Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — 13 часов 10 минут в Москве. Здравствуйте, это программа «Все так». Наталья Басовская и Алексей Венедиктов сегодня будут вам рассказывать про Бенджамена Дизраэли, который сделал невозможное. Но как всегда, в самом начале программы мы разыграем массу книг. Я напомню, как мы их разыгрываем. Работает наш смс — 970 4545. Ну, соответственно, пейджер. И через Интернет вы тоже можете посылать свои сообщения. Во-первых, не забывайте подписываться, а те, кто посылает через пейджер и Интернет, то и свой телефон оставляйте. Потому что в смс-то он высвечивается, а так нет. Итак, у нас будет 18 победителей — во-сем-над-цать! 6 человек получат набор из трех книг. Во-первых, Андре Моруа. Андре Моруа написал биографию Дизраэли. Называется «Жизнь Дизраэли», издательство «Согласие», 2001 год. Вот что мы нарыли. Это 6 человек получат три книги Андре Моруа «Жизнь Дизраэли». Дальше — из серии ЖЗЛ, издательство «Молодая гвардия», 2007 год — Филипп Александр Беатрис де л’Онуа «Королева Виктория», в этом же наборе. И третья книга — Таня Дитрич «Повседневная жизнь викторианской Англии». Обожаю эту серию. Издательство «Молодая гвардия», 2007 год. Вот шесть человек получат три книги. Четыре человека получат две книги — «Королева Виктория» и «Жизнь викторианской Англии». Еще восемь человек получат только «Повседневную жизнь викторианской Англии». Вот какая у нас история. Вопрос теперь: известно, что королева Виктория — кстати, у нас была передача о королеве Виктории 11 февраля в программе «Все так» — так вот, королева Виктория была королевой Великобритании и Ирландии. Но она еще была императрицей. Какой страны королева Виктория, королева Великобритании и Англии, была императрицей? Какой страны? 970 4545 — для смс. Естественно, московский номер — +7 985 970 4545. После рекламы начинаем.

РЕКЛАМА

А. Венедиктов — Наталья Басовская, добрый день. Я с удивлением узнал, что именно Дизраэли, о котором мы сегодня говорим, принадлежат такие замечательные фразы, которые мы употребляем довольно часто. «Есть три разновидности лжи, — говорил Дизраэли, — ложь, гнусная ложь и статистика». Это он. Или, например, — «Дворцы не могут быть в безопасности там, где несчастны хижины». Или, например: «Здоровая консервативная политика — это консервативные люди и либеральные средства». Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Он таков — он многолик, он разнообразен, он удивительно вылепил свою биографию. Это человек одной из удивительнейших биографий. Почему я предложила подзаголовок к теме — «Бенджамен Дизраэли: сделавший невозможное». Он сделал невозможную вариацию жизни, учитывая стартовые возможности, для этого не подходящие. И он сделал невероятную карьеру. Просто невероятную. Для достаточно строгого, особенно в Англии, 19-го века.

А. Венедиктов — Он сказал, знаете что? Когда он стал премьер-министром, он сказал — «Я залез на намыленный столб».

Н. Басовская — Он в детстве сказал — «Буду премьер-министром». В этом смысле как-то прямо со Шлиманом перекликается. Но Шлиман — романтик, который нашел Трою, и ребенком, глядя на горящие красивые картинки горящей Трои, сказал; «Я вырасту и найду этот город! Как это никто не знает, где он?!», и выполнил. Но то романтизм, который, правда, сопровождался и прагматизмом, но все-таки. А здесь строительство своей жизни. Причем строительных материалов у него было немного.

А. Венедиктов — Да, ничего не предвещало.

Н. Басовская — Ему жизнь ничего не подбрасывала в готовом виде — он за все бился. Бился трудно. И с этого намыленного столба, добравшись, казалось бы, до какой-то первой зарубки на этом столбе, бодренько съезжал, как съезжают вниз по намыленному столбу. Но не падал духом. Итак, кем же он остался? Жил он между 1804 и 1881 годом, 76 лет, своей смертью умер. Не то чтобы в бесславии, нет. В безвластии уже, но очень недолго — только последний год. Уникальное сочетание политика и писателя — он автор более чем 20 романов. Неоднократно — при этом романов и философских трактатов еще больше 20 — неоднократно возглавлял английское правительство: был министром финансов и несколько раз премьер-министром. Невероятное сочетание. Лидер и идеолог английских консерваторов. Но бывал и в оппозиции. В борьбе между вигами и тори, которые достаточно...

А. Венедиктов — Между либералами и консерваторами.

Н. Басовская — Да, достаточно условно отражают либерализм и консерватизм, он совершенно мог спокойно перейти в любой стан, который вел его к цели. Сын еврея, принявшего христианство. А в 1876 году стал лордом английским, лордом уже можно было стать не только по происхождению. Лордом Биконсфилдом. Невероятно!

А. Венедиктов — Вы знаете, что невероятно — что его титул императрица не будем говорить, чего, Виктория дала ему из его книги. Не было такого лордства — Биконсфилд. Это был герой одной из его ранних книг. Из ранних книг, которые он написал двадцатилетним. Удивительная история! Это литературный лорд.

Н. Басовская — Его читали, этого литератора. И отец его был писателем. И этого литератора, Бенджамена, читали. И до сих пор его творчество, правда, не переведенное на русский язык, привлекает внимание даже в нашей стране. Я, например, отыскала автореферат диссертации кандидатской...

А. Венедиктов — Что вы говорите!

Н. Басовская — ...филологической. Екатеринбург, 2000 год, автор — Ермакова Евгения Витальевна. Очень хороший автореферат. Тема: «Художественный мир романов Бенджамена Дизраэли». Выводы, которые она делает, я еще, наверное, к ним обращусь. Но это Екатеринбург — там хорошая филологическая школа в университете. И он волнует по сей день. Хотя ни один роман пока не переведен. Итак, писатель он не проходной. Не то чтобы незаметный. Ну и наконец, служа королеве Виктории, он преодолел ее фактическую враждебность, превратившись через несколько лет в ее друга.

А. Венедиктов — Я б даже сказал, конфидента.

Н. Басовская — И конфидента. И переписывались, и на ланч к нему она приезжала, и на приемы стала приглашать, даже вместе с супругой, что было очень важно. А начиналось все просто с вражды, о которой тоже речь впереди. Теперь немножко его жизнь. Биография. Все-таки все начинается в детстве. Начнем с происхождения. Немыслимое для будущего премьер-министра Англии 19-го века. Отгремели революции — он родился еще в наполеоновскую эпоху, еще раньше отгремела Английская Буржуазная революция, и та самая буржуазия, которая завоевала себе место под солнцем, хочет им пользоваться как можно лучше, спокойнее, увереннее и респектабельнее. Респектабельный век. А отец — еврейский писатель — Беджамен д’Израэли. Он сначала писался через апостроф. И тогда Израиль упал просто совсем откровенно. Став взрослым, Израэли превратил свою фамилию без апострофа — в Дизраэли. И в таком звучании она казалась более итальянской. О поисках предков сейчас скажу. Мать — Сара д’Израэли — ненавидела свое происхождение. Прямо об этом говорила. Отказалась иметь какие-либо отношения с еврейской общиной. В своей биографии Дизраэли придумал себе аристократических предков, как сейчас считают специалисты, все-таки придумал. Есть очень серьезные исследования его жизни прекрасного советского историка Трухановского, где он показал на документах, как и коллеги из Англии, что это вымысел, каких он себе придумал предков, когда стал ваять свой образ для потомков, на склоне лет. Якобы это были евреи, принявшие христианство в Испании и Португалии, а в конце Средних веков, мы знаем, процесс был массовым, и кое-кто из этих евреев, принявших христианство на Пиренейском полуострове, получили важные титулы позднефеодальной Испании. И вот он там себе кого-то приискал. Но как сейчас выясняется, и вроде бы, уже споров об этом нет, никаких доказательств нету, а есть, напротив, свидетельство, что их предки вышли из Леванта, а это значит торговля. Это купцы. Ничего плохого в этом нет. Просто черточка Дизраэли — рисовать свой облик для потомков. Родители были отчаянными монархистами, и конечно, они были англичанами. И он был англичанином более, чем другие англичане. Как часто мы говорим — национальность это не кровь, национальность — это культура. Он был очень англичанином. А родители были еще и монархистами. В доме преклонялись, например, перед Стюартами. Отец писал биографию Карла Стюарта и говорил маленькому Бенджамену, что он гораздо более мученик, чем тиран. Не могу не согласиться с папой Дизраэли. Что дальше с ним произошло — в 13 лет по предложению отца и по всей ситуации и в Англии, и в семье, он принял крещение. Они свое англосаксонское происхождение этим утвердили еще и с помощью христианского вероисповедания. Но евреи, принявшие крещение, это тоже трудность. Это трудность — они как будто бы и как все английские подданные, а с другой стороны, масса ограничений для них существует. Он пошел в школу, и там в школе сразу проявил себя как явный лидер — организовал школьный театр, который все полюбили, ребята все за ним потянулись. Но при этом ему время от времени бросали — «Ты, с твоей оливковой кожей, ты совсем на англосакса не похож! Ты иностранец, чужеземец! Доколе мы будем ходить в этот театр, где верховодит чужеземец?!» Ему пришлось кулаками отстоять свою независимость, никого не ставя в известность, что он в течение нескольких месяцев успешно занимался боксом...

А. Венедиктов — Ну, Англия.

Н. Басовская — Модно. И своих обидчиков он отделал так, что его пришлось немедленно из этой школы забрать. И насколько я понимаю, никакого более систематического образования у него не было. Он систему создал сам. Самообразование — его главный метод. Библиотека отца насчитывала примерно 25 тысяч томов.

А. Венедиктов — И это в 19-м веке!

Н. Басовская — Его домашняя библиотека. Там, конечно, античность — Плутарха он обожал, и так далее. И он проработал и античную литературу, и литературу эпохи Просвещения досконально. Сохранились рассказы о том, как мальчик 14–15 лет выходит из библиотеки отца под грузом книг — никак не может их унести, они сыпятся, падают, он их поднимает. С детства его мучил вопрос — об этом запомнили люди, кто-то рассказывал, где-то он и сам, у мальчика вырывались такие фразы: «Кем лучше быть — Гомером или Александром?» Как видим, на меньшее он был не согласен. Вот Гомером или Александром? Но выбор он сделал значительно позже, и не такой — ни гомеровский, ни Александровский. У него были данные для Гомера, образно говоря, — это литературные способности. Они очень рано проявились. Но прежде чем он проявил себя как писатель, он появился в обществе. Непрерывно занимаясь самообразованием, просидев в конторе финансово-юридической несколько лет и обретя потрясающие навыки для деятельности в буржуазной среде, в буржуазной экономике...

А. Венедиктов — Финансы, финансы.

Н. Басовская — Да, в финансовой сфере. Он потом будет министром финансов. Он появился в очень экстравагантном облике. Много об этом пишут, рассуждают. И Моруа отдает этому дань, и другие авторы. Что это было? Ведь что это умный человек, ни у кого в этом сомнений нет. Но почему он своим видом решил так шокировать публику? На нем всегда был какой-нибудь безумного яркого цвета жилет, на жилете много-много разных цепочек, башмаки с какими-нибудь розочками, бляшками, чуть ли не колокольчиками, и кудри — красивые длинные кудри. Он был очень красив. По портретам юношеским, он напоминал лорда Байрона. А как раз в это время общество было увлечено, европейское общество, не только английское, образом этого замечательного человека. У них явно есть внешнее сходство — юный Дизраэли и Байрон. И он чуть-чуть, видимо, под Байрона...

А. Венедиктов — Играл.

Н. Басовская — Попробовал сыграть. Побаловался стихами, как говорят. Но видимо, как умный человек, быстро понял, что все равно он не Байрон. Но они расходились решительно в более важных пунктах. Не только в стихах. Байрон — натуральный лорд. Дизраэли уже не будет таким лордом. Он еще не знает, хотя, должно быть, хочет стать лордом, не знает, станет ли, но таким — никогда. Такими только рождаются. И второе: Байрон, этот натуральный лорд, — абсолютный революционер, поборник свободы, поборник интересов простого народа. Он любит простых людей, он бросается в любую страну, где идет битва за свободу. За свободу Италии — он здесь. За свободу Греции — он здесь. Он отдает жизнь за эту свободу. А Дизраэли в эти годы народ называет стадом. Он далек пока от какой-либо заботы о нем. Когда он станет государственным деятелем, среди его предложений и законов, которые он предложит, и актов государственных будет кое-что полезное для рабочих. Тогда, когда он поймет, что это нужно и полезно той системе, за которую он борется. То есть они с Байроном на совершенно различных полюсах. И вот этот экстравагантный юноша, внешне напоминающий знаменитого лорда, но внутри иной, это еще не все знают, зачем он так шокирует общество? Он делает правильно — о нем говорят, о нем пишут — это век переписок, все переписываются, все пишут дневники, какие-нибудь заметочки, записочки, длинные письма, эпистолярный жанр. И вот в этом жанре он занимает свое место. Его как будто бы критикуют, но не отвергают. Он замечен. Чем еще он мог броситься в глаза? И вот он попробовал первое предприятие — тот самый столб мыльный — организовать газету. Он так хорошо придумал, какая будет новая замечательная яркая газета, как я ему удастся привлечь к этому делу, и он привлек, родственника Вальтера Скотта, зятя его, Вальтер Скотт, вероятно, в это время самый знаменитый человек Европы, наряду с Байроном. И вот он это все сделал, он очень много полезного для этой газеты сделал. Но видимо, в силу неприятного его характера и несколько экстравагантного образа жизни, к тому же он начинает делать долги — в английском обществе это отвергается, делать долги — это нехорошо...

А. Венедиктов — Неприлично.

Н. Басовская — Это не по-джентльменски. И его из этого дела, можно сказать, выпихивают. Сегодня нашлось бы жаргонное выражение, я не хочу их воспроизводить, что с ним сделали. Не взяли — в дело он не попал. Большой удар. Тяжелый. Сполз немножко по мыльному столбу, но не растерялся совсем. Вот тут он вдруг, как запойно, как все у него в жизни было, бросился писать. Он в себе это перо окончательно ощутил. Но не в поэзии, а в прозе. И написал свой первый абсолютно нашумевший роман «Вивиан Грей».

А. Венедиктов — Оттуда Биконсфилд — оттуда будет титул через 50 лет. Через 50 лет будет титул!

Н. Басовская — Он все себе как бы невольно запрограммировал. Или вольно. «Вивиан Грей» — интересная история о молодом человеке, который критически отзывается о том высшем свете, в который так рвется и в который прорывается, проползает Дизраэли. Он издал роман анонимно. Были большие споры о том, кто же автор, загадка. Было так интересно. Но когда вдруг выяснилось, что 20-летний юнец, который над ними иронизирует — мне вспоминается пьеса Александра Николаевича Островского «На всякого мудреца довольно простоты» и дневник Глумова, — его сразу вышвырнули. В абсолютно стрессовом состоянии он отправляется в длительное путешествие.

А. Венедиктов — Путешествие, которое продлилось не один день и не два дня, на самом деле.

Н. Басовская — Он посетил, по-моему, пять или шесть стран.

А. Венедиктов — Да, 16 месяцев его не было, и вернулся другой Дизраэли. Другой.

Н. Басовская — Еще одна вариация. Снова на столб, но по-другому.

А. Венедиктов — Да, с другой стороны столба. Вы слушаете «Эхо Москвы».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — И прежде чем рассказывать про намыленный столб Дизраэли, я назову наших победителей, которые абсолютно точно определили, что Виктория стала императрицей Индии. Мы поговорим позже, как это и почему это было сделано. Итак, книгу Тани Дитрич «Повседневная жизнь викторианской Англии» издательства «Молодая гвардия», 2007 год, замечательная серия «Повседневная жизнь», вот «Повседневную жизнь викторианской Англии» получают Вера, чей телефон начинается на 709, Дима — 583, Александр — 507, Иван — 020, Мария — 205, Дмитрия — 290, Люда — 075 и Ольга из Саратова — 149. И эту же самую книгу — «Повседневная жизнь викторианской Англии», а также книгу из серии ЖЗЛ, тоже «Молодая гвардия», «Королева Виктория», автора Филиппа Александра Беатрис де л’Онуа, получают Андрей, чей телефон начинается на 523, Надежда из Тульской области — 79, Володя из Саратова — 385 и Виктория — ну кому же еще — из Санкт-Петербурга — 754. И наконец, эти две книги плюс Андре Моруа «Жизнь Дизраэли», издательство «Согласие», 2001 год, получают Евгений из Екатеринбурга — 621, Андрей из Ростова — 266, Михаил из Перми — 461, Юрий — 302, Елена — 785, и Лара — 514. Наталья Ивановна Басовская и Алексей Венедиктов. Это программа «Все так», мы говорим о Бенджамене Дизраэли, который вернулся из 16-тимесячного путешествия. После краха практически жизненного в 20 лет.

Н. Басовская — Да, он писал об этом, что «все погибло, его замысел стать великим человеком не состоялся». Но побывав в Албании, Греции, Турции, Палестине и Египте и написав много интересных заметок, которые потом вошли в его книги разные о взаимодействии цивилизаций Востока и Запада, о возможности их взаимного обогащения, очень неглупые мысли, другое дело, что как политик он их воплощение видел в колониальных действиях, но для своего времени фактически единственно доступных тогда их пониманию.

А. Венедиктов — Кстати, сразу я вам отвечу его цитатой: «Колонии не перестают быть колониями из-за того, что они обрели независимость».

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Да!

Н. Басовская — Едок. Едок, чувствует реальность ситуации. Конечно, со временем перестают, но в его время это было так, потому что рабство внутреннее, как мы знаем, выдавливается очень медленно. Сам Антон Павлович Чехов утомился в этом занятии. Уж если даже он... Так вот, в 30 лет он снова на коне, так сказать. Он сделал наконец выбор — не Гомер, не Александр — политик. Для своей эпохи он сделал, конечно, выбор совершенно правильный. Эпохи всемирных завоеваний, в общем-то, отошли где-то... в 20-м веке, может быть, последний раз это произойдет. Может быть, последний. Я имею в виду Третий Рейх. Но наполеоновский опыт показал, что уже в Александры, наверное, малоперспективно. Гомер — наверное, его первый литературный опыт, в общем, удачен, но он ему так дорого стоил. И вот он выбирает политическую карьеру. Дело в том, что после вот, я уже упоминала, состоявшихся великих революций отрабатываются механизмы буржуазной демократии, либеральной и консервативной. Отработка идет в очень больших спорах, борениях, то есть это поприще для деятельности. В частности, в Англии идет большая борьба вокруг идеи избирательной реформы. Все ли граждане должны участвовать в выборах, какие именно, достойно ли иметь имущественный ценз или это уже ущемление по-настоящему демократических прав... Он включается в эти борения. Чартистское движение, 30-е годы те самые 19-го века в Англии, попытка рабочих мирным путем, лидеров рабочего движения, мирным путем, путем петиций, шествий добиться чего-то от правительства. И он бросается в этот котел. Любопытно, что он записал примерно в это время о том, кто такие великие люди. Он себе пишет программу и он ее потом будет выполнять. «Великие люди — это люди огромной энергии, неудержимой воли. Таким будь!» — говорит он себе. «Которые рассматривают подобные себе человеческие создания просто как инструменты, при помощи которых они могут построить пьедестал для своего исключительного памятника». Он наметил себе возможные издержки, моральные и прочие в предстоящей политической борьбе. Да, в политической борьбе в белых перчатках, с чистыми абсолютно руками не останешься. Он и не остался. И он, применив вот этот свой подход, когда он будет изничтожать морально и политически своего главного соперника — предыдущего премьер-министра Пиля, известного именно своими джентльменскими позициями, взглядами. И здесь против него появится Дизраэли, который от этого всего джентльменства, когда надо, откажется. Скажи ему, что миленький, вот тебе и сказывается недостаток аристократизма, он бы расстроился, потому что он в сущности уже ваяет из себя нового аристократа. Но прежде надо сказать о еще одной житейской детали в его жизни, очень важной. О его женитьбе. Он очень давно, с юношеских лет, говорил о том, что счастливым может быть только брак по расчету...

А. Венедиктов — Дайте я найду эту цитату.

Н. Басовская — Давайте. Он не раз это говорил.

А. Венедиктов — Вот: «Я глубоко уважаю институт брака», — говорил Дизраэли, — «а потому всегда считал, что каждая женщина должна быть замужем, а каждый мужчина оставаться холостяком».

Н. Басовская — В душе. Да, он, конечно, не был идеальным, ангелом, супругом-ангелом. Но мужем он был хорошим, и жена у него была удивительная. Он видел несколько браков по любви, которые распадались на его глазах в силе именно былой любви, страсти, ревности. И он сказал, записал, сформулировал: «Друзья», говорил он, «нет-нет-нет, брак по любви — это ни в коем случае. Любовь — это отдельно. Брак — это отдельно». В 1839 году он так и женился. Это была вдова его коллеги по парламенту, безвременно неожиданно скончавшегося Мэри Энн Левис. Господин Левис участвовал вместе с Дизраэли в политической борьбе. И он пришел выражать сочувствие вдове, выразил, они были немного знакомы. И это сочувствие постепенно стало перерастать в гораздо более глубокие отношения. Но Мария Энн потом говорила, что ей показалось с самого начала их знакомства, что она всегда была ему очень симпатична. Вот видимо, в этом смысле был их брак. В нем был интересный нюанс: когда они женились, ей было 45 лет. Когда он делал предложение. А ему 33 года. Для того особенно времени разница, всех поражавшая, и многие об этом говорили, фыркали по поводу такого обстоятельства. Но любопытно, что когда он сделал ей предложение, 45-летняя Мэри Энн, вдова, попросила год на размышления, сказав так: «Я хочу за этот год приглядеться получше к вашему характеру». Но он начал так тосковать и отчаиваться, что она сменила гнев на милость и раньше, чем через год, дала свое согласие. Она происходила из состоятельной буржуазной семьи, но бывала и в высшем свете принята. В это время как сливались буржуазия с былой аристократией. Была мало образована. Сам Дизраэли как-то остроумно заметил, что Мэри Энн точно не знает, кто были раньше — греки или римляне. Ну, выразительно. Она занята была другим — она бесконечно, беспредельно восхищалась своим мужем и создавала ему все возможные моральные и прочие, и материальные условия для продвижения в карьере. Во-первых, она заплатила значительную часть его долгов, не пожалев своего пристойного, не огромного, но пристойного состояния. Как-то ее спросили в обществе, что именно она читает, какую любит литературу. Женщина очень прямая и, видимо, наивная, она ответила, видимо, искренне: «Что вы? Мне некогда читать художественную литературу, потому что я читаю все газеты и журналы, чтобы не пропустить упоминания о моем Диззи» — нежное такое, ласковое словечко...

А. Венедиктов — От фамилии, замечу. Не от Бенджи, а от Диззи.

Н. Басовская — Дизраэли, да. То есть это был счастливый брак. Она содействовала его великой карьере. Жена великого человека по всем эталонам и стандартам должна именно этим быть озабочена. В его карьере намечались счастливые переломы...

А. Венедиктов — Надо напомнить, что он 5 раз баллотировался на пост депутата, 4 раза проиграл — первые 4 раза, 4 раза соскальзывал со столба, и лишь на пятый раз...

Н. Басовская — Потом сменил партию — от вигов перешел к тори, снова стал выдвигать предвыборные проекты. Очень нелегко это происходило. И конечно, постоянным препятствием было его происхождение. И его вот эта национальная принадлежность, которая ему позже, уже на склоне лет, была огромной помехой. Ему же пришлось на склоне лет бороться за то, чтобы были приняты какие-то законы, но приняты уже не при нем, а при Гладстоне, разрешавшие полноценную парламентскую деятельность для евреев, разрешавшую... евреев не в смысле происхождения только, а в смысле религии. Для тех, кто не перешел в христианство, а придерживается иудаизма, чтобы они тоже могли. А то Ротшильда в парламент не пускали. Ротшильда, который сыграл очень большую роль в карьере Дизраэли. Юная принцесса, ставшая затем королевой, Виктория поначалу Дизраэли совершенно не принимала.

А. Венедиктов — Он был чужой, иной, непривычный, странный.

Н. Басовская — Да еще и принц Альберт, ее обожаемый супруг, взял да и обронил «Дизраэли — не джентльмен». Альберт почувствовал это совершенно правильно. Например, когда Дизраэли изничтожал морально упоминавшегося мной премьер-министра Пиля — это был образец джентльменства, он его бичевал ужасными фразами, острыми, критическими, обвинениями, Пиль уронил голову и закрыл глаза шляпой. Но в этот момент Дизраэли солгал. Он сказал: «Я никогда ни о чем не просил у Пиля». Здесь кто-то сказал, что вы просили у него должности. Просил, в письменной форме просил. Было письмо его к Пилю, и было письмо его жены, этой обожающей Мэри Энн — «Дайте какой-нибудь пост моему мужу, только не говорите, что я написала». И как гласит молва, у Пиля это письмо было в кармане, но он, джентльмен, не вынул его и не счел возможным превращать парламентскую трибуну Англии в сведение личных счетов. Вот джентльмен, не джентльмен. Но как же Дизраэли удалось преодолеть такой невероятный барьер, как неприязнь принца Альберта и нелюбовь королевы Виктории? Очень остроумно. Началось это преодоление с того, что Дизраэли по-другому, чем все предшественники, стал выполнять одну скучную обязанность парламентскую. Ему было вменено в обязанность писать для королевы отчеты о парламентских сессиях, о дебатах, которые там происходили.

А. Венедиктов — То есть секретарь такой Палаты Общин.

Н. Басовская — Да. Очень важно, но очень скучно. Виктория, нормальная женщина, очень женщина, не очень великой глубины аналитического ума, может быть, королева Елизавета Первая стала бы читать это увлеченно, или Екатерина, а Виктории это было скучно, и всегда это писалось таким казенным стилем, мы говорим — протокольным. А Дизраэли начал эти отчеты писать литературно, с оттенками, с нюансами, с эмоциями, и вдруг Виктория поняла, что ей интересно стало читать эти документы. И это было начало изменения отношения к Дизраэли. Вот любопытно, Алексей Алексеевич, опять вот как всегда — личными способностями.

А. Венедиктов — Личными способностями.

Н. Басовская — Личными усилиями. Ничего, готовых форм нет. Ну и второе, о чем он сам написал, это очень на него похоже — лесть.

А. Венедиктов — Причем прямая и грубая.

Н. Басовская — Он говорит: «Люди очень любят лесть. Королям надо льстить по-королевски». И он Виктории писал такие слова: «Вы фея, вы волшебница». С годами, а она была уже в годах, когда он был премьер-министром, она совсем уже была мало похожа на фею. В 18 лет еще была. Но родивши очень много детей и вообще рановато состарившись, такое было у нее свойство, очень грузная, она на фею и волшебницу похожа была мало, но как всякая женщина, видимо, была очень рада услышать, что она и фея, и волшебница. Но на самом деле, мы были бы совершенно не правы, если бы, рассказав о его жизни и его личных качествах, не попробовали бы осмыслить, кем же он как политик вошел в историю 19-го века, и почему на самом деле можно сказать, что это одна из ключевых фигур европейской истории зрелого Нового времени. Очень многие проблемы, сегодня звучащие — например, отношения между Англией и Россией, сегодня поразительно обострившиеся, пусть не на самом, слава богу, страшном уровне, но обострившиеся, все это корнями уходит туда, включая и отношения с Россией, включая и отношения с Францией, включая картину Центральной и Юго-Восточной Европы, в особенности Юго-Восточной, балканские страны — знаменитый восточный вопрос в балканской политике европейских держав — все там. И там Дизраэли играл одну из первейших ролей. Ну, начнем с того, что в 1876 году именно он придумал присвоить Виктории титул императрицы Индии.

А. Венедиктов — Это он уже премьер?

Н. Басовская — Да, не первый раз. Это его личная идея. Идея, которая безумно понравилась стареющей королеве. И которая была ей очень дорога. Особенно потому, что перед этим в 18... как раз в эти же годы он совершает еще один замечательный поступок. В 76-м году он завершает эту акцию. С его подачи, при его активнейшем, да прямом участии, это он сделал, Англии удалось, в общем-то, купить Суэцкий канал. Покупки бывают разные. А именно — купив контрольный пакет акций, которыми владели до этого на паритетных правах французы, французская компания Суэцкого канала, и правитель Египта под властью Османской империи, хедив египетский, который, обеднев, решил внезапно продать эти акции. Вовремя об этом услышав, Дизраэли в нарушение правил, без санкции парламента, потому что парламент на каникулах, созвать его внезапно нельзя, когда он соберется, он будет долго обсуждать...

А. Венедиктов — А 4 миллиона фунтов — это огромная сумма.

Н. Басовская — 4 миллиона фунтов стерлингов он получает только с согласия Кабинета министров и одобрения королевы.

А. Венедиктов — Но она спросила — А где вы возьмете деньги? Он сказал — Не беспокойтесь, Ваше Величество, это мой вопрос.

Н. Басовская — И он взял деньги у Ротшильда.

А. Венедиктов — Но как! Вы знаете, как?

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Ротшильд обедал.

Н. Басовская — Ланч.

А. Венедиктов — Ланч. Дизраэли входит в клуб и просит у него денег, вот просто просит. Садиться и просит денег. И Ротшильд говорит...

Н. Басовская — Под какие гарантии?

А. Венедиктов — Да, под какие гарантии? — Британское государство, — говорит.

Н. Басовская — Взял на себя смелость. Ведь в эту минуту Британское государство был он.

А. Венедиктов — Да. И получил деньги.

Н. Басовская — Деньги получил, затем они Ротшильду были возмещены. Ротшильд вообще в накладе не остался. Дизраэли написал ей по поводу покупки этих акций: «Дело сделано. Он Ваш, Мадам». Он — Суэцкий канал.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Крупный политический деятель. Вершил крупные дела. На самом деле, многие либералы были против покупки этих акций и усиления английского контроля над Суэцким каналом, потому что они совершенно справедливо предвидели, что за этим последует дальнейшее усилении Англии здесь, на Ближнем Востоке, в Египте, возможна экспансия...

А. Венедиктов — В Средиземном море.

Н. Басовская — ...новая война, они этого не хотели. Они были правы — в 1882 году англичане захватили Египет. Но был прав и Дизраэли, который был англичанином более, чем многие-многие англосаксы. Интересы английской короны были на самом деле ему лично близки. Не только ради карьеры. Постепенно он стал вполне отождествлять свою личность с интересами Англии. Таким же он был на Берлинском Конгрессе. 1878 год — вершина дипломатии Дизраэли. Вот здесь, в общем-то, его вершина. Потом — неудачи и конец. Созван для пересмотра условий Сан-Стефанского мирного договора после русско-турецкой войны на Балканском полуострове. России удалось на Балканском полуострове, по условиям Сан-Стефанского мирного договора, во многом вернуть себе прочные позиции в Европе, показать, что это сильная держава, несмотря на все анахронизмы, которые свойственны были Российской империи, усилить позиции балканских народов, предоставить фактически, а потом выяснилось, что и насовсем, независимость Болгарии. Успех. Сан-Стефанский мирный договор успешный. И он как бы сглаживает предыдущую неудачу России в Крымской войне. Дизраэли, Бисмарк, который командует на этом Конгрессе, еще ряд крупных деятелей европейской дипломатии хотят сдержать нарастающее влияние России, противопоставив ей дряхлеющую Османскую империю. Пусть две эти империи, анахроничные такие, друг друга ослабляют — тем лучше будет для европейской дипломатии. Очень многие вопросы сегодняшнего дня всеми корнями...

А. Венедиктов — Восточный вопрос.

Н. Басовская — ...уходят именно туда.

А. Венедиктов — Балканский вопрос.

Н. Басовская — На Конгрессе Берлинском председательствовал Бисмарк, но в полном согласии с Дизраэли. Пожилой Дизраэли, о котором враги уже распустили слухи, что он вот-вот помрет, приехал веселым, румяным, бодрым физически, всячески подчеркивал свою физическую форму, имел полуторачасовую беседу с Бисмарком, в которой сказа ему как председателю Конгресса: либо мир на условия Англии, уточняется Сан-Стефанский мирный договор, либо война с Россией, и вы готовьтесь в ней участвовать. Бисмарк, как известно, меньше всего на свете хотел воевать с Россией. В этом была одна из его величайших мудростей. Видя все ее слабости, ее отсталость военную, техническую, он ощущал и предупреждал своих современников — не воюйте с Россией! Тем более был уже опыт Наполеона. Я всегда удивляюсь, как плохо его европейские горячие головы изучали. Итак, на этом Конгрессе Россию потеснили, условия пересмотрели, Болгария реальной независимости пока не получила, только такую, частичную, только в 908-м году станет реально независимой. Короче говоря, дипломатия Бисмарка-Дизраэли вполне удалась.

А. Венедиктов — Но под это еще Бисмарк в благодарность от Турции получил Кипр. Англия, не воюя, не сделав ни единого выстрела,..

Н. Басовская — Дизраэли, вы оговорились.

А. Венедиктов — Да, Дизраэли. Англия получила Кипр.

Н. Басовская — Он, можно сказать, купил для своей королевы не только Суэцкий канал, но и очень приличный остров Кипр. По сей день, опять-таки, европейская история вот тут имеет одну из острых точек, противоречий. Турки и английское наследие в виде греков на этом острове. На этом острове до сих пор движение автомобильное на дорогах осуществляется, как в Англии — там правый руль. И так далее. То есть купил надолго. А в сущности, нажал на Османскую империю, предупредив султана, что если не уступят Кипр англичанам для базы — там были великолепные английские военно-морские базы, — то не ждите помощи против России. А турки, уже сильно напуганные войной с Россией, были вынуждены уступить.

А. Венедиктов — Еще одна история во внутренней политике. Конечно, Дизраэли, уже будучи премьер-министром и вождем партии,..

Н. Басовская — То есть он помягчал.

А. Венедиктов — Но мог идти против ветра. Вот он мог идти против ветра и, например, во время заседании Палаты лордов, а он стал членом Палаты лордов, получив титул лорда Биконсфилда за императрицу Индии, между прочим, не за Кипр, а за титул императрицы Индии...

Н. Басовская — Это дороже для женщины.

А. Венедиктов — Да. Джордж Рассел, повернувшись к соседу, сказал — Слушай, Дизраэли, какое мужество должно быть у вождя партии, чтобы защищать теории, от которых его сотоварищи приходят в ужас.

Н. Басовская — Он мог оставаться в абсолютном меньшинстве, отстаивая свою точку зрения. Это мог быть один-два человека с ним, а может быть, и он один. На это у него хватало дерзости. Немножко авантюризма. Как Суэцкий канал — это все-таки была колоссальная успешная авантюра. Когда авантюра удается, ее называют уже не авантюрой, а мудрой дипломатией. Если б не удалась, назвали бы авантюрой. И все-таки впереди... во внутренней политике он очень изменился. Я в начале нашего разговора, помните, отмечала, что его отношение к народу, к простым людям, будет меняться. Называя их презрительно поначалу стадом, монархическое наследие семьи, 30-е годы — очень пугает чартистское движение, но когда острота вот этих взаимоотношений с массами людей труда стали меняться, острота снизилась, он не раз разумно поддерживал законные действия в пользу рабочего класса, в пользу ограничения беспредела в отношении эксплуатации. Не потому что он их внезапно полюбил. Никогда. А потому что был разумен.

А. Венедиктов — Нет, ну он и говорил, помните, что дворцы не могут быть в безопасности там, где несчастливы хижины.

Н. Басовская — Это с годами.

А. Венедиктов — Он провел реформу избирательного права, расширил избирательное право...

Н. Басовская — Дважды возвращался к ней. В общем, неглупая политика. Но где была его большая ошибка, которая предвосхитила его конец, это, конечно, война в Афганистане — 1878... как это звучит сейчас...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — ...–1880. Как это трагически звучит! Английские войска, с его полного одобрения, при поддержке, вторглись в Афганистан — 36 тысяч человек — из Индии. И поначалу имели успех, пока это была война армий, пока не началась, как всегда...

А. Венедиктов — Партизанская.

Н. Басовская — ...народная война.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — И он написал после первого же удачного договора — казалось, успех Англии, — написал королеве: «Мы добились научно обоснованной границы для нашей Индийской империи». Какое глубочайшее лицемерие! Что это не просто колониальная экспансия — научно обоснованная граница! Все время говорили: Мы защищаем границы Индии, а Индия — жемчужина английской короны. Не так уж много ей оставалось быть этой жемчужиной. И у Дизраэли как будто бы были планы и дальше вторгаться в Азию, в глубины Средней Азии, в частности, в Туркестан, чтобы... есть такая фраза в одном из документов его: «чтобы сбросить московитов в Каспийское море». Английские авторы, которые многие его идеализируют, стараются оправдать, говорят — ну это просто он оговорился, он немножечко был невежественен в географии.

А. Венедиктов — Что правда.

Н. Басовская — Да. У него же не было систематического образования. Но в общем, неудачи в Афганистане, которые начались народным массовым восстанием, очень подорвали его позиции, и в 1880 году партия тори проиграла выборы либералам вигам. Новый кабинет формировал отчаянный личный враг Дизраэли и крупный политик Гладстон.

А. Венедиктов — Вот можно здесь любимую цитату?

Н. Басовская — Конечно!

А. Венедиктов — Мы о Гладстоне когда-нибудь будем делать. Вот уровень политической риторики...

Н. Басовская — Она замечательная.

А. Венедиктов — Дизраэли выступает и говорит — «В чем разница между несчастным случаем и несчастьем? Если, скажем, сэр Гладстон свалится в Темзу, это будет несчастный случай, но вот если его оттуда вытащат, это уже будет несчастье».

Н. Басовская — Ярок, хотя не носит больше жилетов с цепочками и башмаков с пряжками, но яркой, необычной, неординарной личностью остается. После неудачи с выборами он прожил очень недолго, около года. 19 апреля 1881 года Бенджамен Дизраэли, он же лорд, умер в Лондоне. Простудился. В общем-то, очень прозаический был такой конец. Но в этой прозаичности была и какая-то романтика. И королева Виктория, которая уже привязалась к нему всем сердцем, о нем безумно скорбела, прислала на его похороны букетик примул и сопроводила словами, что примулы — его любимый цветок. Никто никогда до этого об этом не слышал. Но после этого в Англии образовалось Общество примулы. Когда исполнилась пятилетняя годовщина его кончины, все дамы носили на туалетах примулу, на шляпе, на платье, где-нибудь, собачек и кошечек обрядили в ошейники с примулами, о чем написал русский купец Щукин, который в эти дни был в Лондоне, и был, конечно, крайне изумлен, что к политическим деятелям, к тем, кто при жизни...

А. Венедиктов — Уже ушел.

Н. Басовская — ...вызывает почтение и страх, а после смерти желание пинать, что этого здесь не произошло. Другая политическая культура.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская и молчавший Алексей Венедиктов в программе «Все так».