Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Всё так, потому что ой в студии, пишут нам уже в чате. Ой в студии.

Алексей Кузнецов — Но в студии не только ой. Хотя ой, конечно, тоже.

С. Бунтман — Да. Но ой в студии надо было продолжать. Ой, в студии Алексей Кузнецов...

А. Кузнецов — Добрый день!

С. Бунтман — ... и Сергей Бунтман тоже здесь студии. Мы как-нибудь... Как-нибудь мы махнемся. И не так...

А. Кузнецов — Ну...

С. Бунтман — ... скоро достаточно. Да. Махнемся просто для разнообразия. Светлана Ростовцева у нас. И у нас сегодня то, что вы выбрали. Суд... Мы раскроем тайну на счёт следующего? Потом, да?

А. Кузнецов — Потом, я думаю.

С. Бунтман — Потом. Да.

А. Кузнецов — И раскроем прямо... Потом мы раскроем. Поинтригуем.

С. Бунтман — Поинтригуем. Да. Хорошо. Ну, вот у нас здесь суд над Константином Коровко по обвинению в мошенничестве. Это Александр Иванович Корейко, который представлен у нас артистом Евстигнеевым, объясняем мы тем, кто не видит, кто у нас на экране в студии.

А. Кузнецов — Да. Дело в том, что еще одним косвенным доказательством того, что Константин Михайлович Коровко был незаурядный, конечно, жулик, является то, что он умудрился не оставить фотографий. Очень было громкое дело тогда в 14-м году. Но я перерыл все, так сказать, доступные мне в электронном виде фонды государственной библиотеки, где очень много, так сказать, содержится всяких отчетов о судебных процессах, его фотографии просто нет. Поэтому мы пользуемся его прототипом, тем более что, ну, вот часто бывает так, что мы гадаем насчёт прототипа. И когда делали передачу о он прототипе Остапа Бендера об Осипе Шоре...

С. Бунтман — Шор. Да.

А. Кузнецов — ... вот мы говорили, что это вот... вот это да, это скорее всего. Вот там его могли знать. Там Катаев мог знать по Одессе и так далее. Но всё равно вот это не его, это не его, это не его. Вот здесь совпадения настолько убедительные, что, в общем, нет никаких сомнений в том, что уж каким образом Ильф и Петров... Но, кстати говоря, каким образом более или менее понятно. Они вообще, судя по всему, это во многих местах у них видно в обоих их романах, они любили читать дореволюционные судебные отчеты. А газета «Право», которая выходила тогда раз в неделю на многих-многих полосах, она прямо печатала когда стенографические, когда не стенографические, но подробные судебные отчеты. То есть чтения этого, что называется, было много. И вот там, например, у них мелькает такой Лев Лурье, который писал статью об этом деле. Он привел пример. У них в варианте дореволюционной биографии Кисы Воробьянинова есть такой эпизод, что он является куда-то в варьете, в кабаре с девицей, на которой из одежды только бриллианты. И выясняется, что это из отчёта по совершенно реальному делу. Какой-то отставной полковник в 13-м году... Так сказать, публика была скандализирована. Был судебный процесс об оскорблении общественной нравственности. То есть они использовали как хорошие писатели, вот читая книжки записные Ильфа, видишь, как хороший писатель всё в копилочку, всё в работу.

С. Бунтман — Конечно.

А. Кузнецов — Всё... Ничего не пропадет, ни одна смешная шутка. Для начала, чтобы вы оценили совпадение этих двух персонажей Корейко и Коровко, вспомним некоторые этапы пути литературного жулика. Да? С чего начал Александр Иванович Корейко? Вот Ильф и Петров показывают эволюцию жулика, — да? — как он из мелкого стал крупным, а потом и страшным, потенциальным убийцей. Он ведь начинает с того, что в смутные дни революции, он просто-напросто заселяется в квартиру, владелец которой разумно бежал в Константинополь, а об этом ещё не прознали власти. Квартира стоит пустая, набитая всяким барахлом. Пустая — в смысле без людей. И вот Александр Иванович, недоучившийся реалист, человек, мечтающий о том, где бы взять денег, но не прилагать к этому усилий, вот он заселяется в эту квартиру, ест его продукты, пьёт вино, продает вещи на толкучке. Попадается на этом и, отсидев несколько месяцев в узилище, понимает, что надо относиться к делу серьезно. Значит, во время военного коммунизма он спекулирует медикаментами и сахаром. На этом он зарабатывает свой первый миллион. Затем, может быть, самое страшное его дело во время голода с Поволжья... у Поволжья, он умудряется устроиться комендантом поезда, который везет продукты. И поезд исчезает. То есть он просто-напросто где-то распродаёт вот это вот предназначающееся голодающим продовольствие. А дальше наступает нэп, и он, конечно, чувствует второе рождение, потому что для таких людей нэп предоставлял широчайшие возможности. Он создаёт подставные, фиктивные конторы. Вот это вот многим, кто наизусть знал в свое время «Золотого телёнка» памятен образ мальчика в несоразмерных валенках, которые ведром таскал воду на антресоль. А она журчала вниз в нижнюю бочку по трубочке. Этого вода была, разумеется. Это фиктивная промысловая артель химических продуктов «Реванш». Под это дело он получает кредиты в банке.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Под это дело он получает различные ценные реактивы и всё прочее. Всё это он продаёт естественно на сторону другим коммерсантом. А когда являются люди из банка, чтоб посмотреть, как работают их кредиты, он уже в это время едет в поезде на юг в одну небольшую виноградную республику. Там афера с электростанцией, деньги от которой он получает от доверчивых и не умных местных руководителей на строительство производств... типографии для производства открыток. Да? Потом всё... Всё это прекрасно описано у Ильфа и Петрова. И в итоге он зарабатывает 10 миллионов рублей в твердой, на тот момент твёрдой советской валюте, червонцах и так далее, и так далее. Значит, небольшое отличие, не очень существенное, но всё-таки, от реального Константин Михайловича Коровко заключается в том, что тут-то, в общем, в полной мере реализовался до революции. А после революции у него как раз получилось плохо.
Значит, он родился в 76-м году. То есть он, в общем, вот в период расцвета его деятельности — это где-то 9-10-11-й год, ему 35 примерно лет. Он из кубанских казаков, из многодетной, судя по всему, семьи, потому что один из братьев был его подельником. Ещё одного его брата я нашёл, он там на Кубани был учителем в земской школе. Вот. Сестра там его мелькает. Он родился в семье отставного есаула. То есть это такое среднее офицерство. Напомню, что есаул равен капитану, ну, или там ротмистру в кавалерии. И он вообще довольно образованный человек. Сначала он закончил институт сельского хозяйства, получил квалификацию агронома. Затем он приехал в Петербург и там закончил Техноложку и получил квалификацию инженера. То есть у него два высших образования.

С. Бунтман — Техноложка — это... это отличное образование.

А. Кузнецов — Да. Но он, видимо, талантливый человек, потому что он её закончил в те времена, когда к диплому относились и к экзаменам в высшей степени серьёзно, при этом став известен всему Петербургу еще в студенческие годы как Костя-инженер, бонвиван, жуир, дамский угодник, выпивоха, кутила и так далее, и так далее. То есть первые важные ему знакомства он завязывает, еще будучи студентом технологического института. И вот он вдвоём с еще одним таким же, пока тоже достаточно мелким жуликам Константином Мультино... Это писарская ошибка. На самом деле фамилия была что-то типа Мильтионов или как-то так, а получилось нечто итальянское. Ничего итальянского в этом человеке нет. Значит, вот они вдвоём занимаются бизнесом, который на самом деле требует высокой квалификации. Они продают старых лошадей за молодых чистопородных. Это совершенно отдельная история, потому что покупатели лошадей, они их продают не крестьянам — да? — на извозчичьих кобыл, они продают людям, которые считают, что они что-то понимают в лошадях. То есть это требует безусловно высокой квалификации. Я когда-то читал книжку о вот жучках в этой сфере, там какие-то были у каждого свои секретные краски для того, чтобы лошадь подкрасить так, чтобы она не полиняла сразу. Значит, лошадям закапывали что-то в глаза, от чего, значит, у них появлялся молодой блеск.

С. Бунтман — Блеск. Да.

А. Кузнецов — Лошадям давали какие-то, значит, снадобья, от которых они какое-то время там бодрились, веселились, играли, ржали и так далее. В общем, это всё такой совершенно отдельный мир. Ну...

С. Бунтман — Причем это не такой... не кустарная цыганская...

А. Кузнецов — Нет! Это не цыганская... Это не крестьянскую лошадь на базаре продать на сельском. Это всё-таки Петербург. Я допускаю, что, ну, помимо безусловных способностей втюхать всё, что угодно, актёрских, гипнотизерских, не знаю, как угодно это можно назвать, то, что они оба из Кубани, из казачьей области, где, в общем, ну, среди лошадей, видимо, прошло всё их детство, и, возможно, каким-то приемам ремесла они уже там научились. Да? Потому, что рядом, ну, собственно Кавказ. Жульничество процветает в именно в этой сфере. Значит, большое, наверное, что... Но именно талант. Вот им достаточно было, по крайней мере ему намёка, кусочка, крупицы информации, дальше он уже начинал действовать с большим размахом. Он довольно рано жениться на некой Вере Ренкуль. Она потом станет его верным товарищем и сядет на скамью подсудимых вместе с ним. Мультино от него на каком-то этапе отделится и начнет, видимо, более или менее легальный бизнес по торговле велосипедами. Он был представителем какой-то иностранной фирмы. А Коровко, значит, начинает уже вот работать по-крупному. Что такое начало XX века? Это продолжающийся, бурно продолжающийся промышленный переворот. Это время, когда делаются и быстро иногда делаются значительные состояния. Это время, когда Россия, российская финансовая система перегрета иностранным капиталом в первую очередь французским, но есть и английский, есть и немецкий. И в результате довольно многие люди делают деньги, что называется, из воздуха. И вот Коровко чувствует, что делать надо из воздуха, но так, чтобы у людей было ощущение, что они из чего-то реального. Вот это первый его секрет. У людей должно быть ощущение, что они точно знают, что есть золотые копи, есть угольные шахты, есть нефтяные скважины, есть соляные разработки. Значит, вот он... Что у нас там? Вот, например, перед вами устав, ну, так сказать, заглавная страница...

С. Бунтман — Черноморского Биби-Эйбатского нефтяного акционерного общества.

А. Кузнецов — Совершенно верно. Это одно из двух десятков компаний, которых он зарегистрировал либо только на себя, вот здесь можно прочитать примечание. Один учредитель общества — инженер-технолог и ученый агроном Константин Михайлович Коровко. Здесь он в одном лице. Иногда у него будут соучредители. Иногда он вообще не будет фигурировать, а будут зицпредседатели всяческие. Да? И вот, пожалуйста, цели общества: «Для производства, разведок и добычи нефти в Майкопском отделе Кубанской области в Бакинской губернии и в других местностях Кавказского края, а также торговля нефтью и нефтепродуктами продуктами». Бакинские промыслы уже вовсю в это время работают. И как раз найдены и начинается эксплуатация нефтяных участков в Чечне. Вот собственно говоря, вот для этого и создана эта Библи-Эйбатское, извините, пожалуйста, значит, нефтяное акционерное общество. Ещё раз говорю, вот он таких создал около 2-х десятков. Они все акционерные. Значит, смысл в том, что он привлекает средства, и очень разумно почти не связывается с крупняками. То есть его адресат — это человек с небольшими деньгами, но всё-таки с такими деньгами, которые этот человек думает, как бы пристроить так, чтобы они работали. То есть это вдовы, которым остался небольшой капиталец там 2-3 тысячи рублей. Это отставные военные, которые правдами и неправдами что-то скопили. Это отдельные, видимо, не очень добросовестные приходские священники. Это еще какие-то люди. Он прекрасно понимает, что серьёзные капиталисты скорее всего потребуют серьезных отчетов и проведут серьезную разведку перед тем, как с ним связаться. Правда, есть исключение. Вот перед нами человек с очень неслабой фамилией Путилов.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Это младший из братьев. Старший Николай Иванович, чуть более известный. Это Алексей Иванович Путилов. Но это те самые Путиловы, которые Путиловский завод и многие-многие другие предприятия, железнодорожное строительство. Вот этот Алексей Иванович, например, был одной из многочисленных правовых рук Сергея Юрьевича Витте, был вхож в кабинеты всяческие, обладал колоссальными совершенно знакомствами, возможностями для получения всяких подрядов, выигрывания всяческих тендеров и прочее, и прочее, и прочее. Надо сказать, что в начале века коррупция и жульничество в государственном аппарате были так же, скажем аккуратно, так же велики. И примеров тому множество. И многое, кстати говоря, следственной комиссии Временного правительства успеет начать расследовать, но не успеет, к сожалению, закончить все эти махинации. Не будем забывать, что русско-японская война начинается во многом не только из-за... но во многом из-за махинаций с нефтяными... Нефтяными. Извините. Лесными естественно концессиями на реке Ялу в Корее. Да? И в этом участвуют и Великий князь, и адмирал Абаза. Да? То есть... И собственно говоря, даже, видимо, через, так сказать, своих представителей и венценосная особа. Вот. Значит, вот он Путилов, Алексей Иванович Путилов, трудно сказать, из душевного расположения или за какой-то солидный куш, но он обеспечивал Коровко респектабельность и протекцию. Когда у того не получались переговоры из-за того, что он видел, что человек с большими деньгами не доверяет ему, сомневается и так далее, он вел его по... Это вот его любимый адрес. Это театры, сад, аквариум в Петербурге. Значит, там было варьете. Там был специальный такой стеклянный зал на 300, по-моему, мест со сценою, напитками, девушками и так далее. И вот петербургская богема считала это местом номер один. И вот в этом, значит, роскошном месте он знакомил его с Путиловым, с другими известными людьми. У человека пропадали сомнения в том, что перед нём... перед ним, значит, совершенно ни в чём не повинный, серьезный бизнесмен. Вот пример тех писем, которые он рассылает потенциальным пайщикам: «Милостивые государи! Брянцевско-Преображенское соляное общество имеет честь довести до сведения, как своих пайщиков, так и всех желающих вступить пайщиками в названное общество...» молодец, да? У него нет пока пайщиков, но он показывает, что они есть. И люди думают, а что я? Я же не первый. Люди-то вон уже дивиденды получают. «... о состоянии его дел. Общество действует на месте создаваемого соляного промысла в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, — Донбасс, — на участке в 27,5 десятин земли, — примерно 30 гектаров, — приобретенном Обществом в полную собственность и содержащим мощные залежи каменной соли толщиной 35 сажен пласт, — умножаем на 2,13 и получаем 70 с лишним метров соляного пласта. — Приобретенный участок соседствует с успешной голландской шахтой „Петр Великий“ и содержит мощный пласт каменной соли, чистой как кристалл, без малейших прослоек земли, залегает там, на глубине 57 сажен от поверхности. На участке можно добыть около 3 миллиардов пудов соли (более 49 миллионов тонн), это обеспечит обществу громадные доходы на многие десятки и даже сотни лет. Добыча начнется через четыре месяца — в июле 1909 года». Очень много цифр. Постоянные намеки на то, что это не разведка, всё уже разведано. Да? И вот уже работает успешная...

С. Бунтман — То есть начало... Да.

А. Кузнецов — Голландская шахта! Работала бы успешная наша шахта, люди бы еще могли подумать. Но кто усомнится в том, что голландцы ведут дело, так сказать, серьёзно и со всеми основаниями. И добыча-то вот вот-вот начнется. 4 месяца. Вы не успеете, значит, оглянуться, как ваши деньги уже начнут работать. Вот чтобы вы себе представляли, значит, вот это тот завод, который потом будет построен на этом месте. А вообще он действительно покупает участок в 30 гектаров, и на нём строит завод из трех зданий: туалет для рабочих...

С. Бунтман — Так.

А. Кузнецов — Вот эта дымовая труба. Она играет главную роль во всём предприятии. И вот одно из строений под крышей — это бывшая конюшня, которую он покупает, которая изображает заводское здание. Смысл заключается в том, что в 2-х верстах проходит железная дорога. Подробностей не видно. Район степной. Да? Подробностей не видно, но дымящуюся трубу видно.

С. Бунтман — Конечно. Абсолютный «Кот в сапогах».

А. Кузнецов — И вот мальчик, который...

С. Бунтман — Да!

А. Кузнецов — ... который таскал ведро на антресоли, у этого мальчика есть прототип. Это кочегар, который не понимая зачем, но понимая, что ему платят хорошее жалование...

С. Бунтман — Ой, да...

А. Кузнецов — ... дымит.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Причём абсолютно уверен, что дымит наиболее дешёвым углём для того, чтобы дыму было, как можно больше.

С. Бунтман — Прекрасно.

А. Кузнецов — Вот. И он тонкий психолог, как и положено мошеннику, у него разброс вот этих ценных бумаг очень большой. У него есть 5 тысяч рублей за бумагу, за долю. У него есть 3 тысячи, есть тысяча. Но он же понимает, что главное деньги к нему придут не с пятитысячных. И он выпускает за 100 рублей. И вот на эти сторублевки и бросаются вдовы чиновников, отставные офицеры...

С. Бунтман — Но для порядка у него есть и более дорогие.

А. Кузнецов — Да.

С. Бунтман — Да. Пакеты. Да.

А. Кузнецов — И он показывает, но это так. Это вот потому, что просто я такой хороший человек, что я помогаю и бедным людям тоже. Да? Но вообще-то, конечно, все основные акции у меня на, значит, гораздо большие деньги.

С. Бунтман — Нет, я не оговорился. «Кот в сапогах» здесь. Демонстрация железной дороги...

А. Кузнецов — Конечно. Чьи это...

С. Бунтман — Это абсолютный «Кот в сапогах». Чьи это? Маркиза Карабаса.

А. Кузнецов — Маркиза Карабаса. Да. Разумеется. Только другое дело, что кот немножко другой приём использует. Кот берёт реальное богатство и приписывает его...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — ... другому хозяину. Но в принципе идея та же самая. Да? Чтобы понимать, какие на самом деле делались капиталовложения, вот этот вот участок, он не купил эти 30 гектар, он взял в аренду, заплатив хозяину 10 рублей и пообещав ещё 20 тысяч после успешного завершения дела. Вот с 10 тысяч... То есть с 10 рублей он имеет участок, вот эту конюшню, ну, и труба с углем сколько-то там стоит.

С. Бунтман — Великолепно. Мы продолжим это потрясающее дело через 5 минут.

**********

С. Бунтман — Мы продолжаем. Тут замечательно у нас пестрит всё аналогиями в смсках и чатах.

А. Кузнецов — Да, конечно.

С. Бунтман — Да. Но, кстати, одну вещь спрашивают важную. А вот термин такой вот как зицпредседатель — это реальный, или это в романе появилось?

А. Кузнецов — Я не знаю, реально ли само словосочетание «зицпредседатель». Я его нигде больше не встречал кроме «Золотого теленка». Но что подставное лицо в качестве, так сказать, надувателя щёк, конечно, и такие люди есть у Коровко, так сказать, несколько человек. А вот, например, одно из его предприятий — банк, специальность которого — это предоставление онкольных платежей. On call. Да? По требованию. Сейчас это не очень распространенная операция, хотя она по-прежнему существует. Значит, человек открывает в банке специальный счет. Гарантией этого счёта являются ценные бумаги, как правило. И с этого счёта можно, как правило, на короткое время, это там на неделю, на две, на три можно снять определённую сумму денег, причём если соглашение это позволяет, иногда даже можно уходить в минус и там соответственно всякие... Довольно часто как, насколько я прочитал, вот эти онкольные счета используются в игре на бирже, когда нужно быстро получить капитал, но он моментально обернется и случае успеха вернётся там сторицей. Тут главное, что было? Тут главное было надуть щёки. И выпущена информация, что сам Коровко вложил там 5 тысяч, а его соучредитель, вот он как раз будет зицпредседателем, но он не сядет, он сбежит с частью денег, значит, он вложил там 50 тысяч. То есть солидный капитал. Банк поражал воображение выходом на Невский. Ухоженные клерки, ухоженные машинистки. Значит, дорогая мебель. Сам там Коровко с сигарой. А на самом деле реального капитала было 700 рублей, как потом выяснится. Но опять-таки это уже принцип пирамиды. Люди несут. Люди получают деньги. Люди возвращают деньги. Это может схлопнуться, но, видимо, не завтра. Вообще бизнес его не очень надёжный. Но вся надежда на везение, на удачу. Несколько раз он мог нарваться.
Вот, например, с тем же самым липовым солёным заводом. У мальчика в валенках был на самом деле ни один прототип, как минимум два. Помимо кочегара был ещё владелец, реальный владелец вот этого земельного степного участка крестьянин Побегайло. И вот он, получив 10 рублей и обещание получить 20 тысяч, получил еще указание нанять крестьян и рыть ямы, якобы вот ведутся работы там по расширению добычи и так далее. И то ли завистливые соседи стукнули, то ли инспектор сам проявил инициативу, значит, инспектор Бахмутского уезда по горным работам привлек его к административной ответственности, оштрафовал за то, что он ведет разработки, не получив соответствующего разрешения, не заплатил там какую-то пошлину. Нарвался он на мелочи, которые просчитать, ну, то есть предсказать можно, но невозможно просчитать, когда всё произойдёт. Значит, один из отставных военных, которые являются его, что называется, целевой аудиторией, некий гусарский полковник Шульц. Вообще вот — да? — мы с какой угодно фамилией можем представить себе гусарского полковника, кажется, но не с немецкой.

С. Бунтман — Ну, прекрасно. Почему бы и нет?

А. Кузнецов — Ну, потому, что гусары — это легкомысленность, а вот наш полковник наоборот проявит основательность.

С. Бунтман — А прусские гусары черные такие были...

А. Кузнецов — Ну, прусские... Да, да. А у нас-то? У нас-то?

С. Бунтман — У нас-то — да.

А. Кузнецов — И этот самый Шульц имел небольшой капиталец и думал, как бы его разместить так, чтобы он приносил денежку. Он прочитал о том, что вот есть такие соляные копи. Он накупил книжек по горному делу, узнал, что действительно очень перспективный район, узнал, что действительно кое-где уже ведутся разработки, что толщина пластов очень хорошая, и поехал сам лично в Петербург, пробился к Коровко, сказал, я хочу вложить 7 тысяч, но вот я человек серьезной, мне нужно убедиться, значит, что это всё... Коровко его обаял. Коровко его сводил, познакомил с Путилиным. Коровко то, Коровко сё. И даже сказал, слушайте, а я смотрю, как здорово Вы разбираетесь в горном деле. Я вас назначаю директором прииска с кладом 3 тысячи рублей к год. А это базовый генеральский оклад. Шульц соглашается. Но кто ж знал, что помимо оклада он привык выполнять то, за что ему платят. И он поехал в Бахмут. И будучи нормальный гусарский полковник увидел некоторые несоответствия, значит, реальности. Он примчался. Он устроил скандал. Коровко пытался его переорать, кричал там, кто Вам позволил отлучаться с вверенного Вам рудника? Но гусара, в общем, на испуг, что называется, не возьмёшь. Коровко пытался от него откупиться. Но в чести этого отставного офицера это не получилось. И тот обратился к следователю.
И попался добросовестный следователь Николай Васильевич Зайцев, следователь по особо важным делам при петербургском окружном суде, который в марте 12-го года Коровко арестовал и начал собирать показания сотен людей, которые купили акции вот этих всех компаний, и насобирал много. За 2 года... 2 года Коровко будет сидеть в предворить... в камере предварительного заключения. За 2 года был собран очень большой следственный материал, из которого обнаружилось много всего интересного. Ну, например, такая интересная вещь заключалась в том, что Коровко, чуя, видимо, что что-то может произойти, а может быть просто потому, что привык так поступать, он практически всё лично ему принадлежащее имущество перевёл на брат, на жену, ещё на каких подставных лиц. И когда речь пошла о гражданском иске в уголовном деле, то выяснилось, что на его личном счету находится 18 копеек. Видимо, это минимальная сумма, необходимая для того, чтобы счёт не закрыли. Я так думаю, — да? — почему собственно 18 копеек.
И дальше, собственно говоря, весь вопрос заключается в том, как эти его действия будут оценены, потому что квалификация достаточно непростая. Значит, прокурор... Да, в мае 14-го года за два месяца до начала великой войны начинается этот процесс, на который невозможно достать билет. Билеты бесплатны, но мест количество ограничено. Поэтому есть билеты. Невозможно достать билет. Весь бомонд туда ломится. Обманутые вкладчики туда ломятся. И вот прокурор настаивает на том, что мы имеем дело с массовым, масштабным мошенничеством. Это 10 лет каторги. Это лишение всех прав состояния. Это, в общем, Сахалин скорее всего. Ну, или Зерентуй с Акатуем или Нерчинском. А есть другая статья. И вот на неё будет давить адвокат. Прокурор: «Коровко окончил два вуза на средства донских казаков. Чем же он отблагодарил своих земляков? Он еще со студенческой скамьи занимался аферами, торгуя велосипедами и лошадьми. Тяжесть обмана Коровко в том, что он подрывает веру в русскую промышленность. Невольно зарождается мысль: а много ли в России честных предприятий, не скрываются ли за ними такие же аферы? Русский народ имеет деньги, но хранит их в кубышках. Где народ теряет веру в своих предпринимателей, там нет и промышленности!» То есть он его начинает превращать в фигуру таких космических масштабов. Возможно, он это делает потому, что Коровко был не чужд политическим спекуляциями словесным и помимо банкиров дружил и с депутатами Государственной думы тоже. И один раз ему организовали выступление в Госдуме, естественно в 3-ей, где было правоцентристское большинство. И там как раз из себя изображал поборника развития национальной экономики. Вот что он сказал... Его аплодисментами горячими встречали: «Я действую в интересах и во имя русского народного хозяйства, я хочу создать на русские деньги чисто русское предприятие для борьбы с иностранными предпринимателями, захватившими всю русскую промышленность в свои цепкие руки. Получение миллионов осуществимо при общей энергии и дружной работе. Наши предприниматели инертны и обтянуты плотным кольцом формальностей. Я хочу создать свободное от этих формальностей дело с помощью пайщиков...» А ведь это же не Корейко. Это уже Остап Ибрагим Бендер Бей в клубе четырех коней в Васюках. Да? Космический проект. Мы, так сказать, все навалимся, и на нашу народную копейку подымим всю русскую промышленность, погоним иностранца-супостата...

С. Бунтман — Вообще я подумал, что, конечно, с рогами и копытами, и со всеми вещами своими Бендер зеркалит Корейко.

А. Кузнецов — Да, если бы фамилии авторов были бы не Ильф и Петров, я думаю, что искусствоведы защищали бы, литературоведы диссертации о двойниках, вот этих вот...

С. Бунтман — А там...

А. Кузнецов — ... Достоевских.

С. Бунтман — А замечательно. Замечательно.

А. Кузнецов — ... таких вот классических двойниках. Значит, адвоката себе Коровко выбрал самого дорогого, какого только можно было выбрать, но адвоката очень ему подходящего. Иван Михайлович Данчич. Он проживет очень долгую жизнь. Потом в эмиграции в Париже будет даже какое-то время председателем Союза русских адвокатов за границей. Успокоиться он на Сан-Женевьев. Я видел его могилу. Вот. Он недалеко от памятника галлиполийцам лежит. Дорогая такая достаточно могила. Пышная. Вот. Значит, Данчич был, во-первых, адвокатом-трикстером. Вот мы недавно наблюдали работу двух адвокатов этого типа. Много шума, много, так сказать, обращений к средствам массовой информации, много обещаний всяких таких вот. Но с другой стороны он был необычайно квалифицированным адвокатом. Он был, его второе место работы, он был юрисконсультом Управления железных дорог. То есть всё, что связано с акционированием, с собственностью, с такими, с сякими формами инвестиций, это он знал отлично. И он берет такую линию: перед вами не мошенник, перед вами очень плохой бизнесмен. Он искренне хотел и сам заработать, и людям заработать, но просто очень хреновый бизнесмен. Что он не делает, он на всё прогорает. Вот цитата... цитирую: «Перед судом не мошенник, фанатик, веривший в осуществление своих предприятий, реально существовавших. Коровко не мошенник, он ввел пайщиков в невыгодную сделку. Кто он по существу? Заурядный, медленно соображающий фантазер». Дело в том, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных была такая статья «Введение в невыгодную сделку». Это когда люди из-за тебя деньги потеряли, но ты не планировал этого, не хотел ни сам нажиться, ни их обмануть. И там всего три месяца тюрьмы. И вот адвокат сумеет убедить присяжных. 5 часов, правда, они будут совещаться, но тем не менее они согласятся с этой квалификацией. Они согласятся с тем, что это «Введение в невыгодную сделку».
Собственно в своем последнем слове Коровко будет бить в ту же самую точку. «Я думал выйти победителем из ряда комбинаций, неизбежных в каждом предприятии, а затеял я их целых три, имея в виду, что одно будет поддерживать другое». На этом в свое время погорел железнодорожный король. Мы делали, так сказать, об этом деле... Вот перекидывание средств из одной фирмы в другую — да? — это очень рискованное и достаточно незаконное дело. Я имел в виду процесс Саввы Мамонтова, разумеется. «Я полагал, что являюсь полноправным распорядителем, а пайщики имеют право на дивиденд, то есть на то, что я дам им в очистку. Я хорошо изучил акционерное право и понимал, что акционирование таких дел должно требовать крупных расходов, но пайщики это не поняли и не хотели понимать, разрушая все, что я создавал. Посвящать пайщиков в детали договора не было надобности, русский пайщик труслив и недоверчив. Он норовит во всем получить рубль на рубль, а если я сулил ему 300 процентов, то такова его психология». То есть я хотел втемную их осчастливить, потому что они дураки и только под ногами путаются. А они, дураки, путались под ногами, не дали мне это всё в результате сделать. Ну, и наконец выяснилась совершенно изумительная вещь. К вопросу о мелком шрифте в договоре. Да? Вот всегда говорим, читаете, граждане, договор.

С. Бунтман — Да, то, что написано...

А. Кузнецов — Договор страхования читайте. Договор купли-продажи читайте. Договор аренды читайте. Особенно мелкий шрифт читайте. Договоры были составлены так, что они фактически были не акционерами, все эти пайщики, а добровольными инвесторами. Они дали деньги без обязательств. Вот они дали деньги на хорошее дело. Принесут доход, отлично. Не принесут доход, у них нет никакого права требования.

С. Бунтман — Да, бесспорное. Ну, что делать?

А. Кузнецов — Следы его теряются. Значит, сколько он отсидел, не понятно. Но в 20-м, начале 20-х годов он всплывает. Похоже, что он служил у красных и, думаю, что не в войсках, а по снабжению. И дальше он попадется еще раз и посидит уже при советской власти несколько месяцев. Вот собственно начало нэпа. И дальше он в 23-м году через границу нелегально идёт в Румынию.

С. Бунтман — Всё-таки уйдет?

А. Кузнецов — Все-таки идёт в Румынию. Да.

С. Бунтман — Бранзулетка...

А. Кузнецов — «Бранзулетка», — закричал румынский офицер с собачьем воротником. Совершенно верно. Но в отличие от Остапа Бендера его не выкинет на... обратно на советский берег. Он мелькнёт в Париже. А дальше следы его в принципе теряются, но в 29-м году в Аргентине мелькнул какой-то Константин Коровко, и занимался он там всякими скотопромышленными операциями, производством мяса и так далее. Думаю, что да. Но в Париже ему, что делать в Париже-то? А в Аргентине вот для таких дел как раз... Что такое Аргентина? Это аргентинский Бахмут. Ему нужна степь, ему нужна сельва, саванна.

С. Бунтман — Ну, да.

А. Кузнецов — Сельское хозяйство.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Самое интересное, что на том месте, которое он арендовал под соляные копи, соль-таки нашли. Да. И Путилов, который...

С. Бунтман — В регионе-то вообще там были...

А. Кузнецов — Да!

С. Бунтман — ... потому, что он...

А. Кузнецов — Путилов купил этот участок, возможно из сентиментальных соображений. Провели разведку. Нашли там мощный пласт соли. И предприятие благополучно работало до советской власти, было национализировано и будет продолжать работать после советской... при советской власти уже добывать соль. Не знаю, как сейчас. Но оно оказалось вполне себе таким вот прибыльным предприятием.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Интуиция.

С. Бунтман — Ой, нет, замечательный, конечно, персонаж. И молодцы Ильф с Петровым, что они как-то подхватили такого... такого крупного с одной стороны и такого лихого человека. У нас с вами процессы мятежников.

А. Кузнецов — Но это на 3 января, потому что 27 декабря — сюрприз.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — А какой не скажем.

С. Бунтман — Не скажем. Суд над Раймундом VI, графом Тулузским, одним из покровителей альбигойской ереси. Да, катаров.

А. Кузнецов — Да, но его будут обвинять именно в покровительстве, а не в том, что он сам еретик.

С. Бунтман — Да, да, да.

А. Кузнецов — Это тонкий момент.

С. Бунтман — Покровительство. 1214 год. Суд над Робертом Деверё, 2-м графом Эссексом...

А. Кузнецов — Конечно.

С. Бунтман — ... по обвинению в заговоре против королевы, 1601 год.

А. Кузнецов — Это заговор Эссекса. Это краешек шекспировского вопроса, если вы выберете, потому что Эссекс — один из претендентов на звание настоящего Шекспира, конечно.

С. Бунтман — Да. Суд над генералом Рафаэлем дель Риего по обвинению в республиканизме, Испания, 1-я республика ещё.

А. Кузнецов — Знаменитой заговор Риеги, в котором многие наши декабристы видели для себя абразец...

С. Бунтман — Просто они его изучали под увеличительным стеклом.

А. Кузнецов — Да, да, да.

С. Бунтман — Дальше суд над Джоном Брауном, аболиционистом, руководителям восстания против рабства, Соединенные Штаты, 1859 год. Без музыки не обойдемся.

А. Кузнецов — Без музыки, конечно, не обойдемся. И более того этот процесс еще и школьного учебника с советских времен...

С. Бунтман — Ну, конечно. Да.

А. Кузнецов — ... с портретом Брауна знаменитым.

С. Бунтман — И боевой марш республики мы вам исполним.

А. Кузнецов — Да. Если выберете, исполним.

С. Бунтман — Да. Суд над Роджером Кейсментом, пытавшемся поднять антибританское восстание в Ирландии, Великобритания, 1916.

А. Кузнецов — Во время Первой мировой войны это станет основанием его обвинить в шпионаже и саботаже...

С. Бунтман — Ну, конечно. Но...

А. Кузнецов — ... в пользу Германии.

С. Бунтман — Да, но Ирландия, во всяком случае большая ее часть никуда от республики не денется.

А. Кузнецов — В 20―м же году, конечно.

С. Бунтман — Это смотрите, это как Риего, в общем-то.

А. Кузнецов — Это предтече.

С. Бунтман — Потенциальное победители вот могли бы быть и предтече так же и Ирландии. Выбирайте здесь это самое...

А. Кузнецов — Мне кажется, непростой будет выбор.

С. Бунтман — ... трудно... Трудно выбрать.

А. Кузнецов — Я бы не рискнул ставить на фаворита. Я не знаю, кто в этот раз фаворит.

С. Бунтман — Ну, да. Да. Посмотрим. Посмотрим. Ладно. Всё зависит от вашего вкуса. Всего доброго! До свидания! Я прощаюсь...

А. Кузнецов — Да. А я жду вас в «Родительском собрании». Оставайтесь со мной!

С. Бунтман — Хорошо.