктов — За менее чем за 100 лет, кстати, до падения Западной Римской империи.

Н. Басовская — Да, на пороге. Для древней истории это очень небольшой сравнительно срок. Итак, все-таки, пойдем по биографии. Мы пытались с вами сказать, что он интересен. Это бесспорно.

Полное имя — Флавий Клавдий Юлиан. Происхождение знатное. Родители. Он — племянник Константина I Великого, ибо его отец — брат Константина Юлий Констанций. Мать — вторая жена этого Юлия Констанция Василина. Итак, он — племянник Константина I Великого.

А. Венедиктов — Странное имя «Василина».

Н. Басовская — Василина — что-то в этом славянское есть.

А. Венедиктов — Что-то есть, да.

Н. Басовская — А уже, вполне возможно, были такие. Балканы в это время вообще становятся одним из очень заметных мест, а славяне — северные соседи балканских народов.

Итак, место рождения — Константинополь. Новая столица, которую основал его дядюшка Константин I Великий. О нем у нас был разговор, была передача. Удивительно злодейский тип. Увы, но именно он, все-таки, официально разрешил христианство.

А. Венедиктов — Напомним, что это 323 год, то есть за 8 лет всего до рождения нашего героя.

Н. Басовская — Ну, Никейский собор — 325-й, Миланский эдикт — 313-й. То есть, вот, едва-едва.

А. Венедиктов — Только-только, только-только. И он рождается.

Н. Басовская — Мы с вами... (смеется) Русский язык богатый, хором выражаем одну мысль немножко разными буквами и звуками. Итак, вот такое знатное происхождение. Ну, казалось бы, счастливое происхождение: племянник великого Константина. Ну, хорошо, один из родственников Константина, со временем стал императором. Но жизнь его сложилась драматически, как в каком-то драматическом театральном представлении.

А. Венедиктов — Ну, в злодейском?

Н. Басовская — В злодейском. Вот, скажем так. Веселое детство в огромных кавычках. Родился в Константинополе, основанном дядюшкой едва только в 330 году, в новой столице. Нова Рома — его первоначальное название. Но оно не прижилось.

А. Венедиктов — То есть он родился на стройке, грубо говоря?

Н. Басовская — Да, можно сказать, да.

А. Венедиктов — Год только.

Н. Басовская — Да, в 330-м основали, в 331-м он родился. Родился на стройке — это занятно. Мне не приходило в голову, но остроумно и точно. Мать умерла очень быстро — ему было меньше года, то есть он осиротел с одной стороны. А через несколько лет, ему будет 6 лет в 337 году, когда умрет великий дядюшка Константин. Практически все члены его семьи, включая отца, будут перебиты солдатами во время распрей, во время борьбы за то, кто будет наследником Константина.

А. Венедиктов — То есть вырезали всю семью, как бы, побочную ветвь, что называется?

Н. Басовская — Вот это колено, да, к которому принадлежал он со своим отцом, и по линии брата Константина — это колено было вырезано, поскольку представляло опасность. У Константина Великого было 3 сына.

А. Венедиктов — Старший умный был детина, средний был и так, и сяк, а младший станет императором. Тем самым.

Н. Басовская — (смеется) И вот битва между ними была очень суровая, свирепая. И в ходе этого сражения, в общем, до 337 года мальчик жил благополучно — пусть на стройке, но во дворце, новой столице. Никто его не обижал, в роскоши.

А. Венедиктов — Но без мамы.

Н. Басовская — Но с одной стороны сирота. А в 337-м он становится полным сиротой, ибо отец, как и остальные родственники... Вот, очень хороший специалист по этому времени, известный очень историк Дмитрий Ефимович Фурман, который в свое время писал еще кандидатскую диссертацию о Юлиане Отступнике, замечательную. Его реферат сегодня лучше многих-многих исследований. Вот он насчитал 9 как минимум близких родственников, истребленных во время этой резни за время этих распрей, кто захватит престол.

А. Венедиктов — Единственное надо напомнить, что брат старший.

Н. Басовская — Остался его брат, который был немного старше него брат Галл. И вот эти 2 мальчика, 2 сироты — они совсем сироты, родственники перебиты.

А. Венедиктов — Одному, вроде бы, 12–13, Галлу, а ему — 6-7.

Н. Басовская — И совсем маленькие мальчики, ничьи. И дальше начинается их какое-то хождение по мукам. До 11 лет, до 342 года они живут в Константинополе по-прежнему в доме матери.

А. Венедиктов — Под присмотром.

Н. Басовская — Как они уцелели, никто точно не знает. По-разному разные авторы говорят, но просто как будто источники умалчивают. Где-то их спрятали, кто-нибудь приютил.

А. Венедиктов — Говорят, Галл очень болел. И когда солдаты, ворвавшиеся в дом, увидели его практически никакого, почти бездыханного — «Сам помрет». Не стали дорезать.

Н. Басовская — Недоистребили.

А. Венедиктов — Недорезали, да.

Н. Басовская — Уцелели и уцелели, и вдруг все, им как бы разрешили дальше жить. С 337 до 342 года, 7 лет они живут, как бы, на периферии внимания того, кто стал-таки наследником Константина I Великого. Это его средний сын, который стал править под именем Констанция II. Два других сына в этих перипетиях тоже погибли, истребляя друг друга, в заговорах и так далее. И Констанций II правит, мальчики пока маленькие и, в общем, им разрешается, как бы, жить.

Выделен наставник для Юлиана по имени Евсевий, епископ, христианский епископ — христианство стало официальной религией по решению Великого Константина, но арианского направления. В это время в христианстве разные течения борются друг с другом, и, вот, очень популярно было сторонники священника епископа Ария придерживался его и Евсевий. В духе умеренного арианства, как говорят специалисты, он его воспитывал.

Но так сложилось, что, вот я думаю, тут первая зацепка, объясняющая, почему он потом так отвернулся от христианства. Он обронил в одном из своих писем, что «наставники мои ранние, христианские, скорее, напоминали мне надсмотрщиков, чем учителей». Беда в чем была? Не в том, что они — христиане. А в том, что император Констанций II, он доказал это всей своей последующей жизнью, очень боялся этих мальчиков: все-таки, единственные прямые претенденты на престол.

Констанций, видимо, поначалу рассчитывал, что у него будет свой наследник или он изберет какого-то преемника, который ему понравится, и поэтому тогда мальчики не понадобятся. Они живут под Дамокловым мечом. И, вероятно, наставникам велено было не столько образовывать, сколько контролировать.

А. Венедиктов — Присматривать.

Н. Басовская — Следить за образом мыслей.

А. Венедиктов — Вот очень важно: за образом мыслей. Не за грамотностью, не за умением считать, не умением владеть оружием — за образом мыслей.

Н. Басовская — Ему потом придется уже взрослому несколько раз являться по вызову в Константинополь к императору для отчета о состоянии и направлении его мыслей. Вот такое дознание проводилось. А беда большая и во все века. Если учитель одновременно контролер — это всегда плохо. А если он контролер над мыслями, если он не развивает творческое свободное мышление, а, наоборот, старается его ущемить, то результаты бывают прямо противоположные. Вот это тот самый случай.

А ближе ему оказался другой человек, из варваров по имени Мардоний, евнух, что очень часто было при дворах императоров. Образованные люди в статусе евнуха, главным их занятием было какое-нибудь поручение, и Мардоний был бурным поклонником эллинской культуры. И, видимо, не имел поручений в отличие от христианских наставников. И Юлиан еще маленький, с молодых ногтей навсегда влюбился в великую культуру Эллады.

Это скажется в его жизни, это определит его жизнь. Это определит его смерть, потому что смерть он найдет, когда вообразит себя вторым Александром Македонским. Но это будет очень нескоро.

Итак, юность. Вообще, откуда мы знаем такие подробности? Я не упомянула, что о Юлиане очень много источников. Прежде всего, это Аммиан Марцелин, замечательный римский писатель, грек по происхождению, современник, сторонник Юлиана, друг, дружески к нему настроенный, язычник, человек не принимавший христианства, и удивительно объективный во многих вопросах освещения истории прошлого, историй позднего Рима. Он был с Юлианом до последнего часа его жизни.

Еще некто Либаний, очень известный грек, софист, ритор, мастер ораторского искусства. Он был учителем Аммиана Марцелина названного, тоже сторонник Юлиана. Преподавал ораторское искусство в Константинополе, Никомедии, Антиохии и написал огромную панегирическую восторженную биографию Юлиана, назвав ее «Надгробная речь Юлиана».

И много-много христианских авторов, которые ему откровенно враждебны и которые приводят не только факты, но часто и мифы и какие-то сплетни, сложившиеся вокруг Юлиана. То есть заниматься им интересно, думать о нем увлекательно.

А. Венедиктов — Яркая фигура. Друзья, враги, все писали. Никто не забыл его. Те, кто жил в то время, никто не пропустил эти 1,5 года его правления.

Н. Басовская — Он как какая-то комета сверкнул. А потому что выяснилось, что человек очень талантливый, очень разносторонний. Говорим о юности Юлиана. Итак, на престоле после Константина I Великого и после раздоров, которые сопровождали его уход из жизни, принявшего христианство, якобы, перед самой смертью, 14 лет были междоусобия, пока эти маленькие мальчики чудом уцелели. Примерно 14 лет междоусобий, главными выступают сыновья Константина, 3 сына. И всяческие узурпаторы, не ограничимся сыновьями.

Наконец, в 351 году на троне укрепился средний сын Константина Констанций II.

А. Венедиктов — Я бы еще вернулся. Он был в 10-летнем возрасте после смерти Евсевия направлен вместе с братом в Каппадокию, где была огромная библиотека. Там епископ Каппадокийский Георгий — он был одним из собирателей свитков. И эту библиотеку личную епископа потом сравнивают с Александрийской. Конечно, это такое, вольное сравнение. И поскольку мальчики там были предоставлены сами себе...

Н. Басовская — С 342-го года.

А. Венедиктов — Да-да. А ему 10 лет.

Н. Басовская — Да. Он с братом Галлом в тихом месте, и их отправили в то тихое место, которое вы так правильно и уютно описали. Это тихое место было казенное поместье, ну, сегодня скажем правительственная дача. Такое казенное поместье под названием Мацел. В этом Мацеле под строгим контролем, но при огромном количестве книг и всяческих рукописей Юлиан, сравнив своих христианских наставников с тюремщиками и избегая сравнения с ними, нашел других наставников — в книгах.

Он захлебывается чтением античных авторов. Немало интеллектуальных людей прошли эту же тропу. Выяснилось — ну вот, в отличие от брата Галла. Брат Галл не увлекся этим чтением. Люди рождаются разными при самых родственных...

А. Венедиктов — Галл фехтовал. Галл любил фехтовать, ездить.

Н. Басовская — Они разные. Не случайно Констанций сначала заметил Галла, ну, он и постарше. Но и убьет Галла сначала. А Юлиана не успеет.

Итак, они пробыли 5 лет в этом тихом месте на этой казенной даче. Видимо, император Констанций II все это время думал о наследнике. И у него просто исчезли надежды. Как считала его замечательная красавица, милейшая жена Евсевия, что бездетность была наказанием за зверства и жестокость ее мужа Констанция II. То есть сама императрица сформулировала, почему нет детей. Но детей-то нет.

И потому примерно в 347 году император вдруг решает сделать Галла, старшего из мальчиков, фехтовальщика, а не чтеца. Тот формируется в книжного червя, чтеца, маленького философа.

А. Венедиктов — Что, кстати, безопаснее.

Н. Басовская — Да конечно! Конечно!

А. Венедиктов — В глазах императора это безопаснее.

Н. Басовская — Этот пусть живет пока. Его позже начнут собираться убивать, когда он выдаст свой военный талант, о котором сам, видимо, еще не знает. Итак, в 347 году император решает сделать Галла Цезарем, соправителем.

А. Венедиктов — Вот тут надо объяснить систему.

Н. Басовская — В передаче, посвященной Константину Великому, мы с вами уже об этом говорили — что зашатавшаяся Римская империя, система управления, императором Диоклетианом была подвергнута некоторому ремонту. Был такой умный, мудрый, прославившийся тем, что добровольно ушел от власти, а когда позвали обратно, он сказал: «Давайте покажу, какие чудные огурцы я выращиваю?» И не вернулся, остался дальше выращивать огурцы.

Вот он придумал систему, которая должна была подремонтировать систему управления громадной махиной, которой стала эта мировая держава. И эта система была, вроде бы, такая, очень умная, но как многие системы теоретические, не учитывающая человеческих страстей и чувств.

Итак, это должна была быть система соправителей. 2 верховных правителя Запада и Востока, правят один главный в восточной части, другой в западной. Потом они в один и тот же день отрекаются от власти, передают следующим, кто были соправителями при них. А назывались они Цезари. Цезари превращаются в Августов. О, Боже мой!

А. Венедиктов — То есть наследников готовят таким образом. 2 Цезаря — 2 Августа.

Н. Басовская — Да-да-да. Наследника, как бы натренировывают человека, он уже включен, он в теме, как говорят сегодня. А страсти-то человеческие? Один хочет отрекаться, а другой нет!

А. Венедиктов — А их четверо вообще-то, да.

Н. Басовская — И даже если отречется насильственно, очень скоро вернется к этой мысли. Вот такие задумки — они очень хороши в теории и очень плохо соприкасаются с человеческими страстями, слабостями, с натурой человеческой. И Диоклетиан уже увидел, что она не очень-то работает. Все эти Августы и Цезари насмерть перессорились, пошли войной друг на друга. И однажды на Дунае он попробовал их всех собрать. Собрал на совещание, как мы скажем сегодня, рассчитывая на свой авторитет, пытался уговорить: «Не воюйте друг с другом», в том числе чтобы отец Константина Констанций Хлор, чтобы он не участвовал в этом. «Не воюйте, примиритесь». Его выслушали и, в общем-то, отпустили обратно растить огурцы, потому что уже остановить процесс их распрей было невозможно.

Но идея Августов и Цезарей осталась. Как механизм стройный, что можно найти такого человека, которого ты считаешь нужным, и сделать соправителем, назвав Цезарем. Вот он Галла и сделал.

А. Венедиктов — Старшего брата нашего героя.

Н. Басовская — Старшего брата нашего героя Цезарем, правителем Востока.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская в программе «Все так».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Наталья Басовская, Алексей Венедиктов. Но сначала наши победители, которые выиграли компьютерную видеоигру «Битва богов» издательства «1С». Конечно, Карл Великий похоронен в Ахене, я, вот, до сих пор не добрался. Но доберусь обязательно, посмотрю, возложу туда. Победители: Самуил — 388, Тима — 123, Павел — 543, Максим — 721, Дмитрий — 392, Ольга — 930, Катя — 039, Игорь — 188, Антон — 313 и Сергей — 108.

Мы остановились на том, что брат нашего героя, старший брат нашего героя, тоже племянник императора вдруг вызван.

Н. Басовская — Вызван на службу и направлен Цезарем, правителем Востока. А Юлиана в том же 347 году, младшенького в Константинополь вызвали под прямой надзор. Он продолжает учиться, становится заметным, ибо очень интеллектуален, и тогда его снова высылают в 351-м. Долго в столице его не держат. Он везде выделялся. Он был незауряден, он прекрасно говорил, он много читал, он думал, Бог знает о чем. Со временем он написал и выдающиеся публицистические произведения, его знаменитые речи и даже трактат о баллистике. То есть это, вообще-то, в какой-то точечке, на что я уже намекала, человек будущей эпохи Возрождения.

И вот он становится заметным. А заметным он не нужен — он у Констанция, императора на запасном пути, и его снова вон из столицы. В этот раз в Никомедию, столицу Вифинии, небольшого царства в малой Азии.

А. Венедиктов — Глубокая глухая провинция.

Н. Басовская — Да. Которая уже завоевана Римом. Название Никомедия... Для кого глухая в политическом смысле, а ассоциируется — и в древности некоторые ее так называю — Афины Вифинии. Там много книг. То есть козла в огород, грубо говоря, русская пословица.

Он счастлив. Он счастлив. Никаких признаков того, что он не доволен этой очередной ссылкой. Очередная подпитка происходит его страсти к античности. И главное, в Никомедии жил Либаний, этот великий ритор, ну, самый крупный оратор и софист своей эпохи. А Юлиану Констанций, император запретил с ним встречаться. Какое счастье. Запретный плод — это же замечательно. И Юлиан не встречается с ним, как мне кажется.

А. Венедиктов — Соблюдает. Окружен шпионами.

Н. Басовская — Боится.

А. Венедиктов — Нет, окружен шпионами императора.

Н. Басовская — Но зато зачитывается его речами! Тогдашний Самиздат доставляет ему каждую речь Либания.

А. Венедиктов — Грамотные рабы.

Н. Басовская — И это его любимые чтения.

А. Венедиктов — Конспектируют и доставляют тайно во дворец, где он сидит под охраной. А ему, напомню, 15, 16, 17, вот он начинает там расти.

Н. Басовская — А рабы из образованных греков — эта традиция идет со II века, по крайней мере. Греция превращена в римскую провинцию, и поэтому многие рабы — это очень образованные люди.

А. Венедиктов — В это время на этом фоне пока он сидит в этой деревне, в сельской местности под надзором, император же покинул Константинополь. Дело в том, что на Западе узурпатор Магниций взял Рим. И император с войсками бросился туда, потому что понимал, что все равно Рим остается символом. Но при этом оставляет Цезаря, брата старшего Галла, который своему брату не помогает никак. И шпионы Галла тоже там в этом дворце — соперник. Соперник.

Н. Басовская — Жизнь.

А. Венедиктов — Брат очень не выдержанный. Он устраивает разнос. Он убивает чиновников императора, которые ему не подчиняются, в том числе префекта. И когда он подавил несколько местных восстаний, оставленный как бы наместником Цезаря на этом месте, извините, то доносы несутся со страшной силой от преданных Констанцию людей. «Он собирается захватить власть, Галл ведет себя не как Цезарь, он ведет себя как Август», — так в одном из доносов написано.

Н. Басовская — Ну, конечно. Переходит границы своих полномочий, ведет себя несколько необузданно. Забывает, что с Констанцием — а это уже формирующаяся византийская власть — так нельзя. Я смею предположить, что, все-таки, Галл мало читал.

А. Венедиктов — Мало читал — точно, абсолютно мало читал.

Н. Басовская — И это сказалось. В отличие от Юлиана он не смог бы, да и не смог попробовать надеть на себя вот эту форму философа. К тому же, ну, Юлиану это нравится. Это же для него не личина и притворство, это его наслаждение. И сколько раз он будет вскоре императору доказывать: «Отпустите меня, не убивайте меня. Я хочу одного — заниматься философией. Мне власть не нужна». После 20 лет он уже, конечно, понимает, после 20-летнего возраста, что власть к нему может прийти и явно против нее не возражает. Но он будет говорить одно: «Отпустите меня заниматься философией».

А. Венедиктов — Надо объяснить, почему он остался единственным наследником династии.

Н. Басовская — Потому что Галла уже убили. Галл повел себя невыдержанно, как вы совершенно верно тут осветили. Кроме того, было много доносов на него праведных, неправедных. Но подозрительному Констанцию II этого вполне хватило, и в 354 году Констанций II приказал убить Галла по подозрению в том, что он перешел границы своих полномочий.

А. Венедиктов — Причем, интересно, как это было сделано.

Н. Басовская — Вот Юлиан и стал, простите, единственным живым представителем рода.

А. Венедиктов — Важно для характера Констанция. Он вызвал Галла. Он вернулся, он победил Магниция. Вернулся, вызвал Галла к себе, но не дал ему возможности оправдаться, он даже с ним не встретился — его убили по дороге во дворец. Он даже процессом себя не озадачил.

Н. Басовская — Наверное, при попытке к бегству.

А. Венедиктов — К бегству во дворец! К бегству во дворец. Нет, Галл явился по приказу. Он — Цезарь, он второе лицо. Его зарезали как свинью, и тогда, действительно, наш герой Юлиан, потеряв брата, остается единственным представителем династии.

Н. Басовская — Он прекрасно, как человек к этому времени уже тонко разносторонне образованный, ему 22 года примерно. Он прекрасно понимает, что тот факт, что он остался единственным наследником в этом злосчастном роде, это большая беда. И это страшная угроза его жизни. Для него это страшная угроза жизни. Потому что Констанций II, с одной стороны, хочет править вечно, как все деспотические правители, а с другой стороны, хочет иметь возможность со временем, умирая, знать, что дело его, дело его семьи сохранилось.

А. Венедиктов — Семьи — потому что он член семьи.

Н. Басовская — Но он решает давить этого Юлиана, так сказать, контролировать его мысли еще строже. Итак, Галл убит, а Юлиан вызван ко двору для дознания о поведении.

А. Венедиктов — Причем куда? В Милан.

Н. Басовская — Да, в этот раз в Милан на севере Италии. Ну, остановился двор императора. И вот там на этом дознании он клялся и божился в одном — философия. «Оставьте мне только философию, мне больше ничего не надо». И, все-таки, Констанций, как считают многие, склонялся к тому, чтобы убить Юлиана. И тут вступилась та самая супруга императора Евсевия, которую я уже однажды упоминала.

А. Венедиктов — Да, удивительная история.

Н. Басовская — Ей понравился этот неординарный юноша. Ей понравился этот ярко одаренный молодой человек, ну, выпадающий из контекста вояк, рубак, узурпаторов. Да, вояки, рубаки, узурпаторы, заговорщики, доносчики. Он выпадал, ибо его чело было, видимо, уже совершенно обезображено печатью интеллекта и наследием великой античной культуры. Он ничего еще не выступает против христианства, он ничего не говорит о том, что его чем-то не устраивает христианское учение. Да и никогда он не будет вот просто богоборцем, нет. Он гораздо сложнее. Он просто очень интеллектуален и очень образован.

И Евсевия заступилась. Результат заступничества поразительный. Даже, наверное, этот Констанций II... Может, он сам рад был, что его остановили.

А. Венедиктов — Да он увидел вот этого книжного червя, причем, одинокого, под надзором. Но наследник.

Н. Басовская — А куда отправили-то? В Афины. Я думаю, в эту секунду Юлиан был самым счастливым человеком. Его любовь к античной культуре превратилась к этому времени — вот ему 20-22 года — в такое, эллиноманию какую-то. Он маниакально поклоняется античной культуре.

Я почитала немало его произведений и речей, и писем. Еще будет у нас в следующей передаче возможность их процитировать. Это поразительно. Герои греческой мифологии присутствуют в его текстах как совершенно реальные, живущие, дышащие. Вот, если он говорит... Он пишет похвальное слово Евсевии, этой самой заступнице великой, видимо пишет искренне. Так вот, он сравнивает ее. С кем он только ее не сравнивает. Там и Пенелопа, там и мудрейшая Афина, еще какие-то там замечательные персонажи греческой историографии древней, мифологии. Ссылки бесконечны в этой похвале Евсевии.

Гомер, Сократ, Платон, Аристотель, Пенелопа, Афина, Афродита. Мир Древней Греции. Он живет в Древней Греции. И написано это талантливо. И текст замечательный вот этой похвалы. И его рассуждения о благодарности начинаются с того, что он должен быть благодарным Евсевии. О да, он уцелел, благодаря ей.

И что такое благодарность, и вот эта философская основа. И как человек должен вести себя благодарный, неблагодарный. Что тот, кто не испытывает этого чувства, морально неполноценный, какой-то ущербный. Все это тонко, красиво написано. И, вот, в Афинах он продолжает. Он еще больше, он всего несколько месяцев там провел. Но это были счастливые месяцы.

Он общался и с христианами, и с язычниками. Известно, что он бывал на службах, христианских службах, никаких ярких действий противохристианских не производит. Да и начнет он потом свои реформы знаменитые с эдикта, очередного распоряжения о веротерпимости. Только не приживаются к людям эти эдикты.

А. Венедиктов — Ну, это потом.

Н. Басовская — И, все-таки, там в Афинах произошло одно важное событие для будущих его религиозных реформ. Он приобщился к так называемым Элевсинским тайнам. В общем-то, языческому сложному богослужению, обряду, сакральным таким действиям.

А. Венедиктов — Которые сохранялись, несмотря ни на что.

Н. Басовская — Да, жили. Ну, христианство только что принято. Разве может оно за короткие несколько, 2-3 десятилетия глубоко проникнуть в ткань мировой империи? И вот он приобщился к этим Элевсинским тайнам, и его другом стал элевсинский жрец. А это уже погружение в язычество, это погружение. И снова вызван ко двору Констанция II, он был арестован.

А. Венедиктов — Практически там был меньше года.

Н. Басовская — Да, он несколько месяцев был в Афинах. Но это были счастливые месяцы. Снова вызван ко двору, арестован и уже, кажется, опять его жизнь снова абсолютно на волоске. Сам он, наверное, много не дал бы в ту секунду за сохранение своей несчастной жизни.

Вот он как будто бы гонимый от рождений, от судьбы. И не случайно он так безумно к этому времени уже увлекся тем, что называется «неоплатонизм». Он молод, но он уже самый настоящий неоплатоник. Самым ярким представителем является знаменитый Платин.

Что это такое? Синтез философии Платона, Аристотеля и некоторых восточных учений. Они ставили своей целью поиск единого абстрактного божества. Вот, более абстрактного, чем в христианстве при сохранении многочисленных былых языческих богов как второстепенных. Ну, знаменитая триада Платона — единое, ум, душа. И все движение человеческой мысли, интеллекта, который так ценят потомки древних греков, по этой триаде. Единое — оно передает что-то уму, ум передает импульс душе. Над всем в мире существует некое сверхсущее единое.

Такой подход философский к толкованию мира не предполагает обязательно отвергать христианство. Просто христианская религия становится одной из многочисленных, входящих в какую-то всемирную. Путь к постижению этой всемирной религиофилософии, в которую в это время глубоко погружается Юлиан, через триургию, то есть практические способы единения с божеством.

Это элементы мистики, религиозной экзальтации. И вот у Юлиана начинают случаться обмороки на религиозной почве, у него всяческие видения, он постепенно приходит к мысли, что высшее божество и высшее существо во всей вселенной — это солнце, это Гелиос. И что, вот, надо поклоняться именно ему. Все остальное имеет право быть, он пока никого, ничего не отвергает. Но как второстепенное. И себя он, видимо, начинает все больше и больше рассматривать как жреца этого великого бога Солнца. Почитает Аполлона.

Боже мой, пройдет столько столетий, и в XVII веке знаменитый Людовик XIV, французский король, король солнца. Он уже спокойно объявит себя поклонником Аполлона, будет представать в театральных представлениях в облике этого древнего божества. Просто это другая эпоха, другие времена.

А. Венедиктов — Но это не отказ от христианства.

Н. Басовская — Нет-нет. При этом он, ведь, совершенно не перестает, Людовик XIV ни в какой мере не перестает быть христианином.

А. Венедиктов — Еще очень важно сказать, что, на самом деле, насколько я читал, император Констанций — он вообще был нерелигиозным человеком в отличие от своего папы, видимо, да?

Н. Басовская — Папа-то тоже. Перед самой смертью.

А. Венедиктов — Но на самом деле, мы не находим в истории императора Констанция, что такие взгляды его наследника, еще необъявленного Цезарем, до объявления останется немного, могли вызвать его арест. Да и пусть себе! Что-то там было другое. Что-то там было другое!

Н. Басовская — Боялся захвата власти.

А. Венедиктов — Ну, где он там сидит, в этих Афинах, окруженный философами, кругом шпионы, евнухи и так далее!

Н. Басовская — На самом деле, круг его общения сугубо интеллигентский. И как отметили те, кто писали о Юлиане в разные времена, что, в сущности, главный нерв наивной утопии его состоит в том, что своей основной опорой своих преобразований духовных он считал интеллигенцию.

А. Венедиктов — И когда его представят армии через несколько месяцев, очень многие... Там, командиры-то знали: «Это сын того и внук племянник ого». А солдаты: «Это кто?» — они его не видели никогда. Этот парень по библиотекам шастал, а не по борделям — в этом проблема.

Н. Басовская — И поначалу они, наверняка, над ним смеялись, потому что его сделают этим самым Цезарем Запада с очень ограниченными полномочиями.

А. Венедиктов — С ограниченной ответственностью. (смеется) Цезарь с ограниченной ответственностью.

Н. Басовская — Очень ограниченной. Такой, ну, как бы, смешная фигура появится.

А. Венедиктов — Ну, смотрите. Он арестован. Но там интересная история происходит. Он по моде того времени — это видно на наших картинках — он как древнегреческий философ отпустил себе бороду. Его привозят, его арестовывают и бреют ему бороду. Иными словами, он понимает, что это не на плаху. Его приводят в римский вид, в вид римского Цезаря.

Н. Басовская — Его борода — признак варварства. Но с другой стороны, с приходом христианства становится сложно. Если до великих постановлений Константина, то есть до середины IV века можно было полностью ассоциировать бороду и варварство, то с приходом христианства облик христианского служителя и библейские представления о человеке без бороды, совсем не получаются — это тогда выходят римляне.

То есть каждый вызов туда к этому двору — это побрить бороду самое простое. Это каждый раз встать перед угрозой очень реальной смерти. И в очередной раз он здесь побывал, тем более, что он арестован. И, видимо, он не сомневался, что будет убит.

Совершенно по-разному разные люди, занимающиеся его историей, пытаются это объяснить. Кто-то по-прежнему связывает с заступничеством Евсевия. Видимо, это заступничество оставалось. Она умрет довольно скоро и умрет молодой, но уже тогда, когда он будет далеко на Западе, в Галлии и будет уже недостижим для гнева ее опасного мужа Констанция II.

И, может быть, это заступничество само собой, а, может быть, и то, что из года в год... Ведь, идут годы. Начал Констанций II править в 337-м, а мы находимся в 355-м. Прошло почти 20 лет. И он много раз мог надеяться, что или родится ребенок — а Евсевия об этом мечтала — и он найдет более подходящего человека.

А. Венедиктов — Но в семье никого нет, он сам всех перерезал. Он и его братья перерезали.

Н. Басовская — Нет. Можно же выдвинуть и какого-нибудь любимца.

А. Венедиктов — Боялся.

Н. Басовская — Но он никому не доверяет.

А. Венедиктов — Боялся.

Н. Басовская — Совершенно верно. Поэтому, уж, лучше этот философ. И потом, когда все-таки он решится его выдвинуть со всеми его этими рассуждениями о едином, сущем, с этим интеллигентским окружением и, можно сказать, без каких-то реальных полномочий, это была, может быть, и такая еще версия: «Все равно он там погибнет. Ну, не выдержит. Кто он такой? Ни полномочий, ни военного опыта».

А. Венедиктов — Но на всякий случай женит на сестре, на всякий случай. Перед тем как отправить на...

Н. Басовская — Более того: «Не то, что я его сгубил. А я его вынул из тюрьмы, вызвал снова ко двору, назначил Цезарем Запада и женил, я, Констанций II, сын великого Константина на своей сестре Елене. То есть я такой хороший. Я его из тюрьмы выпустил, на сестре родной женил и Цезарем Запада назначил».

А. Венедиктов — И отправил.

Н. Басовская — Почему он это решил? Я думаю, потому что старел. Все-таки любой самый деспотический, самый демонический кроме совершенно больных правителей с годами начинают думать о том, что будет завтра, какую память он оставит. Вот, не захотелось ему. Уже ж все остальные убиты, перебиты. Галл убит, все знают, по его прямому указанию, а вот этого — или он сам там пропадет в этой Галлии, застрянет, завязнет в этих болотистых, лесистых, далеких местах.

А. Венедиктов — Ну, в Германии и Галлии.

Н. Басовская — Да. А Германия — там страшно, это далеко от Рима, еще дальше от Константинополя. «А я тем временем спокойно, может быть, завершу свое правление». В общем, кто его знает?

Бедный Юлиан, наш дорогой персонаж, все еще никакой не борец с церковью.

А. Венедиктов — Ему 22 года.

Н. Басовская — Юноша, абсолютно интеллектуальный, женатый на милой девушке, сестре Констанция, дочери самого Константина — статус его немножко вырос. И, все-таки, напуганный до смерти в ответ на это назначение пишет панегирик Констанцию II.

А. Венедиктов — Ну а как без него?

Н. Басовская — Ожидая каждую минуту, что его прикончат, он пишет ему панегирик. Явно от страха. И надо сказать, что и текст у него получается довольно абстрактным, довольно холодным. Я, вот, упоминала: и одновременно он пишет панегирик его жене Евсевии, заступнице. Там совершенно другой.

Панегирик Констанцию II холодный, отстраненный, можно сказать казенный. А там вся античная мифология, все прекрасные жены, начиная с Пенелопы, сравниваются с ней и это все прекрасно. Но статус ему дали эфемерный. Он прибыл в Галлию — напомню, что это нынешняя Франция, в основном.

А. Венедиктов — В болота он прибыл.

Н. Басовская — За Рейном на территории нынешней Германии дикие и опасные свирепые германцы. Они давят вовсю на эту римскую провинцию Галлию, которую когда-то еще завоевал Юлий Цезарь в середине I века до новой эры. Кем он туда прибыл? Он называется Цезарь, но может командовать, имеет право по распоряжению императора только своей охраной — это 360 человек.

А. Венедиктов — Причем, приставленных, опять-таки, Августом.

Н. Басовская — Лично к нему, да. Может быть, они его тюремщики? Может быть, они не столько охрана, сколько охранники? Это неизвестно. А там легионы. Там несколько десятков тысяч римских солдат. Но они подчиняются не ему напрямую, а офицерам, назначенным императором Констанцием II. Это его прихлебатели, это его шпионы, один из них — убийца его брата. Это же вообще уже полное издевательство. Мальчик должен был — а он все еще мальчик, ему 22 года.

А. Венедиктов — Никогда не служил, добавим.

Н. Басовская — Да. Не военный. Вот сегодня бы его точно мои студенты назвали бы ботаником. Вот кто он такой! На жаргоне. Ну, прошу прощения за жаргон, но он именно такой. Но он невиданный талант. Имея право командовать этими 360 человеками, он отстраняет шаг за шагом этих офицеров императора.

А. Венедиктов — Кстати, проигрывают битву варварам.

Н. Басовская — Они воюют безобразно. Учится у солдат, и солдаты к нему сразу расположились. Он пошел учиться. Он привык учиться. Он учился философии, теперь он учится военному делу. Он пошел учиться у офицеров и солдат. Его сразу полюбили. Он сказал: «Пусть меня научат, как быть офицером». И он становится им на глазах. И он отстраняет тех, кто проигрывает сражения. А уже его не упрекнешь — он же отстраняет тех, кто безобразно проигрывает. Вступает в бой с превосходящими силами германцев и начинает побеждать. Здесь начинается второй, Юлиан II. Юлиан-философ — это раз, Юлиан II — Юлиан Полководец. Но это не конец.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская в программе «Все так».