Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — Вы слушаете «Эхо Москвы», это программа «Все так!», Наталья Ивановна Басовская в студии. Добрый день, Наталья Ивановна!

Наталия Басовская — Здравствуйте!

А. Венедиктов — Сегодня мы будем говорить о человеке, которого мы знаем в основном по роману «Тиль Уленшпигель» — Вильгельм Оранский. Когда-то Голландия была великой страной — сейчас она маленькая, мусепусенькая...

Н. Басовская — А мне кажется, она и остается великой, потому что величие определяется не размером страны.

А. Венедиктов — Когда-то она даже не была страной, а была лишь испанской провинцией.

Н. Басовская — Да, вот в этом весь драматизм. Кем запечатлелся Вильгельм Оранский в истории? Это Вильгельм I, получивший прозвище Молчаливый. Его жизнь совпала с тем, что называют революцией в Нидерландах. А точнее, освободительная война от Испании. Этот человек неразрывно с ней связан. Принц, граф — граф Нассауский, принц Оранский — вождь революции. В общем, это так. Оказывается, в жизни может случиться и такое. Революция XVII века, ибо это было не только освобождение от испанцев, это борьба против того, чтобы какая-либо могучая сильная центральная власть была в этих очень независимых областях Западной Европы. Об этом мы скажем.

А. Венедиктов — Ну, это, как пишут в школьных учебниках — это первая буржуазная революция.

Н. Басовская — По сути это совершенно правильно. Люди эти совершенно не ведали, что они совершают буржуазную революцию. Они боролись за освобождение от испанской власти, за то, чтобы иметь право быть кальвинистами, а не католиками насильственными, за свободу и независимость своих городов, за то, чтобы испанцы не обирали их до последней ниточки. И возглавлял это человек-принц, имеющий законный такой титул, граф по рождению, а принц он получил чуть позже. Что еще? Не очень удачливый полководец — хотя полководец и смелый человек, — но очень умелый политик, мастер лавирования.

А. Венедиктов — Тонкий, тонкий дипломат.

Н. Басовская — Даже появился термин — «оранжизм», потом его сменил «бонапартизм» — умение лавировать между интересами разных людей, умение скорректировать свою позицию ради достижения какой-то, ну, в общем, вполне достойной цели. И он это умел. Еще чем известен? Его потомки, начиная с внука Вильгельма III, на английском престоле — Оранская династия. И сам Вильгельм III, удачно высадившись в Англии и заняв престол, спокойно сравнил себя с Вильгельмом Завоевателем, когда Нормандский герцог высадился в Англии, стал английским королем. Ну, наконец, с 1815 года потомки этой самой династии, представители этой самой династии — короли и королевы Нидерландов. Т.е. это род не последний в Европе, очень заметный, очень замеченный, и поэтому вспомнить жизнь этого человека — с кульминацией, с высшей его точкой, конечно, в виде революции, надо, но началась она не с революции. Он, естественно, родился. В 1533 году 24 апреля в городе Дилленбурге графства Нассау, Германия. Вот его наследственное графство.

А. Венедиктов — Немец!

Н. Басовская — Да. Отец — граф Нассау, мать — графиня Юлиана Штольберг-Вернигеродская. И титул принца он получил в 11 лет — к графскому вдобавок — от бездетного, умершего бездетным кузена Рене. Принц Оранский от провинции, княжества на юге Франции, в Провансе. Таким образом, у него самые обширные для Нидерландов владения, он самый богатый из Нидерландских аристократов и человек, не лишенный разнообразных талантов, о которых сейчас будет речь.

А. Венедиктов — Ну, надо сказать, что Нидерландов не было, собственно. А были испанские провинции.

Н. Басовская — Как они стали испанскими?

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Это группа территорий в центре Европы. Когда-то провинции Рима, затем часть государства франков — при Меровингах, Каролингах — в XI–XV это многочисленные мелкие герцогства и графства, которые формально юридически признают вассальную зависимость — кто от германских правителей, кто от французских — по сути, оставаясь свободными. Так эти... как бы делается реверанс — «я вассал такого-то». Реальной центральной власти там нет. Особая роль городов. Такие города как Ипр, Гент, Брюгге — великая триада — вообще живут собственной жизнью, это самоуправляющиеся такие центры. Антверпен, который, как говорят, мощный такой центр производства, Амстердам — стоит на костях селедки, вырос на сельди, на торговле по морю. Это очень вольнолюбивая область. Они умели за себя постоять, они это доказали ярче всего в 1302 году, когда случилась так называемая «Брюггская заутреня». Попытался французский король всерьез подчинить Фландрию, расставил там — формально фландрский граф его вассал — расставил там французский гарнизон. И вот, горожане города Брюгге организованно на рассвете, как всегда, по удару набата, аккуратненько вырезали французский гарнизон. Французский король явился с войском, чтобы проучить, и случилась битва при Куртре, которая вошла... в 1302 году том же, вошла в историю под названием «битва шпор». Почему? Полторы-две тысячи рыцарей французских пали. Ну, не меньше тысячи точно.

А. Венедиктов — От лавочников, от ремесленников.

Н. Басовская — Это очень много. И кто их перебил?

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Пешее войско лавочников, мясников, оружейников, Вы совершенно правы. И после битвы они сняли шпоры с этих рыцарей, сложили их в соборе, в алтаре — что вообще-то звучит несколько кощунственно. Но для них чувство национального самоутверждения было так важно, что вот в алтаре лежат шпоры. Т.е. они доказали, что умеют за себя постоять. И вдруг — превратности исторической судьбы — в XV веке они относительно признали над собой крыло такое — власть герцогов Бургундских, которые рвались к тому, чтобы стать самостоятельными государями и государством. И это их устраивало, потому что довольно-таки бургундские герцоги сами не очень сильно. Но в 1477 году бургундский герцог Карл Смелый потерпел полное поражение от французского войска — при Людовике XI, французском короле — и в итоге они оказались опять неизвестно при ком. Единственная наследница погибшего в бою Карла Смелого Мария Бургундская тут же выходит замуж за Максимилиана Габсбургского, из германской империи — объединяются, они оказываются, как бы, под Габсбургами. А их сын еще хуже, их сын Филипп Красивый женится на Хуане Безумной, матери знаменитого императора Карла V, испанского короля Карла I, затем Карла V Габсбурга.

А. Венедиктов — Священная Римская империя. Огромная.

Н. Басовская — Они оказались в огромной империи. Все эти многочисленные свободные города, герцогства, графства, вся эта мозаика относительной свободы — она оказывается под властью, да под какой.

А. Венедиктов — Феодальная империя.

Н. Басовская — Когда Карл V разделил свою империю, отрекшись от власти в 1555, он Нидерланды вместе с Испанией — соединил синее с круглым — Нидерланды вместе с Испанией отдал своему сыну, Филиппу II, самому фанатичному правителю Западной Европы в эту эпоху. Фанатичному католику, беспощадному.

А. Венедиктов — Любитель дисциплины.

Н. Басовская — Абсолютному любителю. И вот они, с их традициями свободы, готовностью принять новую веру — у них очень сильно влияние кальвинизма — оказываются под этой властью. Вот что сделало со временем даже принца революционером.

А. Венедиктов — Но принц относится уже не к Нассауской аристократии, он к имперской аристократии — это трон — стал относиться.

Н. Басовская — Да. И дело в том, что детство нашего персонажа прошло при дворе Карла V. Поскольку вот, историческая судьба, династические браки бросили эти независимые, вольнолюбивые земли под власть Испании, надо было с ней ладить. И аристократия пытается ладить. Вот, например, этот самый юный Вильгельм — в юности, в детстве.

А. Венедиктов — Как его? Вилли.

Н. Басовская — Да, он...

А. Венедиктов — Еще совсем не Молчаливый, да?

Н. Басовская — Совсем не молчаливый, нормальный мальчик. Отдан ко двору Карла V — он там паж.

А. Венедиктов — В Мадриде. В Мадриде.

Н. Басовская — В Мадриде. Он в Испании, и он паж. Это придворная должность для аристократических юношей. Карл V его отличает. Он заметил юношу.

А. Венедиктов — Я хочу только сказать, что у Карла V была вот эта сначала идея о такой, космополитичной империи — он брал к своему двору аристократов из всех земель, в независимости от... ну, тогда национальностей не было — от происхождения... ну, т.е. аристократическое происхождение...

Н. Басовская — Почему, уже была.

А. Венедиктов — Ну, имперская, это была имперская аристократия.

Н. Басовская — Только он хотел встать над этим, он сам изрек, что «в моей империи никогда не заходит Солнце».

А. Венедиктов — Вот.

Н. Басовская — Это его формулировка, потому что у него хватило эрудиции и его глобалистических устремлений понять, что колонии в Новом Свете, в Америке недавно открытой, в соединении с — это, допустим, у нас на крайний запад — на восток в соединении с немецкими землями, Нидерландами, и посерединке Испания, а еще Неаполитанское королевство на юге Италии — это что-то невероятное, это уже реально приближается к размерам никогда не забывавшейся в Европе Западной Римской империи. Призрак этой империи, мощнее чем какой-то тут призрак коммунизма знаменитый, бродил все тысячелетие средневековья по Западной Европе. И он почувствовал, что он император, что он действительно император над такой империей, которая сопоставима, а в смысле американских владений превосходит былую Римскую империю.

А. Венедиктов — Поэтому пажи из Германии, из Италии...

Н. Басовская — Отовсюду.

А. Венедиктов — И из Англии.

Н. Басовская — Неглупая идея. Она, в сущности, неглупа. Но человек предполагает, а Бог располагает. Вот, например, данный паж, начав, как бы, с верной службы ему, в итоге оказывается вождем революции против испанской власти. Что к этому приводит — мы сейчас увидим.

А. Венедиктов — Он католик?

Н. Басовская — Он... в семье мама и папа — протестанты. А он католик. Воспитанный при дворе Карла V. Думаю, что в глубине души никогда не переставал быть протестантом. Католичество принято для того, чтобы иметь возможность отдать этого мальчика в услужение наикатоличнейшему государю Карлу V.

А. Венедиктов — Сделать карьеру.

Н. Басовская — То, как он потом — да — твердо от этой религии официально и открыто отойдет, и то, как он потом добьется — не без труда — эдикта, решения о веротерпимости, ценного в эту эпоху, говорит о том, что его католические взгляды, может быть, просто привели его к тому, что не так уж важно, как ты веруешь, был бы Бог у тебя в душе. Редкое для этой эпохи убеждение. Итак, он служит при дворе, его Карл V отличает, ему, как бы, светит очень-очень большая карьера. Но в 1555 году его искренний покровитель Карл отрекается от престола.

А. Венедиктов — Интересная история.

Н. Басовская — Вильгельму 22 года. Вильгельму 22 года, самая зрелость. Он хороший воин, он достаточно образован, он просвещен. У себя в стране — пусть небольшой, но очень важной — он лидер по положению, по богатству, по владениям и по крови, и он претендует, конечно, на эту карьеру. Он мог бы стать наместником Нидерландов. И видимо, об этом он и мечтал — стать наместником испанской короны в Нидерландах.

А. Венедиктов — Да, это предел мечтаний, собственно.

Н. Басовская — И для родины это было бы очень неплохо. А он ощущал Нидерланды родиной. И для него было бы очень хорошо. Но Филипп, осторожный, хитрый, недоверчивый...

А. Венедиктов — Сын Карла V.

Н. Басовская — Сын Карла V, которому Карл отписал Испанию, Неаполитанское королевство и Нидерланды, он не верит никому, он всех опасается, и на всякий случай он такое принимает интересное решение: официальной наместницей всех Нидерландов становится его сводная сестра Маргарита Пармская. Все-таки родная по крови. А Вильгельму он отдает в управление несколько областей — Утрехт, Зеландию и Голландию. Очень важно — это и будут области...

А. Венедиктов — Т.е. северные области.

Н. Басовская — Да, главные революционные центры, где победит революция. Он отдает ему именно эти провинции — не самые богатые, Фландрия была гораздо богаче, Брабант тоже богаче — но все-таки статус он имеет, правитель этих областей — типа губернатора. Под властью наместницы. Тут он и получил свое прозвище Молчаливый. Как сообщают источники, от французского короля Генриха II 22-летний Вильгельм узнал о страшных планах Карла V в отношении Нидерландов — о его плане превратить их в рабов. И все в нем против этого восстало, но он набрался сил промолчать, иначе он не добрался бы до Нидерландов вместе с головой — только отдельно от собственной головы.

А. Венедиктов — И он принимает должность штатгальтера...

Н. Басовская — Делает вид, что он все это принял, и что его карьеристские реальные устремления 22-летнего человека, лидера по положению, по происхождению, его как будто бы устраивают. На самом деле, провинций там больше, он получил только 3, но и из этого человек, не лишенный талантов, сделает многое.

А. Венедиктов — Наталья Басовская в программе «Все так!».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Это программа «Все так!», Наталья Басовская и Алексей Венедиктов, мы говорим о Вильгельме... 22-летнем Вильгельме Оранском, который покинул Испанию и с революционным мандатом Филиппа II Испанского... комиссаром отправляется в три северные самые небогатые нидерландские провинции.

Н. Басовская — Я бы сказала, с реакционным мандатом.

А. Венедиктов — С реакционным мандатом.

Н. Басовская — Революционным он его сделает сам, за что будет предан Карлом V... Филиппом, простите, II страшной анафеме. А пока он прибывает в страну своего рождения, страну, которую почему-то твердо ощущает родной — так его родители воспитали, что все-таки ни язык не забыт, ни традиции религиозные, как скоро выяснится — он сменит, он вернется к вере своего раннего детства. И он видит ужасы, те, о которых он слышал и промолчал — Молчаливый, уже с прозвищем Молчаливый. Те ужасы, ту черную тень, которая нависла над его родиной. Это черная тень наикатоличнейшего правителя, который хочет из этих областей сделать оплот католицизма в Западной Европе, в то время как во Франции Реформация движется и гугеноты подняли голову, в то время в Англии Реформация, в общем, своим путем, но произошла. Очень ценно иметь такой оплот — он хочет сделать из этих областей оплот католической веры, оплот верности и антиреформационный. А между тем, в этих торговых Нидерландах, в этой подвижной стране, связанной с миром через свой флот, через производство мануфактурное, как раз очень популярны идеи кальвинизма, вполне соответствующие духу эпохи. И тень мракобесия надвигается. Тем более, что там реально при Маргарите Пармской всеми делами ведает страшный мракобес — кардинал Гранвела. Это мрачная такая, наикатоличнейшая фигура, совершенно соответствующая идеям Карла V.

А. Венедиктов — Похуже Торквемады, между прочим, был.

Н. Басовская — Похлеще.

А. Венедиктов — Но Торквемаду знают, а Гранвелу мало.

Н. Басовская — Да. А в общем, стоило бы с ним разобраться.

А. Венедиктов — Красная Собака — его так называли в Нидерландах.

Н. Басовская — Страшный человек, беспощадный, мракобес и фанатик, для которого, вообще, жизнь человеческая ничего не стоит, если он считает, что она хоть как-то препятствует его миссии превращения Нидерландов в то самое, что задумал Карл V и о чем сумел промолчать для начала Вильгельм Оранский. И вот, первый его успех — первый его шаг — он вступает в союз с лидерами оппозиции тамошней — графом Эгмонтом, о котором мы как-то говорили в одной из передач, и адмиралом Горном. Они создали...

А. Венедиктов — Ну какая это была оппозиция? Ну, ну...

Н. Басовская — Оппозиция. Оппозиция. Придворная.

А. Венедиктов — Придворная.

Н. Басовская — Аристократичная, аккуратная...

А. Венедиктов — Сомневающаяся.

Н. Басовская — Они создали Лигу, лигу, вот, недовольных, дворян...

А. Венедиктов — Союз дворян.

Н. Басовская — Да. Союз, лига сомневающихся, лига людей, которых хотят достаточно верноподданнически, но все-таки убедить, что не надо так ломать Нидерланды, не надо так ломать этот народ, и не надо каленым железом выжигать. Потом сами те люди, которые будут действовать от имени Филиппа II, будут писать ему: «Нигде не видели такого упорства. С ними ничего нельзя сделать, они настолько тверды в своем уходе от католической веры и от верноподданнических чувств испанскому королю, что их можно только уничтожить».

А. Венедиктов — Надо только сказать, что когда он вступил в союз дворян в 1565 году, туда входили и богатые католические дворяне нидерландские, и протестантские — это была не религиозная оппозиция...

Н. Басовская — Нет, нет.

А. Венедиктов — ...это была политическая оппозиция.

Н. Басовская — Нет, нет. И она осталась в стороне от события 1566 года, когда в Нидерландах вспыхнуло мощное социальное движение — Иконоборческое восстание, и под знаменем кальвинизма, — конечно, они, по сути, уже бились с испанцами, по сути — но под знаменем кальвинизма, утверждения права быть кальвинистами, и как символ католической веры уничтожали иконы и все прочие пышные атрибуты католического вероисповедания.

А. Венедиктов — Причем, вы знаете, вот то, что я читал вокруг этого восстания, там практически не было мародерства.

Н. Басовская — Нет.

А. Венедиктов — Там уничтожалось...

Н. Басовская — Было убеждение.

А. Венедиктов — Там уничтожали оклады, срывали серебряные, да?

Н. Басовская — Очень...

А. Венедиктов — Не растаскивали.

Н. Басовская — Очень пострадали церкви, но не с целью воровства. Вот та самая вера, о которой будут писать сторонники Филиппа II, она была уже очень мощной. Потому что здесь тесно сплетаются патриотизм, воля к свободе, к независимости и вот это религиозное убеждение, которое очень подходит, в общем, по существу, уже частично буржуазным Нидерландам — производство, торговля в раннекапиталистическом духе. Зачем им эта пышность? Буржуа — у них другой идеал. У них другой эстетический принцип, и им нужно другое богослужение. Церковь — скромный молельный дом для индивидуального общения к Богу, в котором их убедил Кальвин, что можно прямо, без всяких посредников — лишь бы была искренняя вера, и Бог тебя услышит и поймет. И вот это страшное движение, оно страшно тем, что оно сокрушительное, оно истинно народное. И пока Вильгельм от него в стороне — он не готов к тому, что...

А. Венедиктов — Да, там даже лидеров нет, там...

Н. Басовская — Нет, нет, нет

А. Венедиктов — Это все масса поднялась и опустилась.

Н. Басовская — Поднялась страшная такая толпа, и бунт — это бунт, настоящий иконоборческий бунт. Бунт. И он остался в стороне — это все-таки для него слишком. Для аристократа. Но через год, в 1567, Вильгельм узнает о назначении в Нидерланды наместником на смену Маргарите Пармской герцога Альбы. А он хорошо знал, кто такой Альба — вот они, те планы, о которых он некоторое время молчал. Уж Альба — это железо, кровь, война, и у нас была передача о герцоге Альба. И беспощадность его поведения в Нидерландах он предвидел сразу. Тогда под влиянием этого сообщения, этого факта Вильгельм открыто переходит в протестантизм, не скрывает более, что он... наверное, всегда его придерживался, теперь открыто его исповедует, и эмигрирует в Германию. Он пытался...

А. Венедиктов — Ну, эмигрирует — уезжает в свои владения.

Н. Басовская — Да, к себе домой.

А. Венедиктов — К себе домой, собственно, и уезжает он сам.

Н. Басовская — В самом близком смысле слова к себе домой. Но там...

А. Венедиктов — Без борьбы.

Н. Басовская — Там он в безопасности. Он эмигрирует. Этого не сделали...

А. Венедиктов — Остается напомнить, что Германия в то время — это стало отдельным государством под властью брата, т.е. дяди Филиппа II и брата Карла V Фердинанда, с которым отношения были не очень хорошие, и поэтому Фердинанд никогда бы не выдал его.

Н. Басовская — Вильгельм там был в безопасности. И он это знал, и он с этой целью уезжал, и пытался убедить и графа Эгмонта, и адмирала Горна, своих союзников и друзей...

А. Венедиктов — Друзей.

Н. Басовская — ...сделать то же самое. Они отказались. Дворянская честь не позволила им бежать — раз, а второе — они все еще надеялись.

А. Венедиктов — А ему позволила?

Н. Басовская — Позволила. Он человек оригинального склада. И они еще надеялись уговорить. Я думаю, тут даже дело не в этом, что у него честь другая. Дело в том, что они надеялись уговорить Альбу, а он Альбу знал лучше, чем они, и он не надеялся Альбу уговорить. И головы слетели с плеч. Коварно... Альба сначала сделал вид, что он их более-менее поощряет, готов, как сегодня говорят, к диалогу с ними — а затем арестовал и головы с плеч. Вильгельм это предвидел. Прежде чем рассказать, как он сделался вождем революции и как он в этом качестве себя проявил, немножко о его личной жизни. А то у нас молодой такой, вполне зрелый уже мужчина, как бы, этого лишен. Ох, не был лишен: у него было четыре жены.

А. Венедиктов — Последовательно. Надо сказать: последовательно.

Н. Басовская — Строго последовательно. Один развод. Один развод — остальные уходили из жизни. Ну, можно это догадаться еще и почему, потому что совершенно невиданное количество детей. У него было 15 детей. 15 детей, что уже впечатляет само по себе. От последнего брака только один ребенок, но вот как раз вот этого единственного ребенка от последнего брака — за год до смерти он вступил в этот брак. И брак этот был примечательный — с дочерью адмирала, французского адмирала Гаспара де Колиньи — тоже очень знатный род, гугенот, сторонник гугенотов, жертва Варфоломеевской ночи, они дружили домами — все это, в общем, глубоко не случайно. И вот, внук от этого брака и станет английским королем Вильгельмом III. С 1689 года. 15 детей, мальчиков не так много, но все-таки от второго брака один из этих детей — Мориц Оранский, который будет завершать дело отца, и который в отличие от Вильгельма Оранского, был действительно, видимо, выдающимся полководцем. Его признают таковым специалисты по военной истории. Он завершит дело освободительной войны против Испании.

А. Венедиктов — Уже войны.

Н. Басовская — Уже войны.

А. Венедиктов — Не восстания, а войны.

Н. Басовская — Это уже будет не революция, а уже просто война двух государств, ибо при Вильгельме Оранском возникнет новое государство, которое он в некотором смысле и возглавит. Сначала реакция на его отречение от католицизма — реакция Филиппа II. Хочу просто прочесть несколько слов из указа Филиппа II, который в ответ на отречение от веры... в ответ на то, что принц становится революционером, предал его анафеме: «За все преступления мы объявляем его изменником и изувером». Мне очень нравится, что он назвал Вильгельма изувером — сам, вот, католический изувер, это ясно. «...врагом нашим и нашего отечества, изгоняем его навсегда из наших владений, запрещаем всем нашим подданным всех сословий иметь с ним явные и тайные сношения и доставлять ему пищу, питье, топливо или что-либо другое, необходимое для поддержания жизни. Имущество вышеупомянутого Вильгельма предоставляется разграблению каждого из наших подданных, позволяется нападать на его имущество и посягать на его жизнь». Позволяется посягать на его жизнь. Это скажется...

А. Венедиктов — Такое ощущение, что римский папа, вообще.

Н. Басовская — Это скажется в финале жизни Вильгельма Оранского. Вот так делают революционеров из принцев. Мне кажется, что этот текст и есть доказательство того, как принца можно сделать революционером, при всех прочих предпосылках. Что он начинает предпринимать? Там в Германии Вильгельм нанимает на собственные средства наемное войско. Но наемное войско — это наемное войско. Он тратит на них средства, а результаты не очень высокие. Наемники воюют так, как все наемники: его экспедиции против испанской власти в Нидерландах не слишком удачны. Настоящего успеха нет. Однако, в 1570 году он вступает наконец в контакт с теми, кого действительно можно назвать революционерами. По совету адмирала Колиньи, о котором я уже упоминала, он дал разрешение голландским морякам у берегов Голландии, где он свой, давно свой, действовать на основе разрешительной грамоты.

А. Венедиктов — Т.е. каперство?

Н. Басовская — Каперство. Он разрешает каперство. А посоветовал это Колиньи за два года до своей смерти в Варфоломеевской ночи. И в результате...

А. Венедиктов — Грабить испанские галеоны, пускать их на дно...

Н. Басовская — Сопротивляться испанском власти. И в 1572 году 24 корабля вот таких пиратов голландских, которые стали называть себя «морские гёзы». Гёзы — нищие, так обозвали когда-то этих самых нидерландских дворян. А теперь это все.

А. Венедиктов — Они гордятся.

Н. Басовская — Эти нищие действительно... Они гордятся тем, что они гёзы. Гёзы — это борцы за народную свободу. 24 корабля взяли город Бриль — это провинция Зеландия — в 1572 году. Это...

А. Венедиктов — Т.е. он нарушает правила рыцарской войны.

Н. Басовская — Абсолютно. Абсолютно. Он перестал быть тем принцем в полном смысле слова...

А. Венедиктов — Во главе армии наемников, во главе латников...

Н. Басовская — Он становится каким-то другим. И вот здесь и намечается будущая его политика оранжизма. У него немало недругов в историографии, в литературе. Неприязненно пишут о том, что он пытался быть народным принцем. Он мог похлопать по плечу какого-то простолюдина, выпить с ним рюмку в харчевне — вот этот самый оранжизм. А в общем, это логично. Если ты пошел в народные лидеры, то ты уж веди себя с народом соответственно. Взятие Бриля стало концом правления Альбы в Нидерландах, потому что этот туповатый человек ничего не понял. Ему доложили о взятии Бриля, он сказал: «Это неважно, важен только Вильгельм Оранский, там, на юге», не поняв ни связи его с морскими гёзами, ничего. Затем Вильгельм Оранский участвует в знаменитой обороне Гарлема, 1572–73 год, и в снятии осады Лейдена. Он... это знаменитейшие эпизоды, знаменитейшие эпизоды освободительной войны в Нидерландах. Во время обороны Гарлема...

А. Венедиктов — А параллельно Варфоломеева ночь — в 1572 году

Н. Басовская — Страшные...

А. Венедиктов — Параллельно погибает Колиньи...

Н. Басовская — Страшные времена... Да, гибнет Колиньи, его добрый друг, родственник.

А. Венедиктов — Который, кстати, собирался идти ему на помощь и уговаривал Карла IX послать войска на помощь восставшим.

Н. Басовская — А Вильгельм Оранский принимал участие в экспедиции в помощь гугенотам — экспедиции неудачной, безнадежной. Но связи здесь были самые прямые, непосредственные. Какова была острота этой войны морских гёзов против испанцев, войны, которую осенил этот принц, желающий быть народным принцем... вот пример: во время обороны Гарлема, сообщают источники, осажденные, голодающие, сбросили со стен бочонок — озверение взаимное — в котором лежали... были сложены 11... головы 11 казненных испанских агентов. И записка: «Это 10-процентный налог, — который установил Филипп II, — а 11 — пени за просрочку в его уплате». Вот страсть, та, о которой писали Филиппу. «Невозможно ничего с ними сделать». Ну, и при знаменитой обороне Лейдена — очень важный город, и очень трудной была осада, голодающие страдали очень в Лейдене — в ответ на предложение сдаться они написали испанцам: «Пока вы будете слышать лай собак и мяуканье кошек в этих стенах, знайте, что город держится. А когда все, кроме нас самих, погибнут, будьте уверены, что каждый из нас съест свою левую руку, сохраняя правую, чтобы защищать наших женщин, нашу свободу и нашу религию против иностранного террора». Да, такое движение было обречено на победу — нелегкую, кровавую, но рано или поздно — неполную — она должна была случиться. Считается, что Вильгельм содействовал тому деянию, которое совершили голландцы под Лейденом. Они сами разрушили свои плотины.

А. Венедиктов — Это очень важная история.

Н. Басовская — Плотину, на которой держалась их жизнь. Ведь в Голландии значительная часть суши этой страны по сей день отвоевана у моря. Сам Амстердам находится на 8 метров ниже уровня моря, и они торжественно показывают башню, где этот вот уровень моря виден. Это была их жизнь, они веками создавались, эти плотины, и великим трудом. Почему я сказала, что она и сейчас мне кажется великой, эта страна — маленькая, но великая по тем усилиям, по той борьбе за свободу, которыми окрашена их история. И якобы, вот, Вильгельм, видимо, содействовал этому решению, и голландцы приняли его сами: они разрушили дамбы, плотины, море приблизилось к Лейдену и позволило кораблям...

А. Венедиктов — Военным кораблям морских гёз.

Н. Басовская — Кораблям этих гёзов подойти и снять осаду. Испанцы бежали из-под Лейдена. Так, шаг за шагом, они продвигались к победе.

А. Венедиктов — Практически, можно говорить о том, что принц Вильгельм из, повторяю, из военачальника, привыкшего командовать наемниками, хорошо вооруженными... ну, дисциплинированными, наверное, да, умеющими воевать, превратился...

Н. Басовская — Умеющими. А платил им хорошо.

А. Венедиктов — Да. Превратился в командующего такой, странной армией, где были и наемники, и восставшие...

Н. Басовская — Нелегальным флотом.

А. Венедиктов — Да. Да, да, да.

Н. Басовская — Он вдохновляет нелегальный флот, он возглавляет уже народное движение, всеобщий порыв к свободе.

А. Венедиктов — Наверное, ему это и не очень нравилось. Как мне кажется.

Н. Басовская — Как сказать... когда ему предложили должность генерального штатгальтера — а северные провинции объявили себя независимыми, самостоятельным государством, республикой...

А. Венедиктов — Вот собственно Голландия, Зеландия и Утрехт.

Н. Басовская — Да, это и есть северные провинции. Объявили себя — Утрехтская уния, 1579 год. Семь провинций объявили себя республикой Соединенных провинций. Республикой. Но предложили Вильгельму при этом стать частично королем, скажем так — генеральным штатгальтером этой республики. Ну что ж, вот они медленно от монархических иллюзий и с трудом уходили. Но по его инициативе. Уже принят эдикт о веротерпимости — в 1578 году. Он потерял двух родных братьев в сражениях с испанцами, они погибли в сражениях с испанцами — Людвиг и Генрих, причем с Людвигом он был очень близок, он принес жертвы этому движению. В 1571 году по его инициативе — он нажимал на это, он заставлял Генеральные штаты Нидерландов принять это решение — объявить Филиппа II низложенным.

А. Венедиктов — Это очень интересная история.

Н. Басовская — Они это сделали.

А. Венедиктов — Они взаимно обменялись — Филипп II назначил уже в это время дополнительно деньги за его голову — 25 тысяч золотых флоринов...

Н. Басовская — 25 тысяч золотых, да.

А. Венедиктов — А он его объявляет низложенным — потому что он все-таки был легалистом. Потому что он все-таки считал, что нужен юридический... мало захватить крепость, мало разбить Альбу, мало изгнать наместника — нужно юридически закрепить...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Почему? Потому что тиран. Раз тиран, проводятся Генеральные... Собирает Генеральные штаты и низлагает его официально.

Н. Басовская — Да. Он настаивал на том, чтобы был принят ну такой, скажем, закон. Филипп II объявил его вне закона — вне закона — и предложил всем посягать на его жизнь.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — А он в ответ хочет, чтобы законным юридическим путем было принято решение о низложении короля. Что они не просто изменники, а Филипп в этих землях низложен. Но то, что Филипп объявил его вне закона и объявил награду за его голову, привело к кончине преждевременной, конечно, кончине Вильгельма I Оранского Молчаливого. Первое покушение было в 1582 году — неудачное, наемный убийца, за которым всегда стоял испанский король, он не смог просто пробиться к Вильгельму в тесноте храма. Он почему-то там решил его убить. А 10 июля 1584 года очередной наемный убийца — католик, фанатик Бальтазар Жерар — убил его...

А. Венедиктов — Служивший, кстати, служивший...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — ...в войсках Вильгельма Оранского.

Н. Басовская — Убил его в собственном доме. Сообщил, что он пришел, как бы, по какому-то личному вопросу, его просили подождать. А когда Вильгельм даже вышел к нему во двор, он на глазах, можно сказать, у всех его заколол кинжалом. Это было закономерно, в связи с тем, что он объявлен вне закона, Филипп откровенно поощрял наемных убийц — это дурно, Вильгельм Оранский все равно остался в памяти европейской, особенно в Голландии, в Нидерландах нынешних, с титулом Отец Отечества, который он получил. Хотя, приняв должность генерального штатгальтера в Республике, он доказал, что он не республиканец. Но принц, вождь восстания, даже революции — это одно, а принц-республиканец — это было бы чересчур.

А. Венедиктов — Еще очень важно, что когда доложили Филиппу о том, что принц Оранский убит, он сказал: «Ну все, им конец». Но на самом деле, убийство Вильгельма, который действительно воспринимался, как отец нации — вне зависимости... он сплотил людей...

Н. Басовская — Его любили.

А. Венедиктов — Его сплотили. Сплотила людей, должность штатгальтера, выборная, перешла немедленно к его сыну.

Н. Басовская — К сыну.

А. Венедиктов — Немедленно, просто немедленно. Т.е. других вопросов не обсуждалось.

Н. Басовская — И Мориц повел очень успешную войну.

А. Венедиктов — Нет, дальше появился генерал Мориц Оранский, который вышиб остаток испанцев, но при этом все-таки, надо признать, что испанцы сумели разделить провинции, и так называемые южные богатые провинции — Бельгия, будущая и нынешняя Бельгия...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — ...осталась какое-то время...

Н. Басовская — Которая оставалась католической и осталась под властью испанцев.

А. Венедиктов — ...и под испанцами. Но, конечно, Голландию, Нидерланды, создал Вильгельм Оранский. Это была программа «Все так!».