Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

К 1798 году гигантская армия «Белого Лотоса» собралась в одном лагере, растянувшемся на 12 километров. У повстанцев не было единого командования: армии вели вожди секты, которых рядовые её члены называли не согласно их воинским званиям, например, «командир тысячи», а по-прежнему — «старший проповедник» или «руководитель учения».

Этот армейский лагерь представлял собою отдельное государство со своими праздниками, обрядами и церемониями, собственными наградами и наказаниями. Беднота северных провинций тянулась в этот своеобразный мир, где давали пищу и кров, где жили единой семьей и пели общим хором «гимны справедливости», положенные на народные мелодии. А Толстобрюхий Будда взирал на всё происходящее со своей доброй улыбкой, как бы говоря шутливо: Скоро, совсем скоро, после Великой смуты не Поднебесная пойдет с рай, а рай спустится на Поднебесную«.

В это время прихвостни императорского фаворита Хэшэня, всегда глядевшие на войну, как на наживу, продолжали грабить население, отчитываться в не одержанных победах и получать казенные деньги за якобы убитых в бою мятежников-еретиков, выдавая за них тысячи и тысячи перерезанных мирных жителей.

Наместник провинции Сычуань Лэ Бао, умный и опытный военачальник понимал, что перелом в этой войне не наступит, пока не будут решены три задачи: первая — назначить сильного главнокомандующего; вторая — убрать зажравшегося и обнаглевшего фаворита; третья — одним ударом — нет, не обезглавить командование повстанцев-еретиков, а нанести этот удар точно в сердце, выдрать его, и тогда, может быть, этот кровавый плебейский Будда перестанет, наконец, ухмыляться, и будет призван к ответу за всё, что творится именем его. А сердцем Санъянской армии и всей этой великой смуты была Ци Ван.

В женщинах, всецело поглощенных так называемым «мужским» делом, тем более таким, как революция или война, всегда есть особая притягательность для мужчин. Эта женщина может быть некрасива и немолода, но она всегда желанна несравнимо более любой из самых прелестных и юных, созданных для дел женских. Фанатичная и недоступная Ци Ван, была желанна миллионам воинов-мужчин, которые бросались за ней в смертельную бойню — без страха и упрека — принимая смерть, как мгновение взаимности. Миллионы мертвых глаз, удержав её летящий образ, под миллионами углов отражали его в бесконечный многогранник небес; а магический кристалл в руках мадам Баррас был всего лишь тем считывающим устройством, которым пользуются маги всех народов уже не одну тысячу лет. Но нужен особый взгляд, чтобы прозреть то, что тебе явлено...

24 апреля 1798 года, во время коротких передышек на марше своей армии в сторону Чэнду, столицы провинции Сычуань, Ци Ван трижды видела один и тот же сон: она стоит по щиколотку в красной воде Янцзы и знает — завтра вода будет ей по колено. И верно — назавтра — она стоит уже по колено и знает, что стоит ей снова уснуть, как вода закроет ей бедра и станет ещё гуще, ещё темнее...

Это был тяжелый переход: армия Дэ Лэнтая медленно, но неумолимо смыкала смертельные тиски окружения, то и дело вынуждая повстанцев бросаться в прорывы, стоившие тысячи жизней. Ци Ван решила пойти на широкий прорыв, чтобы этим рывком выдернуть свои главные силы из клещей Дэ Лэнтая. Операция удалась. Но, прикрывая отход последней колонны, Ци Ван вместе с двумя своими племянницами и племянником, оказалась отрезанной особым карательным отрядом Дэ Лэнтая, который приложил массу сил и потратил уйму изобретательности, чтобы «птичка» наконец попалась в силки.

28 апреля 1798 года, приближаются сумерки... Поднявшись на остроконечную скалу, точно кинжалом рассекавшую алое предзакатное небо, Ци Ван глянула вниз и улыбнулась радостно и легко, как человек, которому остался один шаг до искупления. Через минуту её разбитая плоть будет лежать там, на камнях, а значит снова и навсегда займет своё место в строю таких же растерзанных, разорванных и окровавленных, убитых «конных ведьм», как зовут их враги Справедливости. Справедливость, где ты?! Ни одного сошествия твоего за две тысячи лет!

Только на миг лицо Ци Ван исказилось болью, когда она взглянула на юные лица своих племянниц, и ещё на миг она снова стала женщиной: поддавшись слабости, шагнула со скалы первой.

История крестьянской войны под предводительством секты «Белый Лотос» — удивительная страница истории Китая. «Пушками секты не истребить» — это сказал Наполеон. В 1814 году, когда французский император, подписав отречение, пытался покончить с собой, приняв просроченный яд, новые адепты дочерней секты «Белого Лотоса» «Небесный Разум» штурмовали императорский дворец в Пекине и взяли его.