Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — 18 часов и 8 минут в Москве, всем добрый вечер, Алексей Венедиктов у микрофона. Наталия Ивановна в студии, Наталия Ивановна Басовская.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — Добрый вечер. Мы сегодня будем говорить о человеке, которого нет в школьных учебниках истории, тем не менее, он сыграл значительную роль в тех событиях, о которых есть в учебнике истории — Хуан Австрийский.

Сначала разыграем книги. Одним из самых знаменитый событий в истории жизни Хуана Австрийского была битва при Лепанто. Вопрос: на территории какой ныне страны находится Лепанто? Если вы знаете, на территории какой страны находится вот это самое Лепанто, то ваш телефон для правильного ответа — +7–985–970-45-45. Твиттер-аккаунт @vyzvon.

Н. Басовская — Но называется сейчас не Лепанто.

А. Венедиктов — Конечно.

Н. Басовская — Для самых продвинутых — и как называется.

А. Венедиктов — Не-не, не надо, это второй вопрос. Тогда кому мне книги отдавать? Не, Наталия Ивановна, вот на территории какой страны? Разыгрываем десять Оранжевых гидов «Стамбул», издательство «Эксмо». И разыгрываем книгу Поля Лемерля и Димитриса Кицикиса «История Византии. Османская империя». Всего будет десять победителей, они получат и то, и другое, и, как говорится, можно без хлеба. Итак, на территории какой страны находится ныне Лепанто? +7–985–970-45-45, и не забывайте подписываться.

Хуан почему-то Австрийский. Наталия Ивановна.

Н. Басовская — Дон Хуан.

А. Венедиктов — Дон Хуан.

Н. Басовская — Настаиваю. Он потом узнал, что он дон. Обожаю ваше выражение «наш мальчик». Здесь действительно надо начать с самого детства, иначе ничего не поймешь. Но стал дон Хуаном Австрийским. Сразу скажу, что Австрийский, потому что это Габсбурги, потому что он незаконнорожденный сын, или бастард, величайшего правителя той эпохи — Карл I, король испанский, Карл V, император Священной Римской империи германской нации, объединивший и Нидерланды, и часть германских земель, и Испанию, и владения в Америке. То есть, незаконнорожденный сын того, кто говорил, что в его владениях никогда не заходит солнце. И он незаконнорожденный сын, престол перешел к Филиппу II, знаменитому правителю Испании, чьим сводным братом был этот самый дон Хуан Австрийский. Как он стал Австрийским, об этом я еще скажу. Его жизнь, вся его жизнь как бы должна была быть в тени, а он рвался на яркое солнце, и с помощью битвы при Лепанто прорвался навсегда в мировую историю, ибо битва при Лепанто была для той эпохи событием истинно мирового масштаба.

А теперь происхождение. Итак, отец, повторяю — тогдашний властитель мира Карл V Габсбург. Когда родился этот мальчик Хуан, отцу было уже 47 лет, и у него детей всяких разных было немало. Но родные дети очень многие умирали. Вот эти близкие браки, не раз нам приходилось об этом говорить, Габсбургов, они приводили к ужасающей смертности в королевских семействах и к изобилию детей, потому что их на всякий случай, кто-то должен остаться. Это важно для судьбы нашего мальчика.

Но самое экзотичное — это его мать. Дочь богатого горожанине, бюргера города Регенсбурга. Боже мой, император приметил где-то эту горожаночку, наверняка какую-нибудь рыженькую пухленькую. Не знаю, это я фантазирую.

А. Венедиктов — Но молоденькую, ей было 19 лет.

Н. Басовская — Да, незамужняя девица Барбара Бломберг. И считалось, считался мальчик ее сыном Карла V, все знали, все говорили, но отец не признал.

А. Венедиктов — Ему 46, ей 19.

Н. Басовская — Да. И у него этих всяких разных детей было очень много. Кого признавал, кого не признавал. У них это была целая культура признания и непризнания.

А. Венедиктов — Но этого не признавал.

Н. Басовская — Вот этого не признал.

А. Венедиктов — И, кстати, первое его имя было Иероним. Он не был никаким Хуаном.

Н. Басовская — Это было засекреченное имя. Мать его тут же выдали за знатного придворного — тоже было очень принято — выдали замуж, чтобы никаких скандалов, никаких лишних разговоров. При этом, конечно, двор все знал. Хуан получился голубоглазый, светловолосый, внешне на великого императора совсем не похожий, скорее в немочку, которой со временем он будет стыдиться.

До пяти лет, ничего не зная, кто он такой, мальчик воспитывался благородным испанцем дон Квиадо, или Кихада (в разных изданиях по-разному) сначала в Германии. У мальчика ни отца, ни матери, заметим, в ситуации. В 1552 году маленьким (ему 5 лет) перевезен в Испанию — таково повеление отца. В деревню, между Мадридом и Толедо большое пространство. В книжке Милы Лаворини «Карл V, властелин трех континентов», перевод с итальянского, есть название деревни — Куанос. А вымышленное имя мальчика — Хероним. Ни матери, ни отца, ни имени.

А. Венедиктов — Мать с этим новым своим мужем, кстати, родила троих детей, их отправили в Голландию, в Нидерланды, в колонию. То есть, мальчика сюда, мать с его сводными братьями и новым мужем — туда.

Н. Басовская — Как можно дальше, разнести их по периметру огромной империи. Но окрестные сеньоры, как считает вот эта Мила Лаворини, она, я чувствую, специалист — окрестные сеньоры догадывались. Ну, молва всегда, все при дворах знали. Только иногда делали вид, что не знают, а иногда — знают. Сеньоры присылали ему дары и продукты. Замечаю, какие продукты. Например, раз в неделю барашка, а раз в две недели теленка. То есть, те, кто его воспитывали, очень хорошо питались на этих догадках и снабжении.

Хуан при этом рос с деревенскими детьми. С ним поручили позаниматься бывшему музыканту, но музыканта из Хуана абсолютно не получалось. И через три года, когда ему было девять лет, а Карл V начал чувствовать приближение смерти... он менялся, Карл V, перед смертью, он смягчался. В 1555-м он подписал знаменитый Аугсбургский мир — это странная, поразительная вещь, религиозное примирение католиков и протестантов в Германии. Cujus regio, ejus religio. То есть, какая-то относительная веротерпимость. Не дал расправиться с Лютером, не позволил его останки вышвырнуть из могилы. Он менялся.

И тут он приказал этому дону Квиадо взять мальчика в замок, чтобы он уже рос в замке, и дать хорошее воспитание, началось некоторое воспитание. Хуан учился без энтузиазма, зато очень любил военную рыцарскую подготовку. Он уже ощущал в себе свое призвание.

А. Венедиктов — Но это 16-й век, рыцарство уже так как-то так...

Н. Басовская — Тем сильнее воспоминания о нем, я бы сказала так. Скоро Сервантес, участник битвы при Лепанто, напишет своего «Дон Кихота», именно угасание рыцарства.

В 1558 году, в год смерти Карл V, уже после отречения, он призвал к себе этого самого дона Квиадо, воспитателя, в монастырь в Эстремадуре, куда удалился. Редкий случай, отрекся от престола. Это вообще... За три года до этого он отрекся, в 55-м. А в 58-м, на пороге смерти, призвал этого дона Квиадо, назвал его своим гофмейстером. И при нем мальчик, некто Хуан, уже называют Хуаном. Паж, он его сделал паж. Есть картина XIX века.

А. Венедиктов — Он первый раз увидел отца?

Н. Басовская — Не зная, что это отец.

А. Венедиктов — Он был сопровождающий к постели...

Н. Басовская — Как бы будешь в услужении у великого императора, старенького и больного. А я, твой воспитатель, его гофмейстер. Так получилось. Не сказал слова, а мальчику 11 лет, он паж, он паж и все.

Наконец, в 1558 году уже три года не находящийся у власти великий император скончался, так и не признав своего немецко-испанского сына.

А. Венедиктов — Мальчику 12, 11–12.

Н. Басовская — Да, умер император 21 сентября 1558 года. Ему наследует законный наследник Филипп II, мрачная мракобесная фигура, который будет биться с нидерландской революцией, снарядит Непобедимую Армаду в Англию — ну, фигура не самая симпатичная. И была устроена некоторая комедия, спектакль.

А. Венедиктов — Комедия?

Н. Басовская — Спектакль, да. На охоте случайно Филипп встречает этого юношу, пажа. Как бы случайно. Все шептались давно. И говорит ему, что я вот король Испании и прочего, полмира, я твой сводный брат. Сводный брат, который на двадцать лет старше этого мальчика. Устроена была такая вот театрализация некоторая, бастарда он встретил на охоте в лесу около Вальядолида — это древняя столица Кастилии. И приближен ко двору. Брат-король дал ему сразу статус, или ранг, следующий после принца-наследника. У Филиппа II принц-наследник — дон Карлос, печально знаменитый всей романтической литературе и великой классической музыке.

А. Венедиктов — Слушайте, при таком его веровании — он же был католик — действительно мракобес. Как он мог признать внебрачного брата? Что там случилось?

Н. Басовская — Тревожило отсутствие наследника, умирали и умирали. И у него родится тот, который ему наследует, Филипп III, очень нескоро. Он посвятит после битвы при Лепанто очередного младенца, дона Фернандо, по-моему, посвятит Господу, Тициан это изобразит на полотне — а мальчик доживет только до семи лет. Это вот тревога. Сам Карл V — сын Хуаны Безумной, абсолютно больной женщины, мы с вами делали о ней передачу.

А. Венедиктов — Это бабушка нашего Филиппа и бабушка нашего Хуана.

Н. Басовская — Да, да. Абсолютно больная женщина, 46 лет она была в заточении, дочь католических королей. И тоже потому, что все остальные... многие умерли. То есть, они боялись. И это как бы запасной игрок. Ему дается ранг высокий при дворе, несмотря на происхождение, он называет его, велит величать Австрийским, то есть включает в семейство Габсбургов. Вот такое поразительное детство для эпохи абсолютизма, испанской эпохи абсолютизма, все очень характерно. Внешне все очень строго, строжайшие нравы при дворе, прислуживать императорским особам можно только на коленях, ритуал, церемониал, костюм этого времени. Ведь у испанских грандов такие воротники, что если он даже хочет, он не может склонить голову. Это такая невиданная спесь. И все-таки вот подстраховка: пусть бастард, но я его называю Австрийским, включаю в Габсбургов на всякий случай.

Бастард Хуан, дон Хуан, он теперь становится доном. Нет мальчика Херонима, нет того, кто рос с деревенскими детьми. Он подружился с наследником брата-короля, наследником своего сводного брата принцем дон Карлосом, который прожил очень краткую трагическую жизнь. Юноши дон Карлос и дон Хуан, два юноши, отправлены в университет. Вот при всем при том они хотят соблюдать какие-то приличия, церемонии. Вдруг он пригодится? Он должен быть образован. Филипп II планировал для дона Хуана духовную карьеру — традиционные мысли для бастардов, традиционное поприще. Достойно, пристойно, и все-таки где-то близко к власти, но не у власти. Ему не хотелось, он ощущал свое военное призвание, видимо, очень рано.

Ему было 18 лет, когда в 1565 году он самовольно попробовал избрать военную карьеру, решить свою судьбу. В 1565 году дон Хуан Австрийский пересек верхом половину Испании, с северо-запада на восток, до Барселоны, потому что знал, что там формируется эскадра. Он предчувствовал свое призвание и свою историческую роль. Формируется эскадра, которую собирают испанцы против турок, теснивших Мальтийский орден. Непосредственная причина — Мальтийский орден.

Но тут надо объяснить, что же случилось в это время между великом Габсбургской империей необъятной, хотя Карл V разделил ее пополам: половину сыну Филиппу II, с центром в Испании и американских владениях, а половину (Нидерланды, восточную часть) — своему брату. Вот так разделил. И все равно это величие, это колоссальный масштаб.

И что же случилось с турками? Османская империя в это время претендует также на абсолютное мировое господство. Столкнулись два претендента, кто хозяин мира. В сущности, стоял вопрос именно так: кто хозяин мира? Если бегом перечислить основное, что подчинила себе Османская империя, уже в основном после падения Константинополя, самое главное. В 1453 году великая христианская святыня Константинополь взят османским султаном.

А. Венедиктов — Прошло 120 лет.

Н. Басовская — Да. Подчинены: Сербия, Мореия и Аттика (Балканский полуостров), Трапезундская империя (это громадное торговое государство, это Венеция, это сильнейшие города Италии), Босния, остров Эвбея у берегов Греции огромный. Они стали, османы, сюзеренами над Крымским ханством, Валахией (будущей Румынии), Албанией, Герцеговина, Молдова, Армения, Курдистан, Сирия, Ливан, Палестина, Египет, часть Алжира, Северная Африка.

А. Венедиктов — Какие зайчики.

Н. Басовская — Это что же творится! Сулейман Великолепный (это 1520 — 1566 годы) захватывает Белград, Буда (это столица Венгрии), осадил Вену (не взяли), части Польши отхватывает Османская империя.

А. Венедиктов — Две империи в Европе: вот эта империя, германская, и атаманская.

Н. Басовская — Претенденты, кто хозяин мира.

А. Венедиктов — Никакой Англии, никакой Франции, ничего нету.

Н. Басовская — Они значительны, они...

А. Венедиктов — Ну, Англия, там у нас Генрих VIII...

Н. Басовская — Они становятся сильнее и сильнее. Впереди вот Елизавета и победа над Испанией на морях. А Османская империя, вообще ужас в том, что она просуществовала до начала XX века. Она официально прекратила свое существование после Первой мировой войны. Это фантастическое явление и фантастические границы. И миф, как не миф, твердое мнение об их непобедимости в это время существовало в христианских государствах. И то, что наш мальчик, как вы говорите, действительно очень молодой человек...

А. Венедиктов — 18 лет.

Н. Басовская — Ему же совсем мало лет. Он возьмется за это — говорит о многом.

Итак, как он подойдет к великому историческому событию своей жизни? Подружившись с наследником доном Карлосом, поучился, учебой не увлекается. Попробовал возглавить формирующуюся эскадру на защиту Мальтийского ордена в 18 лет — получил приказ сводного брата Филиппа II вернуться. Приказу подчинился.

А. Венедиктов — Так.

Н. Басовская — Он все еще никак не пробьется к своему призванию. В 1565-м приказ вернуться — вернулся. И вот до Непобедимой Армады еще двадцать лет. В 1568 году дону Хуану 22 года, его сводный брат Филипп наконец разглядел (или кто-то подсказал) призвание сводного брата-бастарда. Дон Хуан назначен капитан-генералом моря. Вот любили они такие названия. Как Колумб себя называл адмиралом моря-океана. Капитан-генерал моря. И брошен в небольшой, но оказавшийся очень успешным поход против берберийцев, морских разбойников, пиратов, которые опустошали берега Средиземного моря, базировались на Севере Африки в основном. Вот подобно Помпею, который в 1 веке до новой эры прославился тем, что победил, по приказу Сената, пиратов, он начинает карьеру, как Помпей, он совершает успешный поход против пиратов.

И выясняется — отважен. Личная храбрость ценилась во все времена, а в те времена тех средств... не так давно введено огнестрельное оружие, личная отвага значит очень много. Он возглавил поход, он отважен. Вернувшись победителем пиратов... А это не пустяк, это не то, что просто против разбойников. Пираты в то время — реальные периодические угрозы сильным государствам. Он очень возгордился. Выяснилось, что он безумно нравится женщинам и что это безумно нравится ему, он нравится-нравится. Он хорош собой, окружен женскими восторгами, увлечениями и героическим намечающимся ореолом. И он получает поручение, которое должно его очень возвысить.

А. Венедиктов — Надо только отметить, что дон Карлос умер в этот момент вот как раз.

Н. Басовская — Дон Карлос уморен отцом.

А. Венедиктов — Просто к тому, что он стал...

Н. Басовская — Друга дон Карлоса, друга-принца не стало, в 1568-м умер в заточении. Филипп II, это очарование на престоле...

А. Венедиктов — Папаша, да.

Н. Басовская — Папаша. Отнял у него невесту, присланную из Франции невесту он взял себе в жены. Самому, — говорит, — пригодится. Он страшно это... Хотел бежать в Нидерланды и — как бы, может быть, романтическая, полуромантическая версия — присоединиться к революции, бредил свободой. Ну, немножко побредил — и, конечно, был заточен Филиппом, этот беспощадный отец не дрогнул. Вообще абсолютная власть, она абсолютна. Она власть и над родственниками, и над детьми, и над голосом крови. Не будем ходить далеко, в нашей русской истории мы же никого не идеализируем, хотя очень уважаем и ценим. Петр I и царевич Алексей — классический пример.

А. Венедиктов — Похоже.

Н. Басовская — Абсолютно похожие ситуации. Сын не разделяет его идеи, сын рвется на какой-то простор. Нельзя, нельзя.

А. Венедиктов — И вот как раз когда он гонялся за пиратами, Хуан наш, Карлос умирал в тюрьме. Это что означает, что тот придвинулся к наследству? У Филиппа же там в этот момент еще ничего нет.

Н. Басовская — Филипп уже тревожится и видит его запасным игроком. Сейчас он затревожится еще больше. Но пока, да, приблизился, на случай чего этот запасной игрок приближается к престолу.

А. Венедиктов — Вот это хорошо бы запомнить нам.

Н. Басовская — Будущий тот, кто станет наследником Филиппа II, Филипп III, родится только через десять лет. Дети есть, они умирают, болеют. А вот будущий, кто станет наследником, родится через десять лет. Поэтому призрак власти, конечно, тревожит дона Хуана Австрийского, конечно. И вот именно в это время он выдвигается очень сильно на поручении ужасном, которое он получил. Оно должно возвысить бастарда. Ему поручено подавить восстание морисков, обращенных в христианство мавров, как называли арабское население Испании.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская в программе «Все так», мы говорим о Хуане Австрийском.


НОВОСТИ


А. Венедиктов — 18:35 в Москве, Алексей Венедиктов, Наталия Ивановна Басовская. Сначала отдам книги: «На перекрестке цивилизаций. История Византии. Османская империя» (Поль Лемерль, Димитрис Кицикис), а также Оранжевый гид Стамбула с картой города внутри. У нас десять победителей, каждый из них получит по две книги. Правильный ответ: Лепанто современный — это греческий город, в Греции. Ни до какой Мексики бы не доплыли. Навпакт сейчас называется это место. Победители: Роман, чей телефон завершается на 40, Виктор на 52, Наталья 17, Максим 34, Сергей 14, Ирина 01, Дмитрий 35, Галина 04, Олег 52 и Галина 72.

И, прежде чем мы пойдем дальше, Наталия Ивановна, хочу сказать, что он повторил свою судьбу. Имею в виду, что как раз вот в этом 68-м году, когда умирает дон Карлос, когда он гоняет пиратов по всему морю, он сошелся с придворной дамой Мендозой, и у них родилась маленькая дочка, тоже бастард. И когда он умрет, Хуан Австрийский, его сводный брат Филипп этой незаконнорожденной девочке даст титул Австрийская, Австрийская де Мендоза. Признал. Он — нет, а брат — да.

Н. Басовская — У них очень разная была практика этих признаний. Особенно этим примерно в эту эпоху увлекался, например, Генрих IV Наваррский французский. Он просто в отчаяние впал в какой-то момент, сказал, что я уже не в силах, их столько, и сосчитать не мог. Что-то подобное здесь.

Так вот, поручение, которое после пиратов получает дон Хуан Австрийский, оно, конечно, ужасающе, но очень почетно в менталитете тогдашней правящей элиты Испании — а именно подавить восстание морисков. Мориски — обращенные в христианство мусульмане Пиренейского полуострова, это в основном потомки мавров, как их называли, арабов, жили очень плохо. После католических государей Изабеллы и Фердинанда дела их шли все хуже, хуже, хуже. И, конечно, еще и Карл V уже всячески ограничивал, Филипп II — окончательно. Фанатичный католик, Филипп II издал эдикт в 1567 году, что, начиная с 1570-го, маврам и морискам запрещается читать, писать и говорить на родном языке, плюс налагается табу на все их обычаи. Не без оснований он предполагал, что большинство из них приняли христианство не искренне — чистая правда.

А. Венедиктов — Спасались, да.

Н. Басовская — Если ты что-то насильно внедряешь, не рассчитывай на искренность. А вот такое лицемерие, вот надо искренне. И ответ, в конце концов, все эти... если ты хочешь вызвать бунт настоящий, надо начать с запрета языка. Боже, как свежо звучит. Не так давно мне очень вспоминается история с русским языком в некоторых краях. В ответ мощное восстание морисков. Взаимное озлобление страшное, взаимное озверение, обе стороны. Мориски нашли себе короля, провозгласили королем некоего Мулей Мухаммеда, последнего потомка Омейядов, когда-то правивших. Это эмиры Гранады, родственники эмиров Гранады и так далее. Взаимные зверства, жестокости таковы, что нет сил и желания их пересказывать. Гибнут люди самым жестоким образом. И вот ему велено подавить.

В 1570-м году дону Хуану, которого фактически многие рассматривают как наследника в этот момент, поручено подавить восстание. Основной центр — Юг Испании, бывшая Гранада и так далее. С войском примерно в 30 тысяч человек жестоко, безоглядно подавляет. И находятся авторы — это вот некоторая романтизация этого образа есть — которые говорят, что он проявил относительно возможный гуманизм. Сомневаюсь. Достаточно жестокое подавление.

Его склонность к тому, чтобы себя высоко оценить, возгордиться, и до этого все было очень заметно, а тут приближается его звездный час.

А. Венедиктов — Так.

Н. Басовская — Он, почти наследник, назначен главнокомандующим флотом — опыт есть — нового союза, Священной лиги. Это союз, основный члены союза: Испания, папство и Венеция, Венецианская республика. Венецианская республика — это на очереди у Османской империи. Средиземное море почти блокировано, они теряют все возможные доходы, а для венецианцев это главное в ту эпоху. Испанцы теряют престиж, потому что кто хозяин мира? Османская империя явно претендует на хозяина мира. А папство, для папства это крестовый поход. Римский Папа Пий V объявляет то, что Священная лига, договор между этими силами — ну, некоторые итальянские еще города-государства присоединились — объявляет, что они идут в крестовый поход.

И они идут к берегам Греции, как угадали наши радиослушатели, не все, оказывается, знали. Битва при Лепанто, сейчас название Лепанто, а тогда это Нафпактос, это древнее греческое название, и к нему вернулись в XX веке. Это Коринфский залив, это между Средней Грецией и Пелопоннесом. В Коринфском заливе, относительно тесном, дон Хуан...

Да, силы примерно равны. Около 200 кораблей со стороны Османской империи, и командует опытный флотоводец Али-паша, опытный, у него победы на море есть. И неопытный молодой человек, 24 года, дон Хуан Австрийский. Ему 24 года, это его звездный час. В 11 часов утра 7 октября 1571 года, мировое событие. Дон Хуан, приказав расковать гребцов-христиан, приказав их расковать и дать им оружие... За всяческие грехи и ересь могли быть христиане, захваченные в плен в войнах Испании. Расковать, дать оружие. Сам, как трогательно описывают современники, близкие к этому времени, на шлюпке с высоко поднятым крестом лично плывет вдоль линии кораблей. Папа обещал отпущение грехов, а красавец дон Хуан... очень важно еще для этой эпохи, что он красив. И он с крестом, и он на шлюпке, и он сам. Как много и гениально Толстой писал о том, что такое дух войск. Плывет он, не подумайте, пять минут. Линия кораблей, которые стали друг против друга...

А. Венедиктов — Там триста галер.

Н. Басовская — Больше двухсот с каждой стороны. Это несколько километров, до восьми километров, некоторые авторы говорят, а кто-то — и до десяти. Это большой путь на этой шлюпке. Но войско воодушевлено. Идет беспощадное дикое сражение. Перед сражением стало еще известно, что особенно вдохновило, что пала некая крепость Фамагуста на Кипре. Ее захватили турки, османы, и расправились, они долго сопротивлялись. И отчаянный смелый комендант этой крепости Брагадино, итальянец, капитулирует, когда вот нету сил сопротивляться. Были условия капитуляции, что их выпускают. Турки его схватили и таким чудовищным способом казнили, таким невероятным, что я не могу его пересказывать, нет сил. Это подействовало тоже вдохновляюще. Чувство отмщения, христианский крест. Ну, они еще не знали, что это будет событие мирового масштаба, но они были правы, оказалось мирового.

130 турецких галер захвачено, Али-паша убит, причем убит в начале сражения — это очень важно для флота, сразу дискоординация. 12 тысяч христианских рабов отпущены на свободу. Все пишут, дон Хуан Австрийский...

А. Венедиктов — Рабов — в смысле, они, наверное, гребцы были.

Н. Басовская — На галерах, да, гребцы. Не сумел воспользоваться. Он не погнался за ними в погоню, он не разметал этот флот до конца. Никто не знает, почему. Но все равно горделивость от победы невероятная. Великий Тициан написал, по заказу Филиппа II, два полотна на тему Лепанто. Одно называется «Испания приходит на помощь религии». Ой, такой придворный был! Гениально одаренный и совершенно придворный. Что прикажут, то и напишем. При этом гениально. Второе полотно — «Филипп II после победы при Лепанто вручает Небу дона Фернандо». Младенец, который родился в этом самом 71-м году. Полотно Тициана, Филипп вручает, вот он ждет наследника, вот будет наследник. Но он проживет, этот дон Фернандо, отраженный Тицианом в виде младенца, только до семи лет. И по-прежнему, значит, дон Хуан Австрийский всех интересует.

Есть версия, что даже будущий английский король Яков I Стюарт в начале XVII, в детстве, в детстве, в 1591-м, через двадцать лет после Лепанто, написал поэму о Лепанто. Как-то он не разобрался, что не надо этого делать, что все-таки... Ну да, Стюарт, все-таки Мария-то Стюарт, она католичка изначально. В общем, написал. И когда его критиковало протестантское духовенство, мне очень нравится, они писали, что он написал поэму в честь иностранного папистского бастарда. Как мучился этот честолюбивый дон Хуан...

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — ... что я великий, я могучий, я пиратов победил, я морисков подавил...

А. Венедиктов — Турков разнес просто...

Н. Басовская — ... турок разнес. И все-таки папистский бастард, иностранный папистский бастард. Вот это его, видимо, очень терзало. Мне очень нравится, как написал... значит, Веронезе тоже написал полотно, Эль Греко — тоже. Все это аллегорические полотна на тему битвы при Лепанто. То есть, современники реагировали очень сильно. Участник сражения Мигель Сервантес, конечно, добровольцем, этот суперинтеллигент участвовал в битве при Лепанто, конечно, добровольцем. Там он навсегда лишился, можно сказать, руки, она была после ранения парализована. Потом он попадет в алжирский плен, будет на Севере Африки в плену. В общем, значимость этого события современниками оценена. Фернан Бродель, французский крупный исследователь школы «Анналов», написал о значении этого сражения, что это еще, конечно, не победа над Османской империей, впереди много борьбы. Но развеян миф о непобедимости турок, что они не настолько непобедимы, как до этого казалось европейцам. То есть, это событие поистине мирового масштаба.

И вот дон Хуан Австрийский, наш персонаж, конечно, не мог знать, насколько мировым эхом откликнутся эти события, но что-то он ощущал. К тому же, вот он вроде наследник. И у него начались метания, я бы сказала, планы под давлением призрака короны. Исследователи насчитали, что юридически, формально у незаконного отца дона Хуана Австрийского было больше двадцати корон, кто-то насчитывает 27, вместе с Мексикой, со всякими колониями, с Южной Италией и так далее. Ужасающее количество корон. Наверное, это давило на сознание бастарда.

Он еще больше возгордился после Лепанто, начал стесняться своей матери. Если до этого он особенно не интересовался ее судьбой, он начал выманивать ее, как считается, в Испанию, чтобы она уехала из Германии, надеясь там, как считают некоторые авторы, может быть, засунуть ее в какой-нибудь монастырь. Ему было уже невместно, что у него такая незнатная мать. Считается, что куда-то он припрятал ее сына от законного брака с испанцем, который ей, по велению императора, достался. То есть, сводного брата куда-то спрятал от общественности, чтобы не мозолил глаза.

В 1573 году, ему 31 год, через два года после Лепанто, Хуан, по приказу Филиппа II, отбил у турок Тунис (Северная Африка) и попросил Филиппа, сводного брата-императора, разрешить построить там укрепления. Он слабо был укреплен, поэтому ему удалось победить. Создать такую твердыню морскую, что было бы очень полезно для Испании, конечно. А когда-то Тунис впервые был завоеван его отцом, и он на это нажимает, что мой отец его покорял. И разрешить ему... вот что может человек попросить разрешить?

А. Венедиктов — Корону.

Н. Басовская — Как вы догадались?

А. Венедиктов — С одного раза.

Н. Басовская — Мы много лет об этом говорим.

А. Венедиктов — Знаем этих мальчиков и девочек.

Н. Басовская — И позволить ему стать королем Туниса. Ну, хотя бы в Тунисе, но королем.

А. Венедиктов — Одну из 27 корон дай, братик.

Н. Басовская — Да. Ни за что, получил категорический отказ Филиппа II. И с этого времени специалисты находят в источниках, в письмах очевидные признаки раздражения Филиппа по отношению к дону Хуану Австрийскому. Он начинает его беспокоить, раздражать. Ну, если он с сыном собственным при малейшей угрозе неразделения взглядов расправился беспощадно, дон Хуан, конечно же, в опасности. У него, как у всех, кто одержал такую немыслимую победу, невероятную, кто приближен ко двору, и ко двору такого правителя, как Филипп II, у него должно быть очень много недругов. И они есть. А он неосторожен, он бросает всякие реплики. Вот если не в Тунисе, то не пойти ли ему войной, дону Хуану, на Константинополь...

А. Венедиктов — И отбить его.

Н. Басовская — ... вернуть. Опять с тем же крестом, опять под тем же знаменем, вернуть христианскому миру Константинополь. Тогда Филипп сразу соображает, кем он хочет стать. Это императорская корона, Византийская империя. Это восстановить погибшую в середине 15 века Византийскую империю. И тогда этот бастард будет тоже императором. Пусть это слухи, пусть за ними недостаточно реальности или нет, но это должно Филиппа и тревожить, и раздражать.

Те же недруги наверняка пустили молву, распространили молву, что Хуан планирует еще одну затею — освободить Марию Стюарт из заточения, шотландскую королеву, в котором она находится с 1567 года, то есть уже порядочно лет. Ей, правда, еще сидеть и сидеть до ее казни, всего она просидит 16 лет.

Итак, если он выступит романтическим освободителем Марии Стюарт, этой шотландской королевой, которая в ранней юности побыла французской королевой, потом побыла шотландской королевой и заявила свои притязания на английскую корону, что, конечно, немыслимо для Елизаветы — потому и сидит. Они там троюродные сестры. И вот этот разговор: тогда, может, он станет шотландским королем. Я считаю, что вряд ли он был так неумен, что это шло от него — это делали его недруги.

Ясно, что его надо куда-то отослать. А куда бы отослать? Наша эпоха породила замечательные выражения: горячие точки, революционные ситуации, революции разных цветов, разноцветные. В те времена этих названий не знали, а явление уже было. Так часто бывает. Филипп решает отослать дона Хуана, во-первых, подальше от Испании. А во-вторых, в опасную возбужденную горячую точку, которая уже десять лет, с 1566 года — это Нидерланды — по существу, находится в состоянии революции в форме освободительной войны. Это не революция в духе догматического марксизма: вот давайте искать движущие силы, еще поищем гегемона, лидеров. И найдем принца Оранского, вождя революции, графа Эгмонта, который сложил голову за революцию. Она в форме освободительной войны. Это освободительная война кальвинистских протестантских провинций, особенно северной, нынешняя Голландия. Юг ведь останется, нынешняя Бельгия, в основном останется под властью Испании и католическим в основном. А север отделится. Ну, до их победы еще много...

А. Венедиктов — Но герцог Альба не справился.

Н. Басовская — Нет, никто не справился.

А. Венедиктов — И поэтому...

Н. Басовская — С ними справиться нельзя. И если сам герцог Альба, страшный, фанатичный, решительный... Маргарита Пармская, тоже незаконнорожденная дочь, сводная сестра дона Хуана Австрийского, она наместница, она пыталась маневрировать, но там родилось то, что уже непобедимо — массовое, человечески определяемое движение, прежде всего горожан. А это дух вольнолюбия в Средние века, это люди, которые не крепостные. Это гезы знаменитые, так их назвали испанцы, что значит «нищие». А, в общем, это революционная армия. Туда и отсылаем дона Хуана. Ясно, что он погибнет. Потому что дон Хуан — военный по призванию.

А. Венедиктов — Не политик, он не занимался никакой политикой никогда.

Н. Басовская — Он анти-политик, он ничего не понимает в политике. Его явно чудный его братец сводный отправляет...

А. Венедиктов — Сказал спасибо за Лепанто, за морисков таким образом, да?

Н. Басовская — Он так благодарил всех. Карательная экспедиция Альбы не состоялась, Альба туда прибыл уже давно, в 1572-м, и вынужден был отбыть.

А. Венедиктов — Не получилось.

Н. Басовская — 1576-й — там вроде бы перемирие некое Гентское умиротворение, знаменитый договор. И дон Хуан пытается заверить знаменитый документ Вечный эдикт. Господи, что может быть вечным в эпоху революций? Вечный эдикт 1577 года. Как бы он обещает постараться гарантировать им свободу веры. Не гарантируешь при сводном брате Филиппе II, только большую ярость все это вызывает, что он как бы их дурачит. А он не дурачит, он в безвыходном положении.

И, не остановив развитие революционных событий — а их остановить было нельзя, невозможно — несмотря на уговоры Вечного эдикта, Хуан захватил тогда то, что он умел — две военные сильные крепости, Намюр и Шарльмон. И 31 января 1578 года сразился с революционной армией — и потерпел первое поражение.

А. Венедиктов — Первое!

Н. Басовская — В своей жизни. Оно же и последнее. Отступил к границам Франции и в сентябре того же 1578 года ужасно вовремя и очень сильно заболел. Предполагают чуму, а я предполагаю Филиппа II.

А. Венедиктов — То там же не было эпидемии, а он заболел.

Н. Басовская — И умер. То ли была, то ли не была. Очень вовремя, очень сильно. И диагноз называется Филипп II. Он умер, его старший сводный брат Филипп II проживет еще двадцать лет.

А. Венедиктов — Зайчик.

Н. Басовская — Будет жить и править. Его наконец преемник сын Филипп III будет править с 1598-го по 1621-й, и это будет уже настоящий упадок, закат Испании, претендовавшей на то, что она хозяйка мира.

А. Венедиктов — Ну, а еще давайте — у нас есть минута — как его перевозили. Его же перевозили, его расчленили и тайно в трех ящиках...

Н. Басовская — Я не хотела этих ужасов, а вы любите.

А. Венедиктов — Нет, ну, просто братец замечательный.

Н. Басовская — Я же не стала говорить, что христиан варили в масле.

А. Венедиктов — Нет, не стали. И сейчас не говорите.

Н. Басовская — А христиане тоже могли. Время ужасов и беспощадных расправ.

А. Венедиктов — Он умер там, а похоронен-то он...

Н. Басовская — Возить гробы любили, умели. В семействе Габсбургов это было какое-то помешательство. Хуана Безумная несколько лет возила гроб своего покойного супруга, не разрешала похоронить. Это было какое-то крупное помешательство. Наверное, тоже можно назвать болезнью Габсбургов. Абсолютизм, необъятная власть, фанатизм хорошему не научат.

А. Венедиктов — Наталия Ивановна Басовская, Алексей Венедиктов в программе «Все так» о Хуане Австрийском.