Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Добрый день! Мы сегодня в записи выступаем. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман...

Алексей Кузнецов — Добрый день!

С. Бунтман — Ольга Рябочкина — звукорежиссер. Но сегодня вот по вашему, именно по вашим голосованию, вы как раз по всеобщему голосование, потому что следующая передача будет по частному голосованию...

А. Кузнецов — У нас... И нам все равно пришлось призывать нашу группу, наш... наше малое жюри, потому что к среде разница между двумя делами составляла один голос при полутора тысячах проголосовавших.

С. Бунтман — Это вот здесь, да?

А. Кузнецов — Да. Бесчинство служилых людей московских, значит, в Малороссии и Хабаров шли ноздря в ноздрю, периодически, значит...

С. Бунтман — Но всё-таки выиграл Хабаров.

А. Кузнецов — Выиграл Хабаров. Мы перенесли голосование в группу. И там тоже не могу сказать, что очень убедительно, но тем не менее отчетливым большинством голосов выиграл Ерофей Павлович Хабаров.

С. Бунтман — Ну, я думаю, что у нас бесчинства в Малороссии у нас когда-нибудь появятся.

А. Кузнецов — Они... Нет, они будут, во-первых, предложены как второе место, и там у них есть, я считаю, все шансы...

С. Бунтман — Все шансы.

А. Кузнецов — Но я хочу сказать нашим коллегам с федеральных каналов, что два человека открыто написали комментарии в группе, что они голосуют против темы про Малороссию, потому что про Малороссию больше слышать не могут. И это...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — И это явно совершенно не к нам.

С. Бунтман — Ну, я понимаю, что появляется аллергия...

А. Кузнецов — Ну, естественно. Да, конечно. Да.

С. Бунтман — ... там красные пятна на теле. Ну, да.

А. Кузнецов — Это не мы перекормили...

С. Бунтман — Скажем, красные и других цветов.

А. Кузнецов — Не мы перекормили наших слушателей этой темой, прямо скажем.

С. Бунтман — А жаль! Жаль, что... Жаль, что, конечно... Тема-то замечательная, история прекрасная и...

А. Кузнецов — История прекрасная, но я думаю, что она вернется. Тем более что занимался ею, вот этими двумя темами один и тот же историк, замечательный совершенно архивист дореволюционный российский, ну, и он чуть-чуть застал советское время Николай Николаевич Оглоблин. Вот. И вот этот розыск о служилых людях Малороссии он опубликовал в свое время во 2-й половине ХIХ века, и он был одним... его работы были одним из ключевых источников для сегодняшней передачи, потому что он целенаправленно занимался Сибирским приказом. А надо понимать, что Сибирский приказ располагался естественно в Москве как и все, так сказать...

С. Бунтман — Ну, естественно. Да.

А. Кузнецов — ... органы отраслевых управлений...

С. Бунтман — Ну, понятно.

А. Кузнецов — А где им еще быть.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — И вот сегодня чуть позже мы расскажем о том, как вообще была построена система судопроизводства в допетровской России. Вот одно из дел Хабарова будет разбирать Сибирский приказ, соответственно именно Николай Николаевич эти материалы вытащил из-под спуда архивного.

С. Бунтман — Ну, давайте в деле Ерофея Хабарова мы с Вами обозначим сначала, какие это точно годы.

А. Кузнецов — Значит, можно обозначить совершенно точно. Вот в бумагах Оглоблина значится: сыск 162-го года, то есть 7162 год от сотворения мира, что соответствует 1654 году.

С. Бунтман — О радость! Фоменко и насос.

А. Кузнецов — Да. То есть это ещё пока раннее, достаточно юное правление, начало правления Алексея Михайловича. Вот бумагах обозначено так: «Сыск 162-го года стольника Дмитрия Ивановича Зиновьева о злоупотреблениях „Амурского приказного человека“ Ерофея Хабарова, в связи с делом 163-164 годов об отобранных Зиновьевым и доставленных в Москву „животах“ Хабарова, — под животами имеется в виду имущество. — Дело возникло по „известной челобитной“ (на 24 листах) на Хабарова его сослуживцев — Даурских „охочих вольных казаков“ Степана Полякова со товарищи. В этой челобитной в „розыскных речах“, снятых на месте Зиновьевым, находятся ценные данные о Даурском походе Хабарова 157-го года и следующих годах, о „новой Даурской земле“ и прочее». Вот собственно говоря, походы, Даурская земля и прочее. Продвижение России в Сибирь было, в общем, так... так называемой ползучей колонизацией. Похожим образом американские колонии, а затем Соединённые Штаты Америки будут осваивать...

С. Бунтман — Запад.

А. Кузнецов — ... сначала средний запад, потом соответственно крайний Дикий запад. То есть впереди идут люди не совсем государственные. Это не регулярная армия. Это не, так сказать, уполномоченные. Ну, иногда уполномоченные. Иногда не совсем уполномоченные. Ермаку в свое время задание было одно, а получилось несколько другое.

С. Бунтман — Ну, Ермак-то вообще человек...

А. Кузнецов — Да, да.

С. Бунтман — ... грозного.

А. Кузнецов — Безусловно.

С. Бунтман — Да, да.

А. Кузнецов — И Хабаров, в общем, ну, в меньшей степени, чем Ермак, но, судя по тому, как он себя ведёт, воспринимает он себя именно как частная военная компания. Это будет очень хорошо в этом деле видно. На это собственно казаки и будут жаловаться. Вот. Значит, Даурия — это огромная территория. Вот историческая Даурия, которая включает в себя территорию... там кусок нынешний Иркутской области, это Забайкальский край, это немалая часть нынешней Бурятии, это какие-то районы северного Китая... северного Китая, внутренняя Монголия. Вот эти все вот края. Значит, земля... По обрывочным сведениям, которые доходили до русских воевод, земля очень богатая. Чем богатая? Металлами, в том числе и драгоценными. Серебром в 1-ю очередь.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Люди там живут богато. Значит, люди живут богато и сеют хлеб. Вот это довольно большая редкость в тамошних кочевых местах. Вот услышав про этот хлеб, сибирские воеводы, для которых снабжение продовольствием было ничуть не меньшей проблемой, чем все остальное, очень возбудились. И мы увидим, что во всех наказах Хабарову, во всех его переписках вот этот хлеб постоянно будет звучать.

С. Бунтман — А кто ж там сеет-то хлеб...

А. Кузнецов — А вот дауры сеют. Они на самом деле... То есть это монгольское... монгольский народ, значит, который говорит на наречии близком, по-моему, к орочам, если я не ошибаюсь, к одному из тех вот племенных союзов, которые в огромный этот Чингисханов конгломерат войдёт в своё время. Нет, вру не орочи. Кидани.

С. Бунтман — Кидани.

А. Кузнецов — Кида... Киданский у них язык. Киданской языковой вот этой вот группы или семьи, я, честно говоря, не знаю. Вот. И они такие полукочевые, полуоседлые. То есть кто-то кочует, кто-то уже более или менее занимается земледелием. Тем более что по долинам рек там очень, в общем, для этого неплохие условия. Ну, и кроме этого, конечно, главный объект вожделения в Сибири — это меха, это пушнина. И тоже перечисление здесь будет... будем встречать. Значит, это все бассейн Шилки, Аргуни, Зеи и отчасти Сунгари и Уссури.

С. Бунтман — У меня почему-то Зея всегда с Буреей идет.

А. Кузнецов — Ну, не знаю, почему, но именно на Зее произойдет вот очень такая, можно сказать, роковая...

С. Бунтман — Запоминалка...

А. Кузнецов — ... для Хабарова встреча. Значит, освоение начинается... такое продвижение, разведка начинается в конце 30-х годов ХVII века. И туда направляются разные люди. И такая вот наиболее... 1-я более или менее успешная экспедиция, которой удастся проникнуть, добраться до границы вот этой области — это экспедиция письменного головы тамошнего Якутского приказа, якутского воеводства, извините, Еналея Бахтеярова. Это 1640 год. Вот по его, можно сказать, стоянкам пойдёт Хабаров там через несколько лет. Идут по реке Витим. Более ближнего пути пока не разведано. Значит, Бахтеярову пришлось очень тяжело, он шёл из Енисейска. Поэтому это несколько лет всё займёт. И когда он собственно уже начнет подниматься по Витиму... Очень трудный подъем: завалы, мели, там люди будут выбиваться из сил. Совершенно закончатся все припасы. Взять будет неоткуда. И он с полдороги вынужден будет возвращаться. К этому времени уже образуется Якутское воеводства, и возникает естественно план, гораздо более географически обоснованный, — стартовать из Якутска. Поднимаемся по Лене. Соответственно правым притоком Лены, крупным, одним из крупнейших Витим является. Уходим в Витим и вот пытаемся по нему подняться. Значит, вот 1-я попытка... Я прошу прощения. Бахтеяров как раз шел из Якутска, а перед ним казак Илья Перфильев начинал за пару лет до этого из Енисейска, вот он-то и вынужден был с полдороги вернуться. Бахтеяров с отрядов в 55 человек, имея с собой 4-х переводчиков и на 2 года запас хлеба, значит, вот они отправляются. У них была с собой пушка, и к ней на 40 зарядов свинца, пороха и ядер. Значит, отправляет их воевода Головин, который Петр Петрович Головин, который был отправлен... Он был 1-м якутским воеводой. Отправлен, видимо, за какие-то шалости, потому что в такую командировку, прямо скажем, это не почётное назначение. И вот соответственно Бахтеяров поднялся по Витиму выше Перфильева. Ему хватило хлебных запасов. Тяжело очень было идти, но он составил очень ценное, для Хабарова в том числе и для всех последующих, описание Витима с указаниями мелей, порогов, речек, возможных мест стоянки, возможных зимовок и так далее, и так далее. И его сообщения навели на мысль, что да, что это, в общем, ну, Эльдорадо — не Эльдорадо, но земля, которая очень стоит разработки. И туда направляется следующий отряд уже в два раза больше из 130 с лишним казаков, тоже с пушкой, под началом человека, имя которого уже нам известно из... хотя бы даже из школьных учебников истории. Гораздо более известный исследователь восточных, азиатских владений Российской империи — это Василий Данилович Поярков. Организует экспедицию Пояркова воевода со странно звучащей фамилией Францбеков, Дмитрий Андреевич Францбеков. Значит, представляешь себе какого-то бека...

С. Бунтман — Да...

А. Кузнецов — ... который из Орды отъехал к московским или каким-то иным русским князьям на службу, принял православие, а затем каким-то непонятным образом... Да?

С. Бунтман — С немецкими... Немецкие земли.

А. Кузнецов — Да, да. Свободный бек получается. Что-то в этом... На самом деле ларчик открывается очень просто: он из остзейских немцев. И...

С. Бунтман — Это не тех немцев, которые на Зее...

А. Кузнецов — Нет, нет, нет. Это... Это...

С. Бунтман — Восточнее Зеи...

А. Кузнецов — ... прибалт... Прибалтика. Да.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — И фамилия его настоящая Фаренсбах. А вот каким образом из него сделали Францбекова, и почему это оказалось привычнее русскому уху...

С. Бунтман — Запросто!

А. Кузнецов — ... затрудняюсь сказать.

С. Бунтман — Да запросто!

А. Кузнецов — Вот по следам Пояркова пойдёт Хабаров. И он окажется наиболее успешным в ХVII веке из исследователей этих краев. Значит, он практически без боя, собственно без боя, с демонстрацией своих воинственных намерений, значит, сумеет занять селение, довольно крупное селение, которое принадлежало местному даурскому князьку, его звали Албазы, соответственно оно впоследствии Албазинское, Албазинск, там разные названия будут. Вот оно станет таким своеобразным... своеобразный базой, из которой будет дальше идти освоение вот этих вот земель. Значит, в 50-м году Хабаров из Якутска выходит с отрядом. У него около 140 человек. Шел он сначала берегом Лены, по дороге грабил различных там вилюйских тунгусов, олекминских якутов. Кстати, когда ему попадались русские промышленники, он их ограбил тоже. В жалобах это потом будет отражено. Слово «промышленник» ни в коем случае не подразумевает...

С. Бунтман — Это промыслом который занимается.

А. Кузнецов — Те, кто занимаются промыслом...

С. Бунтман — Да. Да.

А. Кузнецов — Конечно. Это авантюристы, которые занимаются там разными промыслами, такие... то, что в Новгороде раньше называли ушкуйниками. Вот это вот такие люди. Значит, дальше он разделяет свой отряд в августе, оставляет вот Степана Полякова, которой потом сыграет достаточно такую нехорошую для Хабарова роль в его деле с 40 людьми, и оставляет им 3 большие лодки дощаника с пушками, а сам идёт до Албазино, значит, разгоняет дауров, увидевших достаточно многочисленный отряд, находит там большую добычу, находит там много хлеба в зерне. На полях стоит хлеб, уже частично сжатый, частично еще на корню. В общем, гипотеза о том, что земли там богатые не только металлами, не только мехом, но и, значит, пропитанием всяким, они получают свое подтверждение. Тем временем вот этот второй отряд под командованием Степана Полякова, он потихонечку продвигается. Наступает зима. Они идут уже частично на лыжах. И когда две половинки встречаются, то выясняется, что Поляков отделил от своего небольшого отряда маленькую группу, разведку, и послал ее навстречу к Хабарову. А каким-то образом они разминулись. И Хабаров говорит, ну, и черт с ним, идем...

С. Бунтман — Так.

А. Кузнецов — ... в противоположную сторону. А Поляков говорит: «Как черт с ними? Это наши товарищи. Нам надо их догнать. Нам надо их вернуть», — и так далее. Хабаровск настаивает: нет. И это приводит к тому, что между ними возникает спор, такая... по сути говоря, бунт. Потом, значит, Поляков обвинит Хабарова в том, что он положил лапу на то, что называлось государевой казной. Но это, конечно, никакая не казна, и это вообще не деньги. Это, ну, скажем так, имущество, потому что там будут перечисляться пушки, пищали, порох, свинец, котлы, косы, серпы...

С. Бунтман — Это то, что выдано было?

А. Кузнецов — Это то, что выдано. Совершенно верно. Дело в том, что экспедиции вот эти вот, они снабжались по-разному. Был вариант, что командование отряда на свой страх и риск на свой счёт закупает все, а потом в случае успеха соответственно получает какую-то компенсацию. А был вариант, что получают под расписку, что называется, имущество...

С. Бунтман — А как он может наложить руку на это? Он же, во-первых, все пользуются и котлами, и оружием, и пушками там и так далее.

А. Кузнецов — Вот это составит...

С. Бунтман — Что?

А. Кузнецов — ... собственно говоря, ядро поляковского доноса или рапорта...

С. Бунтман — Во всех... Во всех смыслах этого слова. Да.

А. Кузнецов — Или как угодно это назовите...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Потому, что он будет жаловаться, что Хабаров их обманул, что он им сказал, что на самом деле казна его, что он ее купил в Якутстке.

С. Бунтман — А!

А. Кузнецов — А на самом деле она не была им куплена вроде бы. Да? Так сказать. А он их обманул. Он сказал, что он теперь собственник этой казны, что он хотя и не заплатил за неё наличными деньгами, но как сам Хабаров сказал, он дал на нее запись. То есть он ее приобрел в долг под расписку, но на свое имя. Она теперь его. И он начинает, чем вызывает жуткое раздражение своих, скажем так, товарищей, своих подчинённых, он начинает на них наживаться, используя вот эту казну...

С. Бунтман — А! Пользуйся котлом. Только за деньги.

А. Кузнецов — Совершенно верно.

С. Бунтман — Это мой котел...

А. Кузнецов — Совершенно верно.

С. Бунтман — ... ты у меня его арендуешь. Да?

А. Кузнецов — Совершенно верно.

С. Бунтман — Ага!

А. Кузнецов — А самая главная статья дохода была, конечно, не сдача котла в аренду... Кстати говоря, вот умом я это понимаю, но наткнулся, мне очень понравилось, как указывается размер котла в то время, вот в перечнях указывается. Мы-то сейчас как? Ну, там 40-литровый. Да? Там 50-литровый. А тогда по весу. Котёл в 4 фунта. Имеется в виду...

С. Бунтман — То есть по весу...

А. Кузнецов — ... вот сколько... сколько металла в котле.

С. Бунтман — ... самого...

А. Кузнецов — Да, самого котла.

С. Бунтман — Чугуна или меди там...

А. Кузнецов — Да, да, да.

С. Бунтман — ... я не знаю. Да.

А. Кузнецов — Совершенно верно.

С. Бунтман — Ага.

А. Кузнецов — Вот.

С. Бунтман — И от этого, в общем-то, понятно...

А. Кузнецов — От этого...

С. Бунтман — ... понятен объем, потому что... Да.

А. Кузнецов — ... человеку понятен его объем. Совершенно верно.

С. Бунтман — Толщина стенок одна и та же примерно. Ну, да.

А. Кузнецов — Так вот приводится в доносе такая печальная деталь: за аренду пищали, продажу 2-х фунтов пороху, 2-х фунтов свинца и 4-х футового... фунтового котла он брал 60 рублей. Это абсолютно не представимая сумма.

С. Бунтман — Ну, это дикие деньги.

А. Кузнецов — Это там вообще в центральной России можно было хорошую деревню на эти деньги купить. А тут вот такое, прямо скажем, не богатое имущество.

С. Бунтман — А куда денешься-то?

А. Кузнецов — Именно. А самое главное, вот на чем всегда наживались среди родных осин самые большие деньги, тот хлеб, который отобрали у даурцев, он в основном пустил в переработку и занялся изготовлением вина. Ну, понятно, что вино не в нынешнем его понимании, а самогон и пиво. И это вино и пиво изголодавшимся людям, изголодавшимся в переносном смысле этого слова, тоже передавал... продавал втридорога. Таким образом, как пишут доносчики, хлеб был весь, почти весь превращен...

С. Бунтман — А... А получается так. Ну, были же наверняка какие-то люди, которые стояли за него или...

А. Кузнецов — Были, конечно. Были, конечно.

С. Бунтман — ... на одной хабаровской харизме...

А. Кузнецов — Были конечно.

С. Бунтман — ... не выедешь.

А. Кузнецов — Нет, безусловно были какие-то люди.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Собственно говоря, вот когда этот донос появится, довольно чётко станет понятно, кто, чей. Отряд четко разделится на тех, кто стоят за Поляковым, на обиженных Хабаровым, и на тех, кто, ну, видимо, он, наверное, подкармливал каких-то людей. Он же человек умный и опытный...

С. Бунтман — Ну, да.

А. Кузнецов — ... он же понимал, что ему...

С. Бунтман — Котел со скидкой, вино бесплатно.

А. Кузнецов — Котел со скидкой. Вино, по крайней мере, частично бесплатно и так далее, и так далее. В общем, у Хабарова к этому времени примерно 350 человек в его отряде. Когда возникнет вот эта самая склока, то раскол произойдет на, ну, почти пополам. У Полякова 136 человек будет, остальные останутся у Хабарова. Значит, чуть более 200. Да? Вот таким вот образом. А тем временем... Тем временем произошла смена руководства. Францбеков окончательно проворовался даже по сибирским меркам. И на смену ему прислали честного человека Ивана Акинфова. Иван Акинфов произвел ревизию, так сказать, принимаемого хозяйства, обнаружил многочисленные злоупотребления, встретился с полным непониманием предыдущего, скажем так, губернатора. Записан разговор, что вот якобы Акинфов говорит Францбекову: «А как же так? Ты вот изготавливал квас, а продавал его втридорога. Верни эти деньги в государственную казну». На что Францбеков ему отвечает: «Вот когда ты воеводой будешь, вот ты так и будешь не делать. А я вроде как так не делал и не считаю это правильным». В общем, иными словами покровитель Дежнева меняется.

С. Бунтман — Дежнева?

А. Кузнецов — Ой! То есть прошу прощения...

С. Бунтман — Хабарова.

А. Кузнецов — Хабарова, конечно. Безусловно, Хабарова. Покровитель у Хабарова меняется. Его нет просто-напросто больше. А тем временем в августе 53-го года в верховье Амура прибывает инспекция, ревизор с большими полномочиями. Московский дворянин, стольник Дмитрий Иванович Зиновьев, вот тот который упоминается... упоминался в самом начале передачи. Значит, у него имеется царский указ: всю даурскую землю досмотреть и Хабарова ведать. Вот непонятно. Дело в том, что текст этого указа до нас не дошёл. Когда Хабаров потребовал, поняв, что Зиновьев под него капает уже так вполне откровенно, Хабаров потребовал ему предъявить этот указ, Зиновьев, как сказано в отчете, Хабарова схватил за бороду и избил. Тем самым он показал ему, кто здесь кто. Дело в том, что...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — ... Зиновьев — стольник. Это достаточно высокая, так сказать, должность. А Хабаров — приказный человек. Приказный человек — это из незнатных, ненаследственных служилых людей такая средняя руки администрация.

С. Бунтман — Но вот здесь, я думаю, что мы прорвёмся и продолжим историю Ерофея Хабарова и суда над оным через несколько минут.

**********

С. Бунтман — Мы продолжаем. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман. Напоминаю еще раз, что мы сегодня в записи. Так что не можем видеть ни прелестный чат, ни чудесные смски с вашими замечаниями. Но продолжаем. Ерофей Хабаров. Да.

А. Кузнецов — Значит, вот прибывает...

С. Бунтман — Приехал ревизор.

А. Кузнецов — И непонятно было, что было поставлено Зиновьеву в качестве главной задачи. Но судя по всему, все-таки ревизия как бы хабаровских подвигов — это, конечно, 10-я. Не для этого его прислали из Москвы. Поступали сообщения, в том числе и хабаровские сообщения о богатстве даурской земли, и разумеется, что в Москве заинтересовались подробным собственно описанием, какие конкретно богатства постепенно сползают в руки русского царя. Значит, Зиновьев набирает очень большой, значит, отряд. Вот опять-таки в росписи есть... Причем он набирает себе людей уже сибирских. Если первые такие отряды, они шли, ну, с Волги, с Урала, то теперь уже администрация довольно сильно разрослась. И вот поэтому есть роспись: из Верхотурья с Зиновьевым вышло 10, из Туринска — 10, Сургута — 40, из Тюмени — 20, из Тобольска — аж 70 служилых людей. Это вот те центры, которые к этому времени уже опора русского владычества в Сибири. Все они получают хлебное жалованье. Все они получают денежное жалование. То есть это такой регулярный отряд. Плюс ещё по острогам 30 охочих казаков присоединяются. Таким образом у Зиновьева 330 человек. Это сопоставимо с тем, что есть у Хабарова. Но такого у Хабарова больше трети отряда, прямо скажем, люди не надежные. Встречаются они на реке Зее. Первые несколько дней все очень красиво, все очень парадно. Выстроены оба отряда. Проводится что-то вроде торжественного собрания. Зиновьев обращается к хабаровцам с речью, которую говорит, что «государь их пожаловал, велел им давать свое государево жалованье по окладам сполна, велел их, служилых людей, беречь и нужи их рассмотреть... и они б, служилые люди, его царским милостивым призреньем и жалованьем жили в тишине и покое безо всякие нужи... и промыслами своими всякими промышляли без опасения». Вот когда Пугачёв через 100 с лишним лет будет писать свой знаменитый указ, вот те же самые перечисления: жалованьем, хлебным провиантом, свинцом, порохом, рекой от устья до истока... от истока до устья и так далее. Вот она мечта свободного человека. Значит, но довольно быстро вот этой... Да. Являются даурские князьки со своими отрядами. Им тоже, значит, от имени русского царя говорится, что вот раз они перешли под высокую руку, то всякие милости и защита, а китайцам бы они, чтобы больше ясаков не платили, а оплатили только лёгкие ясаки московскому царю. В общем, полный, так сказать, мир, дружба и жвачка. Но довольно быстро Зиновьев начинает под Хабарова откровенно копать, и в этом ему очень помогает вот это вот поляковская и его товарищей челобитная. И сказано, в чем собственно обвиняют товарищи-казаки Хабарова. Что он посылал в Якутск ложные донесения, что он специально побуждал правительство как бы к дальнейшему освоению этих земель, которые вовсе не так богаты, потому что сам рассчитывал на этом освоении нажиться. То есть он как бы решал свои проблемы за государственный счет. Что он плохо относился к местным народом, что при его появлении даурцы разбегались, из-за этого плодородная земля не возделывалась, что тоже было убытком для казны, что ясак из-за этого невозможно было получить. То есть иными словами его обвинили в том, что он действовал исключительно в своих, а не в царских интересах, и действовал таким образом, чтобы как можно быстрее пенки снять, ограбить, а об интересах государства, казны вовсе даже и не пёкся.

С. Бунтман — А государство потом пусть разбирается...

А. Кузнецов — А государство потом пусть...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Вот государство в лице Зиновьева начинает разбираться. Он начал розыск прямо там на месте. Он опросил и служилых людей, и вот этих самых добровольцев. Многие подтвердили, что Хабаров не радел о пользах казны, что он закабалял служилых людей, что он наживался вот на них всяким неправомерным образом, что он вероломно относился к туземцам и так далее. Зиновьев Хабарова арестовывает и везёт сначала в Енисейск, а затем соответственно и в Москву. При этом он арестовывает хабаровские животы, то есть имущество в большом количестве...

С. Бунтман — Слушай, а живот на алтарь отечества — это взятка, что ли? Получить... Получить...

А. Кузнецов — Ну, в общем, значит, там суммы, которые будут фигурировать, я не уверен, что успею многое зачитать, но там тысячи будут фигурировать. Вот Хабаров, когда будет свое имущество уже в Москве обратно требовать, там тысячи рублей. Это стоимость вообще-то городка средней руки. Значит, он его арестовывает. Он оставляет вместо Хабарова там заместителя некоего Онуфрия кузнеца. В Енисейске Хабаров пытается жаловаться местному воеводе Афанасию Пашкову, перечисляет заслуги свои перед царем, причем челобитная написана на имя царя естественно, как положено: «Я, холоп твой, тебе, Государю, служил и кровь за тебя... проливал и иноземцев под твою царскую высокую руку подводил, и ясачный сбор сбирал, и тебе... казну собрали и прибыль учинили большую и четыре земли привели: Даурскую, Дюгерскую, Натцкую, Шляцкую под твою государеву высокую руку». Уж не знаю, видимо, сам воевода енисейский Пашков понял, что чья возьмет, в этом споре не разобраться. Он велел только у Зиновьева часть имущества, на которое Хабаров предъявил свои права, дескать, Зиновьев у него отнял насилием, в том числе бил его. Зиновьев потом будет утверждать, что это Хабаров сам ему давал взятки, чтоб тот его в Москву не волок. В общем, надо понимать, что суд то время проводился в разных вариантах. Было что-то напоминавшее отдалённо современный уголовный процесс, когда однозначно обвиняет государство. Но вот этот процесс по сути превратился в два встречных иска. Зиновьев ищет на Хабарова, Хабаровск встречно ищет на якобы ограбивших... ну, видимо, на самом деле, а не якобы ограбившего его Зиновьева. И вот в этом всём великолепии по их прибытию в Москву положено разбираться Сибирскому приказу. А почему Сибирскому приказу? А дело в том, что в то время и вплоть до екатерининского времени суд у нас не был вообще отделен от администрации. Какой орган был исполнительной властью по какому-то кругу вопросов, он по этому же кругу вопросов был и судебным органам тоже. Поэтому когда воевода приезжал в какую-то землю, он был властью исполнительной, и он же был там властью судебной. Поскольку заспорили люди по сибирским делам, Сибирскому приказу это и разбирать. Долго ли, коротко ли? Что более или менее получилось? При допросе Зиновьев утверждал, что Хабаров ему сам давал. Значит... Более того Зиновьев говорил: «Он мне делал подарки. Я ему делал подарки». Да? Ничего, так сказать, никакого насилия. Хабаров утверждал, что да, он действительно Зиновьеву дарил, но это Зиновьев его заставил, и он вынужден был подарки покупать у Зиновьева, а потом ему дарить. Так или иначе, в 55-м году было постановлено Хабарову вещи отдать, но только те, которые несомненно ему принадлежали. Раскрыли вот эти опечатанные ещё в Енисейске короба. И началась процедура опознания вещей, сопровождаемая крестным целованием. Оно и являлось главным доказательством. Ежели кто целует крест, что это его вещь, а другой не целует крест, что она его вещь, то в этом случае вещь отходит этому человеку.

С. Бунтман — А если оба?

А. Кузнецов — А вот если оба, начинается очень интересная история. И такое было на самом деле. Примерно на тысячу рублей они оба целовали крест, что это их. И здесь Хабарову пришлось отступиться. Вот почему. Дело в том, что если оба целовали крест, понятно, что как минимум один из них в этой ситуации врёт, то дело положено было разбирать при помощи пытки. Но Зиновьев как родовитый служилый человек имел право вместо себя выставить на пытку холопа.

С. Бунтман — О!

А. Кузнецов — А Хабаров такого права не имел. И Хабаров понял, что надо от вещей отступаться, иначе в лучшем случае...

С. Бунтман — Это какая-то неравная игра в вопросы...

А. Кузнецов — Совершенно неравная. Никто... Никто и не пытался это делать. Вот списки, которые, значит, в Сибирском приказе обнаружены: шуба соболья, кафтан соболий, ферези собольи — это такое длинное-длинное пальто с прорезями для рук...

С. Бунтман — Да, да, да.

А. Кузнецов — ... без рукавов. Шуба соболья лапчатая. То есть шкурки вместе с лапками. Да? Под атласом темновишневым, три шубы нагольныя собольи, шуба рысья, платно даурское соболье, изямы — это, видимо, азямы, такие кафтаны сравнительно короткие. Изямы собольи, кафтан рысий, шуба соболья нагольная Даурская, одеяло лисье чернобурое. С одеялом лисьим, значит, будет целая отдельная склока, потому что, значит, Хабаров целовал крест, что одеяло лисье его, и Зиновьев почему-то не стал, согласился, да, его, но он успел из этого одеяла дорогой сшить шубу. То есть возвращал он не одеяло, а шубу. Из-за этого было препирательство, так сказать, повысило это стоимость лисьего одеяла или понизило.

С. Бунтман — Ну, вообще-то повысило. Да.

А. Кузнецов — Это по нашим нынешним представлениям...

С. Бунтман — ... Да. А там я не знаю.

А. Кузнецов — А Хабаров мог вполне сказать: «Я-то планировал совсем не шубу. А теперь что же? Распарывать?» В общем, я не знаю. В общем, всё это тянулось очень долго. Хабаров в результате был признан — как бы сказать? — более виновным, чем Зиновьев. Поэтому он будет платить судебную пошлину — 47 рублей 6 алтын.

С. Бунтман — Господи! По сравнению с...

А. Кузнецов — По сравнению с этим. Да.

С. Бунтман — ... с животом.

А. Кузнецов — Ну, вот мне непонятно, почему современный биограф Хабарова принимает его следующую челобитную, которую я сейчас зачитаю обязательно, за чистую монету и пишет, что Зиновьев и судейские совершенно Хабарова ограбили. Он, значит, там без единой копейки в кармане остался. А на самом деле то, что я сейчас прочитаю, это абсолютно обычный стиль челобитной того времени. Нужно было давить на жалость. Вот то, что радикально потом изменится, и дворяне будут думать, как бы в прошении не уронить своей чести, как бы не... не добавить слишком там жалобного слова и так далее, этого абсолютно нет в ХVII веке. «А ныне я... на Москве от Димитрия Зиновьева изувечен и меж дворов скитаюся и за бедностью голодом помираю, — чего он за бедностью голодом помирает, он у Зиновьева отсудил около 600 рублей. — Милосердный царь... пожалуй меня, холопа своего, вели... за мои службишки поверстать, в какой чин я... пригожуся...» Хорошая челобитная умирающего от голода человека. Он просит его повысить в должности — поверстать в чин. Пока у него чина нет. Приказным человеком он быть перестал, его исключили на время следствия из этого списка. «И за подъем по прежней государеве грамоте и за службы вели... из своей государеве казне денег дать, что ты... укажешь, и чтоб мне, бедному и изувеченному за бедностью ныне на Москве голодом не помереть и в конец не погибнуть». На самом деле он просит его отметить за службу. Его... Он был за службу отмечен. Он был назначен боярским сыном Сибирского приказа. Боярский сын — это уже родовая аристократия. То есть теперь Хабаров может передать это звание своему сыну, или если сына нет, или если он не годен к службе, может передать его другому ближайшему родственнику, брату, племяннику и так далее. То есть он попадает в разряд наследственных дворян. Последнее, что мы от... Последний документ, который, значит, от Хабарова остался, — это дело 176 года. Значит, это конец, ноябрь 1667 года. «По челобитью Илимского боярского сына, — вот он уже, — Ерофея Хабарова об отправке его вновь на службу в даурскую землю „для городовых и острожных подставок, и для поселенья, и хлебные пахоты“, для чего он предлагает поднять „на своих проторах“ и „на своих судах“ 100 человек». Ну, то есть не пропал он с голоду. У него есть суда свои собственные, на которые вполне помещается 100 человек, и припас для них. Челобитная прислана в Сибирский приказ при отписке через тобольских воевод. То есть он вернулся на службу. Он опять там занимается своими, что называется, делами, явно совершенно, свой интерес не упускает. Вот как оценить его вклад? Конечно, сейчас во всех учебниках Хабаров — крупнейший первопроходец, землепроходец. Все это абсолютно...

С. Бунтман — Ну, на самом деле да.

А. Кузнецов — ... несомненно...

С. Бунтман — Да, да.

А. Кузнецов — ... заслуженно. Но вот историк 1-й половины ХIХ века Петр Словцов, вот что в 1838 году... вот как он оценивает Хабарова: «Этот необыкновенный посадский, необдуманными обещаниями увлекший легкомысленного воеводу, по сие время не усчитан в уронах, в бедствиях, какие он нанес краю, всей Сибири и даже государству. Только что начал восточный край гнездиться в заселении и домоводстве, пришелец уводит с Лены на Амур в два приема до 250 человек, отняв столько рук, подрывает промышленность вместе с деревенским обзаводством. Отряды казаков, на вспоможение туда посланных, уменьшают силу сибирских острогов, в непрерывной борьбе и не всегда успешно ограждающих свои окрестности; а во что оценить побеги жителей и казаков, разграбивших свои и чужие селения, казенный провиант, порох, свинец?» Иными словами Словцов его оценивает...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — ... как такого жестокого конкистадора, как такого своего рода амурского Писарро или Кортеса, или там кого угодно, который да, конечно, какой-то доход государству принес, но землю, процветавшую, поверг в такое неблагополучие, что убытки на самом...

С. Бунтман — Ну, то есть он взял и обезлюдел уже обжитые...

А. Кузнецов — Он оголил обжитые...

С. Бунтман — ... мечта, оголил...

А. Кузнецов — Совершенно верно.

С. Бунтман — ... которые... И взял территории, которые, честно говоря, могли подождать вообще.

А. Кузнецов — Ну, как подождать? Дело в том, что...

С. Бунтман — Или там...

А. Кузнецов — ... они... они... Нет. Они уже платили ясак китайцам. Собственно Хабаров разворачивает ясак в противоположную сторону. Ну, понимаете, это, конечно, вполне актуальный аргумент, что если бы не были мы, были бы солдаты НАТО. Это понятно. Да.

С. Бунтман — Ну, да. Это, в общем, такая типичная история...

А. Кузнецов — Понятно, что хлебная даурская земля, богатая много чем, кому-то ясак бы платила. Это ясно. Значит, Словцов ведь обвиняет Хабарова не в том, что тот эту землю поработил, а в том, что сделал это...

С. Бунтман — Что он туда...

А. Кузнецов — ... нерасчетливо.

С. Бунтман — Нерасчетливо. Да.

А. Кузнецов — Сделал это без... без прикидки на будущее, оголив уже освоенные районы, обезлюдев их и поставив их...

С. Бунтман — То есть достаточно авантюрная была...

А. Кузнецов — Да. Да, да, да.

С. Бунтман — Необходимая, но авантюрная экспедиция.

А. Кузнецов — Да, да.

С. Бунтман — За счёт уже присоединенной Сибири и освоенной.

А. Кузнецов — Это, к сожалению, еще одна история на тему «Победителей не судят» и «Война все спишет». Конечно, Хабаров. Конечно, город Хабаровск, к которому, кстати, он не имеет никакого отношения. И даже я прочитал, что в Хабаровске есть местная версия, что не от его имени, а вот казачьего слово «хабар», то есть «добыча, удача» и так далее.

С. Бунтман — Ну, это да, которая существует...

А. Кузнецов — Но нет...

С. Бунтман — ... прекраснейшим образом и в украинском языке.

А. Кузнецов — Конечно.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Но дело в том, что на самом деле совершенно точно известно, кому принадлежит идея назвать сначала посёлок, ну, а потом он разросся в город. Это был Николай Муравьёв-Амурский. Это уже соответственно 50-е годы ХIХ века. Ерофей Павлович не дошёл до тех мест, где сейчас стоит город Хабаровск. Ну, а верховье Амура — да, — это его, конечно...

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — ... первое открытие с точки зрения Москвы.

С. Бунтман — Да, это замечательная история. И, конечно, какое кино вообще про все освоения Сибири можно... Какой сериал можно снять!

А. Кузнецов — Безусловно! Была же попытка в свое время у Краснопольского и Ускова снять Ермака. Нельзя сказать, что она совсем не получилась. Но как-то вот остановились. Вот эти вот этнические или этнографические сериалы — это ведь такой...

С. Бунтман — Нет, ну, вообще продвижение на восток...

А. Кузнецов — Конечно.

С. Бунтман — ... вот это какая-то... потрясающе можно было...

А. Кузнецов — Ну, вот видите, у нас...

С. Бунтман — Только нужны талантливые и независимые люди, которые напишут эту историю...

А. Кузнецов — Ну, да.

С. Бунтман — ... сделают её историчной и интересной...

А. Кузнецов — А не умнут под формат либо 8, либо 16, либо там 24 серии, как сейчас всё это делается...

С. Бунтман — Ну, это... Даже... Даже не в этом дело. А дело в том, что не будут этому предавать какое-то трепетное государственное значение...

А. Кузнецов — Ну, в общем, скажем так eastern, к сожалению, как жанр очень уступает вестерну. А на самом деле имеет все основания...

С. Бунтман — Ох, там...

А. Кузнецов — ... быть ничуть...

С. Бунтман — ... Господи. Да.

А. Кузнецов — ... ничуть не... не...

С. Бунтман — Да. Получил... могло получиться получше, чем сериал «Frontier», например, совершенно.

А. Кузнецов — Это точно.

С. Бунтман — Про канадские и компанию Гудзонова залива. Друзья мои, ну, вот эта история Ерофея Хабарова. Мы с вами прощаемся до следующего воскресенья. Голосовать...

А. Кузнецов — Не надо! Проголосовала наша группа...

С. Бунтман — Да, да. Уже группа проголосовала. И следующая программа тоже будет в записи.