Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Когда во время первомайских демонстраций откуда-то с кремлевских высот вырывалось звучное — «Привет славным работникам торговли!» ..., если кто помнит, было и такое... — она знала — это обращено к ней! Её государство, её партия раз в году, публично, на всю страну напоминали ей, что они о ней помнят, и они её ценят. Это поздравление вместе с грамотами и медалью за ударный труд было необходимым приложением к зарплате, квартире, путевкам. Без него, без грамот, без медали, она бы не ощущала себя в своей стране, как у себя дома, где не всё устроено и не всегда прибрано.., зато можешь пойти к сыну на классное собрание в старой кофте, но с медалью.

Великое потрясение девяностых гильотинировало голову на её медали; старые кофты ещё больше состарились, а магазин Океан, где она заведовала консервами, стал оправдывать своё название — волновался, штормил, гонял цунами, чем-то отравился, наконец, и вовсе был объявлен Материком. У него появился Хозяин. Потом хозяин поменялся. Поменялся ещё раз. Материк стал Островом, потом раскололся, одна часть затонула, другая торчала среди мутных вод, меняя хозяев, но она работала, продавая все те же бессмертные консервы. Перестройки, передвижки, перетряски смягчались ощущением временности перемен. С этим ощущением героиня труда сменила шесть хозяев, так и не осознав, что это такое.

Осознание пришлось, как обухом по голове: очередной хозяин, по тогдашней моде устроил корпоративную «вечеринку» для сотрудников с дресс-кодом, который героиня труда в своей кофте с медалью не прошла. Вернулась домой, приготовила ужин, уложила внука спать, посмотрела телевизор с мужем, а на вопрос отвечала, что было очень шумно, потому и ушла.

За ту бессонную ночь через голову героини стремительно прошагала в обратную сторону вся «постсоветская» пятилетка, а сквозь сердце просеялось прожитое время, изранив сердце. Утром она встала со странно деформированной фигурой: плечи и грудь опустились, спина округлилась, а шея оказалась параллельной поверхности земли.

Она пошла на работу и написала заявление об уходе — такое смешное, что директор магазина даже снял копию и припрятал её, чтобы при случае позабавить приятелей. Ну, в самом деле, смех — тетка пять лет прожила при частной собственности, и только на шестой до неё доехало, что у магазина хозяин есть! А чего ей не хватало?! Зарплаты? Ну, попросила бы — накинули б!

С того дня ещё две пятилетки с хвостиком промчались непонятно куда. Недавно бывший «Океан», сохранивший свое название только в памяти местных жителей, снова решили вернуть на место. Выгнали и вычистили всё, что там гнездилось, начали расширять подвальный этаж, долбили, сверлили, выносили мусор. На местной помойке выросла гора старых папок с завязками; один господин со свинским воспитанием долго стоял у подножья этой горы и вытряхивал из папок содержимое, чтобы забрать пустые корочки. Весь микрорайон потом запорошило какими-то квитанциями, отчетами, просто пустыми листками. Ветер гонял их с такой яростью, так точно ляпал на лобовые стекла машин, а то и прямо на лоб кому-нибудь, как будто выполнял чей-то приказ — вбросить эти клочки истории в уносящийся поток нашего бытия.

Ветер выполнил приказ Истории — всучил историку её Документ.

«Прошу уволить меня по собственному желанию, в связи с тем, что я не могу работать на хозяина. Потому что я свободный человек. Число. Подпись».

Так написала героиня труда в своем заявлении об уходе 16 марта 1997. Под этой датой и подписью стоит резолюция — шариковой ручкой: " Да пожалуйста — нет проблем! Мир дворцам, войну хижинам! А свободу на паперть!"

Это та самая копия, снятая директором с заявления героини, на которой он немножко порезвился.