Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — В эфире «Эхо Москвы». Наталья Ивановна Басовская. Здравствуйте, Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — И Алексей Венедиктов. Мы сегодня будем говорить о римском императоре, чьё имя не так известно, как Август или Нерон, но которое оказало не меньшее, а может быть, и большее влияние на нынешнюю цивилизацию. Я бы хотел сначала разыграть 10 экземпляров компьютерной игры наших друзей из фирмы 1С «Древний Рим», вы сможете возглавить один из народов и стать победителем, создать свою империю. Если ответите на вопрос, связанный с Марком Аврелием. Отвечать надо на телефон 970-45-45, и не забывать подписываться.

Известно, что конная статуя императора Марка Аврелия до сих пор стоит в Риме. Она чудом уцелела, потому, что в Средние века, прежде всего папство сносила все памятники язычникам. Но здесь оно, папство, обмишурилось, оно приняло эту конную статую Марка Аврелия за конную статую другого человека. И поэтому оставила на месте и она там до сих пор стоит. За какого человека был принят Марк Аврелий римскими папами. Почему удалось сохранить статую? Если вы знаете имя этого человека, если вы можете нам прислать имя этого человека, то присылайте его прямо сейчас на московский номер телефона с помощью смс +7–985–970-45-45. За кого была принята конная статуя Марка Аврелия и поэтому она сохранилась.

А мы с Натальей Ивановной Басовской расскажем пока об этом человеке, который заслуживает того, чтобы о нём рассказали, потому, что он переломный император Рима.

Н. Басовская — Совершенно верно. И говорить мы будем о временах достаточно отдалённых, о II веке нашей эры. Но прежде я хочу поздравить тех верных наших радиослушателей и зрителей, которые нас сейчас видят и слышат, с наступившим Новым годом. Марк Аврелий жил со 121 по 180 годы новой эры. И прославился тем, что он один из ярких, последний яркий представитель знаменитого условной династии Антонинов, которая вошла в историю как династия, правящая во время Золотого века. Так и пишут различные авторы — Золотой век Антонинов. Он продолжался с 96 по 192 год, примерно век. Это был, действительно, век.

Правили Нерва, Троян, Адриан, Антонин Пий, тот, чьим приёмным сыном был Марк Аврелий, Марк Аврелий, и последний, трагически завершивший Золотой век, сын Марка Аврелия Коммод.

А. Венедиктов — Кстати, надо сказать нашим слушателям, которые может не знают, что именно смерть Марка Аврелия и приход к власти Коммода, это знаменитый фильм «Гладиатор».

Н. Басовская — Условно да.

А. Венедиктов — Условный Марк Аврелий, условный Коммод, но это то время.

Н. Басовская — Безусловно. С некими поправками, придумками, довольно естественными для художественного произведения. Но эпоха эта. И то, что он умер в походе против германцев — это правда, но то, что его лично зарезал Коммод, это даже римляне не утверждали.

А. Венедиктов — Может не знали...

Н. Басовская — Широко обсуждалось, что он умер от той самой чумы, которая косила римскую армию во время этих походов, так называемых Маркоманских войн. Чего такого золотого было в этом веке? Правители эти, кроме Коммода, претендовали на некое сочетание монархии и свободы, как об этом много писала в своё время либеральная историография 19, в начале 20 века. Они рассматривали своё правление, свою императорскую власть не как тиранию, а как служение. Не всегда, не во всём, не идеально следуя этому принципу, но само наличие принципов, претендующих на высокий уровень у власти, вещь не такая отталкивающая.

А. Венедиктов — Надо вспомнить, какую династию они сменили и каким образом.

Н. Басовская — Они сменили страшное время конца Гражданских войн. Они пришли в очень тяжёлое время после того, как завершились Гражданские войны, потом было всё очень...

А. Венедиктов — Резали императоров, душили императоров...

Н. Басовская — Была масса заговоров. Но впереди ещё более страшное время. Так что они промежуток в долгой, тяжёлой истории ухода с исторической арены великой римской цивилизации и великой Римской империи. Он лично, Марк Аврелий, как не парадоксально, прославился не столько деяниями, они были примерно такими же, как у Трояна, Адриана, Антонина, а своим дневником, который был найден после его смерти. Никто при его жизни не знал, может быть кто-то знал, но не широко, единицы. Он найден был после его смерти, написанный на древнегреческом языке. Условные переводы на русский или «Наедине с собой» или «К самому себе». И дневник такой необычный, что становится ясно, что этот человек, с одной стороны, жил своей императорской жизнью, а с другой — своей внутренней.

И в этом дневнике язычник-император — это многобожие в Риме, всё время говорит: «Бог, Бог, думай о Боге» и многое другое. Так кто этот Бог?

А. Венедиктов — И кто этот император?

Н. Басовская — Его Бог, по-видимому, из текста, совесть, человеческая совесть. И потому я предложила дать подзаголовок нашей передаче «Предчувствие христианства». Нет слова «христианство», не было ещё. Есть христиане, их преследуют, нет господствующей религии. Был уже Христос, но она не стала для Рима официальной, тем более для императоров. А он говорит о Боге. Давайте посмотрим, что за жизнь у него была, может быть найдётся какое-нибудь объяснение. Хотя это не просто.

О нём существует большая литература. Я столкнулась с поразительной трудностью. Его дневник настолько ярче его жизни, реально известной, что каждый автор сбивается на пересказ его дневника, а не фактов его биографии. Например, известный французский политик Франсуа Фонтен в серии ЖЗЛ на русском языке вышла книга «Марк Аврелий», его интересует политика и жизнь императора, но он говорит, что будет раскрывать её через дневник. И в конце-концов описывается не жизнь Марка Аврелия, а жизнь его души и интеллекта, насколько способны люди в 20–21 веке это воссоздать. Задача, действительно, непростая.

А. Венедиктов — Давайте разделим. Попытаемся.

Н. Басовская — Попробуем. Родился в 121 году. Впервые его родители поселились в Риме как раз в это время. Они были то ли из италийцев, как одни говорят, другие — что когда-то италийцы, т.е. жители Италии, а затем непосредственные предки его отца уже были из Испании, из римской провинции Испании.

А. Венедиктов — Но всё равно римские граждане.

Н. Басовская — Безусловно. Никаких испанцев тогда не было. Это всё Рим. Римская провинция Испания. После Второй Пунической войны, может быть, они получили, их предки, получили земли, может быть это были солдаты тех, кто побеждал Карфаген в великом противостоянии двух цивилизаций — Рима и Карфагена. Его отец Анний Вер, очень знатный человек, занимал должность претора. Следующая — консул, высшая должность. Интересно, что юного Марка Аврелия один из императоров, о которых ещё будем говорить, так интересно назвал. Вер — это по латыни истинный, верный, добропорядочный. Он сказал: «Если он из Веров, то лично он Вериссимус».

А. Венедиктов — Супер-справедливый.

Н. Басовская — Наивернейший, наисправедливейший. Отец умер рано, ему не было и 30 лет. И мальчик больше жил рассказами об отце.

А. Венедиктов — Мальчику было 3 года.

Н. Басовская — У него не было никаких личных впечатлений. Хотя ему иногда казалось, что он видит отца, погибшего трагически, убитого коварно. Отзвуки заговоров Гражданских войн были и в это, относительно стабильное время. Его мать Домиция Луцилла, простая и строгая нравом, как говорят источники. Для Рима это очень важно было в это время, потому, что более типичны были фигуры развратных римских матрон. Но состояние её семьи, если говорить, откуда Луцилла происходила, скорее всего, результат доносов, репрессий, конфискаций времён Гражданских войн. Никакой идеальной безупречности, абсолютной чистоты здесь не было.

У него был сводный брат Луций Вер, может быть, кто-то предполагает, что родной, частично сводный или просто приёмный. Совершенно по-разному оценивают его. Но он в его жизни занимал заметное место. Важнейшая фигура — дед. Вообще, в семейных отношениях роль бабушек и дедушек бывает очень велика. Вот это тот случай, где дед важнейшая фигура. Его звали Анний Вер, из рода Вееров, откуда он происходит по отцу, наш Марк Аврелий, был дважды консулом, т.е. это фигура очень высокая при императоре Адриане.

Особенность Антонинов была в том, что они сохранили республиканские институты, в частности Сенат, и в отличие от времён Гражданский войн и ранних Цезарей, не воевали с Сенатом, а старались примириться, чтобы это была монархия, опирающаяся на аристократию. Очень разумный ход, не во всём удававшийся, но давший свои результаты. Его образование и учителя. Это очень важно. Блистательные. Именно дед позаботился о том, чтобы он получил совершенно особенное образование. Я прочту небольшой отрывочек из дневника. Начинается и со мной тоже самое явление. Дневник заслоняет Марка Аврелия.

А. Венедиктов — Я Вас буду останавливать, Вы не волнуйтесь.

Н. Басовская — Я как-то всё равно волнуюсь. «Деду Веру, — пишет он, я обязан сердечностью и незлобливостью. Слава родителя и оставленный им по себе памятью скромностью и мужественностью. Матери — благочестием, щедростью и воздержанием не только от дурных дел, но и от дурных помыслов, а также и простым образом жизни, далёким от всякого роскошества. Прадеду (добрался до прадедов)..... Я назвала этот фрагмент генетическим самоанализом. Во времена, когда слово „генетика“ не существовало. ....прадеду — тем, что не посещал публичных школ, пользовался услугами прекрасных учителей на дому, и понял, что на это не следует щадить средств». Роль образования.

И наконец — воспитателю. И что занятно — два строчки про отца, две — про мать, по нарастающей — дед и прадед, и больше всего — про воспитателя. Чем же он ему обязан? «Тем, что не интересовался исходом борьбы между „зелёными“ и „голубыми“ (между „Спартаком“ и „Динамо“ сегодня» или гладиаторами фракийского и галльского вооружения, что вынослив в трудах, довольствуюсь малым, не получаю своего дела другому, не берусь за множество дел, и не восприимчив к клевете«. Самая высокая роль учителя и учительства.

А. Венедиктов — Я хочу обратить внимание. Нам задавали вопрос на сайт, писал ли он этот дневник для дальнейшей публикации или для себя?

Н. Басовская — Видимо, для себя. Нет никаких оснований предполагать, что он хотел его сделать достоянием общественности, он бы сумел об этом позаботиться, потому, что, несмотря на то, что он умер, видимо, от чумы, довольно стремительное заболевание, но не мгновенное. И самое интересное, что он внутренне, это отмечено и в дневнике и в тех, кто с ним общался и разговаривал, он чувствовал приближение смерти. И если бы он хотел сделать соответствующее распоряжение о том, чтобы передать его людям, он бы это сделал. Это был разговор с собой. Вот именно к самому себе.

А. Венедиктов — Я бы хотел обратить внимание наших слушателей и зрителей, как люди сами с собой разговаривали, для себя.

А. Венедиктов — Высоким стилем, благородным, но он как будто бы сам себе, почему и говорят, что его собеседник совесть, старается объяснить некоторые вещи и проверить, вполне ли он им следует. Мы ещё увидим, вполне ли. Учителя Фронтон — занятия латинской риторикой. Квинт Юний Рустик — больше всего повлиявший, философ, занятия философией столь успешные, что будущий Марк Аврелий полюбил философию в 12 лет на всю жизнь. Некто Эпиктет, который родился рабов. Вообще, больше всего его привлекали философы. И вот философское воздействие привело к тому, что мальчик после 12 лет предпочитал спать на голых досках, укрытым шкурой, приучая себя ко всяким лишениям, никакой роскоши, а мать начинала беспокоится его здоровьем.

А. Венедиктов — Психическим.

Н. Басовская — Она, правда, беспокоилась издали. Она непосредственно им мало занималась. Прекрасно знал античную классическую литературу, древне-греческий язык. Но что любопытно, полностью сосредоточился на гуманитарном аспекте этих наук, ибо его современниками были Птолемей и Гален, он как бы их не заметил. Он мог их привлечь ко двору. Всё-таки, это ещё начало заката и одновременно пик, что логично, после пика начинается закат Римской цивилизации, в её чистом классическом античном выражении, а это значит культура гуманитарная, прежде всего, они недооценивают сферу производства, естественных наук. Врачи, астрономы, они привлекут внимание в эпоху Возрождения.

А. Венедиктов — Ну, всё-таки, Гален потом был привлечён и даже вроде бы во время смерти нашего героя он уже был с ним в походе, уже пользовал его.

Н. Басовская — Но ко двору привлёк других людей.

А. Венедиктов — Кстати, по поводу Франтона, может быть, здесь имеет смысл сказать. Удивительная история. Есть переписка Марка Аврелия с Франтоном, которая началась, когда Марку Аврелию было 18 лет, и длилась эта переписка ни много, ни мало, 27 лет. До самой смерти Фронтона. Он уже стал императором, прошёл всю жизнь, и он со своим учителем переписывался и продолжал переписываться. Двадцать лет переписки постоянно, от мальчика, до императора.

Н. Басовская — Ни один современник Марка Аврелия замечает, что став императором, он как личность очень мало изменился. Это редчайшее качество.

Итак, Марку было 8 лет, когда, как отмечают современники, его заметил император Адриан. Это не тот, кто его усыновит. И полюбил этого тихого печального ребёнка, — выражение Мережковского. Мережковский написал изумительное эссе о Марке Аврелии. Понравился тихий, печальный ребёнок. Из знатных, из окружения императорского, но был замечен. Но, тем не менее, не Адриан, а его преемник усыновит Марка Аврелия. Итак, 25 февраля 138 года, вот что такое 138 год? Прошло примерно сто лет после убийства Гая Юлия Цезаря. Это большой кусок римской истории. Вот уже довольно долгое время существуют христианские идеи, но христиане преследуемые, сектанты. Пока ничего не предвещает, что они будут господствовать.

И вот этого тихого, печального ребёнка заметил император Адриан. Император Адриан 25 февраля 138 года усыновил Антонина, который станет будущим императором Антонином Пим. А он, Антонин, в том же году усыновил Луция Вера, сводного брата Марка, и Марка Анния Вера.

А. Венедиктов — Такой усыновлённый внук. Причём, есть сведения, что именно Адриан потребовал от Антонина...

Н. Басовская — ...чтобы он одновременно это сделал. Чтобы посмотреть вперёд, как будет обеспечена преемственность достойных, порядочных людей. Что это за усыновление такое? Вроде бы говорим империя, сразу понимаем монархия. Да, она по многих параметрам монархия. Он, всё-таки, высший правитель, пусть он опирается на аристократию, но он высший правитель. Но вместе с тем, мысль о том, что власть достанется случайному человеку, она их тревожит. И поэтому стараются выбрать, усыновив, достойного преемника. Именно этого не сделает Марк Аврелий. Почему?

А. Венедиктов — Поговорим ещё.

Н. Басовская — Поговорим непременно. Итак, будущему Марку Аврелию 17 лет. Он наследник...

А. Венедиктов — Он наследник наследника. Приёмный сын приёмного сына.

Н. Басовская — Он станет императором через 23 года. Заметим, 23 года спокойного ожидания. В заговорах не участвовал, незаконным образом к власти не рвался, никаких поползновений, направленных на то, чтобы ускорить этот счастливый миг. Как это будет характерно для средневековья, как это было характерно для Рима рубежа новой эры, для времён Гражданских войн. И вот это что-то в ранних Антонинах, какая-т догадка о системе власти. Первым её нарушит как раз Марк Аврелий.

А. Венедиктов — Надо вспомнить, чтобы закрепить такую преемственность, Антонин Пий, который стал императором после смерти Адриана, женит Марка Аврелия на своей дочери молодой Фаустинии. На всякий случай. Пусть будет зять, он же усыновлённый.

Н. Басовская — Итак, семья Марка Аврелия. Организация семьи вполне римская. Названный отец император Антонин отдаёт в жёны своему приёмному сыну Марку Аврелию дочь Фаустину-младшую.

А. Венедиктов — А Вы знаете, что я нашёл? Что сначала он хотел отдать Луцию Веру сводному брату и такому же наследнику. Их же два наследника. Он двое усыновлённых. Ему было всё равно, видимо, кому отдавать дочь.

Н. Басовская — А может быть, больше понравился Марк по характеру. Кто знает. Но Фаустина как раз типичная римская матрона этого времени. Она умрёт раньше его на пять лет. Но пока это красавица, и как принято в среде римских матрон этой эпохи, развратная. Ходят ужасные слухи. Так много читаешь в источниках про эти слухи, что любовниками были и матросы, и гладиаторы, что даже у меня появляется какое-то беспокойство, что-то в этом есть от клише, от стандарта, от того, что молва стремится к каким-то непременно к слухам о власть предержащих.

А. Венедиктов — Не всегда и не о всех, Наталья Ивановна.

Н. Басовская — Про маму Марка Аврелия нет.

А. Венедиктов — Да. Про Фаустину-младшую были. Кстати, действительно красавица.

Н. Басовская — Видимо так. Но римский портрет очень хорошо передаёт черты. Красавицей, видимо, была. И самые интересными были отношения между ними. Он так ценил, что мать его благочестива! Ему все, кто мог и кто не мог, рассказали о поведении Фаустины, неблагочестивом. После её смерти он молил Сенат о том, чтобы он даровал ей обожествление, как императрице, и отмечал её заслуги, прежде всего, в том, что она разделяла ряд его походов в летнее время, и он назвал её матерью лагерей, простив ей все грехи.

А. Венедиктов — Вот такая семья. Сам, кстати, был верен ей до конца жизни. И более того, трагедия, которая произошла после его смерти, это дань Фаустины, он оставил их сына. Мы вернёмся в студию после Новостей.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — 18:35 в Москве. Это программа «Всё так». Мы с Натальей Басовской говорим о Марке Аврелии. Я спросил у вас, почему не была разрушена римскими папами конная статуя Марка Аврелия, хотя все языческие памятники были разрушены. Правильный ответ, естественно, что его приняли за другого человека, они же его лицо не знали, фотографий не было, за императора Константина, который сделал христианство официальной религией Римской империи, за Константина Великого. И компьютерную игру «Древний мир» получает Дима, чей телефон начинается на 593, Ирина — 134, Денис — 241, Ольга — 762, Борис — 673, Андрей — 180, Анастасия — 544, Владимир — 038, Зоя — 754, Андрей — 242.

Марк Аврелий. Усыновлённый, женатый на дочери императора. Умирает император, умирает Антонин Пий 7 марта 161 года. И вдруг совершенно неожиданно...

Н. Басовская — Антоний Пий получил это прозвище Пий потому, что высоко ценился современниками, т.е. ушёл очень хороший император, благочестивый император, добропорядочный, что ли, спокойный. А наследник Марк Аврелий и сонаследник Луций Вер 23 года ожидали этого ухода. Тем не менее, передача власти произошла спокойно.

А. Венедиктов — Им по 40 лет.

Н. Басовская — Да. Им по 40 лет. И Марк Аврелий первым подчеркнул, что их двое, что у него есть соправитель. Марк Аврелий преемник, а Луций Вер соправитель. Немедленно пригласил его и в течение 8 лет со 161 по 169 год они были соправителями. И опять никаких данных о том, что между ними была какая-то борьба. Хотя все источники и все авторы, пишущие об этом, отмечали, что это были разные люди. Никакой философичности у Луция Вера не было, он был человеком совершенно других наклонностей, предпочитал весёлую жизнь, умел широко тратить, транжирить деньги, любил и умел воевать. Марк Аврелий воевать не любил.

А. Венедиктов — Но умел.

Н. Басовская — Был вынужден. Любопытно, что у него, конечно, в поведении есть намёки на то, что в этих своих диалогах с совестью он добивался побед личных над каким-нибудь сомнениями, тревогами, которые противоречили этому предхристианскому мировоззрению. Прежде чем говорить о том, как же он правил, а правил он совсем неплохо, ещё чуть-чуть о дневнике, чтобы он нас не совсем победил, но и забыть его никак нельзя. Я зачитаю несколько его мыслей и наверное, выражение «Предчувствие христианства» станет всем понятно.

«Никогда не следует отвечать злом на зло. Лучший способ оборониться — это не уподобиться обидчику». Наивно? Но чисто христиански. Он пишет даже о любви к врагам. «Помни, — говорит он сам себе, — даже ненавидящие тебя по природе, твои друзья». Называл себя гражданином мира. Это совершенно не римская позиция. Настоящий римлянин никакой не гражданин мира. Только римского мира. Вот это да. Римский мир. А весь остальной за пределами Рима — это не мир, это варварская периферия. А у него так. Все мы люди. Уже живёт эта мысль, которая укоренилась в христианской религии, никуда от этого не уйдёшь. Но он не считает себя христианином.

А. Венедиктов — Нет, он преследует христиан, ну что Вы, Наталья Ивановна! Вы как-то сразу его записали в тайного христианина.

Н. Басовская — Он не прекращает преследования христиан. Он лично этим не увлекается, но не прекращает. Он борется, видимо, со своим собственным соблазном принять эту религию. «Не живи так, точно тебе предстоит еще 10 тысяч лет жизни. Уже близок час. Пока живёшь, пока есть возможность, старайся стать хорошим». Что он? Может быть он в этом теоретик?

А. Венедиктов — Теоретик, теоретик!

Н. Басовская — Да не совсем! В 171 году произошло знаменитое восстание на востоке, возглавленное наместником императора на востоке Овидием Кассием, героем войны с Парфией, которого обожал Рим, замечательный полководец. Он возглавил восстание с целью свержения Марка Аврелия, и с целью захвата власти, абсолютно в духе традиционных римских императоров дохристианской и христианской эпохи.

А. Венедиктов — Давайте в его оправдание скажем, что на востоке широко распространились слухи о том, что император умер. И легионы на востоке провозгласили Кассия своим императором.

Н. Басовская — Кто как толкует. Кто-то считает, что Кассий поднял элементарный бунт. Но он не удался. Марк Аврелий собрался на подавление бунта. Он долг императора Рима понимал прекрасно. Но в своей душе предчувствия были. Кассий был убит своими сторонниками. Когда они увидели, что дело плохо, что римские легионы приближаются, они его убили. Но все современники твердят, что ко всем остальным Марк Аврелий отнёсся очень милосердно, не в традициях былых страшных времён Суллы, Августа, Нерона, там кровь рекой лилась. Очень милосердно. И даже пишут современники, что если бы в его власти было, то и Кассий остался бы жив, только был бы наказан.

То есть, в его душе шла постоянная битва, его душа ощущала, что правы эти христиане.

А. Венедиктов — Ой... Наталья Ивановна...

Н. Басовская — Откуда же у него эти сомнения?

А. Венедиктов — Подождите. Он не принимал, это тоже есть в дневнике. Он считал, что христиане фанатичны.

Н. Басовская — Совершенно верно.

А. Венедиктов — А во-вторых, он не признавал фетишизма, обожествления одной фигуры, непонятно какой, непонятно кого. Давайте, чтобы наши слушатели не поняли, что он был тайным христианином.

Н. Басовская — Ни в коем случае. Но сомнения какие-то, что какие-то переустройства римской души должны произойти, были. В 169 году в походе против германцев умер его соправитель Луций Вер, он остался единственным правителем. Может он сразу изменился? Может появились какие-то тиранические признаки в его правлении? Давайте посмотрим.

А. Венедиктов — Скажем, что Луций Вер умер своей смертью.

Н. Басовская — В походе.

А. Венедиктов — Он его терпел.

Н. Басовская — Хотя было трудно подчас. Финансово трудно. Транжирил очень много денег. Он проявлял уважение к Сенату. Дружно говорят все. А это непросто, потому, что императорская власть, императорское положение, тем более единоличного правителя, большой соблазн. Всех сенаторов отправить как можно подальше. Он следовал той самой линии сочетания единоличного правления и свободы, которые со времён Нерва и Трояна было заложено. От завоеваний он перешёл вынуждено к обороне. Дело в том, что Римская империя именно в это время... Троян последнюю провинцию завоёвывает, Дакию, первую, её римляне оставляют. Нет уже силы. А Троян его предшественник.

От завоевательной политики они переходят к обороне. Защищаясь от Парфии, правда, они нанесли ей очень чувствительный удар, за что Марк Аврелий получил триумф, но нисколько голова у него не закружилась.

А. Венедиктов — Но всё-таки, Парфию отбил тот самый Кассий, который потом...

Н. Басовская — И Луций Вер.

А. Венедиктов — А триумф получил Марк Аврелий.

Н. Басовская — Как и положено императору. Он стал заниматься обороной границ, создав систему укрепления империи в придунайских областях, в областях германии, потому, что там всё время эта активизация периферии ощущалась. Заметил, и его предшественники заметили, а он развивал эту тему, т.н. рабский вопрос. Вот опять, Алексей Алексеевич, Вы конечно правильно говорите, что не надо его только записывать в христиане. Он ходил на гладиаторские игры. Правда, очень смешно. Сидя на гладиаторских играх или там, где христиан могут пожирать дикие животные, он сидел, но что-нибудь читал и конспектировал. Чтобы нотариального участия в этом не принимать, отказаться от римскости не может, и в то же время ему это претит.

Есть проблема в Риме, что покуда есть разделение на рабов и свободных антагонистическая, безмерно острая, непреодолимая, это какой-то изъян, какая-то опасность для Рима. Уже Сенека писал, учитель Нерона, знаменитый философ, что некоторые сенаторы, горячие головы, предлагают ввести форму для рабов. Воображаю, что будет, если рабы начнут нас считать. Самые умные догадались — опасно, что свободные превращаются в горстку, окружённую морем ненавидящих их рабов. И Марк Аврелий продолжал линию по робкому, осторожному, мы помним, как в России, каково было отменить крепостное право, осторожное ограничение прав свободных людей по отношению к рабам. Тенденция к превращению их в колонну, в полусвободных.

То есть, закон о защите их имущества, мелкого, жалкого, но имущества, чтобы его защищали. Поощрение отпуска на волю раба по каким-то особым причинам, за особые заслуги. То есть, вот это всё он пытался продолжить, это шаги и по защите Рима, и внутренние...

А. Венедиктов — И по развалу Рима.

Н. Басовская — Да! Страшная, безнадёжная ситуация.

А. Венедиктов — Когда в 166 году, когда ещё был жив Луций Вер, когда было два соправители, когда германские племена те самые начинают вторгаться, подходят к границам империи, что он делает? Он предлагает вооружить гладиаторов и рабов. Дать оружие и отправить на защиту границы. И чуть было не получил на свою голову восстание в Риме. Как рабам доверить оружие? Между прочим, восстание Спартака 230 лет назад.

Н. Басовская — Они жили на пороховой бочке ни одно столетие. И самые умные головы это уже понимают, а преодолеть это безмерно трудно. Да, Марк Аврелий окружил свой трон философами. Главный среди них — Квинт Рустик, из его учителей, вызвал так же в Рим Аттика, Фронтона, Клавдия Севера, всех, кого мог, самых философских философов. В Афинах учредил 4 кафедры философии. Для каждого направления. Для академического направления философии, для перепотетического, стоического и эпикурейского, так они в это время разделялись. Пожалуйста, всем по кафедре, а профессоров этих кафедр взял на государственное содержание. То есть, он хотел быть философом на троне действующим, не философствующим, а действующим.

Он очень увлекался государственной благотворительностью, давал много денег на воспитание бедных детей из бедных семей, ввёл специального претора, специального крупного чиновника по наблюдению за этой социальной деятельностью, боролся за контроль в судах, чтобы было больше справедливости. Некие меры по защите Пикулия, раба, его имущества, дополнительные принимал. Но как только начал, пусть даже по мелочи, поощрять отпуск рабов на свободу, даже за особые заслуги, одни сенаторы довольны, другие нет.

Это лезвие бритвы. Рабство обрекало Рим на потенциальную гибель. Рабство и вот это самодовольное, самоуверенное отношение ко всему окружающему миру, кроме Рима. Наедине с собой он говорит: «Мы все граждане мира». Скажи он это вслух, его бы зарезали.

А. Венедиктов — Но надо понимать, что он это делал не исходя из тех позиций, которые Вы сейчас от себя излагаете, Наталья Ивановна, я имею в виду социальных позиций не допустить взрыв. Это он апеллировал к совести. Они, всё-таки, люди, у них должны быть свои права, как у жителей, не как у граждан.

Н. Басовская — Это антиримская мысль.

А. Венедиктов — Но это не социальная мысль — давайте поможем бедных, давайте освободим рабов.

Н. Басовская — Я сказала, что как мы сказали бы сегодня. Безусловно, Алексей Алексеевич, это совершенно неподходящая категория к той эпохе.

А. Венедиктов — Но это антиримская мысль.

Н. Басовская — Это антиримская мысль, потому, что по классическому римскому самосознанию люди делятся на людей и INSTRVMENTVM VOCALE, это классическое рабство, говорящий инструмент. И потому так бьётся внутренняя жизнь, так мучается внутренне человек, который в этом усомнился. В этом сомневался уже Сенека более столетия назад. Сильно сомневался. И писал, с другом своим переписывался, что только задумывается, как учат христиане, что все люди люди, потом пойду, поколочу раба за что-нибудь, за проступок, и чувствую, что вышел опять из этих великих размышлений о том, что все люди люди.

Умел ли он управлять, Марк Аврелий? Видимо, да. Потому, что его приёмный отец Антонин позаботился, чтобы он прошёл некие ступеньки государственного опыта. У Марка Аврелия к его 40-летнему водворению на престол, когда ему в возрасте 40 лет... Был опыт государственной деятельности. Он уже был квестором, это высокий чин и большая административная деятельность в системе римских должностей. Он был консулом три раза. И хотя над всеми консулами этой эпохи были императоры, всё-таки, консулы, это опять, как мы скажем сегодня, действующие чиновники высокого ранга с немалыми полномочиями.

Мир с Сенатом он стремился сохранять всячески. Уважение к законам. Гуманизм. Он стремился. Но вынужден был всё время воевать. В своих дневниках он отмечает, что война, как таковая, ему не нравится. Но не защищать римский мир, который трещит, начинает трещать на границах, он не может. И он всё время воюет.

А. Венедиктов — Причём сам, в походе.

Н. Басовская — Во многих походах участвует сам. Трагический аспект этих походов был тот, что со времён Парфянской войны, а затем и в войнах с германцами, в Рим занесена эта самая чума.

А. Венедиктов — Называется Антонинова чума.

Н. Басовская — Да. Она никак оттуда не хотела потом выселяться. Она поселилась в Риме.

А. Венедиктов — Это не эпидемия в смысле, что прошла, все умерли, и она ушла. Нет.

Н. Басовская — Там было в средневековой Западной Европе. Она как-то поселилась, может быть это была вариация инфекции. Мы не медики, хотя медики об этом немало рассуждают и с огромным интересом. Она как будто поселилась. И тоже многие, конечно, как во всех таких событиях традиционных обществ — чума, начинали рассуждать, что это наказание. А рядом христиане говорят: «А мы знаем, за что это наказание». Христиане преследуемые, принимающие героически мученическую смерть, не сдающие своих убеждений. Примеров таких много. Верующие в то, что рано или поздно установятся светлые отношения и все люди будут людьми. И как бы там наедине с собой император не мучился, он видел факты: чума поселилась и не уходит. И он, отстаивающий римский мир по своему происхождению, по своему усыновлению себя, я имею в виду.

По всем римским канонам своей семьи, по своему абсолютно римскому, абсолютно не христианскому образованию. Философия — это римское образование. Но она выводит его за границы узкого представления о мире. Философия содействует расширению его сознания. Он делает не то, к чему его зовёт этот внутренний голос, но не делать это не может. Он римский человек. Все корни его в Риме.

И в итоге что он делает? Воюет. Воины на Дунае непрерывны. Получившие название маркоманских войн, потом с яцигами, квадами, это всё германские племена, сам пишет в 176 году, что он одержал победу над германцами и сарматами. Причём уж кого они точно называют тут сарматами, германцы — это все, кто более-менее к северо-востоку и долина Дуная. А сарматы — это всё где-то в неведомых европейских, но неизвестных точно римлянам просторах.

А. Венедиктов — У нас есть слушатель, который нам пишет, его зовут Сармат из Владикавказа.

Н. Басовская — Экзотично.

А. Венедиктов — Надо сказать, что если считать вместе с соправителями, с 25 лет его правления, 7 лет соправителем, ещё 18 самостоятельно, 4 года не было войны. Из 25 историки римские подсчитали, что у этого императора миролюбца, реформатора, философа, 4 года из 18, когда он был единственным правителем, не было войны. Всё остальное — война. То с Парфией, то с испанцами, то на Балканах, война бесконечная.

Н. Басовская — И это нормальное состояние Рима. Год, когда нет войны времён прошлого, допустим, поздней республики, принципата, это считалось трагически опасным. Сейчас же надо подумать, почему закрыты двери храма Януса. Если его двери открыты — есть война, закрыты — мир. Классический Рим, поздней республики и принципата миролюбие не считал достоинством. И никакого Пия там быть не могло. Миролюбец в те времена это ненормально, это аномалия. Времена Суллы и Цезаря, который гораздо симпатичней Суллы, но, прежде всего, он полководец.

Правда, странноватая политика милосердия по отношению к врагам, но пробиваются в душах людей, в их сознании невероятно медленно, потому, что жизнь наша коротка, эти какие-то микрокосмические мысли о том, что мир может и должен быть лучше. Они не побеждают, тем более, не побеждают легко, но они есть. Особенность исторического взгляда на человеческую историю, то, что мы смотрим, как историки на это, в том и состоит, что мы преодолеваем эти расстояния, недоступные одной индивидуальной человеческой жизни, и видим, что эти мысли столетиями пробивали себе дорогу.

И христианство не станет совершенством. У него появятся свои ошибки, заблуждения, фанатизм, крестовые походы.

А. Венедиктов — Вы имеете в виду, как система ценностей, образ жизни.

Н. Басовская — Она прекрасна, но она же идеально не будет выполняться! И в итоге наш великий миротворец в душе, Марк Аврелий, воюет большую часть лет своего правления.

А. Венедиктов — И даже жена его вышеозначенная умерла в походе.

Н. Басовская — Мать лагерей.

А. Венедиктов — Кстати! Мать военных сборов. Я бы так это перевёл.

Н. Басовская — Она в летнее время принимала участие.

А. Венедиктов — Надо же такое прозвище заслужила жена императора — мать лагерей. Это значит, что всё в походах, со всей семьёй в походах.

Н. Басовская — Откуда прозвище? Ему надо было нечто противопоставить её репутации развратности.

А. Венедиктов — Я понимаю. Но армия его любила.

Н. Басовская — А сенаторы поддались и оказали ей все почести, которые он хотел. Но он сам, вечно воюющий, противоречащий собственной идее, не может не воевать потому, что он римлянин. Но самый страшный поступок он совершает в 176 году, за 4 года до своей кончины и ухода из Истории. Он назначает своим соправителем, а значит наследником сына Камода.

А. Венедиктов — Смотри фильм «Гладиатор»,

Н. Басовская — Да. Прекрасно знал, говорил, замечал, что Камоду не надо править. У него у самого опыт другой. Он усыновлённый. Он никого не усыновил. Коммод оказался неким чудовищем на троне.

А. Венедиктов — Император-гладиатор.

Н. Басовская — Но прежде чем он им стал, как ушёл из жизни Марк Аврелий. Он очень много, я уже коротко об этом сказала, говорил о том, что кончина к нему приближается, хотя стариком... ну, 60 лет... глубокой старостью не отличался. Но для тех времён, конечно, время жизни. И он чувствовал, он предвидел свою кончину. Значит не назначать Коммода своим соправителем мог. У него было 4 года до смерти. Поразительный это вопрос. И моему уму до конца не постижимый. У него, правда, были и другие дети, были смерти других детей, он тяжело их переносил. Коммод прекрасный внешне, атлет, подражающий ни кому-нибудь, а герою римской мифологии Геркулесу, обожающий наряжаться так, как Геркулес, более 200 раз выходивший на арену, сменит Марка Аврелия. Это трагедия Рима.

Умер Марк Аврелий в походе от чумы, не допуская к себе в палатку никого, даже Коммода, во избежание заразы.

А. Венедиктов — На месте нынешней Вены. Вот туда его унесло от Рима.

Н. Басовская — Ровно на месте Вены. Хотелось бы поверить Платону, которому верил Марк Аврелий. Государства процветали бы, если бы философы были властителями, или если бы властители были философами. Марк Аврелий был философом и властителем! Но передав власть Коммоду. Он ускорил и без того неизбежную трагедию римской цивилизации. Ибо III век будет веком глубокого, почти безнадёжного кризиса. Но Рим вырвется потом, ненадолго.

А. Венедиктов — Потом. Наталья Ивановна Басовская в программе «Всё так».