Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Добрый всем день! 16... 14 часов 7 минут. Наташ, что ты смеешься? Наташа Кузьмина. Мы сейчас тебе будем рассказывать про Фанни Каплан, которая покушалась на жизнь Ильича. Алексей Кузнецов...

Алексей Кузнецов — Добрый день!

С. Бунтман — Добрый день! 8 ноября. Самое время вспомнить вот о последовавшем Красном терроре, там же прям чуть ли не на следующий день убийство Урицкого было? Как-то так.

А. Кузнецов — Нет. Утром этого дня сначала Урицкий...

С. Бунтман — Сначала Урицкий...

А. Кузнецов — ... а вечером покушение на Ленина. Да.

С. Бунтман — Я помню, что там близко все это было.

А. Кузнецов — Конечно.

С. Бунтман — Да. И сразу Красный террор, который превзошел все эти... по кличеству во всяком случае. Итак, Фанни Каплан. У нас как-то безапелляционно она называлась покушавшейся на Ленина всегда.

А. Кузнецов — Да. И называлась и показывалась, потому что мы сегодня не раз, наверное, вспомним замечательный по-своему фильм Ромма «Ленин в 18-м году». Ну. он замечательный там с художественной точки зрения там отдельных актерских работ.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Но, конечно, как исторический...

С. Бунтман — Документ, да?

А. Кузнецов — Да. Вот. И, тем не менее, в этом фильме есть несколько очень интересных таких вот нюансов, которые необходимо вспомнить. Ну, вот один из наших таких постоянных слушателей Алексей из Ганновера спрашивает: «А была ли Фанни?»

С. Бунтман — Была.

А. Кузнецов — Да, несомненно, была. Фанни Каплан была. А вот стреляла ли она в Ленина — это очень большой вопрос. Хотя несомненно то, что она находилась в непосредственной близости от места убийства. Значит, есть 3 основные группы версий. Ну, точнее есть две версии и третья действительно группа, потому что они там внутри дробятся, распадаются на несколько... достаточно большое количество рукавов. Значит, во-первых, есть версия та, которая в течение всего советского времени была версия официальная, она излагалась во всех, так сказать, полагающихся местах по этому поводу. И она заключалась в том, что руководство партии эсеров, ну, в данном случае речь идет о правых эсерах, потому что они уже раскололись на правых и левых, что руководство партии правых эсеров встало на путь предательства революции, борьбы с советской властью, что эсеры вернулись к своей старой тактике индивидуального террора. И вот обычно назывались 3 имени, 3 жертвы этого террора. Это 20 июня 18-го года был убит видный большевик Володарский. Как мы увидим, это убийство непосредственно связано с нашей ситуацией. А затем через месяц с небольшим вот это двойное покушение. Утро м в Петрограде террорист, поэт, близкий в свое время друг Есенина, знакомец Цветаевой, рецензент одного из 1-х сборников Ахматовой, вообще такой очень интересный человек Леонид Каннегисер стреляет в председателя Петроградского ЧК Урицкого. Версий этого теракта тоже существует несколько. Не очень... ну, наиболее такая, видимо, близкая к реальности: Каннегисер мстил за своего товарища, офицера, который незадолго до описываемых событий в составе других арестованных, там их общим числом полторы дюжины, они были расстреляны. При этом злая ирония истории заключается в том, что Урицкий был чуть ли не единственным человеком из руководителей Петроградской ЧК, который возражал против этого по сути бессудно расстрела.

С. Бунтман — Но он председатель Петроградской ЧК.

А. Кузнецов — Да, он председатель Петроградской ЧК. При том, что Урицкий в отличие от большинства последующих чекистов, какой бы там в свое время не лепил образ человека с холодной головой и чистыми руками, и горячим сердцем. Урицкий был человеком как раз достаточно мягким, совершенно не сторонником террора, совершенно не сторонником таких вот бессудных массовых репрессий, которые были еще до провозглашения Красного террора. Но вот, тем не менее, он пал жертвой этого акта. А интересно, что днем, в тот же день 30 августа днем в секретариат Ленина приходит записка о том, что эхо выстрелов в Петрограде вечером повторится в Москве. А день был необычный. То есть, ну, день был обычный достаточно. Была пятница. А в это время существовала практика, что по пятницам, каждую пятницу лишь солнце закатиться, что тоже существенно, о чем сейчас будет разговор про солнце, крупные, видные деятели большевистской партии, члены Совнаркома, как правило, обычно их было порядка 7 человек, отправлялись на различные предприятия Москвы для участия в митингах. И вот соответственно, когда стало известно об убийстве Урицкого, то вообще возник вопрос, не отменить ли вот эти поездки. Но против этого категорически возражал формальный глава советского государства, председатель ВЦИК Яков Михайлович Свердлов. Он как раз... еще сегодня к нему вернемся. И даже когда обеспокоенная Крупская... Вот не уверен Крупская или Мария Ильинична Ульянова. Кто-то из близких Ленина сказал, что Володя, вот может быть, не надо тебе ехать в этой ситуации. Ленин со смехом сказал: «Ну, тогда товарищ Свердлов будет меня за это сильно ругать». А Свердлов жестко выступил за то, что нет, что же мы теперь всего будем и так далее. Ну, вот самое поразительное, что Ленин отправляется на 2 митинга. Он в этот день посетил 2 митинга. На заводе Михельсона — это уже 2-й. 1-й был на Хлебной бирже. И Ленин отправляется вообще без охраны. Его сопровождает один человек. Это его личный шофер Степан Казимирович Гиль. Я думаю, что многие из наших слушателей постарше в свое время читали мемуары, которые называются «6 лет рядом с Лениным». Об этих мемуарах мы тоже сегодня скажем, что там естественно описаны события вот этого вечера. Степан Казимирович профессиональный шофер. Он служил еще в императорском гараже, потом служил соответственно шофером Ленина. Потом он возглавит вот этот ГОН — гараж особого назначения. То есть будет главой кремлевских шоферов. Он не охранник. То есть он достаточно еще молодой и умеющий стрелять, и вооруженный, кстати, человек. Вот в этих его мемуарах там есть эпизод о том, как Ленин у него как-то увидел револьвер и сказал со смехом, что вот, товарищ Гиль, выбросьте Вы эту штуку, она Вам не нужна. Но, тем не менее, втайне от Ленина, — говорит Гиль, — я продолжал с собой этот наган носить. А дальше... Значит, дальше начинается путаница со временем, о которой я сейчас скажу, но вот в официальной версии все выглядит так. Значит, Ленин примерно час выступал на митинге, на заводе Михельсона. Затем он с сопровождающей его группой рабочих завода, которые продолжали задавать ему вопросы, выходит во двор, подходит к автомобилю. Гиль уже завел мотор, уже приоткрыл дверцу, чтобы Ленин мог сесть. И в это время Ленин разговаривал с одной из работниц завода, с Поповой. Она кастеляншей работала на этом заводе, ну, при общежитии. И она как раз жаловалась ему на то, что в Москве... о том, что введен... Ну, это меры, чрезвычайные продовольственные меры. Был введен кордон, и хлеб отбирали. Ну, муку отбирали на вокзалах. У людей, которые везли ее из деревни, там выменяв на какие-то вещи, реквизировали муку. Соответственно Попова ему жаловалась. Ленин говорил да, да, мы разберемся. Это, так сказать, наши недоработки. И в это время звучат выстрелы. Звучит 3 выстрела. Ленин падает рядом с автомобилем. Значит, толпа начинает разбегаться. А затем через несколько минут на трамвайной остановке на углу, неподалеку на Серпуховке была задержана подозрительная женщина. В постофициальной советской версии якобы на нее указали мальчишки, которые... Вот вездесущие мальчишки. Вот они с места покушения за ней бежали. Вот они кричали: «Вот она! Вот она убийца!» Значит, некий рабочий Иванов ее задержал. При обыске у нее обнаружился браунинг. Ее привели в находящийся поблизости военкомат. Там допрашивали. Она призналась в убийстве Ленина. И через несколько дней, если быть более точным 3 сентября комендант Кремля балтийский матрос Павел Мальков лично из собственного маузера расстрелял ее в одном из глухих достаточно закутков Кремля, там, где располагался бронеавтомобильный отряд. После чего ее тело было сожжено в бочке с бензином. Вот собственно на этом, так сказать, да. А дальше уже в 22-м году на процессе правых эсеров, о которых тоже пойдет сегодня речь, им инкриминировалась вот эта подготовка этого злодеяния. Соответственно кое-кто из подсудимых признался. Ну, и вот собственно дальше роспуск партии правых эсеров, ее запрет будет объясняться в том числе не только этим, но и в том числе вот их, так сказать, вот этой террористической деятельностью. Это официальная версия. Она абсолютно никуда не годиться. Я постараюсь это сегодня доказать.

2-я версия — она такая маргинальная достаточно, что Каплан входила не в группу, которой руководила партия и которая выполняла задания ЦК партии, а в такую самостоятельно сложившуюся группу отчаявшихся людей, которые вот, испытывая личную ненависть к руководителям советского государства по идеологическим соображениям... Там личных ни у кого вроде бы не было. Вот они, значит, этот теракт, как говорили в свое время, в эсеровские времена, они поставили этот теракт, так сказать, не представляя никакой политической силы. Эта версия, в общем, всерьез... Она некоторое время гуляла по литературе. Она и сейчас по обочинам, что называется, гуляет. Но всерьез она, в общем, не рассматривается.

И, наконец, 3-й целый, но самый настоящий клубок версий, которые начинаются с очень сильных сомнений в том, что все было так, как описывает официальная версия. Вот давайте эти сомнения и начнем разбирать. Вопрос 1-й: стреляла ли Каплан? Значит, тут забегая вперед, скажу, ну, как написано. Следователь руководствуется законом и внутренним убеждением. Да? Руководствуясь законом, я не имею права категорически сказать нет, не стреляла. Но внутреннее убеждение у меня в этом конкретном случае сложилось абсолютно...

С. Бунтман — Ну, почему? Из-за зрения как обычно, думают?

А. Кузнецов — Сейчас скажу. В том числе из-за зрения. Но давайте сначала со временем разберемся. Дело в том, что казалось бы совершенно такой несложный вопрос, когда, в какое именно время прозвучали вот эти вот выстрелы. Дело в том, что разброс чудовищный. Разброс — 5 часов. От 6 вечера до 11 вечера. Причем этот разброс нарастает по мере удаления событий от собственно 30 августа. Дело в том, что в 92-м году было рассекречено дело, следственное дело по вот этому факту покушения на Ленина. И тогда появились и стали доступны, сейчас можно пользоваться этими документами. Не смогли засекретить обратно протоколы вот тех допросов, которые велись в первые часы буквально после покушения. В частности естественно был допрошен и Степан Казимирович Гиль, которые показал, четко показал, что на завод Михельсона мы с товарищем Лениным приехали около 10 часов вечера. Около часа, на этом сходятся все, продолжался митинг. Значит, получается, что около 11...

С. Бунтман — Да, вокруг и после 11.

А. Кузнецов — Около 11. Но тогда два возникают очень таких нехороших вопроса. Во-первых, в 11:30... То есть Каплан в это время, если хронология правильная. Каплан в это время должны были вводить в помещение вот этого военкомата. Да? Пока ее задержали. Пока с ней поговорили. С ней поговорили прямо на улице, там ее еще отбивать у толпы пришлось. Ну, не отбивать, но, по крайней мере, взять ее в кольцо, чтобы ее не растерзали, потому что она на улице прямо сказала, что да, это я, потом. Вот. Пока ее довели до этого военкомата, значит, где-то в районе 11:30 ее вводили вот в это помещение. А в это время Свердлов уже выступил с заявлением, что правые эсеры организовали покушение на Ленина. Вот это, конечно, момент очень такой...

С. Бунтман — Телефон.

А. Кузнецов — Да, но дело в том, что... Совершенно верно, телефон. Дело в том, что Каплан не состояла в партии правых эсеров никогда. По убеждениям своим она, наверное, была действительно к ним ближе, чем...

С. Бунтман — Хотя ее человек, который ее обратил, в общем-то, из анархизма в эсерство, социал-революционерство, — это была наоборот Мария Спиридонова.

А. Кузнецов — Левый эсер. Это партия левых эсеров. Я, кстати говоря...

С. Бунтман — Вот только что было 6 июля, кстати говоря.

А. Кузнецов — Было 6 июля. Я хочу, не знаю, похвастаться, слово, конечно, сюда е имеет никакого отношения. Но вот все знают про эту теорию шести рукопожатий, что можно до любого человека дотянуться. Вот от меня до Фанни Каплан четыре.

С. Бунтман — Так?

А. Кузнецов — Да. Я хорошо, прекрасно помню свою собственную прабабушку, которая умерла, когда я был уже подростком. Она естественно помнила своего свекра, отца своего мужа. Он был учителем Марии Спиридоновой в тамбовской женской гимназии.

С. Бунтман — Ну, все. 4.

А. Кузнецов — А Мария Спиридонова... Да. А Мария Спиридонова — близкая подруга Каплан по каторге, человек, который действительно привил ей... Каплан, видимо, была человеком очень... Как сказать? Легко обращаемым в какую-то веру. Да? Вот она не имела своих таких вот устойчивых убеждений. То есть общие революционные, наверное, имела, но вот какой именно вариант: анархистский, большевистский, эсеровский, правый, левый, это во многом зависело от того... Вот от тех людей, которые в данный момент, так сказать, с ней общались и на нее могли влиять. С Марией Спиридоновой они были дружны на каторге, когда Каплан уже после того, как она с каторги выйдет, уже после февральской революции вот самая дорогая ей вещь, которая у нее была, — это была шаль, которую ей подарила Мария Спиридонова на каторге вот со своего плеча. И когда ей пришлось ее продать, она очень переживала по этому поводу. Ну, она голодала. Вот она очень переживала по этому поводу. Так что на самом деле, узнав, что была задержана Фанни Каплан, сказать «А! Ну, все. Правые эсеры. Все понятно» было невозможно.

С. Бунтман — Нельзя было.

А. Кузнецов — Решительно. Более того дело в том, что в руководстве эсеровской партии Фанни Каплан не знал практически никто.

С. Бунтман — Ну, да. Ее знали только бывшие политкаторжане.

А. Кузнецов — Ее знали бывшие политкаторжане...

С. Бунтман — Те, кого Временное правительство отправляло в Евпаторий.

А. Кузнецов — Ее могли... Да, да. Ее могли помнить в Одессе, так сказать, люди вот того круга, в который она входила. Хотя в основном это не были какие-то революционеры. Мальчишки были. Мальчишки и девчонки еще. Вот. Она не была известной никому за пределами вот этой вот каторги. У нее не было семьи в этот момент, потому что вот в 906-м году ее семья эмигрировала в США как очень многие. Но это же после вот этих еврейских погромов на юге: в Кишиневе, в Одессе, в Киеве. Многие евреи тогда уезжали из этой страны на поиск какого-то счастья. Сразу, кстати, надо, наверное, сказать, несколько слов о ее семье. Есть такой очень известный записанный эпизод, когда раненого Ленина приходит навещать Горький, Ленин уже вполне бодрый. И с усмешкой ему говорит, вот дескать как интеллигенция мне отомстила. Да, вот идет война. Я понимаю, каждый за себя, но вот, так сказать, вот именно... Дело в том, что Фанни Каплан происходила не из интеллигентской семьи, хотя и формально да. Ее отец был меламедом. То есть он был учителем в хедере, в еврейском начальном училище. Но судя по всему, обстановка в семье была не интеллигентная, не интеллигентская, потому что семья была очень большая. У Фанни было что-то в общей сложности, по-моему, 8 братье и сестер. Они все были рабочими. И она сама была белошвейкой. То есть это не люди интеллектуального труда. Я имею в виду до ареста.

С. Бунтман — Но надо же было что-то Ленину сказать.

А. Кузнецов — Ну, Ленину да, это безусловно.

С. Бунтман — Потому, что не могут мстить пролетарии, хотя пролетариев и крестьян били как, я не знаю, кого.

А. Кузнецов — Да. Вот. И значит это 1-е... Я возвращаюсь к вопросу о времени. Вот время нужно было срочно сдвинуть на пораньше, потому что иначе заявление Свердлова выглядело, ну, мягко говоря, заранее подготовленным, скажем так. А 2-я причина, по которой надо было сдвинуть это время, — это, конечно, светлое и темное время, и зрение Каплан. История ее зрения такова: она была арестована и попала, так сказать, на каторгу осень 1906 года в Киеве. На Миллионной улице в 1-й купеческой гостинице произошел взрыв. Из номера выбежал мужчина и сумел скрыться, а полиция задержала женщину, которая была контужена и легко ранена этим взрывом. Значит, взорвалось, судя по всему, самодельное какое-то взрывное устройство, видимо, безоболочковое, иначе, так сказать, обоих бы разорвало. Но, тем не менее, значит, вот эта самая Фанни Каплан... Давайте с ее именем разберемся. Дело в том, что тоже есть некоторая путаница.

С. Бунтман — Ой, да.

А. Кузнецов — Вообще по, что называется, по паспорту, хотя паспорта у нее тогда не было, она Фейга Ройдман. Имя Фейга на идиш, насколько я понимаю, оно означает «птица». Имя ей не нравилось. И она сама предпочитала от него сокращение Фаня, то ли ласточка... А! Нет, извините. Фиалка. Вот. Что касается фамилии, то я не уследил, в какой момент она сменилась и почему.

С. Бунтман — Там да, как-то вот...

А. Кузнецов — Но она сменилась.

С. Бунтман — ... Каплан появляется. Да.

А. Кузнецов — Еще у нее была так же, как положено было даже начинающему революционеру, у нее был псевдоним Дора. И вот Мария Спиридонова ее на всю жизнь запомнила как Дору и потом Ленину будет писать уже после расстрела Каплан: ну, вот зачем же Вы Дору, такого чистого революционера и так далее, и так далее. Вот. Это что касается ее имени. Да, ее приговорили к смертной казни. Но поскольку она была несовершеннолетняя, совершеннолетие по законам Российской империи наступало в 21 год, если только раньше человек не вступал в брак, ее освободили от смертной казни и приговорили ее к каторге. Она отбывала ее в знаменитом Акатуйе.

С. Бунтман — Акатуй. Да.

А. Кузнецов — Акатуйские рудники.

С. Бунтман — Это серьезное место. Так что, знаете, хотя, конечно, с легкой руки Александра Исаевича покойного, в общем-то, когда он говорит, что с каторги гораздо легче было бежать. Да, по сравнению с ГУЛАГом, конечно, условия царской каторги были гораздо легче. Но Акатуй — это особое место.

А. Кузнецов — Это особое место. Да. Акатуйская конфета так называемая. Да? Это вот пайка хлеба акатуйская.

С. Бунтман — Да. Еще это свинцовые рудники. Это очень тяжелое место. И не забудьте...

А. Кузнецов — Как я понимаю, в Российской империи было только одно место каторги хуже — это север Сахалина.

С. Бунтман — Да, да. Совершенно верно. Это полу-Сахалин. Акатуй вот... вспомните такое имя как Михаил Лунин, декабрист, который как раз и туда была отправлен вторично и погиб там.

А. Кузнецов — Погиб при очень тоже сомнительных обстоятельствах. Может быть, мы когда-нибудь сделаем передачу об обстоятельствах смерти Лунина. Тоже чрезвычайно загадочных.

С. Бунтман — Да, да. И фигура потрясающая.

А. Кузнецов — И фигура потрясающая, конечно.

С. Бунтман — Ну, вот Акатуй сразу здесь начинает...

А. Кузнецов — Вот. И по дороге на каторгу у нее внезапно пропадает зрение. Она некоторое время оставалась совсем слепой. Видимо, какие-то мозговые нарушения, потому что параллельно об этом тоже Спиридонова будет вспоминать, ее мучили совершенно чудовищные головные боли. Потом зрение чуть-чуть восстановилось.

С. Бунтман — И начала различать предметы.

А. Кузнецов — Она начала различать свет, темноту и расплывчатые очертания отдельных предметов.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Потом, когда ее с каторги февральская революция как и тысячи других революционеров освободит, ей сделают в Харькове, по-моему, в конце 17-го года ей сделают операцию, которая тоже немножечко ей зрение...

С. Бунтман — Но не так.

А. Кузнецов — Она была плохо, слабовидящим человеком. И совершенно очевидно, что вот здесь вопрос светлого или темного времени суток тоже становится ключевым. В светлое время суток на расстоянии 3-х метров Каплан стрелять могла с точки зрения зрения, извините за тавтологию, потому что, ну, тут снайпером быть не надо. Да? А вот в темное время она, видимо, совершенно не ориентировалась. Человек, который ее задержал... Это был никакой не рабочий Иванов. После перерыва я приведу его свидетельства, просто цитату. Вот он будет вспоминать, что стоял на остановке трамвая абсолютно потерянный и очень испуганный человек. Стоял там, видимо, давно. Об этом, так сказать, тоже после перерыва мы обязательно поговорим. Не было ее на месте убийства, скорее всего. То есть она была рядом. Там собственно полторы сотни метров. Но непосредственно около Ленина ее, скорее всего, не было. Она в темноте вообще ничего, видимо, не видела. Она, видимо...

С. Бунтман — Конечно, это все...

А. Кузнецов — И вот с этой точки зрения, конечно, понятно, почему начнется вот это вот постепенное сдвигание времени. И договорятся до абсолютно абсурда. Значит, в конце концов, в отредактированных уже своих мемуарах гиль, значит, вспомнит, что в 19:30 произошло покушение все-таки. В конце августа это еще светлое время, конечно же. Да?

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — А вот в воспоминаниях Бонч-Бруевича это время вообще сдвинется на 18 часов, что полный абсурд. Получается, что Ленин приехал на завод Михельсона в 17. Значит, от биржи до завода Михельсона ехать около часа по тогдашним дорогам. Значит, получается, что 1-й митинг на бирже вообще где-то в 3 часа начинался в рабочее время, что абсолютный абсурд.

С. Бунтман — Очень странно. Многое странно. И будет еще страннее.

А. Кузнецов — Обязательно.

С. Бунтман — И через 5 минут.

****

С. Бунтман — Мы продолжаем нашу программу, и сегодня мы говорим о покушении на Ленина, и была ли Фанни Каплан действительно той, кто покушался на Ленина. Алексей Кузнецов, Сергей Бунтман. Сразу должен сказать Ане. Нет, Аня, тогда не было трудно разобраться, кто правые эсеры, кто левые.

А. Кузнецов — Вот как раз тогда-то в этом прекрасно разбирались.

С. Бунтман — Да, да. Официально существовала партия левых эсеров, которые входили в коалицию с большевиками, ну, во всяком случае...

А. Кузнецов — Ну, до марта 18-го года.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Даже до июля. Да.

С. Бунтман — Да, да.

А. Кузнецов — До 6 июля.

С. Бунтман — Вот.

А. Кузнецов — Ну, вот.

С. Бунтман — Так что здесь едем дальше.

А. Кузнецов — Теперь вопрос: видел ли кто-то стрелявшего в Ленина? Значит, если мы почитаем мемуары Гиля, то... Да, мемуары эти были изданы через 10 лет после описываемых событий. Они так уже вполне приглажены. Гиль пишет о том, что он к стрелявшему сидел спиной в автомобиле, но после 1-го выстрела он развернулся, увидел женщину с безумными глазами, так сказать, которая целилась из браунинга и так далее. А вот показания Гиля данные через несколько часов после покушения, которые сейчас рассекречены, звучат так, цитирую: «Когда Ленин был уже на расстоянии 3-х шагов от автомобиля, я увидел, что сбоку с левой стороны от него на расстоянии не более 3-х шагов протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены 3 выстрела, после которых я бросился в ту сторону, откуда стреляли». Гиль убийцу не видел. Он видел женскую руку с браунингом.

С. Бунтман — И он бросился в ту сторону?

А. Кузнецов — Да, он бросился в ту сторону.

С. Бунтман — ... убежала.

А. Кузнецов — Да, на счет скоростей Каплан мы сейчас, конечно...

С. Бунтман — Из-за... причем из-за людей высунувшуюся руку.

А. Кузнецов — Из-за людей высунувшуюся... это то, что видел Гиль. И это, видимо, правда, потому что, так сказать, на 1-м допросе...

С. Бунтман — А люди-то что?

А. Кузнецов — А люди вот... Сейчас скажу. Значит, человек, который на самом деле задержал Каплан. Никаких ребятишек не было. Рабочий Иванов может и был, но он подтянулся, что называется, позже. Задержал ее человек военный, военный комиссар по фамилии Батулин, который оказался на этом митинге...

С. Бунтман — Вот Ольга, что мой близкий родственник Батулин участвовал в задержании Каплан.

А. Кузнецов — Ну, вот видите. Сейчас я вам... Сейчас вы услышите голос, ну, правда, в моем, к сожалению, исполнении Вашего близкого родственника. Вот что он показал на следствии, значит, в то же самое время, когда Гиля допрашивали: «Подойдя к автомобилю, на котором должен был уехать товарищ Ленин, я услышал 3 резких сухих звука, которые принял не за выстрелы, а за обыкновенные моторные звуки». Ну, надо напомнить, что тогдашние моторы действительно, так сказать, чихали, кашляли. Поэтому действительно вот эти выхлопы... Бензин был не качественным, моторы были изношенными зачастую. Поэтому вот такие вот звуки, напоминающие сухие щелчки выстрела вполне действительно можно было принять за это дело. «Вслед за этим, отвечаю на Ваш вопрос, я увидел толпу народа, до этого спокойно стоявшую у автомобиля, разбегавшуюся в разные стороны. И увидел позади автомобиля товарища Ленина, неподвижно лежавшего лицом к земле. Человека, стрелявшего в товарища Ленина, я не видел». После этого Батулин отправляется искать человека, стрелявшего в товарища Ленина. И примерно в 150 метрах от места событий на трамвайной остановке он обнаруживает женщину, которая показалась ему странной. Она стоит вся съежившаяся. Она явно совершенно чем-то крайне взволнована, в руках у нее что-то уж очень важное. Это подтверждается многими независимыми свидетелями. В руках у нее зонтик и ридикюль. Сейчас мы к этому вернемся, к зонтику и ридикюлю. Он задает ей какой-то совершенно нейтральный вопрос. Что Вы здесь делаете? Или что-то в этом роде. В вопросе нет слова «убийство», нет слова «товарищ Ленин», нет слова «стрельба». Она на это отвечает абсолютно бессвязно. Она отвечает: «Я не имею к этому никакого отношения». Вот здесь понятное дело, она кажется ему очень подозрительной. Он ее задерживает и отводит вот в этот самый...

С. Бунтман — Но мы не слышим вопрос, кстати говоря, его. Мы слышим более-менее точный ответ «Я не имею к этому никакого отношения».

А. Кузнецов — Ну, вопрос — это я вот его не записал. И поэтому сейчас по памяти воспроизвожу. Он есть в этом самом протоколе, значит. И вот что интересно? Значит, да, на Каплан длинная юбка. Она плохо видит. И получается, что она обогнала этого молодого, думаю, что достаточно спортивного человека, если он военный комиссар. Да? Я напомню, что военный комиссар — это не совсем комиссар, в смысле политработник. Это военный комиссар вот в нынешнем смысле слова.

С. Бунтман — Военный комиссар...

А. Кузнецов — Военный комиссар. То есть к этому времени Красная армия...

С. Бунтман — ... во французском времен революции. Да.

А. Кузнецов — Нет, именно что к этому времени Красная армия уже перешла на мобилизационную систему. То есть это человек, занимающийся в тылу мобилизацией людей в Красную армию. То есть это, скорее всего, человек, ну, какое-то отношение к военному делу, так сказать, все-таки имевший, хотя, ну, неважно. В любом случае получается, что Каплан практически ничего ночью не видевшая в длинной юбке... Еще такой сюжет: когда ее привели в комиссариат еще до обыска, она попросила у солдата, который был поставлен около нее на часах, попросила какую-нибудь бумагу, чтобы положить в башмаки. Дело в том, что ее башмаки были подбиты гвоздями, и гвозди вылезли. Тот ей дал какие-то бланки. Она сложила их в несколько раз, положила себе в качестве стелек в башмаки. Потом при обыске эти бланки военкоматские нашли. И они чуть ли тоже не легли в основу того, что у нее там чуть ли не какие-то поддельные документы, так сказать, заранее заготовлены. И потом уже в конце 20-х появится, что вот когда Каплан арестовали на трамвайной остановке, она была сильно запыхавшаяся. Ну, это подчистка, это подтасовка. Ну, не могла эта женщина обогнать всю эту толпу, которая там... Ну, что это такое?

С. Бунтман — Есть только одна деталь, которая в пользу Каплан действует, — то, что она Ленина не убила.

А. Кузнецов — За все на еврея найдется судья, за резвость, за ум, за сутулость, за то, что еврейка стреляла в вождя, за то, что она промахнулась.

С. Бунтман — Нет, просто в пользу Каплан, я имею того, что в пользу того, что это Каплан может быть, потому что с такого расстояния...

А. Кузнецов — А! Значит, смотрите, здесь тоже интересно. Значит, через день начинают искать оружие убийства. Дело в том, что оружие убийства не обнаружено. У Каплан его не было. Есть воспоминания чекистки, женщины, которая ее обыскивала. Обыск был очень тщательный. Ее раздели там, так сказать, полностью до нога. Во всех местах искали. Ничего не обнаружили. В ридикюле были какие-то обычные житейские...

С. Бунтман — А браунинг, который при 1-м же обыске?

А. Кузнецов — Не было браунинга. Этот браунинг принесет через сутки рабочий завода. Он его найдет.

С. Бунтман — Еще один Иванов?

А. Кузнецов — Я не помню сейчас его фамилию. Гиль потом спрашивал, где браунинг, и кто-то сказал: «Я его ногой отбросил под автомобиль». Через день рабочий найдет его, принесет в тот самый военкомат, где Каплан допрашивали. А еще через день этот браунинг будет приобщен к делу. Он и сейчас остается приобщенным к делу. Но был назначен следователь. Следователь по особо важным делам с хорошо многим знакомой фамилией Кингисепп. Это тот самый человек, в честь которого назван город в Ленинградской области будет. Он потом погибнет в Прибалтике, будучи на подпольной работе. Так вот...

С. Бунтман — Виктор...

А. Кузнецов — Виктор Кингисепп, человек все-таки с университетским образованием. Правда, мне не удалось найти информацию о том, было ли оно юридическим... Ну, кстати говоря, не исключено. Факультетов-то в университетах тогда было не так много. Юридический обязательно был. Он начинает следствие. И он проводит очень странный следственный эксперимент в нарушение вообще всех правил. Дело в том, что в следственном эксперименте, в этом смысл, должен участвовать подозреваемый при наличии такого. Каплан еще жива. Следственный эксперимент проводится 1-го, ее расстреляют 3-го. Каплан не участвует. Ее роль исполняет сам Кингисепп. Следователь не должен во время следственного эксперимента исполнять ничью роль. Он должен следить за тем, как все происходит, и фиксировать. Так вот при этом следственном эксперименте через два дня обнаружат 4 гильзы. Все говорят про 3 выстрела. В браунинге, который будет найден, 4 патрона в магазине. Браунинг 7-зарядный. Откуда 4 гильзы? Ну, правда, насколько я понимаю, в 7-зарядный браунинг можно впихнуть 8 патронов. Делается это так: полностью заряженный магазин вставляется, передергивается затвор, верхний патрон, так сказать, заходит в ствол. После этого вынимается магазин и сверху вставляется 7-й патрон.

С. Бунтман — Ну, да. 7 и 1 в стволе.

А. Кузнецов — 7 и 1 в стволе. Да. После чего пистолет ставится, так сказать, на предохранитель. И вот в пистолете 8 смертей, что называется. Так что теоретически это могло быть сделано. Но дело в том, что никто не проводил экспертизу, из этого ли конкретного браунинга стреляли. Вот тот, который сейчас приобщен к делу, этот браунинг, не очень понятно чей. Вполне вероятно, что это тот браунинг, из которого стреляли. Но насколько к нему имеет отношение Каплан? Отпечатки пальцев не снимались, хотя, разумеется, уже процедура была прекрасно давно известна.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — В том числе и в Российской империи. И кроме того, конечно, чрезвычайно подозрительно выглядит вся эта ситуация с крайне поспешным ее уничтожением. Правда, непосредственно перед казнью за двое суток еще один интересный поворот сюжета. Ее покушение, якобы ее, пытаются связать с так называемым заговором Брюса Локкарта.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов: 31
―го еще до официального объявления Красного террора арестованы дипломаты, в том числе и Брюс Локкарт. Эта история хорошо известна тем, кто интересуется историей. Но Локкарта, вот об этом как раз писали очень мало, Локкарта сразу пытаются привязать к покушению на Ленина. И сам Локкарт, его же выпустили, в конце концов, он написал воспоминания.

С. Бунтман — Он написал лучшую в мире книгу про виски.

А. Кузнецов — А вот этого я не знал.

С. Бунтман — Она даже издана на русском языке. Я к ней предисловие писал.

А. Кузнецов — Вот видите, какой разносторонний человек.

С. Бунтман — Да, это был выразительный человек.

А. Кузнецов — Так вот Локкарт вспоминает, как рано утром 1 сентября к нему в камеру, где он находился, ввели Каплан, видимо, ожидая, что она ему, там не знаю, на шею бросится или что-то еще. Она подошла к окну, долго в это окно смотрела, ничего не говорила. В конце концов, ее увели. У Локкарта возникло ощущение, что эта женщина глубоко погружена в себя и вообще не очень отдает себе отчет в том, что происходит. У него создалось впечатление, что она уже на себе поставила крест. Вот примерно что он пишет в своих воспоминаниях об этом эпизоде. Да...

С. Бунтман — Сейчас... Секунда. Две минуты у нас перерыва.

****

С. Бунтман — Костя замечательно нам пишет: «Пистолет с лишним патроном, — то есть тот с досланным патроном, одним лишним еще, — на предохранитель не встает, что делает такое использование пистолета крайне опасным».

А. Кузнецов — Разные есть варианты предохранителей. Дело в том, что...

С. Бунтман — А я не знаю, какой у нее браунинг.

А. Кузнецов — Браунинг 900-го года. Да. Я не могу сказать, какой именно тип предохранителя, но в некоторых пистолетах это не проблема, потому что там просто убирается боёк, когда встает на предохранитель, то есть спуск, курок щелкает — да, а боёк убран в этот самый курок, не происходит удара по капсуле. Но Бог с ним. Значит, кстати говоря, про следствие, чтобы закончить. Интересно, что все документы, вот эти протоколы и так далее следователь Кингисепп получил через 2 недели после расстрела Каплан.

С. Бунтман — Следователь...

А. Кузнецов — Следователь получил эти протоколы после того, как...

С. Бунтман — А эксперимент он проводил. Вот тут спрашивают, он не переодевался для...

А. Кузнецов — Нет, он не переодевался. Нет, нет. Он не переодевался. Пользуясь случаем, 100 раз скажу, Керенский тоже. Керенский переживал, как известно, до конца жизни из-за этой версии с женским платьем. Кстати говоря, у Кингисеппа...

С. Бунтман — ... у Юлии Кантор была передача...

А. Кузнецов — Да, да. У Кингисеппа был замечательный помощник, был ему назначен в помощь при проведении следствия. Зовут его Яков Яровский. Это тот самый человек, который возглавлял расстрел царской семьи в Екатеринбурге.

С. Бунтман — Уже, уже...

А. Кузнецов — Да, они вместе с Голощекиным к этому времени уже... Ну, собственно Екатеринбург-то был занят белыми к этому времени. Это же осень 18-го года. Они в июли, по-моему, приехали оба.

И кто собственно стрелял в Ленина? Значит, на процессе 22-го года будет 2 категории обвиняемых. Одних обвиняемых будут привозить под конвоем в черных воронках, а несколько обвиняемых будут приходить сами по повестке. Сохранились кадры. Эти кадры есть в документальном фильме, который называется «Кто стрелял в Ленина?» Вышел он в свое время еще на «России-2», еще на той, не нынешней «России-2» в начале 2000-х. И там показана хроника, где входят в здание Григорий Семенов и Лидия Коноплева. По официальной версии именно эти люди возглавляли группу, в которую входила Каплан. Но при покушении их не было, они были в других местах, так сказать, поскольку предполагалось, что Ленин может... не было известно точно, где он выступает. Поэтому Коноплева ждала его в одном месте, сам Семенов — в другом месте. Эти люди на процессе открыто обличали своих якобы товарищей по партии, собственно обвинение в значительной степени строилось на их показаниях. Тоже есть в фильме эти кадры. Главным обвинителем на процессе был Анатолий Васильевич Луначарский. Он попросил суд приговорить всех обвиняемых к смертной казни. А после него на трибуну поднялся Николай Иванович Бухарин и сказал, что я вот прошу сделать исключение для тех товарищей, которые, так сказать, все рассказали, поскольку, — близко к тексту цитирую, — предав предателей, они совершили полезную для революции дело. Я считаю, что их надо освободить. Эти 2 человека были освобождены. Расстреляны они будут в 37-м году наряду со многими другими. А до этого они работали соответственно в органах. Лидия Коноплева готовила специалистов подрывного дела. А Семенов работал в нескольких закордонных резидентурах. И вот судя по всему, если Гиль не ошибся, и он видел женскую руку с браунингом, то рука Лидии Коноплевой годится на эту роль гораздо лучше. Это была в отличие от Каплан, которая к террору вообще не имела никакого отношения. Единственный раз она к нему прикоснулась...

С. Бунтман — Бомба...

А. Кузнецов — И вот это ей стоило, так сказать, всего остального. Да? Поэтому там обсуждался вопрос Ленина отравить, к Ленину подослать, так сказать, какого-то врача, который...

С. Бунтман — Пули и правда были отравленные, кстати?

А. Кузнецов — Пули? Нет, конечно. Хотя Семенов на процессе будет говорить, что он лично надрезал головки пуль и туда, значит, яд кураре вмазывал. Если бы там был яд кураре даже, так сказать, с ослабевшим действием... Ленин ведь раненый сам сел в машину, сам вышел из машины, поднялся по довольно узкой лестнице на 3-й этаже к себе в квартиру в Кремле. Ранение не было тяжелым. Две пули вошли в руку. Не была задета ни верхушка легкого, как в фильме показано, ни что-то еще. Ленин собственно оправился буквально за несколько недель, причем врачи его удерживали. Да? Лично Свердлов его отправил в горки. Ленин рвался в бой. В идеологический разумеется. 3-я пуля попала в пиджак Ленина, но не задела его самого. Этой пулей, судя по всему, и была ранена Мария Попова, та работница, которая с ним разговаривала в этот самый момент. Похоже, что... Да. Что вот эти самые Семенов и Коноплева, они любовники, достаточно давние знакомые. Потом, правда, их пути разойдутся. Это профессиональные... Вот это профессиональные террористы. Семенов — это человек, который непосредственно организовал убийство Володарского. То есть это действительно такой вот матерый организатор. Коноплева — человек очень выдержанный, человек, великолепно владеющий собой, человек, умеющий стрелять. Они будут арестованы осенью 18-го года и предложат себя в качестве сотрудников для ЧК. Они будут внедрены в партию правых эсеров, видимо, раньше, чем осень. Понимаете, среди чекистов не было ни одного профессионального полицейского естественно. Среди чекистов почти не было юристов с образованием. У кого им было набираться опыта? Конечно же, их учителями были те, кто их ловил в свое время. Они вспоминали то, как работали с ними. И вот то, о чем мы с вами подробно говорили, когда разговаривали о покушении на Столыпина, что охранка совершенно заигралась в провокацию.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — В эту же провокацию начинает заигрываться и ЧК буквально с первых...

С. Бунтман — ... была организация этих контрреволюционных, которые, ну, те же самые известные там...

А. Кузнецов — И «Трест», и «Синидкат-2», все это разумеется. Да. Они тоже играют в провокацию очень мощно. И вот тут исполнители, скорее всего. Коноплева стреляла. Семенов на самом деле это все организовывал. Хотя еще раз говорю, это не доказано железобетонно. А кто стоял за всем, за этим? А вот здесь за этим встает фигура Якова Михайловича Свердлова. Очень многие нити ведут к нему.

С. Бунтман — Чего он хотел?

А. Кузнецов — Вы понимаете, во-первых, это был совсем не тот человек, которого мы привыкли видеть на экранах наших, так сказать, телевизоров в революционных фильмах.

С. Бунтман — ... Игоря Кваши.

А. Кузнецов — Игоря Квашу, например.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Это был с одной стороны профессиональный революционер, с другой стороны человек, в высшей степени склонный к авантюризму. Кстати говоря, сейчас уже хорошо известно, что когда Берия будет арестован и начнет во все стороны давать признательные показания, то всплывет рапорт Ягоды еще, всплывет через 20 с лишним лет соответственно, что после смерти Свердлова в потаенном месте в Кремле был найден его личный сейф. И там обнаружатся заполненные на его имя бланки еще императорских паспортов заграничных. И там колоссальная совершенно сумма в твердой валюте и в драгоценностях. Яков Михайлович — это не романтик революции, авантюрист несомненно. Он очень странно себя ведет в эти дни. Об этом будет вспоминать Бонч-Бруевич, например, Владимир Дмитриевич, хотя его мемуарам не очень можно верить. Свердлов неоднократно произносил фразу: «Вот Ильич ранен, а мы, тем не менее, без него обходимся. Ничего. Вот работаем». И так далее. Свердлов поспешил выступить с этим заявлением про правых эсеров. Даже смерть Свердлова странна. Понимаете, через полгода Свердлов умрет. Официальные версии будут разниться. То ему в качестве причины испанку, которой он заразился во время поездки...

С. Бунтман — Может, раскопали...

А. Кузнецов — То туберкулез, которым он якобы на царской каторге заразился. В полголоса говорили, что его побили рабочие во время одной из его поездок, что называется, в народ. Кстати говоря, сохранились хроникальные кадры похорон Свердлова. Видно, что у него голова забинтована. При туберкулезе и при испанке это мало помогает, насколько я понимаю. Темная история. Но последние минуты своей жизни Свердлов в сознании провел с Лениным. Ленин был единственным у его постели. Они о чем-то говорили. Свердлов что-то пытался ему объяснить. Когда Свердлов умер на руках, можно сказать, у Ленина, и когда Свердлов скончался, Ленин вышел в соседнюю комнату, позвонил Троцкому, произнес одно слово «умер». Все. Вот тоже такая, знаете, смерть.

С. Бунтман — Да.

А. Кузнецов — Там, конечно, вот то, что мы с детства восприняли вот это монолитное, большевистское руководство, ну, не считая Каменева с Зиновьевым и их октябрьские призывы... Конечно.

С. Бунтман — Это очень смешно.

А. Кузнецов — Это пауки в банке. И пауки... наверное, любое правительство — пауки в банке, но это пауки с каким опытом. Это авантюристы.

С. Бунтман — И поэтому...

А. Кузнецов — Это каторжане.

С. Бунтман — ... говорит, что почитать. Почитать можно много всего. Но я очень рекомендую почитать вот описание первых дней, первых месяцев, первых лет, самых первых лет правительства с точки зрения революционеров. Не сторонников большевиков. Революционеров, которые все это наблюдали. Это очень интересно. Тот же самый Виктор Серж, анархист и родственник Кибальчича, один из которых...

А. Кузнецов — Книжку Рабиновича можно вспомнить «Большевики приходят к власти» довольно интересную.

С. Бунтман — Да. Вот посмотрите, вот именно непосредственное восприятие того, что происходит с точки зрения именно революционеров, с точки зрения социалистов, анархистов. Это очень интересно с точки зрения левых. Ну, что здесь можно сказать? Ну, вряд ли. И быстро сожгли Каплан. И как-то Свердлов умер так вот. Мне кажется, что все это, если расследование и было, то оно было совсем не так и не там, где мы это...

А. Кузнецов — А самое главное — объективно покушение на Ленина позволило начать Красный террор.

С. Бунтман — Да, совершенно верно.

А. Кузнецов — Вот скорее всего для этого оно и было нужно.

С. Бунтман — Да. Ну, что же? Остановимся здесь. И будем продолжать наши исторические расследования по субботам, как и заведено.

А. Кузнецов — Всего доброго!

С. Бунтман — До свидания!