Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — Здравствуйте. В эфире программа «Всё так». И я, Алексей Венедиктов, как всегда, «на подпевках» у Натальи Ивановны Басовской. Здравствуйте, Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Здравствуйте. И как всегда, это шутка.

А. Венедиктов — Мы любим шутить, но сегодня нам будет не до шуток, сегодня мы будем говорить о человеке, который вошёл в историю. Даже те, кто ничего об этом не знают, любят говорить: «И ты, Брут», хотя такой фразы не было. И сейчас все бруты будут слушать и смотреть нас.

Н. Басовская — А вдруг и была фраза? Чем прославился этот человек в Истории? Он знаменит невероятно. О нём написано много, подчас пылко, со страстью. Но страшно сказать, чем знаменит! Убийством. Он прославился именно убийством. Но я дала подзаголовок к нашей передаче «Жизнь в плену имени», потому, что мне кажется, что его имя Брут, определило, в конечном счёте, ту высшую и печальную точку его судьбы, что вместе с другими заговорщиками в 44-ом году до н.э., 15 марта, он участвовал в убийстве [Гая Юлия] Цезаря [C[AIVS] IVLIVS CAESAR] и лично нанёс ему один из ударов. Это сомнениям не подвергается.

А. Венедиктов — Более того, в Истории его имя стало нарицательным. И слово «брутальный», как грубый — это от нашего героя, от Марка Юния Брута [MARCVS IUNIVS BRVTVS (85–42 до н.э.) он же QVINTVS SERVILIVS CAEPIO BRVTVS].

Н. Басовская — Грубым он, видимо, не был. Но тот факт, которым он запечатлелся в Истории, таков. При этом находятся авторы, которые по сей день идеализируют его, рисуют его в облике идеалиста, гуманиста и идеалиста. Убийца-идеалист — это довольно странное сочетание. И когда отмечают, что Данте поместил его в ад, причём, в девятый, в самый страшный, говорят, что это, наверное, потому... я прочла в современной публикации, которую написал профессионал-античник...наверное потому, что Данте был за монархию и для него Цезарь был очень дорог. Позволю себе сразу сказать, что я с этим не согласна. Но мы к этому вернёмся.

Я думаю совсем иначе и доверяю гуманистической интуиции Данте. Но кто такой, чем вошёл в Историю, это интересно, но надо понять, каким он был. Не все подробности его жизни мы знаем, но кое-что нам известно. Итак, он родился в семье, как говорят, плебейского рода, но в Риме это не означало... В Риме I века до н.э. это уже не означает низкое происхождение. Это когда-то его давние-давние предки были из плебеев, не самых знатных, времён позднеродовой аристократической республики, монархии, которая была в Риме.

Он родился в 85 году до н.э., умер в 42 году до н.э. Его родители из этого самого, уже знатного плебейского рода. Такое странное словосочетание, характерное для Рима. Отец — Марк Юний Брут [M[ARCVS] IVNIVS BRVTVS].

А. Венедиктов — Тоже Марк, тоже Юний, тоже Брут.

Н. Басовская — Это у римлян очень часто было, что имена повторялись, Юний означало чаще всего, что это младший. Это к следующему ребёнку передавалось. Отец погиб в Гражданской войне. Это эпоха Гражданских войн. В общем, в первой Гражданской войне, которая... нет, не первой, до этого была между Суллой [(L[VCIVS] CORNELIVS SVLLA FELIX] и Марием [CAIVS]•MARIVS], а тут Гражданская война после смерти Суллы. Рим переживал страшные времена. Римская республика, которая перестала быть дееспособной, как государственный механизм, тем не менее, прожила так долго, так успешно, так невероятно успешно в тогдашнем мире, что поверить в её уход было невозможно. Объективно она уходила. И шла борьба за власть.

И в этой очередной Гражданской войне погиб его отец. В это время нашему персонажу было около 7 лет.

А. Венедиктов — Но как-то он странно погиб. Потом обвиняли Помпея в том, что он его убил. Но он не в битве погиб.

Н. Басовская — Помпей подослал убийц. Поскольку отец Брута был заметным человеком, сенатором, сторонником возвращения сенатской Римской республики, это тоже наложит отпечаток на Марка Юния Брута-младшего. Отец был сторонником сенатской республики. После смерти Суллы снова встал вопрос. Кровавая диктатура окончена, ура, возвращаемся к былой аристократической республике. А очень многим, и новым силам, прежде всего, войскам и их полководцам, совсем это не нужно. И считается, что Помпей — один из полководцев, которые стали бороться друг с другом за власть, подослал к нему убийц.

И убит он был на Эмилевой дороге близ долины реки По на севере Италии, убит коварно, предательски и мальчик с детства вырос в ощущении ненависти к Помпею, подославшему убийц к его отцу. Мать Сервилия, очень характерная фигура для этой эпохи, эпохи расшатанности всех устоев, в том числе и моральных. Развратная женщина. Такой статус был в это время в Риме весьма распространённым.

А. Венедиктов — Даже без всякого осуждения.

Н. Басовская — Как факт. Это осуждалось, но как-то формально.

А. Венедиктов — Добродетельные женщины были наперечет.

Н. Басовская — Да, выделяли, пересчитывали. В молодости любовница Гая Юлия Цезаря самого. И Гай Юлий Цезарь сыграет большую роль, прежде чем наш герой убьёт его в 44 году до н.э. Расставшись с Цезарем, она пользовалась, как и другие дамы, свойствами его натуры. В частности, он старался расставаться, как мы сейчас скажем, по-хорошему. Даже считается, что она добывала разными средствами у него какие-нибудь ценные подарки. Его идея была — милосердие к бывшим друзьям, даже бывшим врагам. В том числе к бывшим возлюбленным. Вот такие были у неё отношения. Это оказалось важным в судьбе Марка Юния Брута-младшего.

А. Венедиктов — Некоторые историки писали, что именно её выделял Цезарь среди всех многочисленных женщин. Правда, они писали об этом чуть позже. И подарил ей знаменитую чёрную жемчужину, якобы стоимостью 6 млн. сестерциев, 6 млн. серебряных монет.

Н. Басовская — Он сначала дарил ей жемчужины, но по мере того, как росли его возможности, росли её претензии. И он начал потом дарить ей дома конфискованных врагов отечества.

А. Венедиктов — Мама.

Н. Басовская — Общечеловеческие. У Марка Юния Брута появился отчим Децим Юний Силан [DECIMVS IVNIVS SILANVS], человек, видимо, хороший, доброжелательный, нисколько мальчика не угнетавший, но ни в каком смысле он не мог дотянуть до героизированного образа погибшего знаменитого отца. Но эту нишу занял другой человек. И это очень важно. Эту нишу образца, который сопоставим с образом погибшего отца, занял дядя Марка Юния Брута, сводный брат его матери Сервилии, Марк Порций Катон-младший, со временем получивший прозвище Утический [MARCVS PORCIVS CATO UTICENSIS]. В Утике он погибнет.

Человек-идеал Рима образцового, не гниющего Рима, каким он был в эпоху Гражданских войн, а былого Рима. Почти боготворимый Римом в этот жестокий век. Но таких всегда мало, а тогда было бесконечно мало. Бескорыстен, отважен, честен. Вошёл в пословицы. Например: «Один свидетель не свидетель, будь это хоть сам Катон» — это стало римской пословицей. Или «Я усомнился бы в какой-то новости, если бы даже об этом рассказал сам Катон». Это целая характеристика. Этот человек, видимо, был очень яркой, очень неординарной личностью и был близок к мальчику. Потому, что отец погиб, отчим — это отчим. Мать мало увлекалась воспитанием сына.

А. Венедиктов — Вы как-то мягко об этом сказали.

Н. Басовская — Совсем не увлекалась. Она его сдала этому самому дядюшке. А разница в возрасте между дядей и Марком Юнием Брутом была всего 9 лет. В сущности, это кто-то, вроде старшего брата и примера для подражания, и старшего друга-мужчины. Для мальчика это всё чрезвычайно важно. Я думаю, что античные авторы много писали о Бруте, прославился так прославился. Многим, не только нам, хотелось разобраться в его жизни и характере. Конечно, этот образ честного, порядочного, любящего Родину, повлиял на него, потому, что он был воплощён в лице живого, близкого человека, находящегося с ним в постоянном контакте. Он был стоик.

А. Венедиктов — Давайте вспомним, что и образ его отца, погибшего от руки подосланных убийц, он тоже мифологизировался. И вообще, образ его предков, Брутов, он мифологизировался, и мальчик, сначала мальчик 7-летний, он должен был жить в окружении идеалов. Если маму забыли, идеал — дядя, который рядом, идеал мифа отца.

Н. Басовская — До предков Брута мы ещё доберемся.

А. Венедиктов — Просто я говорю, что он вырастал в окружении идеалов. Он должен был до них тянуться.

Н. Басовская — Это очень «римское» свойство. Известно, что в каждом достойном римском доме состоятельного человека непременно было специальное помещение, самое дорогое, самое ценимое, где стояли боги Лары, символизирующие предков. Культ предков свойственен любой древней религии. Не будем забывать, что к Риму обязателен эпитет «Древний Рим». Это древнее общество. Это традиционное общество. Это общество, которое несёт на себе отпечаток родоплеменных древних отношений тоже.

И почитание предков было у римлян очень строгим. Оно в целом, в каждом доме, в конкретном случае — воспоминание о роде Брутов. А в этом колене, в этом семействе, в этом мифологическом уже прошлом, был некто Брут. Но я позволю себе сказать о нём подробнее чуть позже, потому, что это будет прямо связано с замыслом и заговором убийства.

Итак, Катон — это стоик. Что это означает? Добродетель — высшее благо для смертного. Вот стоический девиз. И поэтому в теоретических канонах мальчик вырастает очень хороший. Надо быть добродетельным, надо быть таким же честным, таким же благородным, и желательно, так же героически погибнуть, как отец, чтобы потом оставить след в Истории и быть мифологизированным. Для римлянина это было важно.

Образование, которое он получил, было классическое римское — это знание языков, основ Истории, астрономии, математики. Но больше всего филологическое направление. Однако, завершал он его в Греции, в Афинах. Он очень любил Грецию. И вся его дальнейшая жизнь с Грецией была связана. Там он, скажем сразу, он и погиб.

А. Венедиктов — Надо вспомнить, что Греция была присоединена...

Н. Басовская — Завоёвана. Конечно. Про это завоевание говорили так: завоеватель, который покорил завоёванного. Греция формально завоёвана, но всю культуру греческую Рим вывез к себе, многие специалисты по истории Древнего Рима бросили бы в меня некий камешек, что римская культура вполне самостоятельна. Да, она обрела самостоятельные особые черты, но это ядро греческих высочайших культурных достижений лежало в основании римской культуры во всех областях.

Но Важно ещё то, что для данного мальчика, видимо, вся его дальнейшая жизнь показывает, Греция, Афины в частности, были важны тем, что это родина идей демократических, республиканских, идей вот такого замечательного общественного устройства, которое в этот момент в Риме и пошатнулось.

А. Венедиктов — Но точно антимонархических.

Н. Басовская — Да. Среди его идеалов были, конечно, такие люди, как Демосфен, боровшийся до последней секунды своей жизни против македонского завоевания, готовый умереть, что и произошло, за свободу Греции. Он был в Афинах, он посетил Дельфы, греческие острова, а ведь каждый греческий остров — это бывший полис, свободное государство, коллектив граждан, гражданская община. И эти идеи там жили. Он ими напитался с юности.

Итак, он путешествует по Греции. Это 60-е годы I века до н.э., завершает своё образование...

А. Венедиктов — Ему было 24–25 лет.

Н. Басовская — Да. А в это время в Риме... Что происходит в Риме? Именно в 60 году до н.э. образуется то, что вошло в Историю под названием Первый Триумвират. Правление троих. Мы знаем, что это надолго быть не может. Правление двоих, троих, пятерых не может быть прочным. Правление троих. И каких! Цезарь [CAESAR], Помпей [POMPEIVS], Красс [CRASSVS].

А. Венедиктов — Напомним, что Помпей — убийца отца Брута, а Цезарь — любовник его матери. Двое минимум связаны с его семьёй прямо.

Н. Басовская — Триумвиры, во всяком случае, при малейшей возможности заметят его, ибо само его происхождение для них не пустой звук. Эти три человека, на устах у них одно — республика, Отечество, счастье народа. В глубине их сознания другое. Пришло время, и Сулла это доказал, установить единую, прочную, централизованную власть.

А. Венедиктов — Дабы спасти страну.

Н. Басовская — Но Рим этого не принимает. Конечно, как всегда, спасти страну. Все, кто рвутся к власти, непременно спасают страну и защищают народ. Но объективно исторически они правы, потому, что не работали механизмы, расшатывались республиканские. Пока Рим был маленьким городом-государством, маленьким полисом, но потом даже охватил только Италию, механизмы могли работать. Но когда это мировая держава, то делать вид, что эта держава, простирающаяся от долины Тигра и Евфрата, Северную Африку охватывает, Балканский полуостров, Апеннинский полуостров, к северу от него Галлия, будущая Франция. И всё это — единая гражданская община? Это нереально. Есть предел управляемости. Но доказать это римлянам очень трудно.

Вернувшись и напитавшись греческими идеями, вернувшись в Рим, Марк Юний Брут оказался в очень большой опасности. И вот его первое соприкосновение с Цезарем, не прямое, но очень судьбоносное. Некий человек, арестованный в это время по поводу заговора против консула Помпея, а они все брали себе республиканские должности: консул, претор, император — это только почётное военное звание. Они все скрывают, что готовы стать единоличными правителями. Слишком кровавый след оставила диктатура Суллы. Хотя диктатура — это тоже республиканская магистратура.

Диктатор — должность в системе римских республиканских должностей. Итак, некий человек, арестованный по поводу заговора против Помпея, называет среди причастных к заговору молодого республиканца Марка Юния Брутто.

А. Венедиктов — Вернувшегося из Греции.

Н. Басовская — Только что вернувшегося из Греции с идеями вольнолюбия. Его жизнь в опасности. В самой реальной. Тем более, Помпей прекрасно знает, что у него есть основание его ненавидеть за смерть отца.

А. Венедиктов — И даже если это не так, имеется в виду неучастие в заговоре. Почему бы не избавиться? Мало ли было таких молодых людей сослано, арестовано, казнено?

Н. Басовская — Прекрасный повод на всякий случай убрать его из своей жизни. Из потенциальной опасности. Судьба Цезаря затем доказала, что опасность от него исходить могла. Мама...

А. Венедиктов — Вот эта самая наша мама!

Н. Басовская — Пусть она мало занималась ребёнком, но здесь она побежала к Цезарю, конечно. И попросила заступиться. И Юлий Цезарь спас этого мальчика, ну... 26-летнего юношу, молодого человека, жизнь которого висела на волоске. И по просьбе этой бывшей своей возлюбленной, Юлий Цезарь, пользуясь тем, что Помпей, пока его соратник...

А. Венедиктов — Вынужден прислушиваться, и не будет спорить из-за какого-то мальчишки.

Н. Басовская — Брута не тронули, а поступили... отправили с дипломатической миссией из Рима. Это же просто классика. Он отправлен с дипломатической миссией по поручению государства на Кипр. Там переговоры по финансовым делам. Переговоры он провёл неплохо, особенных результатов не было, но никому это не было опасно. В целом с делом справился. Всё! Совершенно современный подход. С глаз долой подальше. А какой лучший способ? Дипломатия. Миссия.

В 51 году до н.э. у Брута судьбоносная встреча с Марком Тулием Цицероном, гениальным римским оратором, замечательным писателем, талантливым человеком, заслуженным, уже немолодым, существенно старше Брута. Они встретились не в Риме. Сначала они встретились в Киликии, это современная Турция, где Цицерон был наместником. К нему обратился его лучший друг Аттик, с которым Цицерон постоянно переписывался.

А. Венедиктов — Очень любили писать. Все друг другу писали.

Н. Басовская — С наслаждением. Эпистолярный жанр был так развит! И надо сказать, что эти письма несли гонцы, тащили, везли по морю, была такая интенсивная жизнь, вместо современного Интернета. Затрачивались большие усилия, переписка составляла одно из наслаждений жизни, а теперь одно из наслаждений исторической науки. Потому, что там, где эти письма хоть в каких-то фрагментах сохранились... Вот есть спор о подлинности переписки Цицерона и Брута.

А. Венедиктов — Два тома издали.

Н. Басовская — Но есть противники того, что это подлинники. Они дошли до нас не в оригиналах. Переписка была великим делом. Потом они будут переписываться. Пока они встретились неудачно. Итак, на территории современной Турции, в провинции Киликия, Цицерон был наместником, а значит очень влиятельным человеком. Его друг Аттик попросил поддержать молодого человека Марка Юния Брута, у которого есть какие-то просьбы к влиятельному наместнику. Просьбы были изложены, и Цицерон написал в своих записках «Он мне надиктовал целую записную книжку своих просьб».

А. Венедиктов — И это о Марке Юнии Бруте. Программа «Всё так». И мы продолжим после Новостей.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Это программа «Всё так». Наталья Ивановна Басовская, Алексей Венедиктов. Мы говорим о Марке Юнии Бруте, уже не о молодом, 30-летнем римском гражданине, который начинает свою политическую карьеру.

Н. Басовская — Он уже сделался слегка известным, почему Аттик за него и попросил оказать содействие. Выступал с речами. Писал кое-какие литературные труды, всё это так, по-римски, человек своего круга. Выступил с какими-то юридическими речами на судах, был замечен. Не более того. Цицерон его принял и ужаснулся. Он обнаружил, что этот милый молодой человек, за которого просил его лучший друг, злостный секретный ростовщик.

А. Венедиктов — Это Брут?

Н. Басовская — Брут.

А. Венедиктов — Та-а-ак, интересно!

Н. Басовская — Он под псевдонимом давал деньги в рост, и процент, заметьте, 48%. Скрываясь за чужим именем. Цицерон возмутился, сказал, что с таким человеком не хочет иметь дела. Те, кто пытается идеализировать Брута, конечно, смущены этим обстоятельством.

А. Венедиктов — Но он доказан, это доказано?

Н. Басовская — Считается да.

А. Венедиктов — Для Цицерона это было очевидно.

Н. Басовская — Абсолютно. Но они потом станут друзьями. Неоднозначна жизнь и в чёрно-белые тона её не покрасишь. И когда смущаются те, кто хотят идеализировать Брута, замечательно объясняют сегодня. С одной стороны в нём были гены, как мы скажем сегодня, его отца, его дядюшки, но была и мама! А мама всю жизнь была корыстна. Наверное, это она научила его тайком давать деньги в рост.

А. Венедиктов — Семья не была бедной. Она не была богатой, но они и не была бедной. А жемчужина за 6 млн. сестерциев!

Н. Басовская — Но она же мамина! Сначала встреча не состоялась. Она были и не была. И кто бы мог поверить, они сами бы удивились, что через несколько лет они станут достаточно близкими друзьями, не то, чтобы близкими людьми, но и политическими соратниками. Замечу про семейную жизнь Брута. Она была вполне достойно римская. С первой женой он как-то прожил недолго и не очень заинтересован был этой Клавдией. Он с ней разошёлся. А затем женился на дочери того самого дядюшки, идеального дядюшки Катона, по имени Порция. И всю жизнь, видимо, её очень любил. И это были такие нежные, в этом смысле, уже не римские отношения. Он не менял жён постоянно, а была у него некая такая любовь.

Любимый дядюшка погиб в 46 году в Утике, осаждённой войсками Цезаря.

А. Венедиктов — Идёт Гражданская война.

Н. Басовская — Разгорается.

А. Венедиктов — На фоне благополучия, линейной карьеры Марка Юния Брута, идут схватки.

Н. Басовская — Он живёт в страшном мире, потому, что страшнее эпохи гражданских войн в Риме в римской истории не было ничего, да и в мировой не так много. Мы недавно с Вами говорили об Екатерине Медичи, Варфоломеевская ночь. Ужасно! А это как бы много-много Варфоломеевских ночей. Трупы — горами, реки крови, расправа с врагами.

А. Венедиктов — Надо вспомнить, что совсем недавно впервые Сулла ввёл проскрипции, когда вы публикуете список врагов, и каждый, даже раб, приносящий голову, физически голову!

Н. Басовская — В прямом смысле слова. Это страшно.

А. Венедиктов — Получит свободу.

Н. Басовская — Это великое открытие, сделанное кровавой Суллой — проскрипции. Прописать. Вот тебя прописали — и всё. Поощрительство доносов. Донос, как поощряемое дело. За доносы платят. Донос не только как бы не роняет человека, а можно сказать, что приподнимает. Идёт Гражданская война. Теперь между Помпеем и Цезарем. Из Триумвиров осталось двое, Красс погиб в военном походе против Парфии на востоке. Между Помпеем и Цезарем, на устах — Родина, Рим, республика, порядок, благо граждан.

Помпей считается сторонником возрождения аристократической республики, чтобы вся реальная власть была у сената. И вообще, он в какой-то мере готов был на это пойти. Цезарь считается ставленником народа. Но в его римском смысле слова. Граждан, и небогатых, и прочих... Его любит народ.

А. Венедиктов — Люмпены на стороне Цезаря.

Н. Басовская — И люмпены тоже, скажем так. И вот идёт эта кровавая страшная война. Она уже такова, что молодому человеку надо делать выбор.

А. Венедиктов — Почему ему надо было делать выбор?

Н. Басовская — Постараюсь объяснить, насколько я понимаю. Десятого января 49 года до н.э. Цезарь перешёл Рубикон. Его знаменитое «Жребий брошен» — ALEA IACTA EST. Помпей в этот момент бежал в Грецию, затем собрал войска, идёт прямая битва между двумя. Человек, желающий в Риме в дальнейшем в его политической структуре, инфраструктуре быть кем-то, выбрать должен. Если он не выбрал, то он уже никем не будет. Где ты был, как говорится, до 17-го года.

А. Венедиктов — Где ты был во время перехода Цезаря через Рубикон?

Н. Басовская — Его спросят, с кем он был.

А. Венедиктов — С Сенатом и Помпеем или с Цезарем.

Н. Басовская — И Марк Юний Брут делает в каком-то смысле удивительный выбор. Он становится на сторону Помпея, считающегося убийцей его отца. С самим собой он договорился очень легко, что для настоящего римлянина Родина превыше всего, даже в памяти отца. А во имя Родины Помпей более прав, потому, что это традиционная аристократическая республика. Пусть она такой и останется. Но ставка в военном отношении оказалась неправильной. В смысле полководческом некоторые даже считают, современные специалисты, что Помпей был просто неталантливым полководцем.

Хотя у него были победы, но его удел — разделаться с пиратами. Сегодня мы знаем, что это не так просто. А он с пиратами разделался. Но как военный стратег, и даже тактик, командуя боем и выбирая позицию, он уступал Цезарю. Это проявилось 6 июня 48 года до н.э. в битве при Форсале, в Греции, где победил именно военный гений Цезаря. И где помпеянцы, сторонники Помпея, среди которых были и эти убеждённые люди, и те солдаты, офицеры, которые просто ждали потом наград от Помпея, среди убеждённых людей были уже и Цицерон, и Брут. Они оказались в лагере.

А. Венедиктов — Катон...

Н. Басовская — Катон уже погиб.

А. Венедиктов — Катон погиб?

Н. Басовская — Погибнет в 46 году. Убеждённые республиканцы, в смысле аристократической республики. Помпей терпит военное поражение, Цезарь просто более талантливо, более смело, более творчески руководит сражением, Помпей бежит на остров Лесбос, потом в Египет и, как известно, там он был убит по распоряжению юного египетского царя Птолемея, считавшегося до этого другом Помпея. Гражданская война. Сегодня друг, завтра убийца. Сегодня убийца, завтра друг.

А. Венедиктов — В некоторых источниках говорилось о том, что перед этой битвой при Форсале единственный человек из армии Помпея, о котором заботился Цезарь, был Брут. И якобы Цезарь отдал команду... это трудно себе представить! Кто слышал?

Н. Басовская — Этого не трогать!

А. Венедиктов — Привести живым Марка Юния Брута.

Н. Басовская — Это выглядит, как сцена из какого-нибудь современного кинофильма.

А. Венедиктов — Но пишут в письмах того времени, пишут потом.

Н. Басовская — Люди творили киносериалы и до новой эры. Есть такое предание, что именно Цезарь сказал: «Этого не убивать». Видимо, любил Сервилию. Ведь она уже однажды спасла жизнь своего сына, попросив Цезаря защитить, она могла ещё десять раз это сделать.

А. Венедиктов — А вот интересно, что Цезарь не воспринимал такую позицию Брутто, как предательство, что он на стороне Помпеи, что он с оружием в руках бьётся с войском Цезаря. Не воспринимал.

Н. Басовская — Он считал, что мужчина, воин, римлянин, может принимать самостоятельное решение. Но Цезарь был в этом оригинален, другие так не считали. Другие рубили головы всем, кто в данном бою был против него. А Цезарь был в этом удивителен. Он стал реальным правителем Рима после гибели Помпея.

А. Венедиктов — Надо сказать, что остался жив наш герой. Явился в лагерь.

Н. Басовская — Цезарь его обнял и сказал, что будем, в общем, теперь вместе. И Брут сказал, что он согласен, что он будет теперь служить Цезарю.

А. Венедиктов — Кстати, к негодованию офицеров, которые сражались, только что вышли из боя на стороне Цезаря, Цезарь не просто обнял, увёл в свой шатёр, чуть ли не пот стёр с лица. Как сыну, намекаю я.

Н. Басовская — Сервилия!

А. Венедиктов — Женщина...

Н. Басовская — Надо сказать, что Цезарь стал реальным правителем Рима, он назывался, как и Сулла, диктатором. Он был диктатором иного рода, но всё равно, занимал эту республиканскую диктатуру. С нарушением. Без ограничения срока пребывания на должности диктатора. По римской Конституции, Древнего Рима, должен быть срок. И диктатор назначался, избирался Сенатом в связи с какой-то опасностью. Видит Бог, опасности здесь было достаточно. Но срока ему не поставили. И он стал реальным правителем Рима. И все былые сторонники истинной республики, такой, какой она была когда-то, напрягаются, что, всё-таки, дело идёт к монархической власти.

Да! Тысячу раз да! Пройдёт немного времени, сейчас мы говорим с вами о 48, 46, 45-ом годах, впереди 44-ый — гибель Цезаря. Но уже в 27-ом до н.э.

А. Венедиктов — Смотрите, всего четыре года.

Н. Басовская — Да. В 27-ом до н.э., всё-таки, утвердится эта единоличная власть Октавиана, который потом получит прозвище Август, и которая будет называться принципат. Это такая стыдливая монархия, всё равно, это будет монархия в республиканских одеждах. И все противники установления этой единой власти, а их ещё очень много, вдруг увидели в лице этого Брута, прощённого и обласканного Цезарем, приближенного и возвышенного, он просто в окружении диктатора, он близкий ему человек, увидели в нём потенциальную силу, знамя для свержения диктатора.

Можно сказать, взывают к нему — убей Цезаря! Убей Цезаря! Вот тут я и хочу объяснить, почему в плену имени. Был такой давным-давно, в 6 веке до н.э. в Риме, совершенно легендарные времена! Был такой Брут, который изгнал последнего римского царя. Как всё в контексте красиво получается. По прозвищу Тарквиний Гордый — TARQUINIVS SVPERBVS — этот Брут, этот древний Брут 6 века до н.э., был трибуном целеров. Это можно сказать гвардия, личная охрана римского царя. Царь патриархальных времён, вчерашний вождь. Но он был командующим гвардии этого Тарквиния, он Тарквиния и изгнал. Он предатель.

Этот идеал, к которому зовут нашего Марка Юния Брута, он сам-то предатель. Более того, он был его родственником. Но он идеал, потому, что в каком-то заговоре были замешаны его сыновья, и он приказал их казнить и присутствовал на казни. В моих глазах он чудовище, а не идеал. Вот она, римская психология. Он — идеал! И к этому идеалу зовут Марка Юния Брута, о котором мы говорим сегодня. Убей Цезаря!

А. Венедиктов — Но все эти республиканцы, которые зовут, при Цезаре чувствовали себя не совсем плохо. Их не преследовали, хотя знали их республиканские взгляды. Они делали военную и гражданскую карьеру.

Н. Басовская — Умный, милосердный Цезарь. У него была политика милосердия к врагам, которая его и сгубила. Но она была. И в этом смысле он был уникален. И он их не устраивает. Убейте Цезаря, чтобы снова древний Сенат решал всё. Пусть всё будет, как вчера. Это называется социальный идеал, обращённый в прошлое. Он неисполним. Но крови проливается очень много, прежде чем люди поймут, что это уже воплотить невозможно. Он получал анонимные письма, в которых его убеждали — «ты должен, ты обязан». Ужасная психологическая жестокость.

А. Венедиктов — «Вспомни славного предка! Не позорь!»

Н. Басовская — А предок ужасен.

А. Венедиктов — Я просто вспомню, когда Вы говорили про эти лары с богами с изображениями предков, если какой-то предок совершал неправильное, подлое деяние, то его изображение либо покрывалось чёрным платком, либо разбивалось, либо убиралось. И ему писали в письмах: «Ты хочешь, чтобы твоё изображение было покрыто чёрным платом?»

Н. Басовская — А римлянин очень заботился тем, каким он останется в будущем, в памяти будущих поколений. Это было их глубоко социо-генетическое какое-то свойство. Получал эти письма, разговоры вокруг него, «убей Цезаря, прими участие в заговоре». Поэтому я немножко с некоторым смягчением готова к нему отнестись. На него было оказано давление.

А. Венедиктов — Ну ладно! Ему уже 38 лет.

Н. Басовская — Да... Но есть вещи, которым зрелый муж может не поддастся. В итоге два его близких соратника... Цицерон не подбивал прямо к убийству и не знал о заговоре, но Цицерон — пламенный республиканец, нужна республика. И бесконечно переписывается с Брутом о республике, о том, как это было бы прекрасно. Не хотел ли он сам возглавить новое государство? У меня всегда было сомнение. И Кассий Лонгин [CASSIVS LONGINVS], человек, который сблизился с Брутом, талантливый полководец, яркая личность, философски устроенный человек, полный идей республики, этот социальный идеал в прошлом, он бывает очень мощным и действенным, пока не прольются реки крови.

В итоге Брут постепенно втянут в заговор против Гая Юлия Цезаря.

А. Венедиктов — Вы знаете, на что я обратил внимание? Он же в основном жил в доме матери, Сервилии, которая продолжала встречаться с Цезарем. Мы не знаем как, но продолжала общаться с Цезарем. И что меня поразило во всей этой истории, что на протяжении приблизительно полугода заговорщики будущие встречались в этом доме, в доме его матери.

Н. Басовская — Я как-то в одной из наших бесед, Алексей Алексеевич, относительно Древнего Рима, поминала, что вообще, это в каком-то смысле большая деревня, там все всё знают, в свое время заговор Катилины не так давно, Цицерон его разоблачал, более молодой. Все знали, где собираются эти катилинарии, что они обсуждают, что-то такое было общинное в этой жизни, внутренней жизни Рима. Так и здесь. Заговор зрел, этого Цезарь не знать не мог. Но мне кажется, что он был очень большой фаталист, философски настроенный и фаталистически запрограммированный человек. Чему быть — того не миновать.

Он вовсе не рвался умирать, но ему казалось, что вот этого не произойдёт, что его судьба будет какой-то другой. Ему кто только не предсказывал! И записку передали в тот момент, когда он шёл в Сенат в роковой день 15 марта 44 года. Там было написано, что его собираются убить. Но он её не развернул. Он сначала вошёл в Сенат. И там, у статуи Помпеи, все знают этот эпизод, заговорщики набросились. Идея была такая — пусть каждый нанесёт удар, чтобы не было единоличного убийцы Цезаря.

А. Венедиктов — Это республика его покарала.

Н. Басовская — Да. В их лицах и их кинжалах. Знаменитый момент, когда они кололи и резали его этими кинжалами... наверное кинжалами... он сначала пытался увернуться от этих ударов, и даже как-то отразить их с помощью... он в руках держал то, чем они писали — стило, заострённая палочка.

А. Венедиктов — Нас спросят — а где охрана диктатора? Где охрана?

Н. Басовская — У Цезаря не было охраны специальной. Он этого не хотел. Ему это не нравилось. Облик и образ человека, близкого народу он сохранял последовательно.

А. Венедиктов — А где друзья диктатора там же, в Сенате?

Н. Басовская — Они, видимо, были. Просто всё очень быстро произошло. Марка Антония специально отвлекли, который обязательно бросился бы в драку. Кое о чём они позаботились. И когда он увидел лицо Брута именно, он сказал: «TV QVOQVE, BRVTE [FILI MI] (ET TU, BRUTE), [по некоторым источникам, по-гречески „Кай тю, тэкнон“ (Καὶ σύ, τέκνον)]!» «И ты, Брут!», закрыл голову краем одежды и перестал сопротивляться... Красиво! Было или не было, мы никогда не узнаем, но в этой формулировке люди как бы отразили своё отражение к такому супер-низкому предательству.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна, я не хотел бы, чтобы мы пропустили и второй вариант этой фразы — «И ты, мой сын», что могло послужить слухом, что на самом деле Марк Юний Брут был не сыном Марка Юния Брута, а был сыном Юлия Цезаря. И эти слухи ходили во времена жизни Цезаря. Поэтому и говорят: «И ты, мой сын!»

Н. Басовская — Слухи существовали. Никаких фактических доказательств и опровержений этого нет.

А. Венедиктов — Но, может быть, эти слухи и подтолкнули Марка Юния Брута? Это же позор. Заодно и от позора избавиться. Не сын я его.

Н. Басовская — В Риме, где так легко усыновляли, имели очень много незаконных детей, вряд ли это был позор. Это уже из другого времени. Итак, Брут и его ближайший соратник по заговору Кассий, победили. Диктатор мёртв. Но дальше произошло страшное. Оно особенно отражено в реакции Цицерона. Цицерон, который не знал о заговоре, но узнал о факте, сначала был в восторге. Есть даже версия, что Брут, приподняв окровавленное оружие, которое у него было, меч или кинжал, прокричал одно слово: «Цицерон!» Может быть... Что это ради тебя, великого республиканца.

Цицерон думал, что начнётся стремительная деятельность по возрождению республики. А Брут и Кассий медлили, теряли время. Народ не выразил никакого восторга по поводу убийства, тем более тут же Марк Антоний добился оглашения завещания. Цезарь завещал каждому гражданину Рима существенную сумму — 300 сестерциев. Подарил свои великолепные сады, приказав сделать их общественными. Люди вздрогнули. Зачем такого было убивать? И чем будет лучше тот, кто будет? И здесь Брут и Кассий совершенно растерялись. Они медлили, теряли время, а Марк Антоний, поняв, что его претензии на власть, которая, может, перейдёт лично нему, стали более реальные.

Без Цезаря, хотя он был ближайшим человеком Цезаря, теперь под флагом борьбы за славу Цезаря, за отмщение, за память... пышные похороны, всем этим занимается Антоний. Боже мой, даже глубоко до нашей эры смотри, кто возглавляет похороны — догадаешься, кого прочат в новые начальники. Примерно так всё это и выглядело. Брут и Кассий оказались без опоры и без почвы. Они покинули Рим. Уже 12 апреля 44 года Брут отправился в Грецию. И там греки устроили ему и Кассию торжественную встречу. И на минуту они, наверное, встрепенулись. Всё-таки, будет замечательно. Возродим республиканский Рим, войдём в Историю героями.

Не получилось. Войско, правда, собрали быстро. Под их властью было много, оказались Греция, Македония, Адриатическое побережье. Цицерон посылал воспламеняющие письма, давайте, действуйте! Но в декабре 43 года до н.э. он был уже убит по приказу Антония. И наконец, 3 октября 42 года до н.э. сражение. Решающее. Между войсками Антонио и Брута и Кассия при Филиппах. В этой битве силы были, как считается, относительно равны. Победил Антоний.

А. Венедиктов — Цезарианцы.

Н. Басовская — Да. Победили те, кто против убийства Гая Юлия Цезаря. Кто они оказываются? Простые убийцы. Они оба покончили с собой в разных точках. И Кассий, и Марк Юний Брут. Он бросился на меч, который приказал держать рабу. Так почему он оказался в аду, дважды спасённый Цезарем, может быть, больше обласканный и принявший участие в его убийстве? Зачитываю из Данте. Девятый, самый страшный круг.

«Вот Брут, свисающий из чёрной пасти. Он корчится и губ не разомкнёт». Это пасть Люцифера, рядом с Иудой. Грустная судьба.

А. Венедиктов — Грустная судьба. И всё, что нам остаётся, я напоминаю, в современном мире, от Марка Юния Брута — это замечательная фраза, когда нужно горько сказать человеку, который тебя предал: «И ты, Брут», или употребить слово «брутальный». Теперь понятно, почему. Потому, что самое жестокое — это не жестокость. Самое жестокое — это предательство. Неожиданное предательство. Такие были римские нравы.

Наталья Ивановна Басовская и Алексей Венедиктов в программе «Всё так».