Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — Добрый вечер. В эфире Алексей Венедиктов. Это программа «Всё так», которую мы ведём с Натальей Ивановной Басовской. Добрый вечер, Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — Я сразу хочу сказать, что долгожданная книга, о которой мы говорили — «Человек в зеркале Истории». «Эхо Истории на «Эхо Москвы» наконец вышла. И особенно для москвичей, я могу сказать, что в понедельник, т.е. послезавтра, в магазине «Библио-глобус», что на Мясницкой, прямо рядом со зданием ФСБ, если кому это ближе, Наталья Ивановна проведёт презентацию нашей книги, будет её подписывать, разговаривать с нами. Вы сможете ей высказать все свои соображения.

Н. Басовская — Любые.

А. Венедиктов — Даже не в прямом эфире, а в прямом общении. Вы можете придти туда, купить книгу, подписать у Натальи Ивановны, поговорить с ней о программе. Это понедельник, 18 часов, Мясницкая, магазин «Библио-глобус». Это первая история. Естественно, сегодня мы разыграем 10 экземпляров нашей книги, которая вышла в издательстве «Астрель». Книга на основании тех передач, которые вы, наверное, слышали. Вопрос очень простой и 10 экземпляров книг разыгрываем. Вы даёте свои правильные и неправильные ответы на смс. Напомню, номер смс, не только для москвичей, а скорее для иногородних, вы-то придёте в понедельник на Мясницкую. Итак — +7–985–970-45-45. У нас только 10 экземпляров книги.

Кого Наталья Басовская называет бабушкой средневековой Европы? Те кто слышал наши передачи, это была первая наша передача. Наша героиня была первой. Итак, кого Наталья Басовская называет бабушкой средневековой Европы? +7–985–970-45-45 — для посылки смс. И из других городов и стран тоже. Не забывайте подписываться.

Сегодня мы говорим о Николае Копернике, [Никола́й Копе́рник (нем. Nikolas Koppernigk, польск. Mikołaj Kopernik, лат. Nicolaus Copernicus], настолько непонятная и скучная фигура, но буквально недавно, 2 месяца тому назад, агентство ИТАР ТАСС с пометкой «Срочно» из Стокгольма, сообщила, что останки человека, найденного в 2005 году в кафедральном соборе польского города Фромборка, принадлежат Копернику. Подтвердить удалось с помощью волоса из старинной книги и 500-летнего скелета. Важная роль в открытии принадлежит профессору астрономии Уппсаловского университета [Upsala universitet] Йоран Хенрикссон [Göran Henriksson]. Основанием для полной уверенности стал анализ ДНК.

Вы посмотрите, Коперник, 500 лет назад... Два месяца назад!

Н. Басовская — Человечество волнуется до сих пор о нём.

А. Венедиктов — Ранее считалось, что сравнительный тест провести невозможно, потому, что Коперник не оставил детей. Однако вскоре после того, как исследователи обнаружили волос Коперника в книге по астрономии «Calendarium Romanum Magnum», 1518 года издания, известно, что 25 лет эта книга принадлежала Копернику. Там было найдено несколько волосков. Один из них четырёхсантиметровой длины. Взяли ДНК, взяли зуб скелета, найденного в погребении, и установили, что это и есть Николай Коперник. Полностью подтверждено. Вот такая история. Так 500-летняя история врывается с помощью науки в наш современный мир. Наталья Ивановна, ещё раз о Копернике.

Н. Басовская — Чем же так взволновал он мир сегодняшний? Надо сказать, что тогдашний, при жизни его, не так был взволнован его открытием, как особенно 16–17 век, и современность. Потому, что большое видится часто на расстоянии. Я дала в подзаголовок нашей передачи слова «Переосмысление Вселенной». Он действительно, в сущности перевернул видение мира тогдашнее, Вселенной. Но в то же время я назвала бы его тихим революционером. Это человек, который сделал это на окраине Европы тогдашней, на безусловной окраине. Фромборг — это и сейчас мало понятно, что это такое. Граница Польши и Пруссии.

И он всё это делал тихо намерено. Этот человек не стремился к тому, чтобы при жизни заговорили и зашумели об его открытии. Свою первую маленькую пробную книжку он предлагал знакомить с ней только друзей и знакомых. Он понимал, чего это может стоить. Он родился за 75 лет до Джордано Бруно, который был погублен инквизицией, казнён, прежде всего, за следование учению Коперника. И за 91 год до Галилео Галилея, который будет писать, что он следует, признаёт учение Коперника. А церковь будет это запрещать.

И это человек ранней стадии эпохи Возрождения, потому, что он живёт на краю тогдашней Западной Европы. И, тем не менее, это возрожденческая личность. С этой точки зрения мало нам известная. Мы всё сводим только к астрономии. А человек эпохи Возрождения был многогранным. И Коперник был тоже таким. И потому, что он жил как бы в тени, и сам говорил, что он живёт в отдалённейшем уголке земли. Так он писал про свой Фромборг, в котором жил. И разобраться, почему он был таким, сознательно ли он затих там где-то, на берегах, недалеко от Балтийского побережья, или нет. Это особенно интересно. И воссоздать его жизнь.

Он родился 19 февраля 1473 года в польском городе Торуне.

А. Венедиктов — Первый вопрос — в польском ли?

Н. Басовская — Да. Дело в том, что эти прусские земли, это кусок Западной Пруссии, были под властью Польши. Они тогда находились под властью Польши. После долгих битв, сражений Тевтонский орден признал себя вассалом польского короля и поэтому на самом деле в Польше. И Торун, тогда его называли Торн — это действительно польский город на правом берегу Вислы, в нижнем её течении, торговый город, заметный. Двадцать лет назад отец Коперника переселился туда из Кракова. То есть, отец-то совсем из польской столицы. Отец — торговец Николай Коперник, которого многократно избирали в городе, в заметном городе Торне судьёй, как говорят источники, за справедливость.

А. Венедиктов — То есть, уважаемый человек. И по богатству, видимо, и по личным качествам.

Н. Басовская — Вполне состоятельный. Я рассматривала тщательно картинки, фотографии дома, где родился Коперник. Это для позднего средневековья рубежа Нового времени очень приличный дом, т.е. никакой нищеты в детстве у него не было. Мать — Барбара Ватцельроде [Barbara Watzelrode]. Она сыграла особенную роль в его жизни тем, что у неё был брат, его дядюшка, Лука Ватцельроде.

А. Венедиктов — Немцы.

Н. Басовская — Видимо да. Там всего много было смешано. У которого Николай Коперник четвёртый ребёнок в этой семье, четвёртый его племянник, был очевидным любимцем. И Лука Ватцельроде, который начинал каноником, как и затем Николай, но дошёл до ранга и статуса епископа. Это очень много для этого времени, и для этого уголка Европы. Девяти лет Николай лишился отца. Отец рано умер. И вот дядюшка Лука сознательно взял на себя воспитание, образование и карьеру. И мы увидим, как он бился за карьеру этого своего любимца. Он увидел нечто в маленьком Николае, о чём мы ничего не знаем. Увидел нечто, в чём он совершенно не ошибся, что это личность необычная, и самое главное — дать ему всестороннее образование.

Восемнадцатилетний Николай, с этого времени мы видим, он в поле зрения, в 1491 году, т.е. за год до открытия Америки Колумбом, поступает в университет. Ещё не открыта Америка.

А. Венедиктов — И только-только стояние на Угре — 10 лет назад.

Н. Басовская — Он поступает в Краковский университет. Тогда это один из лучших университетов Европы. Ему в это время уже немало лет, он основан в 1364 году, это один из древних университетов Западной Европы. Но в него уже проникла, как пишут некоторые современники, гуманистическая зараза. Уже популярны штудии в отношении древних авторов, труды древних авторов, более интересные многим молодым людям, чем труды отцов церкви. И Коперник оказывается на факультете искусств. Хотя дядя хотел, чтобы он образовывался на поприще служения церкви.

А. Венедиктов — Дядя своего добьётся потом.

Н. Басовская — Дядя в целом своего добился. Не в самой крайней форме, но диплом он получит не по искусству. А начинает учиться на факультете искусств, где увлекались. Прежде всего, комментариями к античным авторам — Аристотелю, Вергилию, Овидию, Цицерону, Сенеки. Там есть и кафедра астрономии, где изучают труды Эвклида, Птолемея и других. И Николай начинает от искусства плавно двигаться в направлении астрономии. Надо сказать, что он не откажется ни от того, ни от другого. Как человек эпохи Возрождения, гуманистическая личность, только живущая вне этой среды, всё равно на нём отразится и занятие литературой.

Его любимым учителем становится известный профессор математики и астрономии Альберт Брудзевский. О нём сохранилось немало сведений. Его имя так было известно в Европе, что из многих стран европейских студенты приезжали специально. Тогда студенчество было подвижным. Специально, чтобы слушать лекции Брудзевского. Внешне официально он себя, как мы сегодня скажем, позиционировал. Как строгий сторонник Аристотеля и Птолемея в отношении устройства Вселенной. Но есть у некоторых специалистов, которые пишут об истории науки, об истории Коперника и о Брудзевском, намёки, что в его раздумьях есть намёки на сомнения.

Систему он признаёт, он её преподаёт. Это система геоцентрическая — Земля — центр Вселенной, а вокруг неё вращаются все остальные нам известные планеты. Но какие-то сомнения там увидеть было можно. Может быть, Коперник очень чутко их заметил. В 1494 году дядя, уже в статусе епископа, отправляет Николая с его братом Андреем в Италию, учиться дальше. Николай проведёт там 9 лет. Видимо, 9 счастливейших лет его жизни, потому, что будучи погружённым в эту гуманистическую среду, он ощутил себя человеком этого сообщества, человеком этих устремлений, которые так характерны этой эпохе. Во всяком случае, он встречает опять учителя астрономии, замечательного профессора Доминика Мария Наварра. Он окажет большое влияние на жизнь Николая Коперника.

Он изучит греческий язык настолько, что будет читать и переводить подлинные тексты, в частности, по астрономии текст Аристотеля, по литературе и философии Платона, по астрономии Птолемея. То есть, он изучит греческий язык блестяще.

А. Венедиктов — Надо напомнить, что он поступает в Болонский университет, старейший европейский университет. Можно сказать по нашим представлениям, сначала он учился в МГУ, а потом закончил Оксфорд.

Н. Басовская — Что-то в этом роде.

А. Венедиктов — Кстати, он не закончил. Ну, учился в МГУ, потом в Оксфорде.

Н. Басовская — Это очень известный... И вообще, Болонья — студенческий город. Был и остаётся им по сей день. В настоящее время там более 100 тысяч студентов. Во времена Коперника, конечно, их было меньше. Но Болонский университет — это очень высокий авторитет, это высокая планка, это прекрасные профессора. И впереди у него вряд ли жизнь в Италии. ВО всяком случае, дядя, который конструирует его жизнь рассчитывает, что он вернётся на берега Вислы. И он добивается того, что в 1497 году, не без трудностей предшествующих, Николай Коперник заочно избран каноником Вармийского капитула. Что это такое за слова?

Каноник — член Совета, капитула — это Совет, состоявшего из 16 этих каноников...которые осуществляют исполнительную власть при епископе. А епископ управляет областью религиозной, церковной, епархией. То есть, его избирают на хорошую должность, которая гарантирует ему получение неплохих пребенд, так называли жалование, которое получают служители церкви. Это ещё не священческий сан. Так для меня остался вопрос открытым, все авторы по-разному. Нет сведений прямых о его рукоположению в священники. Но служитель церкви — безусловно. Каноник в составе этого самого капитула.

Его избрали заочно. Это дядя. Дядя не дремлет. Племянник учится, он видит в племяннике большую перспективу, а дядя заботится о нём. Добивается заочного избрания — раз. И сразу же предоставление ему трёхлетнего отпуска, при получении пребенд, для продолжения образования. Как это заботливо, как это дальнозорко. И до 1499 года Николай Коперник остаётся в Болоньи. Только дух Возрождения, только дух самого высокого служения искусству, античности — вот что он должен был там почерпнуть. Но в 1500 он почти на год приезжает в Рим. Вот он уже в сердце Италии. Он напитывается в юности теми полноценными гуманистическими идеями, атмосферой, духом, интеллектуальным потолком, возвышенными мыслями эпохи Возрождения.

А год особый — 1500. Это очередной столетний юбилей Римской курии, т.е. папство отмечает юбилей. Очень любило и умело папство пышно праздновать свои юбилеи, подтверждая свой авторитет, претендующий на вселенскую духовную власть. Город наполнен людьми, праздниками, шествиями. И это не только церковная атмосфера. Это атмосфера большого Возрожденческого праздника. Результат. Он вернётся в ту область, где он будет жить долгие годы, 30 лет он там будет жить и служить. Каким человеком? Человеком Возрождения. Подтверждаю. В 1509 году Коперник опубликовал...

А. Венедиктов — Подождите. Проскочили! Я пытался разобрался в его образовании.

Н. Басовская — Давайте.

А. Венедиктов — Он же потом ещё в Падуанском университете был.

Н. Басовская — Он вернулся без докторского диплома.

А. Венедиктов — Но что интересно. Если перенести на сегодняшнюю почву, что он имел право преподавать. Он имел право преподавать математику. Он был профессором математики в средневековом плане. Он был математиком. У него было образование. Он был медиком, он учился на факультете медицины. Но тем не мене, он становится потом доктором права.

Н. Басовская — Только здесь он получит докторскую.

А. Венедиктов — Это единственное. И он ещё теолог. На самом деле я подтверждаю, что он человек Возрождения. Где теология, где математика, где медицина, где астрономия? Это человек Возрождения.

Н. Басовская — Вернувшись к дяде, он сумел очень скоро убедить, ему уже 28 лет, дать ещё один отпуск для получения медицинского образования. Резон, который он приводит, Николай Коперник, почему он хочет ещё и медицинское. Он тот ещё докторский диплом не получил. Он его получит только в 1503 году, богословский. Но он хочет параллельно медицину для того, чтобы помогать страждущим. И даёт обещание безвозмездно лечить бедных. А у дядюшки тоже есть болезни. При случае и ему пригодятся его медицинские услуги. И он изучал медицину в Падуе, преимущественно по трудам Авиценны, самого тогда популярного основоположника медицины той эпохи.

И случилось так, что в дальнейшие годы его кое-кто сравнивал с Эскулапом, т.е. он стал серьёзным медиком. И только в 1503 году в Феррари он получил докторскую степень. Но Феррара — не Болонья, и тем более не Рим, и совсем не Падуи. Это сравнительно небольшой город. Я была в этом городе, там есть университет, есть замок, немножко такого мрачноватого облика. Герцоги феррарские претендовали на большую власть в Италии, но никогда её не имели. И там он получил доктор канонического права. Это и юрист, и богослов слиты в нём воедино.

Итого 9 лет в Италии. В итоге кто оттуда возвращается? Философ, юрист, врач, математик, астроном. Типичная фигура вот таких лидирующих людей Возрождения.

А. Венедиктов — Интересно, насколько эта типичная фигура была для маленького польского города?

Н. Басовская — Абсолютно нетипичная.

А. Венедиктов — Возвращается такой человек, у него есть небольшая, хорошая должность. И он получает жалование.

Н. Басовская — Чтобы иметь жалование для занятия наукой. Есть один его портрет, где он изображён с цветком ландыша в руке. И есть версия, что это может быть автопортрет. Тогда он ещё и несколько художник. Это тоже вписывается в общую картину. Ландыш был символом медицины. И поэтому этот портрет или автопортрет с цветком ландыша говорит о том, что он тоже прекрасно сознавал свою объёмность как личности, разносторонность своих возможностей, и в дальнейшей своей жизни он приступит к их реализации.

А. Венедиктов — Удивительно, почему он вернулся, а не остался. Это же пограничный город где-то далеко на севере, а от Падуи вообще семь лет пёхом...

Н. Басовская — Как мне представилось из довольно большой прочитанной литературы, написанной специалистами по истории науки преимущественно, человек, как правило, всегда на первом месте всё ещё по сей день, он вернулся к дяде. Он не имел морального права к нему не вернуться после всего того, что дядюшка сделал для него. И он приехал к этому близкому человеку в абсолютно захудалое место.

А. Венедиктов — По сравнению с итальянским Возрождением.

Н. Басовская — Замок в Гейсберге, где находился двор епископа, был для этих мест роскошным, богатым, торжественным, но по сравнению с Италией — никаким.

А. Венедиктов — И вот как раз мы прервёмся на Новости и рекламу, перед этим я напомню вам, что сразу за этом последует новая жизнь Николая Коперника, а скорее затворника, нежели блистательного студента в итальянских университетах Возрождения. А я хочу напомнить, что книга, которую написала Наталья Ивановна Басовская на основании наших передач «Эхо Истории на «Эхо Москвы», будет представлена вам, москвичи и тем, кто доедет, в понедельник, 19 января в 18 часов в магазине «Библио-глобус», где Наталья Ивановна будет подписывать книги, и вы сможете с ней поговорить и о книге, и о передаче, которая выходит в каждую субботу в 18 часов.

Сегодня мы говорим о Николае Копернике, после небольшого перерыва поедем туда, где он будет жить сначала с дядей, потом без дяди, до конца своих дней.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Это программа, которую мы делаем совместно с Натальей Ивановной Басовской. Я Алексей Венедиктов. Я задал вам вопрос, кто является, по мнению Натальи Басовской, «бабушкой Средневековой Европы?» Об этом человеке есть история книге «Эхо Истории на «Эхо Москвы». Это была наша первая передача. Алеонора Аквитанская, жена английского короля Генриха и мать Ричарда Львиное Сердце, принца Джона, для тех, кто знает его по Вальтеру Скотту. И книгу «Человек в зеркале Истории» выиграли ответившие первыми правильно: Андрей — 674, Михаил — 708, Елена — 663, Катя — 442, Арсений — 759, Сергей — 012, Андрей — 280, Валерий — 344, Денис — 916 и Гена — 660. Если вы получите её сегодня или завтра, то подпишите её у Натальи Ивановны Басовской в магазине «Библио-глобус», что на Мясницкой в 18 часов, это будет в понедельник.

Мы возвращаемся к Копернику. Итак, он после учёбы вернулся куда-то туда, на север Польши.

Н. Басовская — Я уверена, что он вернулся к дяде. Он не считал себя вправе после всей заботы, которую дядюшка проявил, после того, как дядюшка добыл для него должность каноника капитулов в этих краях, и не вернуться к нему было бы непорядочно. А непорядочных поступков за Николаем Коперником как-то не заметно. Он несколько лет жил при дяде, епископом стал дядюшка, видным человеком, настолько видным, что в 1512 году присутствовал вместе с дядей Лукой Ватцельроде в Кракове, на венчании короля Польши Сигизмунда I, а затем на коронации молодо королевы. Это было большое государственное событие. И приглашение туда было большой честью. Но при возвращении оттуда, в пути, дядюшка тяжело заболел.

Ему говорили, что надо остановиться, подлечиться. Но как многие пожилые люди он говорил: «Нет, нет. Только домой». До дома он доехал и очень быстро скончался, хотя Николай был при нём, Николай его любимец, Николай, пытающийся помочь ему медицински. И помогавший ни раз.

А. Венедиктов — То есть, человек, который всю жизнь его тянул, прикрывал, оплачивал, ушёл из жизни.

Н. Басовская — И Николай едет в Фромборг, где, конечно, он долгие годы проведёт кем-то вроде затворника, хотя не полностью, не до конца. Он уже 15 лет числится членом капитула, ему пора внести какой-то реальный вклад. Он уже не при дяде. И он в этот старинный городок на берегу Балтийского моря, который городом был с 13 века, старинный, где собор 14 века приезжает, и поселяется в башне. Что поразительно, есть такие выразительные детали, которые очень западают и очень отражают характер, особенности той личности, о которой мы говорим. Поселяется в городской башне, близ собора. И эта башня, крепостная стена, как он сам говорил, что он поселился ближе к звёздам. Она создаёт ему некие условия для наблюдений за звёздным небом, которое всё больше и больше его волнует.

Его одиночество очень усиливается. Он прибыл туда в 1512 году, сразу после смерти дядюшки. Но в 1516 году его одиночество становится ещё более глубоким. Умирает его любимый брат Андрей, который после Италии заболел некой загадочной и очень заразной болезнью, чем-то, вроде проказы. И видится с ним уже было нельзя. Он уходит из жизни. И в конце-концов Коперник остаётся одиноким. Но он формулирует себе три цели в жизни и следует дальше всю оставшуюся жизнь этим трём целям. Как можно более добросовестно исполнять долг церковного пастыря, доктор канонического права — это факт, но всё равно церковный пастырь. Никогда не отказывать в медицинской помощи неимущим. И третье — всё оставшееся время посвящать научным занятиям.

А. Венедиктов — Давайте напомним, что Николай Коперник, видимо, не стал священнослужителем.

Н. Басовская — Видимо нет. Прямых данных об этом нет, но во всяком случае, эта должность каноника, это служение церкви, но не такое прямое, как священник. Надо сказать, что жизнь не позволила ему сосредоточиться на третьем пункте, потому, что те обязанности, которые он взял на себя теперь, они заставили его кое-что делать и для города Фромборга, и для короля Польши даже. Какие же именно вещи? Он тут себя и проявил всесторонним человеком Возрождения. Ему предложили принять участие в монетной реформе. Монета становится неполноценной, неполновесной, это очень опасно для государства. И он пишет трактат о чеканке монет в 1519 году.

И формулирует открытый им закон. Мне очень нравится он. Сегодня так актуально всё звучит. «Худшие деньги вытесняют лучшие». И пишет: «Между многими бедами, угрожающими царствам и республикам, особенно важны четыре — раздор, смертность, неурожай и упадок стоимости монеты. Три первых причины известны всякому. Что касается четвёртой причины, то многие не обращают на неё внимание именно потому, что она вредит государству не вдруг, она оказывает вредные действия мало по малу, как бы втайне». Когда король Сигизмунд принял соответствующее постановление о реформе монетной системы...

А. Венедиктов — То есть, ему шёл запрос королевский. На него вышли королевские чиновники.

Н. Басовская — Предложили принять участие, как человеку очень учёному. Когда вышли соответствующие указы Сигизмунда, там нашли прямые формулировки из трактата Николая Коперника, которые я цитировала сейчас. И это не всё. Ему делают, как толковому образованному человеку разные предложения. И одно из них самое потрясающее. Он, как Леонардо да Винчи, он и инженер. Он в своём родном Фромборге построил гидравлическую машину, что-то вроде системы, поднимающей воду на достаточно большую высоту. Какую-то простую, гениальную...

А. Венедиктов — Водопровод.

Н. Басовская — И она обеспечивала работу водопровода.

А. Венедиктов — Не как в Риме, падение вниз, а подъём воды с помощью машины.

Н. Басовская — А потом она по трубам, с помощью ковшей... Я с восторгом изучала эти рисунки. До начала 19 века она ещё сохранялась. И водой был обеспечен весь город.

А. Венедиктов — Триста лет она работала!

Н. Басовская — А потом я нашла ещё сведения о том, что и в других городах было установлено это самое устройство, и есть версия, что при его личном участии. Это типичный человек Возрождения. А если вспомнить, что ещё при жизни дядюшки он опубликовал некие переводы с византийского, с древне-греческого на латынь византийского писателя Феофелакта Симокатта, нравоучения, художественные, метафорические. Это показывает, насколько он разносторонний. Но предел этой разносторонности, когда случается обострение отношений с Тевтонским орденом, давним врагом, давней опасностью для Пруссии, где они в своё время истребили пруссов, племя, населявшее эту область, где постоянно шла борьба между орденом и Польшей, чья эта область.

И когда возникла эта опасность, война, то Николаю Копернику опять-таки поручено, прямо скажем, обществом, церковью, населением, которому он сочувствует, помогать обороне Фромборга и некоторых других городов польских от этой тевтонской опасности. И он себя проявляет очень деятельным, очень энергичным. Он всё это делает. Он преуспел как советник по реформе, он преуспел как организатор обороны епархии от тевтонского ордена, а также родного города. И всё-таки, он хочет всё это оставить. Он даже ездил на переговоры с гохмейстером, т.е. с главой тевтонского ордена, которого все боялись. Это страшная фигура. На переговоры ездил Коперник.

Он всё это может. Но душа его тянет его к тем самым звёздам, которые так неплохо видны из его башни.

А. Венедиктов — А про реформу календаря Вы специально умолчали?

Н. Басовская — Не специально. Потому, что перечислить всё... Я хотела процитировать его литературные произведения.

А. Венедиктов — Я просто чувствую, что Вы хотите идти к его системе, а там была такая интересная история, что «слух обо мне прошёл по всей Европе великой», и когда римский папа начинает реформу Юлианского календаря, правда, она уже пойдёт после смерти Коперника, через 50 лет, в 1582 году, он пишет письмо, предлагает, зная, что Коперник — замечательный астроном.

Н. Басовская — Молва пошла.

А. Венедиктов — От Фромборга до Рима. Принять участие в реформе Юлианского календаря. Поправить календарь. А он не хочет. Отказать папе в то время?!

Н. Басовская — Он и на Собор не прибыл. Его пригласили на Собор. И под какими-то предлогами дальности и здоровья...

А. Венедиктов — Нога заболела.

Н. Басовская — ...он не поехал на Собор. Ему не хотелось быть служителем Рима. Как потом выяснилось, очень скоро уже выяснится, он не хочет быть... Начинается борьба реформаций и контрреформаций, он не хочет быть на стороне Лютера и лютеранства, ни быть горячим поборником и служителем римской католической церкви. Он хочет служить Вселенной и звёздам. И из этой башни наблюдает звёзды.

А. Венедиктов — Реальной башни.

Н. Басовская — Причём, инструменты для наблюдения звёздного неба он изготовил своими руками. Как потом, через 90 с лишним лет, изготовит Галилей. Первый телескоп собственными руками. Но инструменты Коперника были трогательно-наивно простыми. Это самодеятельный инструмент, который не мог дать ему большой точности наблюдений. И Николай Коперник прекрасно знал, что его наблюдения с поправками. Его цифры, математические, астрономические результаты надо принимать с осторожностью. Но всё равно, он ведь систему свою, которая перевернула тогдашние представления о Вселенной, он её осмысливал не чисто физически, но и физически, и философски.

Итак, пошла молва о том, что в маленьком городе живёт человек, столь сведущий в астрономии и других делах, что стоит к нему обратиться, заинтересоваться, что же он там такое делает. Видимо к 30-м годам 16 века Коперник уже вполне осознал и сформулировал главную сущность своего учения. А сущность в общем-то проста. Мир наизнанку. Согласно принятой системе, которую назвали птолемеевской, восходящей к древнегреческому астроному Птолемею, принятой всеми, считавшуюся абсолютной, Клавдий Птолемей, древнегреческий учёный второго века нашей эры. В Александрии он жил и творил.

Написал великое математическое построение астрономии в 13 книгах, которое вошло в историю под арабизированном названием «Альмагест». Этот «Альмагест», как и труды Аристотеля, были какой-то астрономической и математической библией до времени Коперника. Мир устроен именно так. А именно — геоцентрически. Земля неподвижная, и она центр Вселенной. Неподвижный центр Вселенной. Надо сказать, что задолго до Птолемея, за 1,5 тысячи лет до него, были догадки, они высказывались греками, что Земля движется вокруг Солнца, простите, за 4 века до него. А 1,5 тысячи лет господствовала птолемеевская система. Это был Аристарх Самосский. Имя его было известно.

И в труде Коперника, в первоначальной версии, упоминался этот Аристарх, а потом из осторожности вычеркнут. Коперник всё осознал. Осознал переворот в представлениях о Вселенной. И он откровенно опасался это громко высказать. Его гениальный труд, видимо, уже был готов. «De revolutionibus orbium coelestium» — «О движении небесных сфер» — переводят на русский язык традиционно. Но он держал его под спудом. Молва знала его другое, маленькое сочинение, комментарии такие, комментарии к собственному гениальному труду. Но они разлетелись сразу среди учёных людей. Ведь это действительно сенсация — мир наоборот.

Прежде чем судьба его труда прозвучит, мы этим завершим, что осторожность была присуща его натуре. Те малые крохи, которые я нашла о частной жизни Коперника. По-видимому, каноник, член капитула, как и священник, не должен был жениться. Может быть, запрет был не таким строгим, но в отношении каноников епископы высказывали неудовольствие, если они заводили жену. У Коперника жены не было. Но долгие годы с ним жила экономка. И как писали современники, у многих были такие экономки. Экономка Анна Шиленкс. И привычно вела его хозяйство. И в 1539 году, за 4 года до смерти Коперника, ему за 60 лет, очередной епископ проявил недовольство этим фактом, что она проживает в его доме. Для него это был страшный удар.

Потерять человека, с которым прожил долгие годы, разрушить свой относительно спокойный быт. Он пытался попросить, чтобы этого не было. Епископ настаивал. И тогда Коперник не только отстранил её от дома, но и написал страшно унизительное покаянное письмо к епископу. То есть, он опасался, он боялся любых преследований. Так если за экономку вот так, то что может быть за этот супер-революционный труд! И вот в 1539 году, за 4 года до его кончины, к нему приехал немецкий математик Георг Иоахим фон Лаухен, [нем. Georg Joachim von Lauchen, лат. Rhaeticus или Rheticus, 16 февраля 1514, Фельдкирх — 4 декабря 1574, Кошице] вошедший в историю под прозванием Ретик. Профессор математики.

Прослышав о славе Коперника, о том, что у него какие-то удивительные, гениальные мысли, и зная это его маленькое сочинение, комментарий, которое из рук в руки переходило в рукописном виде, он приехал, познакомился, привязался к Николаю Копернику, стал его правой рукой, учеником, сторонником. Написал восторженный трактат о его труде, который Коперник не хочет публиковать. Трактат, панегирик он написал. Все ещё больше захотели увидеть книгу. А он всё опасается её узнать. И вот Ретик уговаривает, убеждает, что книгу надо издать. Он опасается. Правда, папство, которое тоже прослышали про это, неожиданно спокойно отнеслись к этой книге.

А. Венедиктов — У них в это время был другой враг.

Н. Басовская — Они были отвлечены, и отнеслись довольно равнодушно, как к чему-то чисто гипотетическому. А вот Лютер и его сторонник Меланхтон [нем. Philipp Melanchton, 16 февраля 1497, Бреттен, Пфальц — 19 апреля 1560], отнеслись очень нетерпимо. Лютер просто назвал Коперника дураком. «Этот дурак утверждает, что Земля движется. Это что такое? Как это может быть?» А Меланхтон написал очень смешно: «Уймите этого сарматского мыслителя». Для него сармат, поляк... Это говорит о том, насколько их воспринимали как глухую отдалённость от центра интеллектуальной жизни.

Итак, он всё равно страхуется, он боится издавать эту книгу. Что же в ней было такого страшного? Приведу некоторое. Как он сам говорил, он изложил 6 аксиом. Аксиома — это то, что не требует доказательств. Он на всякий случай называет это аксиомами, чтобы в случае чего сказать, что доказательств нет. Да их у него и не было. Первое — для всех небесных тел и орбит существует только один центр. Второе — центр Земли не является центром мира. После 1,5 тысяч лет господства концепции Птолемея. Третье — все планеты обращаются вокруг Солнца. И так далее. Те движения, которые мы видим на небе, не являются следствием движения неба, а мы ведь видим, нас глаз обманывает. Но следствием движения Земли.

Как в это поверить? Мы обращаемся вокруг Солнца так же, как и всякая друга планета. Это сокрушительная концепция, которая должна просто разрушить тогдашнее мировидение. А если оно со времён переделанного церковью, отредактированного Аристотеля, а затем Птолемея, санкционировано церковью, ну конечно это революция. А он не хочет быть ни революционером, ни мучеником, как Джордано Бруно. Ведь Бруно знал, что за это, и особенно за его мысли о множественности миров, это развитие идеи Коперника, он может попасть на костёр, и попал. Галилей в знаменитом предании «А всё-таки она вертится», остался при убеждении, что Коперник прав.

До конца правоту Коперника докажет Кеплер, это будет ещё позже, после Бруно и Галилея. Но это подрубленные устои мировидения. Надо сказать, что так долго он колебался и сомневался, так страховался, что книга вышла буквально в последние минуты его жизни. Он посвятил свой великий труд на всякий случай римскому папе Павлу III. Вот эта его попытка быт в углу и страховаться в башне. Он долго противился её изданию.

А. Венедиктов — Там очень смешно было, что он давал читать своим друзьям манускрипт книги. Знаете, как список.

Н. Басовская — И забирал обратно. Вот этот страх, и страх совершенно обоснованный. И наконец, после убеждения Ретика и друга Коперника Тедемана Гизы, епископа, был такой очень прогрессивный епископ, он решился, передал рукопись Ретику и сказал: «Издавайте». Издание вышло в Нюрнберге с предисловием, которое не было подписанным, но известно, что его написал теолог математик Сеандр. Он хотел ещё больше подстраховать Коперника, и в предисловии перечёркивал смысл книги, подав её в предисловии, как чуть ли не шутку, игра ума, абстракция. Коперник к этому предисловию отношения не имел.

Ему принесли эту книгу, когда он умирал. И как писали его ранние биографы, они выслушивали каких-то очевидцев, он взял её в руки, он как будто бы внешне этому возрадовался, он счастлив, что книга есть. Но как пишут очевидцы и передают, а потом ранние биографы, его мысли были уже далеко. Но во всяком случае он прожил долгую жизнь. Мирно ушёл из этой жизни своей смертью.

А. Венедиктов — Даже могила потерялась на 500 лет.

Н. Басовская — Да. В очень многих трудах пишут, что он похоронен в Торуне. А оказывается в его родном городе.

А. Венедиктов — Он был в глазах современников при жизни один из многих учёных, чудаков, может быть, врачей, астрономов.

Н. Басовская — Он предпочитал именно этот образ. Вот например, сохранились в архивах, и очень интересно в библиотеке университета в Швеции интереснейшие автографы Коперника, некоторые рецепты, написанные его рукой. И они показывают, что это человек, живущий в эпоху Возрождения, где чисто возрожденческие идеи, а опирались они на Авиценну ещё, с чем-то чисто средневековым. Например: гвоздика, анис, кардамон, корица, смола, шафран, сок алоэ. А вот рецепт из 2 ингредиентов. Мы видим средневековье: лимон, шафран, жемчуг, смаракт, рог единорога, золото, серебро, красный коралл.

А. Венедиктов — Это рецепт чего?

Н. Басовская — Это настойка.

А. Венедиктов — Надо попробовать.

Н. Басовская — Для укрепления здоровья. Довольно опасная, в сущности.

А. Венедиктов — Рецептик оставьте.

Н. Басовская — С металлами и минералами. Средневековье было очень увлечено этой идеей. То есть, во всяком случае он не боялся оставить такие вот следы в медицине, в водоснабжении, в литературе. А своего собственного супер-гениального труда... Таких рецептиков немало. Ну, водопроводов много меньше, но Леонардо тоже представлял себя инженером. Но самого главного, чем он остался в Истории — создателем этого перевёрнутого и принятого затем всем человечеством взгляда на мироустройство, на устройство Вселенной, этого он сам боялся.

А. Венедиктов — Надо напомнить, что церковь опомнилась потом, и включила этот труд, который он так прятал, в индекс запрещённых книг. Но это было потом. Ему уже было всё равно.

Н. Басовская — Конечно. Когда он писал эту книгу и боялся издать, уже был сожжён Ян Гус. Но Ян Гус наносил прямые удары по церкви. Но можно ещё страшнее нанести удар по санкционированному церковью мировидению, видению Вселенной. Это, наверное, ещё страшнее. И потому включённая туда, она была исключена из индекса запрещённых книг только в 1834 году. Памятники Копернику стали ставить в 19 веке. Гениальная картина Яна Матейко, которую можно было видеть здесь, в экранах студии, тоже сохраняет его образ. Шло время, и человечество не охладевало к его открытиям, а как бы впитывало их всё глубже, и сопоставляя время, в которое он жил, с масштабом открытия, отдавала ему всё большую и большую дань уважения.

А. Венедиктов — И это был такой затворник, скажем так, Николай Коперник, герой нашей сегодняшней передачи. Спасибо. И до встречи через неделю, Наталья Ивановна.

Н. Басовская — До свидания.