Слушать «Всё так»


Византийский император Василий II Болгаробойца


Дата эфира: 17 февраля 2008.
Ведущие: Наталия Басовская и Алексей Венедиктов.
Алексей Венедиктов — Необычайный интерес к Византии последние 2 недели подтолкнул нас с Натальей Ивановной к одному из императоров, мы, правда, делали до всего уже одного императора — Юстиниана, теперь перед нами Василий Македонян. Кстати, начну с того, что пришел вопрос по Интернету, Сергей спрашивает: «Хотелось бы знать, во время существования Империи представители других народностей могли ли придти к власти в Константинополе и занимать высокие посты в государстве? И как это воспринималось в греческой среде?». Просто попал!

Наталия Басовская — Добрый день. И сегодня ответ на этот вопрос будет непременно в истории жизни того самого Василия Второго болгаро-бойца. Тем резоном, который интересует слушателей, почему вы избрали именно его, один из самых ярких на престоле Византийском. И общепризнанным фактом считается то, что именно при нем Византийская Империя достигла своего максимального расцвета. Он жил с 958 по 1025 год, правил с 976 по 1025 год. Такого расцвета, такой территории огромной, которую он почти вернул все, со времен Древнего Рима, восточной части Римской Империи, такого больше не было. И, на самом деле, уже этим он привлекает внимание. А что касается его прозвища, булгар-актон или болгаро-бойца в русском варианте, то, конечно, отличался свирепостью несколько выпадающей даже из тех жестоких времен. Но почему, как, когда это случилось — об этом речь впереди. Но избрать именно его — это избрать момент расцвета, который в таком виде уже никогда не повторялся.

Его биография очень характерна для правителей Византии.

А. Венедиктов — Как раз Сергей говорит: «Он же не грек».

Н. Басовская — Дело в том, что, во-первых, во времена Василия Второго только перестают называть эту Империю Империей рамеев, римлян. Это переломный момент, она еще не утвердилась, как Империя греков. И выражение «греки» тоже достаточно образное. На территории Византии жили греки, сирийцы, копты, фракийцы, иллирийцы, армяне, грузины, арабы, иудеи. Большая часть названных народов могла называться для того времени эллинизированной, потому, что большинство говорили по-гречески. Латынь постепенно уходила. Но все равно это огромная этническая пестрота и она проявлялась и на императорском престоле. Это озвучит один из предшественников Василия Второго, захвативший престол, был из Армении. И такое могло случаться потому, что строгих правил престолонаследия, юридически оформленных, очень долго не было. Византия — невероятное государство, как полушутя, а в общем, всерьез говорят иногда даже историки, это государство, точное дата рождения и смерти которого строго известны. Это 11 мая 330 года, так сказать, открытие Константинополя. Сегодня бы сказали — презентация новой восточной столицы. И 29 мая 1453 года, завоевание Константинополя турками. Арифметически 1123 года, но были перерывы, были моменты, когда она совершенно разваливалась, казалось не возродились, в разговоре о Юстиниане как бы справедливо намекнули мне, что зачем уж я так критически смотрю на историю этого странного средневекового, или не вполне средневекового государства.

Причем, я высказала критический взгляд задолго до нашумевшего фильма. Что умирало и умирало, оно прожило больше 1 тыс. лет. Повторюсь. В каком-то смысле, всю эту тысячу лет оно не двигалось вперед, а как будто бы или пыталось остановить жизнь... Я встретила выражение в литературе о Василии Втором: «Этот македонский правитель хотел закрепить Х век в Византии навсегда» или распадалось. Да, такое длительное, в каком-то смысле умирание. Поэтому я далека от идеализации Византии и придерживаюсь во взгляде на неё смысла знаменитого латинского крылатого выражения «Нон прогрэди эст рэгрэди» [лат. Non progredi est regredi] — не идти вперед, значит идти назад. Много было в традициях именно этого общества и государства попыток остановить и закрепить достигнутое, не позволяя развиваться новым отношениям, хотя бы в очень важной аграрной сфере и в соотношении между частями элиты.

А. Венедиктов — Но как раз Василий Второй там пытался что-то делать.

Н. Басовская — Он пытался тоже закрепить, чтобы не было крупного землевладения, чтобы оно не было достаточно независимым, хоть сколько-нибудь независимым от центральной власти. Значит, чтобы не было тех опасных, крупных сеньоров, которые во Франции, в Германии, допустим, начинали вести себя независимо от центральной власти на Руси, ведь это, вроде бедствия, феодальная раздробленность, но в нем есть и зерно истины очень важной для будущего. Временная замкнутость относительная частей этого крепнущего образования государственного, позволяет там, внутри, добиться значительных экономических успехов, создать военные дружины, которые придут воевать. А Византия, все-таки, больше уповала на наемников, среди которых были и наши предки, но об этом позже.

Итак, уже вначале византийской истории — это больше 30 млн жителей, и нарастающей численности населения. Многочисленные. Территории с V века — Придунайские области, Македония, север Балканского полуострова, северная часть Фракии, малая Азия, страны ближнего Востока, Египет. Удивительная пестрота! Этническая, географическая, геополитическая, на самом деле, удержать под единой сильной властью, расположенную в Константинополе такую махину было трудно. И вот наш персонаж сегодняшний, наш герой, казалось бы, очень трудно, очень мучительно, добился мучительным путем того, что он держит, он победоносный, он много побеждает, он больше 40 лет на престоле. И потом, сразу после него, такой развал!

А. Венедиктов — Крах!

Н. Басовская — Который, как сегодня говорят, даже узкие специалисты, трудно объясним. Версию я попробую высказать, но в конце передачи. Итак, с двухлетнего возраста.

А. Венедиктов — Он на престоле с двухлетнего возраста.

Н. Басовская — Маленький Василий с 960 года называется соправителем отца, императора Романа Второго. Вместе со своим братом Константином. С пятилетнего возраста, с 963 года он юридически император, вместе со своим братом Константином, который после его смерти будет очень недолго править, очень престарелым человеком, Константином Восьмым. При Василии он ни во что не вмешивался. И только с 976 года правил фактически, с 18-летнего возраста, 49 лет проведя на троне. И в начале очень твердо опирался на некого евнуха Василия Нофа, только через 9 лет сослал его, и стал действительно, совершенно самостоятельно править. И, казалось бы, своими успехами, которые были бесспорны, на международной арене расширял и восстанавливал границы Империи, многое было потеряно. Во внутренней жизни — два, провел строгую инвентаризацию имущества, добился более четкого налогообложения, обогатил казну, своему беспутному брату он оставил несметные сокровища в этой казне, а беспутные наследники доказали, как быстро это все можно растерять.

Жизнь его в качестве сначала человеческом, детском, а затем и в качестве правителя потенциального, складывалась очень непросто, потому, что у него были очень сложные предварительные обстоятельства, о них нельзя не сказать. Его дедом был известный император Константин Седьмой, Порфирогенет, Багрянородный. Багряница — это было помещение, где должны были рождаться законные наследники престола. Его отец, Роман Второй, был сыном Парфирогенета и император с 945 года, фактически, с 959 года. Женился в 956 году, его отец потряс византийский двор своей женитьбой на дочери харчевника. Тут что-то было, у этих византийских императоров. Известно, что Юстиниан женился на Феодоре, на женщине из супернизов. И здесь, Анастасия — дочь харчевника, получившая тронное имя Феофано. Опять сходство с Феодорой удивительное. Что о ней сохранилось в источниках? Очень много источников. Это была очень пишущая цивилизация, при всем при том. По-гречески, преимущественно, пишущая и была небольшая, но очень образованная элита этого общества, которая писала его, чрезвычайно подробно, хотя и очень предвзято.

А. Венедиктов — По-разному.

Н. Басовская — Конечно, каждый видел, как он видел и многие боялись. Двор был свиреп и нравы его были свирепы. Удивительная красота, в сочетании с жестокостью и властолюбием. Буквально тоже самое они пишут о Феодоре, поэтому иногда мне кажется, что может быть даже элемент какого-то литературного клише здесь присутствует.

А. Венедиктов — Судя по ее жизни и то, что она вытворяла после смерти Романа Второго, своего супруга, подтверждает мнение византийских историков.

Н. Басовская — А не отравила ли она супруга?

А. Венедиктов — Могла! Легко!

Н. Басовская — Носились слухи, что его внезапная хворь неодолимая очень напоминает отравление и на самом деле приход к власти другого человека, полководца Никифора Фокия, о котором говорили, что он пылает невиданной страстью к этой самой императрице Феофано, все эти обстоятельства наводят на эти мысли. В такой обстановке рос мальчик. После внезапной смерти отца ни он, ни его соправитель брат, а некто Никифор Второй Фока, полководец, становится императором.

А. Венедиктов — И женится на их матери.

Н. Басовская — Это нормальный кровавый переворот. Мать отправлена, она обижена, её вернёт как раз Василий Второй, но не даст ей никакой политической роли. Кровавый переворот. Бои на улицах Константинополя. Император-узурпатор. Есть, конечно, люди, которые говорят, что есть же законные мальчики. Силой утверждается на престоле, прославился своей жестокостью, за ним была такая слава, что на этом страхе он и победил. В частности, знаменитая история, когда он воевал на Крите, во имя интересов Византии, воевал с арабами, он потряс тамошних, фактически, пиратов, т.е. людей жестокосердных и видевших много жестокости. Он собирал головы убитых, приказал их отрубать, часть выставить перед своим лагерем, а частью голов убитых врагов обстреливать город, забрасывать с помощью камнеметов головы врагов в город. Даже там, в этом городе Хандаки, было впечатление, что жесток как-то немножко не в меру, хотя в духе времени всё это было вроде как ничего. Ходили упорные слухи, что он хочет оскопить этих мальчиков, с тем, чтобы у них не было потомства и чтобы македонская династия не вернулась и не утвердилась на византийском престоле. То есть, Василий Второй жил в жестоких условиях.

Конец Никифора Второго был тоже ужасен. Переворот дворцовый, узкий, на этот раз, не бои на улицах города, дворцовый переворот, тайное убийство, не без каких-то трагикомических деталей описано, заговорщики ворвались в спальню и не нашли императора. Их охватила паника, что он убежал, спрятался. И вдруг смотрят — уснул на полу, около камина. Можно догадаться, при каких обстоятельствах. Как говорят источники, после коротких издевательств, убили. Но тут гвардия, стучат двери, тогда этим гвардейцам показали его отрезанную голову. То есть, что-то кровавое есть в этой заре. Голову показали — гвардейцы успокоились. Так утвердился на престоле следующий, опять не наш мальчик. Он все ждет и ждет, он ждал своих законных прав, кажется, 13 лет. За это время обычно такие законные наследники очень звереют. Это примерно известно со времен Древнего Египта, когда царица Хатшепсут [Мааткара Хатшепсут Хенеметамон (1490/1489—1468 до н.э., 1479–1458 до н.э. или 1503–1482 до н.э.) — женщина-фараон Нового царства Древнего Египта из XVIII династии.] намного лет отодвинула права своего пасынка Тутноса Третьего, будущего великого завоевателя и фараона. И это тоже очень дурно сказалось на его натуре. Он ждет, а к власти пришел опять незаконный правитель Иоанн Первый Цимисхий, из армянской знати. И опять крупный полководец. То есть, система военных переворотов, военных режимов, забавное его прозвище, от армянского слова туфелька, в связи с его малым ростом. Но блестящий полководец. Во внутренней политике намечал линию, которую подхватит Василий Второй — зажимать крупные землевладения, подчинять их жесткой единой центральной власти, сослал в монастырь императрицу Феофану, несколько месяцев она была регентшей, а потом вообще никем. Она была так потрясена его наглым захватом, что описана сцена в храме св. Софии, где Феофана разразилась такой бранью, которая тут же напомнила, что она дочь харчевника. И пыталась вырвать глаза этому Иоанну.

А. Венедиктов — Вот такая история.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Прежде, чем мы пойдем дальше, я хочу назвать наших победителей, тех, кто выиграл. Конечно, правильный ответ был Царь-Град, не обязательно было читать летописи, можно было читать «Песнь о вещем Олеге». И вот тот, кто получает книги — Ремаль (490), Екатерина (278), Олег из Санкт-Петербурга (250), Дмитрий (135), Александр (054), Константин (454), Андрей из Волгограда (381), Бадри (757), Татьяна (531), Алексей (464). Следующие 10 победителей — Катерина (442), Саша (911), Андрей (592), Наталья из Санкт-Петербурга (552), Ирина из Владикавказа (422), Юрий (708), Мария (705), Светлана (692), Николай (078) и Полина (055). Царь-Град.

Итак, Василий Второй, еще пока не Василий Второй, еще мальчик Вася, с братом Костей, они живут во дворце, где совершаются кровавые перевороты и на их глазах убивают их воспитателей, славят их мать, стригут в монахи их друзей и всё это происходит при смене кровавого императора.

Н. Басовская — Идут слухи о том, что их хотят оскопить.

А. Венедиктов — В общем, хорошее детство.

Н. Басовская — Детство, конечно, тяжелое. Другое дело, что не все может объяснить и оправдать, но знать это надо. Надо сказать, что следующий шаг на пути формирования тягостных черт этой натуры, а у него были не только тягостные черты, он был неглуп, не утонченно образован, но не глуп, это все подчеркивают. В поведении простоват, но совершенно одарён способностью руководить, но самые первые его шаги, первые минуты пребывания на престоле были омрачены первые годы двумя крупными внутренними мятежами. И вот подавление этих мятежей тоже изысканно сложное, жестокое, видимо, навсегда наложило какой-то отпечаток на его натуру, на дальнейшее поведение. Мятеж первый сразу после смерти Иоанна Первого.

А. Венедиктов — Их возвели на престол с Константином.

Н. Басовская — Их признали. И наконец все приводится в соответствие с реальностью. Они императоры реально. Но реально править еще не способны. И юный Василий еще совсем не претендует и не может этого делать сам, реально правит известный до этого придворный деятель Василий Нов, евнух, это часто было принято. И Василий еще не перехватывает у него реальную власть, он проявит себя лично во втором мятеже, а в первом — нет. Мятеж был какой? Был смещен некий домистик к Востоку, Варда Склир и отправлен в фактическую ссылку, как в византийской истории считалось стратигом Месопотамии. В ответ этот Склир, вместе с еще одним полководцем, поднял военный бунт, взбунтовал почти всю малую Азию, плюс восстала Болгария, которая хотела отстоять свою независимость. Императорская армия разбита, все в отчаянии, реально Василий еще никто и призван был такой полководец Варда Фока, чтобы победить этот бунт. Фока — племянник императора Никифора, убиенного.

И бунтовал еще в 970 году, т.е. он считает, что он тоже имеет права на престол и в каком-то смысле это так. И он был сослан в монастырь. Но настолько было безвыходное положение, что призвали этого опального, подозрительного и он проявил себя снова, как полководец, Византия не скудна была талантливыми военачальниками. Сыграли очень большую роль огненосные суда, знаменитый греческий огонь, они сожгли флот этого Склира и мятеж удалось подавить. Склир сам предводитель мятежа, в поединке с Фокой был ранен, что-то очень древнее есть в этих событий. Тут средневековье с древностью переплетены абсолютно в единое традиционное общество. И после этого бежал в Багдад. Казалось бы, о нем забыли навсегда. Но через 9 лет, уже очень престарелый Вардас Клир снова появился в пределах державы. Варда Фока снова выступает против этого Клира. Сейчас мы одержим победу! Но Фока, вот этот оппозиционер, вдруг провозгласил себя императором. Не так уж вдруг. У нас 987 год, это второй мятеж, а он с 970 года бьется за свои права. Совершенно не вдруг. Хитростью захватил Склира в плен, бунтовавшего, соединил войска, свое войско как бы от имени императора с бунтующим войском, дело плохо. Вот все это и заставило императора Василия Второго обратится за помощью к великому князю Киевскому Владимиру Святославовичу.

А. Венедиктов — Будущему Святому Владимиру.

Н. Басовская — Почему именно туда? Станет он святым не совсем добровольно, потому, что условия договора были определенными. Еще до него Никифор Второй использовал князя киевского Святослава Игоревича в борьбе с болгарским царством. Довольно туманная информацпия о том, что Святослав деньги взял, Плиску захватил, но уйти оттуда отказался. Хорошо воевали, это было русско-варяжское войско, с прекрасными варяжскими традициями.

А. Венедиктов — Вспомним, что главного воеводу звали Свинельд.

Н. Басовская — Вот как написал при Иоанне первом, тоже сталкивались с войском Святославом в Болгарии. Лев Диакон, писатель византийский, пишет в своей истории: «Росы, которыми руководило их врожденное бешенство, в яростном порыве устремились ревя, как одержимые, на рамией. А рами наступали, используя свой опыт и военное искусство». То есть, они сталкивались, как союзники и как противники и было известно, что воевать эти умеют. И вот тогда Василий Второй вынужден просить помощи у князя Владимира Святославовича. Тот согласился при условии, что Василий Второй выдаст ему в жены, отдаст, свою родную, единоутробную сестру Анну, дочь той самой императрицы Феофана, дочери харчевника, ругательницы, чуть не выдравшей глаза претенденту на императорский престол. Согласие было дано не просто. Дело в том, что византийцы смотрели в то время на Русь, именно как на варварскую периферию, совершенно точно. И у них не было традиции отдавать своих принцесс варварам. Но положение тяжелое. И он согласился, что сестра его, Анна, сестра Василия, прибудет на Русь и вступит в брак с киевским князем.

А. Венедиктов — При двух условиях.

Н. Басовская — Да. Князь примет христианство. Условие было принято. Ну, и деньги были тут замешаны. И отряд в 6 тысяч человек, русско-варяжский, мощный, умелый, вступил в Константинополь зимой 988 года они разгромили значительную часть войска Фоки, спасли Василия Второго в очень тяжелой критической военной ситуации. А Василий Второй, не отличавшийся высочайшими нравственными качествами, не торопился выполнить обещание и отправить свою сестрицу Анну в русские земли. Тогда рассердившись, Владимир со своим войском осадил и взял Херсонес Таврический.

А. Венедиктов — Крым.

Н. Басовская — Принадлежавшую тогда Византии. Её сразу посадили на корабль, Анну, и отправили на север.

А. Венедиктов — К тому времени она уже была очень немолода, для того времени, ей было 25 лет.

Н. Басовская — И предполагалось, что никакого династического брака у нее не будет, но вот такие особые политические обстоятельства. Состоялась свадьба и предполагаемое Крещение Руси, событие, очевидцев которого нет и даже дата вопросительная, то ли 988 год, то ли 989 год. Но, конечно, что же он один будет креститься, он в сопровождении своей дружины. С этого начинается большой, длительный процесс прихода христианства в русские земли. Он, конечно, не может быть единовременным, он не может быть актом и решением одного человека. Везде и всюду, во всем мире, приход и укрепление христианства был длительным и непростым процессом. Но здесь отправная точка была именно такая.

А. Венедиктов — Свадьба на византийской принцессе.

Н. Басовская — Да. И выполнение договора, заключенного в исключительных, трудных, критических обстоятельствах, вынужденное обращение к варвару.

А. Венедиктов — Кстати, этот отряд в 6 тысяч человек остался гвардией Василия Второго и сопровождал его всю его жизнь.

Н. Басовская — И служил очень хорошо.

А. Венедиктов — То есть, он продал их фактически. Он за это деньги получил. Это были наемники.

Н. Басовская — Конец мятежа был связан с личным вмешательством Василия. Здесь он начинает становиться самим собой, он вмешался в борьбу лично, 13 апреля 989 года у Аведоса, на берегу Дарданеллы дал последнее сражение, Варда Фока во время этого сражения отчаянно пробивался к самому императору Василию, чтобы вступить с ним в поединок. Опять мы видим лик времени, пусть поединок решит, как в Древнем Риме, кто лучший воин. И дальше поразительный случай. Он вдруг повернул коня назад, рвался к Василию и повернул коня назад, сошел с коня, лёг на землю и умер. И сейчас же версия...

А. Венедиктов — Яд!

Н. Басовская — ...что Василий Второй сумел договориться с его виночерпием. А перед боем как было чарочку не выпить! Так закончился второй мятеж. Итак, начался Василий Второй — правитель. Василий Второй, как фигура сильная, который изменился разительно, дружно все византийские писатели, близкие к его времени, кое-кто заставший конец его эпохи, пишет, как сильно изменился император, как все обратили внимание на огромные перемены в его натуре. Проживший ту свою, отчаянную, трудную жизнь в детстве, в юности, 13 лет дожидавшийся власти. И началась она так трудно, так плохо, с тяжелых бунтов, мятежей. Он вдруг изменился. Перестал бражничать, что вполне умел и отдавал этому должное. Провел тщательную перепись имущества землевладельцев, пресекал очень аккуратно рост крупных земельных владений магнатов, крепя, образно говоря, византийский абсолютизм. Византийская политическая система пытается, как бы продолжая линию позднего Рима и предвосхищая то, что придёт в конце средневековья, абсолютизм в Западной Европе, она пытается эти фазы проскочить и создать абсолютистскую систему прямо сейчас, в тесном союзе с христианской церковью.

В союзе, гораздо более прочным, чем между христианской церковью и правителями светскими на Западе. И все-таки, все эти меры давали результаты. Тем более, что он все время доказывал, что он еще и полководец, присоединял новые земли. Бунты не кончились насовсем. Надо сказать, что для той мрачности, которая наступила в его натуре, суровости, жесткости, которую он стал проявлять, все время были основания. За три года до окончания его правления, в 1022 году опять был бунт. Император находился на Кавказе, а восстал его давний соратник, Никифор Ксифий, объединивший свои усилия с сыном Варды Фоки. Фока передал своего сына-бунтаря. Они, правда, друг с другом поссорились, Ксифий убил Фоку, сам был арестован, пострижен в монахи, а евнух, который им помогал, отдан на съедение львам. И львы в этот день очень хорошо поужинали. Это Василий Второй.

Он был жесток не только, и становился по нарастающей, все более и более жестоким. И мы подошли к тому рубежу, за котором он получил свое потрясающее и достаточно уникальное прозвище. Есть много прозвищ правителей. Традиционно Великий, Святой, есть забавные — Толстый, Заика, Птицелов. А такой, как это — болгаро-бойца — оно уникально. Он 13 лет воевал с болгарами. И это его раздражало. Но это не был рекорд. Карл Великий больше 30 лет покорял саксов, правда, тоже проявлял жестокость. Масштаб другой. Сотни заложников были перебиты Карлом Великим по его приказу, это все было. Здесь, после битвы, произошла битва у подножья горы Беласица, 1014 год. В этот момент царь Самуил, болгарский царь, который возглавлял попытки болгар сохранить свою независимость, отсутствовал. И его полководцы, видя, как плохо складывается сражение, как они беспомощны перед камнеметными машинами византийцев, что просто идет истребление войска, приказали своим войскам сдаться. Сдались 15 тысяч болгарских воинов. И вот тут Василий Второй отдал удивительный приказ, который был выполнен. Он приказал этим 15 тысячам пленникам выколоть глаза. Каждым ста — оба глаза, а 101 — один. И чтобы вот так, ведомые одноглазыми сотниками, они вернулись к царю болгар Самуилу.

А. Венедиктов — То есть, он ослепил 15 тысяч человек.

Н. Басовская — Это невероятно, фантастично. Мне вспоминаются представления древних греков о том, что именно где-то здесь, между Болгарией, Македонией, на севере Балканского полуострова находился выход из Тартара. И очень часто оттуда приходили воины, какие-то мрачные идеи, это одно из самых ярких. Он добился победы, через 4 года, не мгновенно. Эта свирепая жестокость не послужила мгновенно цели.

А. Венедиктов — Очень важно сказать, что он это не скрывал, он этим гордился и болгаро-бойца его прозвали византийцы, а не болгары. Это установленный факт.

Н. Басовская — Ему нравилось.

А. Венедиктов — Там была еще одна история, чуть раньше. Дело в том, что египетский халиф, там же тоже шла война, в этот момент пытался разрушить Гроб Господень в Иерусалиме, это было в 1009 году. Разрушить Храм Господень и Гроб. И начал его разрушать и большую часть разрушил. И тогда христиане Иерусалима обратились к великому императору Василию. И он отказал им защищать Гроб Господень. Он воевал с болгарами, христианами. Они были не язычники, они были крещены. Это было христианское войско.

Н. Басовская — И потому он не с прозвищем святой, как Людовик Девятый во Франции.

А. Венедиктов — Просто он отказался защищать Гроб Господень. Политический расчет.

Н. Басовская — Это не идеология, это не еретические мысли, в тот момент ему было трудно, затруднительно. Итак, только через 4 года болгары наконец сдались полностью. И на 170 лет Болгария оказалась под властью Византии. То есть, цели он своей достиг, но это свирепая, невероятная жестокая выходка, она не переломила ход событий. Наверное, он на это рассчитывал, а может быть на то, что он с таким ореолом открытого, принятого им зла, станет страшным для всех своих врагов внешних и внутренних. А ведь он еще не мог знать, но в 1022 году будет тот самый бунт, а может быть, он чувствовал, что ему надо возвращаться с каждого военного похода не только победителем, но грозным для своих врагов. В этом смысле эти традиции грозности правителя, принятие решений об ослеплении, колесование, здесь взаимного влияния между Византии и Русью могло быть, в смысле и таких традиций. Судить их с позиции сегодняшней нравственности очень соблазнительно, но нельзя.

А. Венедиктов — Это не позиция нравственности, а позиция эффективности. Он такими действиями практически положил конец династии. Не прошло и 5–7 лет после его смерти, как династия рухнула и пришли арабы, взяли Алепа, выкинули оттуда византийцев. Это строилось все на песке, на одной жестокости и крови государство не сохранишь и не построишь.

Н. Басовская — На песке, пропитанном кровью. И ему казалось, что это хорошо. И боясь этих бунтов, просто зная его биографию, понимаешь, что ему все время грезились эти заговоры, отрубленные головы, отравленные правители, он все время предотвращал, принимал очень серьезные меры против того, чтобы выросли крупные феодальные правители, со своими дружинами и положил начало тому абсолютизму, при котором наемники — главная опора императора. А сколь ненадежна эта опора, он должен был бы понимать, но до конца не понимал. Русско-варяжские подошли, хорошо себя проявили и, наверное, была мысль, что так и хорошо, что опора трона будет именно такой, но, конечно, мог ли он? Не мог! Видеть сквозь века, что когда в Константинополе в 15 веке надо будет защищать этот город от турок, не будет тех самых наемных дружин, не будет тех, кто будет защищать свою родину, в каком-то смысле, таком, природном, дело в том, что с 10 века, века Василия Второго, болгаро-бойцы во Франции утверждается понятие Франции. В Англии — Англия, в германских землях, при всей их разобщенности крепнет понятие Германии, страны этой немецкой. Тоже самое происходит на Пиренейском полуострове, на Скандинавском, а здесь нечто такое, объединяемое властью политической единого правителя, правящего там от Бога, по воле Божества и т.д. Окруженного тесной толпой придворных, которых он кормит со своей ладони, и имеющего огромную казну, на которую можно нанять любое войско. В сущности, это большая ошибка, которую он не понимал. Как он закончил свою жизнь? Да как все эти успешные правители и успешные завоеватели.

А. Венедиктов — Подчеркнем, что он был успешным, с точки зрения фотографии. Расширил границы, укрепил личную власть императора, создал огромную казну. Это правда. Казалось бы, все правильно! Заложил устойчивость, казалось бы — восстановил. Ничего подобного!

Н. Басовская — Ему надо бесконечно доказывать, что он вполне годен и способен к следующим завоеваниям. Поэтому умер он во время подготовки очередной завоевательной экспедиции на Сицилию, против арабов, захвативших этот остров, вечный объект раздора. Десант уже садился на корабли византийские, когда император захворал и 15 декабря 1025 года умер. Тело его не получило упокоения. В 1204 году во время четвертого крестового похода, войска латинян, рыцарей с Запада, разбойно захватили Константинополь с целью добычи, единственной. И надругались над телом императора Василия Второго. Осквернили многие захоронения. А в 1261 году солдаты Михаила Восьмого Полеолога [Михаи́л VIII Палеоло́г (греч. Μιχαήλ Η΄ Παλαιολόγος) (1224/1225 — 11 декабря 1282) — византийский император с 1261 (как никейский император — с 1259), основатель династии Палеологов.], когда восстановилось византийское государство, нашли тело Василия Второго, как считается, надеюсь, что это так, считают, что это его тело. По одеянию можно было. В полуразрушенном храме, с волынкой в руках, а это надругательство, и свистулькой, вставленной в иссохшие челюсти. Надругательство! Насмешка! Точные мысли, которые они при этом имели в голове, мы восстановить, наверное, не можем, но это был какой-то вызов, наверное, высшему расцвету, вызов той мысли, что византийский император, при нем был превыше других и претендовал на то, чтобы быть западных правителей.

А. Венедиктов — И византийский историк Михаил Пселл подводил итог его личности таким образом: «Он всегда проявлял небрежение к подданным. И по правде говоря, утверждал свою власть скорее страхом, чем милостью. Став же старше и набравшись опыта во всех делах, и вовсе перестал нуждаться в мудрых людях, сам принимал все решения, сам распоряжался войском, гражданскими делами, управлял не по писанным законам, а по неписанным установлениям своей необыкновенно одаренной от природы души.» Что-то это нам напоминает, да? По понятиям!

Н. Басовская — Это действительно попытка утверждения супер прочной центральной единоличной власти. Она внешне такая соблазнительная, но, как всегда, последствия очень печальные. Престол после смерти Василия Второго перешел к тому самому его брату Константину, который с младенчества числился императором. Константину было уже 68 лет, но он был рабом собственных удовольствий. Старик неутомимо бражничал, пировал, раздавал деньги и разбазаривал то, что нажил его добросовестно старавшийся на этом поприще брат. Началась смута. За 66 лет на троне перебывало 14 правителей. И она продолжалась, эта смута, до 1081 года и воцарение династии Комнинов.

А. Венедиктов — Поэтому строить надо институты, а не укреплять собственную власть и собственную казну.

Н. Басовская — Как Вы правы, Алексей Алексеевич!

А. Венедиктов — И это программа «Всё так».