Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Ольга Журавлёва — В Москве 15 и 8 минут. Сейчас мы приступим к программе «Фискал». Ольга Журавлева и Александр Починок уже в студии. Но перед этим хочу сказать, что сегодня мы не будем разыгрывать книг. Одного победителя все-таки объявим. Это победительница «Книжного казино», суперприз получили Елена, чей телефон заканчивается на 1601. Лена, с вами обязательно свяжутся, если еще не связались. Ну, а программа «Фискал» сегодня выйдет в обычном режиме, правда, с перерывами на новости. И, обратите, пожалуйста, внимание, что «Типичного случая», как такового не будет в 17 часов, это будет программа, посвященная теракту в Волгограде.

Это программа «Фискал». Налоги в России. У нас уже Елизавета Петровна в теме стоит, хотя двух правителей мы должны упомянуть, да, Александр Петрович.

Александр Починок — Конечно.

О. Журавлёва — Александр Починок у нас в студии тоже. Так получилось, что правители между Анной Иоанновной и Елизаветой Петровной были немножко стерты, я так сказала. Можно ли сказать, что они, вообще, никак не повлияли?

А. Починок — Кое что они успели сделать. Сейчас все расскажу, хотя в такой день ничего особо рассказывать не хочется. Итак, представим себе ситуацию. Заканчивается правление Анны Иоанновны. Для того, чтобы понять, какая была обстановка в стране, только упомяну один доклад Сената «О сожжении капитан-лейтенанта флота Возницына».

О. Журавлёва — О, господи, боже мой!

А. Починок — Да. «За отпадение от христианской веры, а жидаБоруха — за превращение оного капитана в жидовский закон». Резолюция— сжечь.

О. Журавлёва — Цивилизация, я вижу, у нас была.

А. Починок — Мы считаем, что уже страна, действительно, развивается, но это прошлое — оно хватает так, что «мама — не горюй». И тут Анна Иоанновна в конце своего правления чувствует, что есть проблемы со сборами налогов, одни из самых последних ее указов — это некоторые сбавки, прощения. Доимки ее волнуют — она еще успевает выпустить перед смертью специальную бумагу в Кабинет и Сенат о том, как взыскивать эти доимки. Но уходит она в мир иной, и проходит у нас Анна Леопольдовна. Что она успела сделать? Интересная вещь: она ввела должность рекетмейстера.

О. Журавлёва — Что, простите? От слова «рэкет»?

А. Починок — На самом деле долгое время при дворе был рекетмейстер, причем, он был подполковник — Андрей Фенин, потом его сделали полковником, а потом была ведена должность генерал-рекетмейстера. Так вот, это немножечко наоборот. В чем была проблема — прошения некому рассматривать, резолюции не ставятся и поэтому ввели такую должность, чтобы он все челобитные рассматривал. Челобитные разные. Многие пишут: дайте имение, дайте деревни, дайте чин. А многие пишут: там и там такое нарушение. И вот, был введен специальный, такой рекетмейстер, и была дана ему инструкция о том, как он будет разбирать челобитные без всякого задержания, и его наставляют, что он будет, «как надлежит доброму и верному присяжному человеку, как высочайшие наши интересы требуют, поступать. И за хорошие поступки — милость, за плохие поступки — высочайший наш гнев». И потом мы видим, что потихонечку Фенин, действительно, начинает разбираться, потому что выяснилось, что особо после Петра челобитные читались из рук вон плохо.

О. Журавлёва — Простите, эта функция — это что — генеральный прокурор?

А. Починок — Нет.

О. Журавлёва — Это председатель Верховного Суда?

А. Починок — Нет. Это сейчас была такая гибридная вещь, это было бы...

О. Журавлёва — А! Уполномоченный по правам человека.

А. Починок — Не-не. Уполномоченный по правам человека, приемная при президенте, потом какая-то часть администрации президента и так далее. То есть, он не просто читал — он еще делал какие-то резолюции и у него право прямого доступа и доклада императрице о том, что же там интересное есть, чтобы ей все не читать. Потому что Анна Леопольдовна, действительно, в дела вникать не особо хотела. Дальше интересная вещь произошла: отменили проект по учреждению новых конных заводов. Почему?

О. Журавлёва — Вот, тех самых «бироновских».

А. Починок — А вот, у нас Бирон хотел развиваться, было приказано им, что надо при монастырях строить конные заводы, и довольно много конных заводов. В конце концов, она сообразила, что это слишком плохо для России и отменила. Дальше был принят очень интересный устав о банкротах при Анне Леопольдовне же. Это опять-таки впервые, и он потом несколько раз переиздается, и устав о банкротах входит в корпус российского законодательства — интересная вещь. Дальше, ей все же сказали, что плохо с нарядами, потому что слишком много денег тратиться.

И вот, дальше начинается борьба. Традиционно Елизавету ругают за то, что она слишком много нарядов носила — так вот, надо отдать должное велась борьба. Начала ее Анна Леопольдовна. «О неношении богатых платьев золотом и серебром и других шелковых парчей и штофов» — запрет. Причем, запрет вводился: «3-4 рубля платье — предел, кроме первых трех классов и приезжающих чужестранцев. А, если богатое платье есть, то его можно донашивать без прибавки нового. Потому что стирается, — опять обращают внимание, — золото и идет на убытки сплошные». Запретить носить. Вот то, что она успела выпустить. Потом она потребовала дать рапорт о приходах и расходах. Вот, буквально перед тем, как ее свергли, написала: «Собрать, сколько у нас доходов, сколько расходов». У нас, когда перерыв будет сейчас?

О. Журавлёва — Вообще, должен быть в ближайшее время на новости.

А. Починок — Пока буду рассказывать. И начинается опять-таки... вот, вы думаете, строительство дорог — это сейчас началось? Ничего подобного: с Анны Леопольдовны начинается история от Санкт-Петербурга до Соснинской пристани строительство дороги. Начинают выделяться деньги — это в Царское Село. Ее планируют сначала хорошим лесом, потом фашинником, а потом песком и вот, я могу найти массу указов на эту тему о трех правителях России — все время все больше и больше денег тратится. Ну, совсем, как сейчас.

О. Журавлёва — Это программа «Фискал». Сейчас прерываемся на новости, потом вернемся в эту студию. Ольга Журавлева и Александр Починок.


НОВОСТИ


О. Журавлёва — И мы продолжаем программу «Фискал». Речь идет о небольшом промежутке между царствиями, скажем так, в который успела отметиться Анна Леопольдовна.

А. Починок — И, что она дальше пыталась сделать. Она пыталась понять, как я уже говорил, что у нее с доходами и расходами, и ввела отчетность по третям года: каждые четыре месяца — рапорты. Она опять-таки воспроизводит указы Анны — взимать доимки, эта история кончится при Елизавете.

О. Журавлёва — Я прошу прощения, просто обращаю внимание наших слушателей, что это, в общем-то, всего год — 40-41-й год.

А. Починок — Деньги-то все равно надо искать. Она решает стать популярной, и она разрешает строить каменные здания в России. Мы как-то не обращаем внимания, что с периода 1714 года по 1743 за редкими исключениями в России каменные здания за исключением Петербурга и немного Москвы, было запрещено. Все камни — Петербург, весь кирпич — Петербург. Строить Петербург. Вот, тогда была такая ситуация, поэтому ограничивали.

О. Журавлёва — То есть, частные лица не могли себе построить каменные дома без особенного позволения.

А. Починок — Без особого позволения, вообще, вне Москвы нельзя — вот, что хочешь, делай — строй из дерева. На самом деле, иначе бы Петербург построить не удалось. Но тут приходит к власти Елизавета Петровна. Нас слушатели призывают рассказать о том, какая это была государственная преступница...

О. Журавлёва — И, что ее нужно было казнить немедленно.

А. Починок — ...И, что ее нужно было казнить немедленно. Но, это, на самом деле — вопрос, потому что, честно говоря, прав на престол у нее было больше, чем у Анны Леопольдовны. Другое дело, что все Анне Леопольдовне присягали, и, действительно, Лейб-компания пошла — рота Преображенского — пошла на нарушение присяги. И, поэтому ее невиданно подняли через 9чинов вверх по должности, по званиям вернее, прошу прощения. И, с другой стороны, это показатель непопулярности Анны Леопольдовны. Представьте себе, что получилось. Армию отправили воевать в Финляндию. Пытались отправить гвардию. Гвардия не очень хотела идти. Казалось бы, гвардия не хочет воевать — это ненормальная ситуация. Отказались идти воевать полки с «красными чулками». Те самые полки, которые получили эти чулки за то, что воевали по колено в крови. Самые боевые части, которые никогда не покидали поля боя. Уж что-что, а Преображенский и Семеновский полки в своей истории воевали только насмерть. И уж раз даже эти полки не очень-то хотят идти на войну со Швецией и Финляндией — это показатель. Раз они безоговорочно идут сносить Анну Леопольдовну — это показатель ее страшной непопулярности.

О. Журавлёва — Прошу прощения, есть только один момент: есть младенец. Был же младенец злосчастный, который формально...

А. Починок — Вот, кому страшно не повезло, так это ему.

О. Журавлёва — Да. Который формально даже вступил в счет государя и стал Иваном либо таки, либо таким...

А. Починок — Либо VI, либо III. В свое время III, а теперь его считают VI. Ну, вот, кому не повезло — тому не повезло страшно.

О. Журавлёва — Тут сразу надо вспомнить, что он прожил до екатерининского времени и убит был, собственно, тогда очень таким, своеобразным образом. Казнить его никто не решился из дам следующих, впрямую его казнить, как претендента на престол. И, конечно, его судьба была просто чудовищна. Но, в правлении и в налогах он отметиться — никак не успел.

А. Починок — Да. Поэтому его мы, вообще, не упоминаем. И дальше, следующее: нам обязательно говорят, что мы должны рассказать о том, что Елизавета тратила половину бюджета на платья, все, что можно разоряла, но мы этого делать не будем. Будем делать наоборот: несколько передач мы будем рассказывать, как в это время поднималась Россия. У нас, действительно, не то представление о времени Елизаветы.

О. Журавлёва — У нас есть одно очень четкое: «Веселая царица была Елизавета — поет и веселится, порядка ж нет, как нету».

А. Починок — Конечно. Толстой. Но, более того, мы чуть было не поставили вопрос, почему все женщины при дворе ходили в черных париках. Но, на самом деле легенду рассказывают, что такая помада была, и она въелась в волосы Елизаветы. И она пыталась ее убрать — не убиралась — и она перекрасилась в черный цвет — все равно плохо, побрилась налысо, вынуждена была носить парик, приказала всем придворным носить парики, а в городах, так и быть, пожалела — просто, чтобы на волосы надевали черные парики — не нашел я такого указа. Нашел указ о том, что она, действительно, запрещала применять французскую пудру, потому что она была вредная. А вот, по бритью головы — этого нет. Может, кто-то подскажет, где такой указ существует, но в собрании законов Российской империи его нет, а оно достаточно полное.

О. Журавлёва — Будем считать, что она частично оклеветанная государыня.

А. Починок — Блистала — да, развлекалась — да, платьев было много — да. А вот, теперь посмотрим. Я думаю, что несколько передач будем смотреть, что же она сделала. Итак, она начинает править. Первое ее действие — она разрешает держать то количество лошадей, которое хочется. Потому что при Бироне, так как он очень любил лошадей, были жесткие ограничения по количеству лошадей — сколько у кого может быть.

О. Журавлёва — То есть, он считал лошадь, как некий элемент престижа.

А. Починок — Мягко говоря, престижа. Следующий вопрос, которым приходится заниматься — какова же усушка вина и водки? И этим вопросом она занимается несколько лет, потому что на усушку стали списывать все больше и больше. И проводили эксперименты: сначала разрешили списывать 25 ведер из тысячи. Потом провели пробы, сделали мерные бочки, поставили в казенные и каменные деревянные амбары и смотрели — что же с хлебным вином творится...

О. Журавлёва — Насколько быстро оно испаряется.

А. Починок — Испаряется. И решили в год вычислять, таким образом, усушку и смотреть контрольные пробы, и в зависимости от этого принимать решение. И в итоге начиналось все с 50 ведер на тысячу, потом 30 ведер на тысячу, потом — 25 ведер на тысячу. Постепенно наводили порядок.

О. Журавлёва — Ну, открыли, наконец, абсолютный процент усушки?

А. Починок — Абсолютный процент усушки зависит от совести того, кто...

О. Журавлёва — ...Охраняет бочку.

А. Починок — ...Охраняет бочку. Но, тем не менее, Елизавета нормативы усушки вина и водки резко уменьшила в государстве — интересная деталь. Потом нужно было спешно благодарить гвардию. Он, действительно, выписала жалование 42 тысячи на гвардию, причем,наПреображенский полк — 12 тысяч. И, естественно, львиная дола досталась Лейб-компании, потому что она теперь состояла из невероятно знатных людей. Там капитан-поручик стал полным генералом, там подпоручики стали генерал-майорами, вице-капралы стали капитанами. 364 человека с заротными чинами. Вот, все стали офицерами и дворянами, и их надо было содержать, давать имения и так далее. На это ушло достаточно много денег. Дальше, следующий этап деятельности. Она обнаружила, что нет сенаторов.

О. Журавлёва — В каком смысле нет?

А. Починок — А они не приезжают на работу. И прошло разбирательство, и, в конце концов, назначили 1 день в неделю для съезда в Сенат к слушанию самых наиважнейших дел.

О. Журавлёва — То есть, присутственный день обозначили.

А. Починок — Конечно. «Сенаторам всем съезжаться поранее, а именно пополуночи к седьмому часу один день в неделю». Чтобы хотя бы один день в неделю с семи утра весь Сенат был в наличии.

О. Журавлёва — Я себе представляю, как они выли. Проклинали, наверное.

А. Починок — Немножечко заставила работать. Опять она жалеет Казань — татаро-черемисов. Опять она разрешает — то же самое, как Анна — взимать мехами все платежи.

О. Журавлёва — А не деньгами.

А. Починок — А не деньгами. А дальше — согласен — гуляет, да — наряды. Вводится новая должность — вот мы с вами рекетмейстера ввели — теперь мы вводим фактора, придворного фактора.

О. Журавлёва — Простите, Александр Петрович, в этом месте я бы хотела спросить — это к предыдущим всем нашим историям относится — когда приходил даже в результате переворота или какой-то сложной конфигурации с Лейб-компанией следующий правитель, он ведь не отменял все предыдущее?

А. Починок — Нет.

О. Журавлёва — Он же многие вещи оставлял — ну, она, в данном случае. То, что успела даже, в общем, никому не нужная Анна Леопольдовна, и то Елизавета Петровна какие-то вещи ею придуманные оставила в своей царствование — правильно я понимаю?

А. Починок — Конечно. И, если мы посмотрим свод законов Российской империи, мы увидим, что некоторые законы живут по сотне, по полторы сотни лет нормально совершенно.

О. Журавлёва — То есть, новая метла не всегда мела все по-новому.

А. Починок — Нет-нет-нет. И даже в указах обычно перечисляется, что было в предыдущем указе, и, что мы из этого отменяем, а что не отменяем. Так вот, ввели должность фактора. Кто это такой — это купец Генрих Христиан Сигельман, который был назначен гоф-фактором, и его задача: выписывать из чужих краев товары для Елизаветы. И потом его полномочия были расширены и того, кто пришел на смену его, и были введены должность начальника гардероба. И, ежели кто-то, что покупал за границей, то должен был привозить и показывать начальнику гардероба.

О. Журавлёва — То есть, если даже для себя что-то покупал?

А. Починок — Конечно. А вдруг императрица в том же выйдет? А вдруг она захочет это себе купить? Поэтому сначала купили — привезите и покажите, что же вы ввезли в страну. Вот, такой порядок был введен тогда.

О. Журавлёва — В этом что-то есть, но этот фактор, как вы говорите, это, наверное, «завснаб» изначально, да?

А. Починок — Да, это функции нынешнего Управления делами, но с учетом того, что, конечно, Управление делами одежду, кружева, пудры и помады не закупает.

О. Журавлёва — И то, слава богу! Александр Починок, программа «Фискал», встретимся после новостей.


НОВОСТИ


О. Журавлёва — В Москве 15:35, это программа «Фискал», Ольга Журавлева и Александр Починок. Говорим о царствовании Елизаветы Петровны. Вот, Дмитрий нам пишет, что не хотела появляться в одном и том же платье с придворными дамами, следила за этим. Но, на самом деле, она же не только ерундой занималась, отслеживая эти покупки из-за границы.

А. Починок — Она занималась очень серьезными вещами. И у нее встала проблема, как формировать бюджет. Она сделала, какую интересную вещь, даже сама не подозревая об этом — когда была создана Лейб-компания — это начало триумфально шествия вверх трех Шуваловых. Шуваловы поднимаются невероятно быстро в чинах, они генералы, к концу жизни генерал-фельдмаршалы. Один из них становится премьер-министром. И на самом деле огромное количество изменений в нашей экономике — это работа Шуваловых. Мы еще дойдем до «единорогов», мы еще дойдем до изменений в армии, но сейчас, пока они еще начали работать, работает Шаховской, и принимается решение о наказании губернаторов штрафами, если не собираются пошлины, не собираются доходы, не собирается подушная подать.

И они делают интереснейший доклад, пытаются объяснить ей, что сложности с подушной податью, с главным налогом России. Какие сложности? Мы говорили прошлый раз — умерло довольно много тех, кто платили, народилось много новых, непонятно, что происходит. И вот, идет доклад в 42-м году в августе от Шаховского: «Ваше императорское величество, ваши крестьяне, которые должны содержать бутырские, коломенские, ярославские полки, семигривенные платят и собственный императорского величества оборок, — а он 40 копеек, она еще потом, в конце царствования введет 60 вместо 40, — они платят за себя, за умерших, за беглых, за отданных в рекруты, в плотники, за оскудалых. А московские купцы платят гораздо меньше«. И платят они же, ее государственные крестьяне «за отвоз в Санкт-Петербург хлебных припасов, за питейные сборы, сборы ларечникам, целовальникам».

О. Журавлёва — Как они еще не вымерли?

А. Починок — Покупка идет при дворе императорского величества столовых припасов и материалов и так далее. И, как это так получается, что на крестьян очень большая нагрузка налоговая, а на московских Купцов гораздо меньше. А вот, понимаете ли, «в посадские записываются те, кто на 300, на 500 рублей выше имеют, а есть, у кого и более. А с них берем мало». И поэтому давайте посмотрим, как будем реформировать. Что делать? Можно ли брать за умерших, можно ли брать за тех, кого в рекруты взяли?

Дальше, будете смеяться, но дальше — предложение по развитию малого предпринимательства в Москве. Смешно, но реально так. Как крестьянам, как они требуют «торговать дозволить с одним только платежом подушных, — вот, эти 40 копеек с души, — и в купцы их не верстать, чтобы с них, как с купцов не брать, в службы не выбирать, и можно крестьян приписывать в посады» и так далее. И, получается, что они всячески стимулируют государственных крестьян заниматься какими-никакими промыслами.Они перечисляют вплоть до того, что: звонари, ямские охотники, пушкари, воротники, мастеровые люди, торгующие в лавках, отъезжий торг, кожевенный и прочие промыслы. Маленькое, но движение вперед — давайте это развивайте. И в самом деле, это сработало.

Дальше идет отдельный указ: «Штрафовать — теперь еще раз губернаторов и воевод, — за нерадение в сборе подушных денег и за не скорую высылку оных в надлежащие места» — вот, так вот. Денежные штрафы, причем, даже можно было не представлять в Сенат, а взыскивать — повысили — 100 рублей на провинциальных воевод — 50 рублей, городовые — 25 рублей на человека. И послать для этого гвардии солдат«. Так надежнее. Причем, пишут: гвардии солдат — 20 человек. Тут уж точно губернатор заплатит. Не совсем помогло- следующий указ: «Сверх этого взять штраф с канцелярских служителей, у которых дела, и они плохо работают, и брать с секретарей по 25 рублей, и с городовых секретарей — по 12 рублей». Так что пытались навести порядок таким образом.

О. Журавлёва — Александр Петрович, из того, что вы сказали, даже мне уже, ветерану «Фискала» очевидно, что надо проводить перепись.

А. Починок — Ох, ты! Конечно. И это 42-й года. Весь 43-й год они готовят к переписи. И вот, мы читаем: 16 декабря 43-го года именной указ — только не перепись он называется — О генеральной ревизии: Всемилостивейше указали мы по всему государствумужска полу душам учинить вновь генеральную ревизию«, для чего были определены: генерал-лейтенанты, генерал-майоры и так далее. И каждый отвечал за свою губернию. И мы читаем фамилии одна другой знатней и интереснее: князь Черкасский тут, и Петр Стрешнев, и Дмитрий Чернецов, и Петр Воейков, и генерал-майор Фермер, который потом воевал с Пруссией. То есть, самых мощных, тех, кто у нее есть, она бросает на перепись населения. Перечисляет: «Как дворцовых, как однодворцев, как в иных инородных землях» вести эту перепись, как считать.

И пошли они, и переписали, и обнаружили, что все не в порядке, и потом 3 года уточняли, потому что хотелось навести порядок. Если мы знаем, что данные переписи 1721 года где-то процентов на 25 были не совсем верные — а почему мы это знаем? Потому что, когда мы сравниваем численность населения в 21-м году и в 43-м по тем же семьям, то мы видим, что появляются и исчезают довольно много людей. Конечно, там были категории, которых раньше не считали: на Черноземье однодворцев раньше не считали — теперь стали считать, но, тем не менее, разница была. Обнаружилось дополнительных дворов 13% — на Нечерноземье, 20% — на северо-западе, 25% — Черноземье, 17% — в Сибири. И вот, я очень люблю вопрос: сколько было населения в России?

О. Журавлёва — Да.

А. Починок — Да, формально 18 миллионов человек, но с такой точностью переписи плюс-минус, считайте в разные стороны. Официально считают, что при Елизавете, 47-й год — 18 миллионов человек — это уже со всем неплохо. Это можно спокойно содержать двухсоттысячную армию без всяких вопросов. Более того, все работы по уточнению (4 года) дали всего 78,5 тысяч ревизских душ дополнительно — полтора процента. То есть, впервые достаточно точная перепись, и впервые можно считать уже по новым душам. Уже налог становится более четким, более справедливым, и дальше, кстати скажу, что следующие 50 лет — это триумфальное увеличение численности населения в России. Она у нас за период правления двух императриц увеличится в 2 раза.

О. Журавлёва — Ничего себе!

А. Починок — Да. Екатерина будет уходить с населением 36 миллионов. Да, прирастала земля...

О. Журавлёва — Территории.

А. Починок — Да, присоединялась. Помимо Младшего, Средний жуз присоединился, в Казахстан мы пошли, Оренбург основали, продвигались в Финляндию — новые губернии организовывали, но, тем не менее, двукратный рост численности населения всего за два правления — это колоссальный, фантастический результат.

О. Журавлёва — Надо отдать должное императрицам — они подолгу правили, что одна, что другая.

А. Починок — Да, они подолгу правили и к Елизавете еще можно придираться, а вот Екатерина действовал совсем практически хорошо. Мы это будем подробно разбирать, но это будет дальше.

О. Журавлёва — После новостей — это программа «Фискал» — вернемся в студию.


НОВОСТИ


О. Журавлёва — В Москве 15 часов и почти 48 минут, программа «Фискал» продолжается. Александр Починок в студии. Александр Петрович, вы говорите о переписи, которая имела все же свои нюансы, но, когда говорят о 18 миллионах, речь идет о дворах, душах или, вообще, о количестве людей?

А. Починок — Нет. О населении. Это численность населения. Потому что, если бы — душ, тогда проблем бы с бюджетом не было. А с души у нас по-прежнему платится 7 гривен, но в некоторые годы со скидками, считайте на круг по 6, государственные крестьяне плюс 40 копеек.

О. Журавлёва — Тогда давайте поговорим — какойже был бюджет у нас?

А. Починок — Вот, бюджет у нас небольшой. Елизавета старается в мирное время держать бюджет не такой большой, и мы видим, что реально у нее где-то миллиона по 4 в год уходит. Мы будем смотреть специально бюджет предвоенного года — 56-й года — вот, там резкий, колоссальный рост расходов на армию, там интересная ситуация — армию нужно поднимать. Она, действительно, старалась не взвинчивать платежи, и это было не так плохо. Я не знаю, это произошло оттого, что не умели собирать много, или не хотели собирать много, тем не менее, это даже меньше, чем в некоторые пиковые периоды Петра, когда шла эта великая Северная война. Денег собирается не так много. Но зато, что происходит — начинает развиваться промышленность. Очень сильно развивается промышленность.

О. Журавлёва — Но при Анне Иоанновне тоже росла прилично.

А. Починок — Да, мы с вами смотрели. Сейчас это идет новый этап. И в чем Елизавета отличается от Петра — если Петр все государственный монополии практически разрушил, отдал в народ, то Елизавета их восстанавливает, но это не сама она. У нас начинают появляться олигархи. Дальше у нас на протяжении пары передач мы будем все время возвращаться к историям, связанным с Шуваловым. Везде его рука.

О. Журавлёва — Который Шувалов?

А. Починок — Который одновременно и глава правительства, и генерал-фельдмаршал в конце жизни, и при этом он еще и очень богатый человек. И все время он что-нибудь для себя просит, и он придумал снова ввести государственный монополии, потому что государственные монополии можно продавать. Но, опять-таки не так все плохо. Если мы видим, что первая табачная монополия, купцу Матвееву обошлась в 428 рублей 91 копейку, то потом эта же монополия стоила уже 43 тысячи рублей, а потом она стоила 70 тысяч рублей только по курительному табаку. То есть, в драке за государственную монополию, откупщики — а они обязаны были платить по три платежа в год — стали давать государству очень приличные деньги. Это оказалось не так плохо. Дальше была введена государственная монополия на спирт с изъятиями конечно. Можно делать у себя дома для собственного употребления вино хлебное — аналоги нынешней водки.

Но опять-таки идет указ: «Кубы все не заклеймённые уничтожить. Неклейменые казаны, неклейменые кубы не иметь категорически. И все заклеймить. И, если кто будет продолжать в неклейменых казанах вино курить... — то есть, проще говоря, домашние самогонные аппараты делать, — то доносить всякому позволить, а по доносам поступать: доносчику — премия, а тут — отбирать и наказывать». Очень жестко — врагу не пожелаешь.

О. Журавлёва — То есть, если у меня самогонный аппарат с государственным клеймом, я за это денежку заплатил...

А. Починок — А это государственная монополия. У вас установлен объем. И дальше мы видим, как эта борьба идет. Вы, что думаете — с одного указа все прекратилось? Ничего подобного — продолжают делать. И там было столько ухищрений, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вот, мы запомним, что начинаем эту борьбу. Следующая борьба продолжается с богатыми платьями, потому что одного указа недостаточно — есть 14 указов, посвященных ношению богатых платьев. Потому что все время самой хочется носить. И придворные пробиваются. Почему три класса, почему не четыре класса? И плюс еще, что она хочет. Она хочет поднимать собственное производство, на российских фабриках. И поэтому под великим штрафом запрещается всем носить золотые и серебряные ткани и золото, серебро, и только разрешать китайские из Сибири шелковые и персидские и здешних мануфактур. И даже специально мануфактуры подстраивали таким образом, чтобы ширина полотна соответствовала практике нашей, а не западной...

О. Журавлёва — Чтобы у нас своя колея была.

А. Починок — Чтобы у нас была своя «колея», и вот, сырье из-за границы нашим сукновальным заводам можно ввозить, а вот, туда — нет. Дальше она командует: «Счесть, сколько, у кого есть ввезенного серебра и золота», и посмотреть, «у кого есть богатые ливреи и экипажи, чтобы кроме военнослужащих, строевой мундир и приезжающих сюда иностранцев, ежели он выйдет, то...»

О. Журавлёва — Наказывать.

А. Починок — Штрафовать и наказывать. «А те ткани богатые, которые есть, все дороге, которое есть — заклеймить». И опять-таки, смешные вещи, сначала клеймили сургучной печатью, потом обнаружили, что клеймят сургучной печатью — из штуки тканей выкручивают и шьют. И она вроде рулон лежит — а она уменьшается! Потом дали команду — вытаскивать и нижнюю часть и клеймить и со второй стороны. И она разрешила уже не четырем, а пяти классам, но не выше 4-х рублей аршин. И первым пяти классам, в конце концов — слабая женщина — уступила, и разрешила коляски и кареты, но только чистого пряденого золота и серебра не употреблять. А вот, шестому и седьмому классу носить парчу не дороже 3-х рублей.

О. Журавлёва — По петровской этой самой табели, классы вы имеете в виду?

А. Починок — Ну, «генералам разрешено по 4 рубля, старшим офицерам по 3 рубля, прочим офицерам и гражданским до 2 рублей, а женам шелковые платья носить по рангам мужей их» — вот такой был введен порядок.

О. Журавлёва — Ну уж боролась со «стилягами».

А. Починок — Ой! Боролась с расходованием денег, потому что во всех указах было сказано, что стирается, а вот, кружева — вот вдумайтесь, стиль какой: «Какой невозвратный убыток приносят заморские нитяные кружева, которые доброте мастерства своего покупаются весьма высокой ценою, а по малому сему времени, как оне, так и данные за них деньги, пропадают ни за что, о чем всем известно». Вот, так! Вот, рвутся кружева, «а так как на кружева сургучных печатей класть нельзя и вместо сургучных печатей класть черные печати, таких чернил, чтобы оные вымыться не могли». Это на складах — чтобы никто, ничего не мог тут сделать.

О. Журавлёва — Ну, отечественные кружева в тот момент уже производились?

А. Починок — Отечественные кружева производились, но не то качество, совершенно не то качество. А дальше она начинает заниматься промышленностью и одновременно экологией. Вот, такая удивительная вещь: с одной стороны, стимулируется создание промышленности, с другой стороны, подряд за 8 лет я вижу сплошные указы об упразднении заводов, кузниц, стекольных заводов, кузниц, винокурен и так далее.

О. Журавлёва — Почему?

А. Починок — А все просто.

О. Журавлёва — Охотничьи угодья?

А. Починок — Нет. Никакие не охотничьи угодья. Указ о гусь-хрустальной мануфактуре — когда разрешили строить не ближе такого-то расстояния. Вообще, на расстоянии 200 верст вокруг Москвы запретить все, что только можно, запретить даже производство дегтя. Лес вырубают. Она обнаружила, что в России в то время начал заканчиваться лес, и поэтому ей надо сказать спасибо, потому что она первая начала борьбу за подмосковные леса, и, если бы не закрылись эти заводы, то лесов вокруг Москвы не осталось бы совсем уже тогда. Вот, это очень интересная деталь. И поэтому Ломоносову дают деньги на завод, но ему говорят: «Ты его подвинь туда, где лес есть», понимаете, в чем дело. И, дальше она дает команду — что забыли потом в советское время — лес сплавлять без коры. Да, чтобы не портились реки. Так что тоже что-то достаточно полезное тогда происходило.

О. Журавлёва — Откуда она такая умная? У нее ни образования толком не было, кроме французского языка, ничего такого. У нее такие Шуваловы умные?

А. Починок — А посмотрите на состав Сената и кабинета министров. Если у нее премьер-министр «единороги» сам изобретает...

О. Журавлёва — Вы скажите, что значит, изобретает «единороги»?

А. Починок — Ну, как? Он изобрел — «шуваловский единорог», пушку с разверстым зевом, не с круглым дулом, и про которую Фридрих писал, что это самое страшное, что может быть. Правда, сейчас специалисты-баллистики утверждают, что это не так уж эффективно, но скажите это Фридриху, который потерял огромную часть своего войска от действия этих пушек. Так что премьер-министры у нас были талантливые. И даже автомобили изобрели тогда. Мы будем в следующий раз рассказывать. Вот, так вот!

О. Журавлёва — «Удивительно! Неужели была только идиллия?» — интересуются...

А. Починок — Нет, никакой идиллии! Тоже плохо: здесь пьют, гуляют, бюджет плохо тратиться. Но рост есть, экономика растет. И две передачи будем подробно рассматривать, как одна росла, и что же из этого получилось. Потому что через 15 лет мы уже такой силы, что разгромили сильнейшую армию Европы, а это дорого стоит.

О. Журавлёва — Это программа «Фискал». Елизавета Петровна — тема и нашей следующей передачи в следующее воскресенье. Александр Починок, Ольга Журавлева, всем спасибо, всего доброго!