Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Летом 1945-ого части дивизии СС, перейдя бельгийскую границу, прорывались в район Рондорфа.

У эсэсовцев было 20 «пантер» и отчаянный командир — оберфюрер Гротман, бывший адъютант Гиммлера. Гротман расстался с рейсхсфюрером в районе Штаде: Гиммлер приказал ему вывести уже сформированную колонну и дожидаться приказа. «Я отправляюсь на переговоры и мне нужны „аргументы“, кратко пояснил он, прощаясь с Гротманом.

С тех пор прошло две недели: Гиммлер был уже у англичан, но вместо понимания, нашел там смерть. Но Гротман этого не знал; он выполнял приказ.

Двигались в основном ночью, дважды принимали бой с американцами, которые легкомысленно раскатывали по этой земле, как у себя дома. И всё бы ничего, если бы не один попутчик, которого Гиммлер также приказал доставить в Рондорф. Его звали Август Хирт; он возглавлял Анатомический институт в Страсбурге и считался одним из лучших специалистов по наследственности. Доктор Хирт был гауптштурмфюрером СС, и никаких возражений против его присутствия в колонне Гротман не имел, если бы не то, что этот чудак потащил за собой. Это были 20 деревянных ящиков, набитых опилками, над которыми Хирт трясся, называя „сокровищем“. С того дня, как в каждой „пантере“ разместили по такому ящику, началось мучение: от внутренностей „пантер“ пошел кошмарный запах, который парни глушили алкоголем. На мосту через Эмс штурмбаннфюрер Диц попытался было избавиться от одного „сокровища“ вышвырнуть в реку, но Хирт устроил скандал. Гротману пришлось вмешаться, а то парни скинули бы с моста и самого Хирта.

Объясните же им, объясните.., они не понимают ценности... кричал Хирт, пятясь от разъяренного Дица и хватая Гротмана за руку.

Вы провоняли всю колонну вашими „ценностями“, — огрызнулся Гротман, рейхсфюрер не давал мне поручения таскать за собой всякую тухлятину!»

Тухлятину?! — взвился Хирт, Так рейхсфюрер вам не объяснил?! Вы ничего не знаете?! — Хирт полез в головную «пантеру» Гротмана; вскоре оттуда раздался его возбужденный голос — Сюда, сюда! Взгляните же на это, взгляните сами!"

Гротман нехотя полез, стараясь не дышать. Хирт уже вскрыл ящик и светил в него фонариком.

Смотрите, да смотрите же! Вот какая! А эта?! А вот такая...?! — он поочередно поднимал и бережно укладывал обратно три темных черепа, как будто в париках — на самом деле это были натуральные женские волосы, которые ещё не отпали, А это.., это разве не чудо? Это не сокровище?!

Вытянув руки, Хирт совал в лицо Гротману облепленный опилками стеклянный шар, в котором колыхалось нечто с одним глазом посреди сморщенного лба. Гротман отпрянул. Руки с колбой опустились, и появилась другая колба — в ней маленькое, с кулачок, скорбное лицо покачивалось в спирту из стороны в сторону и словно дуло себе под нос.

Видите, насколько выражена аномалия — почти полное срастание! Здесь у меня вся серия В, а за ней идут патологии конечностей, за ней ...

Гротман, не дослушав, вылез из «пантеры». Его едва не вырвало. За ним вылез Хирт: его лицо сохраняло выражение счастья.

В моей коллекции все антропологические типы нашей планеты, понимаете вы — все! Некоторые образцы свежие, оттого этот запах. Здесь у меня все врожденные патологии голов и конечностей! Понимаете?! На меня работали начальники всех концлагерей Европы! Я сделал то, чего никто уже не сможет повторить! Мне немного не хватило времени и кое-что пришлось уничтожить, но серии В, Д и С я сохранил! Понимаете?! Я сохранил!

Да, да.., — пробормотал Гротман, — понимаю... А вы понимаете... если мы с вашими «сериями» попадем к американцам? Это же .., это же .., он искал слово.

Мне всё равно, отрезал Хирт, — Лишь бы сохранить. Я ученый. Я работал.

«Все мы ... работали», подумал Гротман.

Он ничего не сказал. И отдал тайный приказ по колонне — по мере возможности избавляться от «сокровищ» доктора Хирта.

До Рондорфа добрались все двадцать танков СС. Гротман выполнил приказ. В Рондорфе, в бывшем санатории, сейчас работали пластические хирурги — переделывали лица чинам СС. Другие люди снабжали их документами...

Хирту тоже предложили изменить внешность и скрыться. Но узнав, что коллекция погибла, этот чудак пустил себе пулю в лоб.