Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Виталий Дымарский – Здравствуйте. Это я приветствую аудиторию радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала RTVi. Это очередная программа из цикла «Цена Победы» и я, ее ведущий, Виталий Дымарский. И сегодня у нас продолжение темы, обещанное, надо сказать, продолжение темы, с нашим гостем – Кириллом Александровым. Здравствуйте, Кирилл.

Кирилл Александров – Здравствуйте, Виталий. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели.

В. Дымарский – И телезрители, между прочим.

К. Александров – Здравствуйте, уважаемые телезрители. Я никак не могу привыкнуть.

В. Дымарский – Продолжение темы вот почему. Те, кто помнит, а тем, кто не помнит, я сейчас напомню – некоторое время назад, если я не ошибаюсь, 24 мая, в нашей программе была тема – Освобождение Праги, и выступал как раз в качестве гостя Кирилл Александров, который сегодня у нас в студии. И тема оказалась настолько насыщенной различными событиями, различными фактами, оценками, что мы просто, откровенно говор, не уложились в отведенное нам время. И, собственно говоря, мы это поняли еще во время предыдущего эфира и тогда же пообещали вернуться к этой теме. Вернее, даже не то чтобы вернуться, а просто продолжить ее. Потому что, если, опять же, я не ошибаюсь, мы остановились 5-го мая 45-го года, чуть ли не на рассвете...

К. Александров – Нет, вечером.

В. Дымарский – Вечером, да. Когда мы проходили все этапы вот этого Пражского восстания, освобождения Праги. Кирилл Александров очень подробно говорил. Мы беседовали о том, что предшествовало этим событиям, обо всех перемещениях, в частности, армии генерала Власова, об ее участии в освобождении Праги. Ну вот, собственно говоря, знаете, как говорят – краткое содержание предыдущей серии. А теперь – серия номер два. Еще раз повторяю, мы продолжаем. Но я бы хотел, Кирилл, перед тем, как дать вам слово, чтобы вы сначала ответили на некоторые вопросы, которые пришли после предыдущего эфира, потому что были некие недоумения. Вот одно из них. Пишет нам makarog: «В свое время, читая книгу „Против Сталина“, научный труд об армии Власова, я был поражен, как это целая дивизия, вопреки приказам германского командования, снялась и самовольно двинулась в район Праги. Не совсем понятно, на каком транспорте они перемещались? Пешком? Далековато». Ну, имеется в виду, видимо, дивизия Буняченко.

К. Александров – Так вот, собственно, как раз наша предыдущая программа и была посвящена этому сюжету. Дивизия действительно двигалась пешим маршем с 15-го апреля всю вторую половину апреля, и уже в середине 20-х чисел она пересекла границу протектората. Поэтому ничего удивительного тут нет. Вернее, удивительное есть, и я, может быть, готов разделить такое суждение нашего уважаемого корреспондента, с которым мы сейчас заочно общаемся, потому что даже и немецкие и чешские историки удивлялись тому, насколько дивизия Буняченко быстро двигалась. В дивизии был автотранспорт, в дивизии была техника, но марш, конечно, осуществлялся пешим порядком. Это действительно так. А вопрос о том, как целая дивизия вышла из оперативного подчинения немецкого командования и командования группы армий «Центр», я как раз об этом говорил в нашей прошлой программе.

В. Дымарский – Ну просто, видимо, здесь человек удивился, каким образом. И второй вопрос уже от меня. Откровенно скажу, я не помню, затрагивали ли мы его и успел ли я его задать в прошлый раз. Вот это неповиновение Буняченко, его самостоятельное решение привело к конфликту с самим Власовым?

К. Александров – Я об этом тоже говорил в нашей последней программе. Здесь ситуация выглядела таким образом. Когда Власов освободился от контроля этой эсэсовской свиты и СС-оберфюрер Крегер, который фактически был приставлен к Власову с ноября 44-го года, покинул дивизию, Власов остался уже вне немецкого окружения, в присутствии старших офицеров дивизии он объявил о том, что предоставляет Сергею Кузьмичу право действовать по своему усмотрению в надежде на то, что Буняченко будет следовать общей вот этой линии, направленной на сосредоточение всех соединений и частей войск Комитета освобождения народов России в районе Линца. Как я уже говорил, от того места, где было принято решение о вмешательстве дивизии в Пражское восстание, до района, куда вышла южная группа генерал-майора Федора Ивановича Трухина, оставалось примерно 130-150 км, это сравнительно небольшое расстояние. И Власов надеялся, что Буняченко будет эту самостоятельность реализовывать в движении на юг. Но Буняченко под влиянием ультиматума, который предъявило ему командование пражского гарнизона, генерал Рудольф Туссен, решил вмешаться в Пражское восстание. Это вызвало протесты и недовольство командира 1-го пехотного полка, полковника Андрея Дмитриевича Архипова и самого Власова. Но Власов и Архипов остались в меньшинстве на совете, когда этот вопрос обсуждался. Поэтому Власов как бы занял позицию стороннего наблюдателя, хотя в момент восстания один раз он эту позицию изменил. И об этом я сегодня скажу.

В. Дымарский – Хорошо. Ну, тогда будем считать, что мы примерно уточнили то, что, может быть, не удалось уточнить или забылось просто за те четыре почти недели, когда была та предыдущая передача. Мы сегодня продолжаем. Остановились мы, как мы выяснили, вечером 5 мая. Но все-таки напомните, что такое вообще 5 мая.

К. Александров – Восстание началось в Праге между 11-тью и 12-тью часами дня 5 мая, и к вечеру 5 мая, в соответствии с предварительными договоренностями, а я напомню, что главной пружиной мероприятий по технической подготовке восстания была подпольная чешская комендатура «Бартош», которой руководил генерал Карл Култвашр. И, в соответствии с заключенным соглашением с этой комендатурой, власовская 1-я пехотная дивизия, которой командовал генерал-майор Сергей Кузьмич Буняченко, достаточно серьезно укомплектованная и оснащенная, начала свое движение к чешской столице из района Сухомаст между 14-тью и 16-тью часами дня 5 мая. А вечером 5 мая в Праге на южных окраинах уже появилась власовская разведка, разведывательный взвод 2-го полка и разведывательный дивизион, которые уже вступили в первые боевые действия. Ну вот можно посмотреть на ситуацию и понять, что реальную помощь чехам в этот момент могли оказать только власовцы, потому что две другие вооруженные силы находились достаточно далеко от Праги. Войска 3-й армии США находились примерно в 70-80 км юго-западнее чешской столицы в районе Пльзеня. Туда вышли части 90-й пехотной дивизии американской, это 12-й корпус 3-й армии США генерала Патона, но они не могли пересекать линию демаркации и могли ограничиться только наблюдением за событиями, об этом мы тоже говорили с вами в прошлой программе.

В. Дымарский – Некие договоренности между союзниками.

К. Александров – А войска 1-го Украинского фронта, маршала Ивана Степановича Конева, находились совсем далеко, примерно западнее и северо-западнее Дрездена, 130-150 км от Праги, и 4 -й гвардейская танковая армия, которой командовал генерал-лейтенант Дмитрий Данилович Лелюшенко, начала вообще движение на юг только в этот день, 5 мая, в половине седьмого вечера. Войска 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника танковых войск Павла Семеновича Рыбалко, стояли на Невке в этот день до 21 часа 30 минут, судя по документам архива Министерства обороны. И 13-я армия генерал-полковника Пухова тоже, в общем-то, продолжала перегруппировку своих сил. Движение началось к Праге советских войск только вечером 5 мая, и по документам захват Праги намечался на шестые сутки операции, то есть они должны были там появиться к 11-му числу.

В. Дымарский – То есть в любом случае, фактически, получается, уже после капитуляции Германии. Тогда этого никто не знал, я понимаю.

К. Александров – Да, тогда еще никто не знал, что капитуляция будет 9-го. И, собственно, непосредственно в районе Праги была только 1-я дивизия Буняченко, которая действовала в соответствии с комендатурой «Бартош» соглашением.

В. Дымарский – Мы в прошлый раз говорили, но вы напомните все-таки о взаимоотношениях Буняченко с союзниками. Были ли какие-то договоренности?

К. Александров – Никаких.

В. Дымарский – Была только надежда?

К. Александров – Была надежда на то, что Прагу займут американцы. И Буняченко рассчитывал на то, что, став русским комендантом города, когда туда придут союзники, он добьется политического убежища не только для 1-й дивизии, а вообще для всех войск власовской армии, на территории Чехии. Я думаю, и у меня, в общем, для этого есть основания, что Власов этой уверенности Буняченко не разделял, но, как я вам уже говорил, поскольку Власов сам предоставил ему свободу действий, он был вынужден ограничиться достаточно пассивным наблюдением. Пражские радиостанции начали передавать в эфир сообщения о том, что к городу приближается армия Власова. Опять-таки, они говорили именно об армии, а не о 1-й дивизии, после 3-х часов утра 6 мая. На рассвете этого дня Буняченко перенес свой штаб из местечка Сухомасты в Йинонице. Это, собственно, уже Прага. Это 4-5 км примерно от центра города. И все боевые действия 6-7 мая штаб 1-й дивизии находился в Йинонице. Штаб постоянно осуществлял контакты с представителями сопротивления. Повстанцы ознакомили Буняченко с положением частей пражского гарнизона. И вот есть одна еще очень важная деталь, которая подтверждается фотоматериалами. Деталь, которая подтверждает, что соглашение о вмешательства власовской дивизии в восстание было заключено до самого восстания. Ночью 6 мая в дивизию было доставлено несколько тысяч сшитых бело-сине-красных повязок, цветов российского флага, который использовался в дивизии как строевой. И вот на многочисленных фотографиях – 7 лет назад вышел в Пльзене роскошный фотоальбом, «Драма Пражского восстания» называется, это одно из самых серьезных свидетельств этих драматических событий. И там действительно есть фотографии, где солдаты и офицеры 1-й дивизии с этими повязками. Ну понятно, что если бы не было договоренности сшить за несколько часов, кем, кому, кто этим будет заниматься? Такое количество нарукавных повязок сшить невозможно. Это было сделано для того, чтобы они могли отличаться от немецких военнослужащих, потому что щиток РОА был мало заметен на форме, а так они получили достаточно... хотя на всю дивизию не хватило, но вот те, кто в строевых частях, получили вот такой отличительный знак. И Буняченко и его начальник штаба Николай Петрович Николаев предъявили ультиматум пражскому гарнизону. Этот ультиматум тоже хранится в Центральном архиве ФСБ, был опубликован достаточно давно. Они предъявили ультиматум пражскому гарнизону и потребовали сложить оружие от коменданта Праги Туссена, до 10.00 6 мая давали время на размышления. Поскольку Туссен не ответил на этот ультиматум, было понятно, что дивизия будет ломать сопротивление противника при помощи артиллерии. Надо сказать, что весь день 6 мая большая часть дивизии готовилась к атаке центра города. То есть как бы пик боевых действий, самая драма, это и наиболее кровопролитный бои – это 7 мая, буквально с ночи до утра 8-го, ну или до позднего вечера 7-го. Но была часть подразделений из власовской дивизии, которые активно участвовали в боевых действиях уже 6-го мая. Это вот разведывательный дивизион майора Костенко, он весь день 6 мая в районе Збраслав вел бой с боевой группой «Молдауталь», и это была довольно сильная группа – шесть танков «Тигр», примерно два батальона пехоты, командовал этой группой СС-шдантартен-фюрер Клейн, и надо сказать, что поскольку разведдивизион был не очень большой, большая часть техники была передана пехотным полкам, то Костенко пришлось туго. И, собственно говоря, Буняченко как раз и отправил на помощь этому разведывательному дивизиону 1-й полк Архипова, который отбросил эсэсовцев за Влтаву. И вот 6 мая уже, собственно говоря, происходили первые боевые действия. И еще одна была драма. 6 мая 3-й пехотный полк, которым командовал Георгий Петрович Рябцев, подполковник власовской армии и майор Красной армии, он служил под псевдонимом «Александров» у Власова, они атаковали аэродром в Рузине, и сделали невозможным использование авиации против Праги.

В. Дымарский – Они, по-моему, вывели из строя...

К. Александров – Они просто постоянно обстреливали взлетно-посадочную полосу. В литературе на Западе встречается утверждение, что они сбили семь самолетов в воздухе, но, в общем, это легенда, мне кажется, потому что немцы подтверждают только один сбитый «Физелер Шторх», легкий, в общем -то, самолет. Но я тут не могу не сказать об одном мифе, об одной легенде, которая возникла...

В. Дымарский – Извините, просто по поводу самолетов. Я видел чешскую книгу, там, если я не ошибаюсь, речь шла о трех «Мессершмитах».

К. Александров – Ну, это, возможно, те, которые были повреждены на полосе, да. Я говорю о тех...

В. Дымарский – Там формулировка типа «выведены из строя».

К. Александров – Потому что немцы даже пытались авиацию поднять, чтобы с бреющего полета отбить вот эту атаку полка Александрова, но у них ничего не получилось. И власовцы не могли, с одной стороны, взять аэродром, потому что там было достаточно сильное прикрытие у немцев. Они заняли аэродром только около 12-ти часов дня 7 мая и понесли довольно большие потери. Некоторые источники говорят, вот Артемьев пишет, что до 30% личного состава полк потерял. Но это, может быть, преувеличение. Но в любом случае, это десятки убитых и, может, больше сотни раненых. И вот я говорю, что в связи с боем за Рузинский аэродром есть миф, который создал такой писатель Олег Смыслов – он в своей книге полухудожественной написал о том, что власовцы атаковали аэродром для того, чтобы захватить самолеты и улететь на них к американцам. Там 20 тысяч человек в бомболюках собирались разместиться. Правда, у них не было ни одного пилота, тоже есть нюансы. На самом деле, атака Рузинского аэродрома была связана только с предварительной договоренностью с комендатурой «Бартош» о том, что власовцы сделают невозможным использование авиации против города. эту задачу они с самого начала выполнили.

В. Дымарский – Вот среди восставших на стороне не немецкой, антинемецкой, контрнемецкой, власовская дивизия Буняченко была основной ударной силой?

К. Александров – По сути, да. Я говорил в нашей прошлой программе, что...

В. Дымарский – С точки зрения боеспособности...

К. Александров – В военном архиве во Фрайбурге хранятся мемуары Андрея Дмитриевича Архипова, командира 1-го полка. Он просто описывает довольно детально, чем они были вооружены, повстанцы. Охотничьи оружия, револьверы, стрелкового оружия на руках было очень мало, не говоря уже о противотанковом или об артиллерии. И совершенно понятно, что в тот момент, когда власовцы вмешались в эти события, они оттянули на себя основные силы противника, и главным противником немецкого гарнизона стала 1-я дивизия. И вот вечером 6-го...

В. Дымарский – А по численности каково было соотношение? Или там очень трудно...

К. Александров – Нет-нет, совсем не трудно. В прошлой программе я достаточно подробно перечислил состав гарнизона и даже...

В. Дымарский – Нет-нет, я имею в виду не немцев, я имею в виду восставших – соотношение между буняченковской дивизией и чехами.

К. Александров – Это очень сложно сказать.

В. Дымарский – Это восставший народ фактически, да. И как его посчитать...

К. Александров – Да. Но я думаю, что речь идет о нескольких тысячах повстанцев, которые, скажем так, были «организованы», то есть это те группы подпольные, на которые «Бартош» рассчитывал с самого начала – полицию в городе они привлекли на свою сторону, таможенную стражу, финансовую, пожарников. И, конечно, те, кто примыкали к ним стихийно. Но, забегая вперед, я скажу, что как раз самые большие-то потери понесли чехи. То есть самые большие потери – убитыми, ранеными, покалеченными...

В. Дымарский – Потому что они были хуже подготовленными.

К. Александров – Естественно, совершенно очевидно. Потом о конкретных цифрах потерь я в конце скажу. И, собственно, только 6 мая начинается движение к Праге войск 1-го Украинского фронта. То есть понятно, что когда в Праге уже идут бои, войска Конева только начинают выдвижение по направлению к чешской столице. И вечером, в 22 часа 30 минут, 6 мая, пражская радиостанция уведомила, официально объявила о том, что в город пришли части армии генерала Власова. Опять-таки, я думаю, что те люди, которые организовывали вещание после захвата пражского радиоузла и в том месте, где штаб был комендатуры «Бартоша», это убежище пражской полиции на Бартоломейской улице, там была радиосвязь, они, конечно, не делали вообще никакой разницы – в воздухе постоянно висело, что армия Власова пришла в Прагу, а не 1-я дивизия. Соответственно, там и листовки соответствующие расклеивались. И вот, собственно, 7 мая – это кульминация драмы. Начиналась она с того, что ночью 7 мая в Праге появилась разведка 16-й американской бронетанковой дивизии. Это тоже на фотографиях запечатлено. Причем есть там роскошные фотографии, как чешки американцев целуют изо всех сил и прочее. Американцы просто прибыли вообще посмотреть, что в городе происходит. И вот от этой разведки 16-й дивизии – и Архипов ее встретил, а потом, соответственно, он сразу доложил Буняченко и Николаеву и Власову – стало ясно, что американцы...

В. Дымарский – А Власов, кстати, как-то следил за событиями?

К. Александров – Власов находился в районе расположения штаба в Йинонице в этот момент, но в события до определенного момента не вмешивался. Я сейчас скажу, когда он вмешался. Они узнали, что американцы в Прагу не придут. И все расчеты Буняченко о том, что...

В. Дымарский – Узнали каким образом?

К. Александров – Разведка американская доложила.

В. Дымарский – А, просто пришли и сказали.

К. Александров – Да, пришли и сказали – мы не собираемся, 3-я армия не будет занимать Прагу. Буняченко деваться уже было некуда, потому что боевые действия фактически шли, и утром должна была начаться атака центра города. и Буняченко тогда уже в этой ситуации рассчитывал на то, что, очистив Прагу от немцев, новое политическое руководство Чехии предоставит власовцам политическое убежище так или иначе.

В. Дымарский – Кирилл, остальное, я думаю, будет так же интересно, как то, о чем мы до сих пор говорили, но мы вынуждены сделать небольшой перерыв буквально на несколько минут, после чего мы продолжим беседу с Кириллом Александровым в программе «Цена Победы». А говорим мы, напомню, о Пражском восстании и об освобождении Праги в мае 1945 года.


НОВОСТИ


В. Дымарский – Еще раз здравствуйте. Мы продолжаем программу «Цена Победы». Напоминаю, что веду сегодня ее я, Виталий Дымарский, а в гостях у нас Кирилл Александров, историк, и говорим мы об освобождении Праги в мае 1945 года. Тем, кто действительно этим интересуется и, может быть, случайно или неслучайно по каким-то обстоятельствам и не посмотрел первой части нашей беседы, то я напоминаю, что на сайте радиостанции «Эхо Москвы» можно найти и аудиозапись, и расшифровку той программы, она была 24 мая. А сегодня мы продолжаем наш разговор на эту тему.

К. Александров – Итак, 7 мая в час ночи Буняченко написал официальный приказ о переходе всей дивизии в наступление с целью овладения центром города для спасения наших братьев чехов, так в этом приказе говорилось. В 3.50, то есть без десяти четыре утра, Буняченко последний раз обратился к коменданту Праги генералу Туссену с предложением сложить оружие. Туссен не ответил, и ровно в 5 часов утра 7 мая власовцы начали с трех сторон атаковать центр города.

В. Дымарский – Давайте тут запомним, где мы остановились. Несколько вопросов вокруг. А) – была ли до этого момента и, собственно говоря, после налажена, а если была, то как, координация между Буняченко и повстанцами, чехами?

К. Александров – Постоянная связь была, и, как я уже сказал, в момент входа дивизии в Прагу...

В. Дымарский – Просто связной, да?

К. Александров – Да, делегатура, конечно.

В. Дымарский – Каким-то образом зоны?

К. Александров – Да, город был расчерчен еще раньше на сектора, вперед пребывания оперативного отделения дивизии в Сухомастах, но как раз 6 мая, в день прихода дивизии в Прагу, как раз на протяжении всего дня все эти вопросы технически согласовывались.

В. Дымарский – Еще один вопрос. Наверное, знало уже советское командование о том, что дивизия Буняченко вошла, входит в город? И насколько это ускорило движение армии Конева к Праге?

К. Александров – На ваш вопрос этот мне ответить достаточно сложно. Почему? Потому что, по воспоминаниям самих власовцев, в городе были советские разведывательные группы. Одной из них командир 1-го полка Архипов даже выделил два взвода для охраны радиостанции, они были на окраине Праги. Но они вели себя совершенно пассивно, ни в какие события они не вмешивались. И вот только единственный раз – наверное, об этом имеет смысл сказать...

В. Дымарский – Ну, собственно говоря, как комитет, который...

К. Александров – Комитет как раз вел себя очень странно. Но вот что интересно. Во второй половине дня 7 мая, в разгар самых активных и интенсивных боев в городе, это свидетельство уже нейтрального источника, командование немецкое связи дивизию покинуло, но ее командир, майор Хельмут Швеннингер, остался у дивизии Буняченко. Трудно уже его мотивацию сейчас определить, но его показания, а он как бы наблюдал за всем этим со стороны, весьма интересны. И вот Швеннингер такой эпизод описывает, его мемуары тоже находятся в военном архиве во Фрайбурге: в его присутствии командир одной из советских групп, в присутствии 2-3 десантников, разведчиков, они все были в десантных комбинезонах, причем он представился, документы показал, он предложил Буняченко вернуться в объятия матери-родины и товарища Сталина, и, по словам Швеннингера, Буняченко ответил и предложил товарищу Сталину идти очень далеко. Причем у него был целый отток площадной брани совершенно. Швеннингер говорит – я не знал, что он грубый человек, такого от него не ожидал. И вот после этого уже никаких подобных предложений Буняченко не поступало. Вот эти разведывательные группы, видимо, которые информировали свое командование о том, что в Праге происходит, но результаты и материалы этих передач, радиограммы не введены в научный оборот, где-то они должны быть, они показывают, что, в общем, те советские разведчики и разведывательные группы, которые были в районе Праги, нейтральную позицию занимали по отношению к Буняченко и к происходящим событиям. К сожалению, у нас не так много времени остается. Я могу только очень схематично охарактеризовать боевые действия каждого полка в Праге, буквально для того, чтобы у наших радиослушателей и зрителей впечатление...

В. Дымарский – Да, мы немножко в сторону ушли. 7 мая, утро.

К. Александров – Да. В пять утра 7 мая власовцы с разных участков начали по сходящимся линиям к центру города атаковать. Боевые действия шли весь день 7 мая в основном в южной части города и центре, который к южным кварталам прилегал. Вот интересно, что, например, 1-й полк полковника Архипова, штаб этого полка размещался на площади имени Тыла, в отеле «Беранек», вот именно два взвода этого полка прикрывали работу советской радиостанции по приказу командира. И вот что интересно. Один из чешских евреев, который позднее уехал в США, такой инженер Зисман, он в 60-е годы в США опубликовал очень интересное свидетельство. Он со своей семьей был арестован гестапо, они были там выявлены, выловлены, потому что выдавали себя за чехов, и несколько десятков евреев находилось в тюрьме «Панкрац». И как раз именно власовцы из полка Архипова во главе с самим командиром полка освободили всех заключенных, примерно 250-300 человек, в том числе там было несколько десятков евреев и вот семья этого самого Зисмана, который позднее об этом написал воспоминания в США. Полк довольно активно действовал. Это был самый результативный полк из всех четырех. Они захватили около 3,5 тысяч пленных. Видимо, очень многие немцы просто сами сдавались. И судьба их была... вряд ли я бы назвал ее счастливой, потому что власовцы передавали всех пленных чехам, деваться им было некуда. Но, видимо, это был приказ Буняченко, потому что он не имел вообще никаких возможностей для их охраны, конвоирования. Другое дело, что чехи действительно немцев обезоруженных собирали в разных местах, это правда. Далеко не все пленные погибли из немецкого гарнизона. Большая часть гарнизона попала в руки Красной армии 9-го числа. Это уже тема другого разговора. 2-й полк, которым командовал гвардии подполковник, бывший майор Красной армии, Вячеслав Павлович Артемьев, он атаковал из района Йинонице, из района штаба дивизии, и действовал по линии Сливенец-Хухле-Лаговички. Он прикрывал как раз тыл полка Архипова от атак дивизии СС «Валленштейн», которая действовала извне. И вот до утра 8 мая этот полк вел боевые действия. Он последним вышел из зоны боев и только под Лаговичками потерял 48 убитыми солдат и офицеров. 3-й полк, как я и говорил, в общем-то, после довольно интенсивной перестрелки захватил Рузинский аэродром и позднее вел боевые действия в западной части Праги, хотя захват аэродрома, произошло это, еще раз говорю, к 12-ти часам дня 7 мая, дался полку Александрова ценой очень больших потер. Ну и, наконец, 4-й пехотный полк, которым командовал сын одного из руководителей «белого» движения на востоке России, полковник Игорь Константинович Сахаров, он вел боевые действия у Страгова, у Петршина, у пражского Кремля, и тоже, кстати, как и полк Архипова, установил контакт с американскими разведчиками. Артиллерийский полк подполковника Жуковского обстреливал позиции противника с высот над Злиховым, подавлял батареи противника на Петршине, в районе обсерватории обстреливал позиции врага, и после того, как Петршин был власовцами взят, часть батареи была перенесена туда. 5-й запасной полк в боях в городе не участвовал. Он, видимо, нес охрану тылов дивизии, скорее всего, что было совершенно логично в создавшейся ситуации. Ну и вот, надо сказать, что те фотографии, которые опубликованы сейчас чехами, показывают и степень разрушений в городе, и многочисленные трупы...

В. Дымарский – Там разрушений-то больших не было.

К. Александров – Я тоже думал, что не было. Но там есть дома 3-, 4-, 5-этажные со снесенными перекрытиями. В общем, тяжелая артиллерия-то применялась. И танки, соответственно, применялись.

В. Дымарский – Когда, можно сказать, это восстание одержало победу? До прихода советских войск?

К. Александров – Сейчас я к этому вопросу вернусь. Буквально одно свидетельство члена Чешского национального совета, доктора Отакара Махотке. Он писал уже многие годы спустя: «Власовцы сражались мужественно и самоотверженно, многие не скрывались, выходили прямо на середину улицы и стреляли в окна и люки на крышах, из которых вели огонь немцы. Казалось, они сознательно шли на смерть – только бы не попасть в руки Красной армии». И вот пока в Праге шли бои, Власов меняет свою пассивную позицию. Он направляет своего адъютанта, капитана Ростислава Львовича Антонова, бывшего гвардии капитана Красной армии, командира дивизиона «катюш» 5-го гвардейского минометного полка, чтобы заключить политическое соглашение с руководителями восстания. Потому что уже становится ясно, что Чешский национальный совет объявляет себя руководителем восстания. И когда Антонов прибывает на заседание этого совета, он с изумлением узнает, что руководители восстания отказываются вообще принимать власовцев за союзников. Они говорят, что все соглашения, которые Буняченко заключал с «Бартошем», недействительны, и просят, чтобы власовцы подписали документ, который объявляет о том, что дивизия Буняченко пришла в Прагу не в результате соглашения с чешским сопротивлением, а по призыву радиовещания. И главное, что – они советуют власовцам сдаться Красной армии наступающей. Поэтому, конечно, стало понятно совершенно, что дивизии нужно из города уходить. И в 23 часа 7 мая, накануне последнего дня войны, по существу, Буняченко отдает приказ уходить из Праги. Дивизия стягивается опять на южную окраину и утром 8 мая покидает Прагу, уходить на Пльзень, чтобы сдаться американцам. Забегая вперед, скажу, что сдаться американцам они не успели, потому что именно как раз вот эти два дня решающие, которые были нужны для того, чтобы уйти в глубь американской оккупационной зоны, им этих двух суток и не хватило. Причем часть военнослужащих дивизии в Праге осталась. В Праге остался один дивизион артиллерийского полка, остались все тяжело раненые, несколько сот человек, которые были в госпиталях торжественно чехами размещены, и осталось, видимо, еще несколько сот человек из тех, кто просто решил дожидаться Красной армии в надежде на благоприятный для себя исход в этой ситуации. И когда дивизия Буняченко из Праги ушла, в город вступили опять немецкие части извне пражских районов.

В. Дымарский – То есть бои не прекратились?

К. Александров – Бои не прекратились. Но в этой ситуации, которая сложилась, тут же что произошло? Дело в том, что уже комендант Праги Туссен прекрасно понимал, что нужно подписывать капитуляцию, необходимо прекращать это кровопролитие, что, в общем-то, по большому счету, с каждым выстрелом положение для немцев объективно ухудшалось. И Туссен примерно в обед 8 мая, примерно часов через восемь после того, как власовцы из Праги ушли, решил сдаться чехам. И вот это принципиально важный момент, который в советской историографии просто скрывался. 8 мая в 16 часов официально был подписан протокол комендатурой пражского гарнизона, генералом Туссеном, подписан председателем Чешского национального совета Альбертом Пражеком и руководителем комендатуры «Бартош», генералом Карлом Култваршем. Это был протокол о капитуляции всех немецких войск в Праге. Оригинал этого документа, фотокопия, вернее, со всеми подписями был опубликован только в 2003 году. В 18 часов вечера 8 мая в Праге прекратилось вооруженное сопротивление. И вот когда в городе не было в ночь с 8-го на 9-е мая никаких регулярных войск – ни американских, ни советских еще не было, – произошли многочисленные эксцессы, которые, конечно, бросают тень на Пражское восстание. Эти эксцессы были связаны с тем, что многие повстанцы, левое крыло, видимо, начали просто массовые убийства немецкого гражданского населения, которое было в Праге.

В. Дымарский – А что такое немецкое гражданское население?

К. Александров – Немцы, которые в Праге жили, целый квартал. Несколько сот человек было убито. Причем, опять-таки, фотографии жуткие. Там перевернутые трупы вниз головой, сожженные заживо и прочее. И топили. Все это было очень трагично, печально. И это продолжалось всю ночь 9 мая. Может быть, тут еще сработало то, что ночью на 9 мая все радиостанции передали, что принята капитуляция Германии, война закончилась. И, может быть, это сыграло свою роль. И вот, по документам Центрального архива Министерства обороны, только в 4 часа утра 9 мая, то есть, соответственно, через 12 часов после капитуляции пражского гарнизона и через несколько часов после подписания акта о капитуляции, в Праге появилась бронетехника 4-й гвардейской танковой армии. Это были 62-я, 63-я танковые и 70-я самоходно-артиллерийская бригада. А позднее, в 6 часов утра, появились и части 3-й гвардейской танковой армии. Такая боевая группа передовая под общим командованием генерал-майора Ивана Георгиевича Зиберова. Если мне память не изменяет, по-моему, он стал комендантом советским в Праге. И вот какие-то мелкие стычки и перестрелки с отдельными группами СС продолжались, по документам, до 12.30 9 мая. Но вот что журнал боевых действий 3-й гвардейской танковой армии гласит, не могу не процитировать: «Противник, не оказывая сопротивления, массовыми группами сдавался в плен наступающим нашим частям. В течение дня сдалось в плен до 10-ти тысяч солдат и офицеров».

В. Дымарский – Это 9 мая?

К. Александров – 9 мая, да.

В. Дымарский – То есть это уже после входа советских войск.

К. Александров – Да. Сведения о потерях 3-й гвардейской танковой армии в журнале боевых действий только до 2 мая...

В. Дымарский – То есть получилось, что вот этот вот протокол, вот эта капитуляция немецкая была подписана...

К. Александров – Да, до прихода советских войск.

В. Дымарский – После ухода Буняченко.

К. Александров – Да, но до прихода советских войск. В «междуцарствие». Ну и вот, опять-таки, нет данных о боевых потерях ни в 13-й армии за 8-9 мая, ни в 3-й и 4-й гвардейских.

В. Дымарский – Буняченко все-таки...

К. Александров – Мне бы хотелось о количестве потерь.

В. Дымарский – Да-да. Успеем. Вы говорите, Буняченко двух суток не хватило. Он пошел на юго-запад. Он попал в руки?..

К. Александров – Он был выдан американцами вместе с начальником штаба и начальником отдела разведки и контрразведки.

В. Дымарский – То есть вы думаете, что если бы на пару суток раньше, то что, американцы не выдали бы?

К. Александров – Нет, я думаю, что его-то, может быть, и выдали, но спаслось бы гораздо больше людей из дивизии, потому что американцы вообще запретили дивизии проходить... какой-то части удалось прорваться...

В. Дымарский – Туда дальше на Запад.

К. Александров – Да. Но вот, например, журнал боевых действий 90-й дивизии американской, о которой я говорил, из 12-го корпуса, пишет, что американские патрули расстреливали даже...

В. Дымарский – А Трухина, по-моему, отдали чешским...

К. Александров – Трухин – это отдельная совершенно история. Да, его советская разведывательная группа, чешские партизаны захватили и передали советскому командованию. По потерям. Потери чехов подсчитаны более или менее. 1694 человека только убитые и умершие от ран. За эти 5-8 мая. Еще более 1600 человек – это те, кто получил серьезные ранения тяжелые. Ну, соответственно, мелкие – тут вообще можно... Потери немецкого гарнизона и гражданского немецкого населения вместе оцениваются в 1000 человек только убитыми. Сколько там было покалечено и поранено, никто сказать не может. Дивизия Буняченко потеряла 300 человек убитыми, 198 тяжело ранеными, и несколько сот человек было легко ранено. Причем два танка Т-34 власовцы потеряли – один был уничтожен, один по механической неисправности. Ну, еще нужно добавить к этим потерям примерно около 600 власовцев, которые были расстреляны 9-12 мая, после прихода советских войск, бессудно. Вот 187 человек из этих 600 похоронены на...

В. Дымарский – Они просто не успели уйти?

К. Александров – Это и раненые, которые были убиты в госпиталях.

В. Дымарский – Вот все-таки дивизия – это много народу. Были ли там люди, которые решили дождаться советских войск?

К. Александров – Да, так я же об этом и сказал. Дивизион артиллерийского полка целый остался в надежде на какую-то лучшую судьбу. А сами чехи потери советских войск в Праге 9 мая оценивают в 30 человек, в том числе 10 человек погибли в перестрелках, а 20 получили ранения. Это вот чехи пишут со ссылкой на данные магистрата пражского. Интересно, что, видимо, советское командование так опасалось нераспространения каких-то слухов о том, что в Праге произошло, что 13 мая командующий 13-й армии генерал-полковник Пухов издал специальную директиву № 83. Этой директивой он категорически запретил пропускать в Прагу корреспондентов союзных газет, американских корреспондентов, чтобы слухов никаких не гуляло. Ну и вот, соответственно, возникает вопрос – кто Прагу освободил? Я думаю, что на этот вопрос ответ парадоксальный. На мой взгляд, ее никто не освобождал. Потому что власовцы ушли из Праги до капитуляции немецкого гарнизона, а советские войска пришли в Прагу после капитуляции.

В. Дымарский – Но, с другой стороны, местные силы, чешские, я имею в виду, сами по себе бы, наверное, вряд ли справились бы с немецким гарнизоном.

К. Александров – Да, они не смогли бы этого сделать. Другое дело, что объективно заслуга Буняченко в том, что они рассекли город в разгар восстания на две части – северную и южную, они не дали прийти в Прагу внепражским частям СС, они оттянули на себя основные силы пражского гарнизона, и они понесли достаточно большие потери боевые в сравнении с потерями советских войск, которые появились в Праге уже, собственно, после капитуляции не только гарнизона, но и Германии. Поэтому, в общем-то, мне кажется, что ответ на вопрос, кто освободил Прагу, когда-нибудь...

В. Дымарский – Все и никто.

К. Александров – В общем, возможно, это одна из возможных точек зрения так или иначе. Причем, я бы сказал так. Опять-таки, судьбы всех активных участников этого восстания, о которых мы говорили, сложились очень трагично. Туссен очень долгие годы просидел в Чехословакии в тюрьме. Многие члены Чешского национального совета были репрессированы за сотрудничество с власовцами. Судьба командования 1-й дивизии – все были расстреляны, Буняченко повешен. Начальник штаба и начальник разведки были расстреляны. Поэтому, в общем, это была драма.

В. Дымарский – Так завершилась эта драма под названием «Пражское восстание». Ну что, спасибо Кириллу Александрову. Сейчас еще – портрет от Тихона Дзядко. На этом сегодняшняя программа завершается. А мы с вами встретимся через неделю.

Маршал Матвей Захаров получил наибольшую известность за свою деятельность на посту начальника штаба Одесского военного округа, хотя за подобный поступок, пожалуй, не случись войны, мог бы запросто лишиться жизни, по варварским законам того времени. Он самовольно отдал приказ о приведении войск округа в боевую готовность, о занятии приграничных укреплений и выводе войск из мест постоянной дислокации, о перемещении штаба округа на передовой полевой командный пункт и, наконец, о немедленном перемещении авиации по полевым аэродромам. Все эти столь очевидные, но почти нигде не применявшиеся в тот момент меры, позволили сохранить авиацию и войска без катастрофических потерь в первый день войны. Далее были весьма привычные для советских военачальников вехи и путешествия по карьерной лестнице. Полумифические и полуправдивые факты биографии сопровождаются весьма неприглядными эпизодами, как, например, вот этот: в 45-м, 15 января, начальник штаба 2-го Украинского фронта Матвей Захаров направил донесение в Генеральный штаб, а также в штаб 3-го Украинского фронта об обнаружении Рауля Валленберга и принятых мерах по его охране и охране его имущества. Чем обернулась эта охрана для шведского дипломата, хорошо известно. Путешествия по карьерной лестнице были столь же нелогичны, как и у прочих. Конфликт с Хрущевым, и он теряет пост начальника Генштаба. Уход Хрущева из власти – и он возвращается на это место. Как и почти у всех после войны, жизнь в клубке различных интриг и смен должностей. Все у всех свое, лишь конец очевиден. Похоронен Матвей Захаров был в кремлевской стене на Красной площади.