Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Сергей Бунтман — Добрый вечер. Сегодня я, Сергей Бунтман, веду эту передачу с большим удовольствием. Наталья Ивановна Басовская, добрый вечер.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

С. Бунтман — И мы будем сегодня говорить об удивительном персонаже — об императоре Священной Римской империи Сигизмунде Первом Люксембургском. Сегодня мы разыгрываем книгу, конечно. «то поразительный персонаж. Будем говорить, какие у него благородные корни чудесные...

Н. Басовская — Не опережайте события.

С. Бунтман — Да. Все, я не буду опережать события. Я сейчас покажу книгу. Книга у нас прекрасная. У нас «Повседневная жизнь средневековой Европы». Это очень хорошая серия. Французы ее оставили, остановили, а у нас продолжается она в издательстве «Молодая Гвардия»...

Н. Басовская — И очень хорошо.

С. Бунтман — ... очень правильно. Вопрос зададим такой. Среди некоторых Пап, которых своими усилиями, коллективными усилиями низложил Сигизмунд Люксембург, был и такой удивительный авантюрист, чье имя, папское имя было вообще вычеркнуто из списка Пап и появилось с совершенно другим человеком в 20-м веке. Расскажите пожалуйста, что это был за Папа. Вы можете дать его и папское имя, и дать его и подлинное имя — и то, и другое говорящее. Что это за Папа времен Сигизмунда, которого не без его усилий, мягко скажем, низложили, и вообще вычеркнули из папского списка, и восстановили... не его восстановили, а это имя появилось только в 20-м веке. Вот вам все наводки я дал. +7-985-970-45-45. 10 победителей будет. Не будем терять времени и перейдем к нашему персонажу. Итак, его жизнь, происхождение и так далее.

Н. Басовская — Я дала подзаголовок к его биографии, так, почти как в романе, потому что жизнь-роман: «Жизнь и смерть в борьбе за короны». Не «корону», а «короны».

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Потому что у этого человека было много корон, но все они, образно говоря, держались на его голове плохо. И всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы их там укрепить. Вот называю его титулы. Человек 14-го — 15-го века, 1361-й — 1437-й. Иногда дают год рождения в интернете 1368-й, но все-таки верно 1361-й. Кто он? Король, затем император германский, король Венгрии, король Чехии, король Ломбардии, маркграф Бранденбургский — то есть, невозможное количество титулов, и вот борьбе за них он посвятил жизнь. Претендовал на роль политического лидера тогдашней Европы и даже спасителя ее от турецкой угрозы. Ну, вот в нашей памяти, в нашей стране вследствие школьного курса, вузовской истории, он запечатлелся больше всего как неудачник в борьбе с тогдашними властителями свободного духа, гусситами, с теми, кто воплощали свободу, реформу Церкви, свободу индивидуального духа. И как погубитель Яна Гуса. Итак, претендовал на роль властителя Европы и спасителя ее, защитника от турок, а мы его все-таки помним как погубителя Яна Гуса. Погубитель, безусловно, коварный, совершивший подлейший поступок. И мне было интересно посмотреть: а что в его биографии привело его к такой подлости как выдать Гусу охранную грамоту императора, гарантировав ему безопасность, а кончилось это для Яна Гуса и осуждением на Соборе, и казнью на костре. Как человек шел к этому? И вот когда посмотришь внимательно на его жизнь, то тропа эта оказывается и зловещая, и очень логичная.

Происхождение нашего персонажа совсем не намекает на такие злодейства, наоборот. Его отец — король Чехии, император Священной Римской империи Карл Четвертый.

С. Бунтман — Потрясающий человек.

Н. Басовская — До эфира Сергей Александрович начал им восторгаться...

С. Бунтман — Конечно.

Н. Басовская — ... совершенно обоснованно.

С. Бунтман — Это и просветитель, и любимец Чехии...

Н. Басовская — Национальный герой современной Чехии, эрудит, интеллектуал, говорил на пяти языках, основатель Пражского... справедливо называется Карлов университет — Карл основал этот замечательный университет. Он Прагу хотел превратить в восточный Париж и во многом преуспел.

С. Бунтман — Всю символику города он придумал тогда, да.

Н. Басовская — Да, знаменитый Карлов мост... В общем, это все Карл Четвертый. И, кстати, он написал первую, кажется, в Западной Европе индивидуальную автобиографию, сам написал, по-латыни, назвав «Vita Caroli». Дело в том, что Средневековье очень мало признавало индивидуальность, и человек индивидуальностью, личностью чувствовал себя мало, он был частью чего-то. И это вот совершенно возрожденческое произведение, написанное в середине 14-го века. И, наконец, он же инициировал знаменитую Золотую буллу, которая утвердила в Германии, да, разобщенность политическую, но в то же время и идеи выборности и каких-то ограничений императорской власти. Чехия при нем пользовалась большой автономией. Он был чех по происхождению наполовину, но в душе, природа его... в нем победил чех. И мать... да, скажу сразу, что мать Карла Четвертого была чешка Элишка из рода Пржемысловичей, что было очень важно для чехов. И отец чувствовал себя чехом. О Сигизмунде этого сказать совершенно нельзя. Мать Сигизмунда — и это важно — было четвертой женой Карла Четвертого. Вот, кажется мне, это первая точка, создающая в нем комплекс такой борьбы за место под солнцем и борьбы с теми, кому достается больше.

С. Бунтман — Поздний, младший.

Н. Басовская — Да, и четвертая жена, четвертая жена, Елизавета, дочь герцога Померанского. С Балтики это, Балтика вообще тогда считалась... ну, дикие края, в общем-то. У него был еще замечательный дед, тоже вы его вспоминали перед эфиром — как его не вспомнить? Великий рыцарь Средневековья Ян Люксембургский, прославившийся тем, что в битве при Креси, трагической для французов, в 1346-м году, будучи совершенно слепым... у него сначала поврежден был глаз, во время его войн, врачи, тогдашние медики взялись его лечит, и он ослеп совершенно. Но, поняв, что — он присутствовал в битве при Креси — что французы, на чьей стороне он выступает, бегут, дрогнули, что это поражение, он сказал: «Пустите меня (слепого)! Пустите меня, пусть я один раз сумею поднять меч!» Так и сделал...

С. Бунтман — Ему стоит памятник на поле...

Н. Басовская — Он герой...

С. Бунтман — ... памятник на поле в Креси.

Н. Басовская — А в Люксембурге он национальный герой. То есть, в общем, предки у нашего Сигизмунда очень славные, но есть такая червоточинка сразу: «Почему я сын четвертой жены?» Тем более что его отец, мудрейший Карл Четвертый, знающий языки, начал делать то, чего делать было не надо, но монархи неизменно эту ошибку совершали: еще при своей жизни начал делить свое огромное наследство между тремя живущими сыновьями. И определил, что Вацлаву (или Венцеславу, это будущий Вацлав Четвертый в Чехии и император германский в будущем) он оставляет немецкую корону, Чехию, или Богемию, как ее тогда называли, Селезию, саксонские и баварские владения. Ну, вот все самое, вот все самое. Сегодня скажут вульгарно «самое вкусное». Да, вот все самое дающее доход, честь и славу — все ему. А Сигизмунду — маркграфство Бранденбургское. Да, это в центре, это в германских землях, оно заметно, но маленькое и, по сравнению со старшим братом, ничто. Правда, был еще третий, Иоанн, ему совсем маленькое владение — часть маркграфства Бранденбургского.

С. Бунтман — Никто не знает, кому достался кот в сапогах.

Н. Басовская — Да. Тут уже что-то с котом связанное. Да, он себя чувствует ущемленным. А чувствовать ему себя таким очень обидно. Во-первых, в 1378-м году, когда умер отец, Вацлав Четвертый стал королем Чехии, да еще и императором, сумел наследовать и императорскую корону, а я, такой прекрасный Сигизмунд... Чем же он прекрасен? У него отличное образование, отец об этом позаботился. Он красив, как пишут все современники. Увлекается турнирами, то есть эту рыцарскую традицию, идущую от деда, славу подчеркивает. Конечно, это осень Средневековья, турнирные времена уходят...

С. Бунтман — Я бы сказал, что уже и при деде это было не совсем уже как-то актуально.

Н. Басовская — Конечно, конечно. Зенит рыцарского века — это 12-й век, зенит Средневековья — 13-й, а здесь уже все на излет. Но рыцарскую идею вовсю эксплуатируют, и те, кто хотят выглядеть красиво, демонстрируют какие-нибудь рыцарские занятия, такие как турнир. Современники пишут некоторые о нем «широкая душа» — вот в этом самом рыцарском смысле слова. Денег много... денег, простите, мало, а тратить их хочется, хочется много. Ведь одно из достоинств рыцаря в Средние века, просто официальных достоинств — щедрость и умение швырять деньги.

С. Бунтман — Конечно. Ни в коем случае не скапливать.

Н. Басовская — А что сделать, как добыть их? Он хочет корону, он хочет корону! Ведь у брата старшего две, чешская и императорская — это же вообще с ума сойти от зависти. И вот с этой целью он помолвлен (Сигизмунд) в 1374-м году с Марией Анжуйской, дочерью Лайоша Великого, короля Венгрии и Польши. Лайош династическим путем присоединил к Венгрии Польшу. И вот эта Мария Анжуйская, дочь Лайоша Великого, должна ему наследовать, потому что у Лайоша нет сына, у него только дочери, три дочери. Лайош с большим трудом проводит в Венгрии в Венгрии специальный декрет, постановление, что женщина имеет право, берет со своих подданных клятву, что женщина, его дочь, старшая дочь Мария получит престол. Потом все очень тяжело сложится с этими клятвами, но здесь он видит путь к короне. Вот они, перспективы Сигизмунда. Он уже пожил в Венгрии, готовясь к этой будущей миссии, освоил язык в какой-то мере, пожил в Польше, еще лучше освоил там язык. Подготовился получить целых две короны. Но человек предполагает, а Бог располагает. Когда умер отец его невесты Лайош в 1382-м году, Лайош Великий, польская часть владений Лайоша взбунтовалась, аристократия: не хотят признать невесту Сигизмунда Марию королевой. Во-первых, у нее жених — немец. Категорически не хотят жениха-немца. А также Мария не хочет покидать Венгрию. Поляки не хотят, чтобы ими правили из Венгрии. И мы знаем, у нас была передача на эту тему, что в силу этих обстоятельств королевой Польши стала младшая сестра Марии Ядвига. Замечательная, правда, очень коротко жившая польская королева, которую потом выдали за князя Литовского Ягайло.

С. Бунтман — Да. Пошло славное-преславное время вообще-то.

Н. Басовская — Да.

С. Бунтман — Была огромная удача.

Н. Басовская — Но Сигизмунд-то пролетел мимо польской короны.

С. Бунтман — Пролетел мимо.

Н. Басовская — Опять царапина в его и без того мрачноватой душе. Несмотря на это, в 1385-м году он таки женился на Марии Анжуйской, чтобы стать королем хотя бы в Венгрии. Ведь он все время за призраком короны гонится. На пути к этой короне венгерской есть препятствия: много недовольных, он непопулярен, потому что это тень Германии, не хотят немца, не хотят брата императора Священной Римской империи. Ведь Вацлав, его брат — император. Значит, Священная Римская империя надавит на Польшу, а пока Польша не находится в прямой зависимости. И у него еще, может быть, занятное, но такое житейски понятное препятствие: очень властная теща. Мать Марии Анжуйской Елизавета Боснийская, которая была регентшей поначалу при дочери, и регентшей очень заботливой. Дочь юная, и она и о Ядвиге пеклась, и о Марии пеклась, и корону венгерскую защищала. То есть, это... я бы сказала так: это политическая фигура, это не просто теща. И зачем ей этот немецкий муж Марии в роли короля? Ей не нужен король венгерский в лице Сигизмунда. И вот обстоятельства... Через год после женитьбы он все еще никак не подползет к короне, он не коронован, просто муж, муж Марии Анжуйской, венгерской правительницы. Но в 1386-м году обстоятельства как бы за него. Восстает Хорватия, которая была под властью Венгрии в это время, но на правах большой автономии. И восставшие хорваты захватили Марию и Елизавету в плен как заложниц, чтобы поторговаться и отбить себе обратно не автономию, а, может быть, полную независимость от Венгрии. Сигизмунд объявляет, что он с войском, при посредничестве Венеции — а Венеция всегда хотела эту Хорватию и часто ее ставила под свою зависимость — идет на выручку к жене и теще, к этим пленницам, заложницам. Но ему ж не нужны две освобожденные фигуры, ему нужна одна, Мария, и потому, что жена, и потому, что корона. А теща не нужна. И вот теща, кажется, по абсолютной случайности, задушена в плену. Он потом выявит этих убийц, шумно, примерно их накажет за коварное убийство...

С. Бунтман — Но как же вовремя ее задушили!

Н. Басовская — И именно ее. Ведь не надо...

С. Бунтман — И не ошиблись.

Н. Басовская — Не надо было убивать жену, потому что жена — это корона, без Марии он корону не получит. И вот эти, вот эти шаги в жизни Сигизмунда, эти поразительные факты, которые говорят о том, как эта личность, поначалу, видимо, слегка ущемленный юноша... когда умер его отец, ему было 17 лет, это действительно юноша. Красивый, рыцарственный, но не получивший такого наследства, какое ему хотелось. Как он постепенно становится на тропу, в общем-то, преступную, недозволительную, не христианскую. Я еще приведу пример на примере Гуса, позже, уже во второй части, как он договаривается со своей душой, как он находит выход из этих ситуаций. Как он договорился про тещу — не знаю, а вот про Гуса — это известно. Но слухи о причастности Сигизмунда к смерти Елизаветы Боснийской распространились сразу же. И современники, которые писали об этих событиях, о Сигизмунде, донесли до нас сообщения о том, что он был причастен. Хотя, освободив Марию, отбив ее, он выявил этих убийц и примерно, шумно их наказал. Корону он получил, корону он получил после освобождения Марии, в 1387-м году он таки, наконец, коронован королем Венгрии. Значит, ему 26 лет. Это еще очень молодой возраст, у него еще многое впереди, но вот уже на его пути такие мрачные деяния. Примерное наказание убийц не помогло. Как сообщают хронисты, те, кто писали, письма, переписка, с женой Марией он никогда уже фактически вместе больше не жил. Они держали отдельные дворы, и современники говорили, и послы — как-то народ же всегда знает больше, чем ему официально сообщают — что она никогда не простила ему расправы с матерью. Наверное, у нее тоже прямых доказательств не было, но история очень мрачная. Ему надо смыть это с себя, ему надо обелить свое имя. Он же претендует еще на многие короны. Ему страшно обидно, что его брат Вацлав Четвертый, вот он правит, он король Чехии, он император. Ведет жизнь Вацлав легкомысленную, много пирует, пьет, его осуждают. «Ах, такой недостойный! А я весь из себя такой достойный, и мне досталось так мало». Пока только эта венгерская корона, и то венгерские подданные его не любят. И он это прекрасно знает. И вот идея, грандиозная: прославиться с помощью крестового похода против турок. Это действительно...

С. Бунтман — Насущная проблема-то...

Н. Басовская — Супернасущная.

С. Бунтман — Турки, которые здесь вот стоят прямо...

Н. Басовская — Все трагично. Турецкий султан Баязид Первый Молниеносный (годы правления: 1389-й — 1402-й) уже захватил на Балканах Сербию в 89-м, 1389-м, Болгарию в 1393-м — 96-м, Македонию и Фессалию в 1394-м и вплотную подошел к границам Венгрии. То есть, он даже как венгерский король (Сигизмунд) должен, обязан. А кроме того, объявляется крестовый поход. Что бы ни было с крестовыми походами — а в их истории были и позорные страницы, 4-й крестовый поход, когда христиане западные были, уничтожали православных...

С. Бунтман — Венеция виновата...

Н. Басовская — Виноват, конечно, только дождь, только дождь, да...

С. Бунтман — Конечно

Н. Басовская — А все остальные — святые, а остальные — святые. Были мрачные страницы. И все равно крестоносная идея, хотя последний официальный крестовый поход в Святые Земли готовился Людовиком Девятым в 1270-м году, и при подготовке Людовик Девятый Святой умер, после этого официальных крестовых походов в Святые Земли не было. Но турецкая угроза — это столь же святое дело, поскольку они стоят уже на границах Венгрии. Всерьез биться с ними будет очень скоро замечательный венгерский полководец Хуньяди, Янош Хуньяди, о котором тоже у нас была передача.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Мы рассказывали о нем, очень яркий человек. Но это будет позже Сигизмунда. А пока все равно Сигизмунд многое обретает. Во-первых, это долг венгерского короля и, может быть, подданные, наконец, его примут и полюбят. А во-вторых, это слава великая. «Иду на защиту всей Европы!» Вот, наверное, всю жизнь он мечтал о таком деянии. Это деяние провалится, как все в его жизни. Надо сказать, что он был великим неудачником. Наверное, от этой своей жадности, завистливости ему никогда не хватало ни терпения, ни мужества. В конце его жизни все европейские государи презирали его. Вечно клянчил деньги, втравливался в авантюры. И вот очередная авантюра. Он собрал большое крестоносное войско. К нему потянулись особенно из Франции воины, из Испании, итальянцы, англичане — около 70 тысяч человек. А у Баязида Первого — 200 тысяч. Чем это кончилось? Кончилось это трагедией, битвой при Никополе, знаменитой в европейской истории. 25 сентября 1396-го года на территории нынешней Болгарии крестоносное войско было Баязидом наголову разбито.

С. Бунтман — Попытаемся это осознать. Будет еще и ответ на вопрос, который мы задавали в самом начале, и вы сможете выиграть книгу «Повседневная жизнь средневековой Европы». И продолжим рассказ о Сигизмунде, императоре Священной Римской империи. Наталья Басовская, программа «Все так». Встретимся через 5 минут.


НОВОСТИ


С. Бунтман — Мы продолжаем нашу программу. Наталья Басовская. Сегодня наш персонаж главный — Сигизмунд Первый Люксембургский, император Священной Римской империи. Правда, он еще не достиг этих высот, замечательных высот еще не достиг...

Н. Басовская — И прочее и прочее и прочее...

С. Бунтман — Пока у него одни то ужасы, то какие-то...

Н. Басовская — Пока он венгерский король.

С. Бунтман — ... страшные обломы какие-то у него, как только что под большим Никополем и произошло.

Н. Басовская — Ужасно.

С. Бунтман — Вот. Вы правильно ответили на вопрос. Это немножко последующие события, события Соборов и битвы за папский престол. И Папа, исключенный из списков Пап, страшный авантюрист (о нем была отдельная передача) — это Иоанн XXIII, в миру Бальтазар Косса, исключенный из папского списка. И только в 58-м году, когда был избран Папа Ронкалли, он взял себе — очень смело, кстати говоря — взял, чтобы закрыть эту страницу, как и многие другие, взял имя Иоанн XXIII. Правильно ответили и получают книгу «Повседневная жизнь средневековой Европы»: Саша, последние цифры 6617, Влад 4867, Геннадий 8825, Глеб 5017, Евгений 7750, Павел 8131, Дмитрий 2277, Кирилл 2049, Евгений 4410 и Вадим 1865.

Н. Басовская — Вы обратили внимание? Только мужской пол ответил.

С. Бунтман — Ну, тут дамы были, но несколько позже, я тут замечал.

Н. Басовская — Чуть-чуть опоздали, понятно.

С. Бунтман — Да. Ну, они несколько романтичны были у нас дамы настроены. Во-первых, все Папы перечислены, все легенды папские перечислены — так что все здесь у нас есть. Мы оставляем Сигизмунда, мы его оставили...

Н. Басовская — ... страшный момент.

С. Бунтман — Да, страшный момент...

Н. Басовская — Битва при Никополе.

С. Бунтман — ... в Европе это тяжкое... вообще вся Восточная и Центральная Европа... это очень тяжелый момент.

Н. Басовская — Страшное потрясение. И Сигизмунд никакой индивидуальной славой себя в этом сражении не овеял. Он бежал. Не то чтобы в разгаре или в начале сражения, но просто абсолютное большинство, вот костяк рыцарства, пришедший на поле сражения под Никополем, они были уничтожены. Ему же, предводителю, не довелось пасть смертью храбрых, как скажут в 20-м веке, на поле боя. Уцелел, уцелел, скажем так. Но это совершенно соответствует той натуре, о котором мы сегодня говорим.

С. Бунтман — Но он не стремился как-то пасть с честью и остаться в памяти...

Н. Басовская — Да, это вот на деда, Яна Люксембургского, он совсем не похож. И в том же 1397-м году во время этого... сразу после этого ужасного сражения 96-го — не в том же, а в следующем, 97-м году — по дороге после Никополя... Он, во-первых, не очень торопился вернуться: пусть остынет это страшное ощущение. Известия распространялись ведь не молниеносно. Но Европа понимает, что произошло страшное. Очень разумно, что он не торопился возвращаться, потому что Баязид тоже после этой битвы как-то несколько ослабил свою активность. Для него это тоже было очень тяжелое сражение, на время турки прекратили стремительное движение на Запад. И Сигизмунд, пока вернулся, он успел все перевернуть и как бы себе эту заслугу присвоить. Вот не победил, но ведь все-таки...

С. Бунтман — Но смотрите, что получилось.

Н. Басовская — Да, все-таки притормозил. Но по дороге, если можно так выразиться, в Хорватии он совершает еще одно чудовищное преступление. Дело в том, что Хорватия, пользуясь его отсутствием, трагедией Никополя, опять попыталась вернуть себе реальную независимость и, вместо автономии, стать совсем... избавиться от венгерской власти, избавиться от Сигизмунда. Поступили они. конечно, тоже не очень замечательно: объявили его убитым (сомнения такие могли быть) и признали правителем Вацлава Четвертого, вот его сводного брата, чешского короля и германского императора. Ибо характер Вацлава был такой, совсем иной: его меньше боялись, он был даже в чем-то снисходителен. Характерно, что на первых шагах вот распространения гуситского учения Вацлав не то чтобы покровительствовал, но как-то снисходительно на это смотрел. Это не Сигизмунд. И вот хорваты объявили Сигизмунда убитым и что они готовы признать своим правителем Вацлава, который, они верили, расширит их автономию. Сигизмунд предложил мирную встречу, чтобы обо всем договориться и все уладить. Мирная встреча эта, произошедшая 27 февраля 1397-го года, запечатлена в истории под названием Кровавый сабор в Крижевцах. Все ясно. На этой как бы мирной встрече по команде Сигизмунда его люди, которые были с ним, перебили хорватов, участников этих переговоров во главе с их правителем (в Хорватии он назывался бан). Был убит бан Хорватии Степан Ласкович и члены парламента Хорватии. Уже абсолютно кровавое деяние в шекспировском духе. И сам Сигизмунд со своими исполнителями, как мы сегодня скажем, стремительно бежал в Венгрию. То есть, его тропа, его путь к тому чудовищному предательству, которое он совершил в отношении Гуса, в общем, уже наметился. Итак, приписав себе, что он все-таки приостановил, притормозил турок, он под этим флагом начинает биться за короны и Чехии, и Германии, да и Венгрии, чтобы укрепить свое положение, уже напрямую со своим сводным братом Вацлавом Четвертым и другими появляющимися претендентами. Долгая история, все детали ее невозможно перечислить. Но Вацлав вызвал большое недовольство у себя, идут прямые столкновения сторонников Вацлава и Сигизмунда. Вацлав дважды побывал в плену у Сигизмунда. То есть, это уже что-то вроде династическо-гражданской войны. Вацлав низложен коллегией курфюрстов, и в 1410-м году избирается королем Германии — королем Германии, пока не императором... три выборщика за него проголосовали, его... Сигизмунд. А параллельно его двоюродный брат Йост Моравский (родственники в Моравии) — за него проголосовали 4 выборщика. Итак, ясно, кто должен стать, кто должен стать королем Германии. Королем Германии должен стать этот самый Йост Моравский. И перед самой коронацией Йост внезапно умер.

С. Бунтман — Серьезно?

Н. Басовская — Абсолютно. Что может быть серьезней смерти?

С. Бунтман — Нет, ну, это да...

Н. Басовская — Перед самой коронацией...

С. Бунтман — Нет, ну, мало ли что бывает...

Н. Басовская — Конечно, конечно...

С. Бунтман — ... это совпадение, конечно...

Н. Басовская — После такого трагического события и некоторых еще перипетий в 1411-м Сигизмунд снова избирается. Вацлав уже официально низложен курфюрстами, он официально выдвигает свою кандидатуру на германский престол — и избран и коронован в 1411-м германским императором. И чтобы восполнить былые неудачи, прежде всего Никополь, он затевает... политическую задачу ставит, замечательную, крупную для того времени: преодолеть Великий раскол в Католической Церкви. Ибо со времен... после авиньонского пленения Пап...

С. Бунтман — Да, вот, вот это, кстати, отметьте себе все, кто слушает: вот это называется Великий раскол, Великая схизма. Вовсе не разделение церквей, то, которое было раньше в 11-м веке, а вот это. Обратите внимание, это очень важно, чтобы не ошибиться никогда.

Н. Басовская — 1054-й год — это просто разделение по догматическим вопросам...

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — ... на восточную и западную ветви христианства. А вот это, когда одновременно на Западе были два Папы, например, авиньонский Папа и Римский Папа. Одни кардиналы избирают авиньонского, другие — римского. Наконец, к началу 15-го века дошло до того, что одновременно существуют три Папы, три Папы! Означенный Иоанн XXIII, Григорий XII и Бенедикт XIII. Это вообще уже... западно-христианский мир потрясен. И вот Сигизмунд затеял выступить в роли светского правителя, который поможет преодолеть Великий раскол. Он видел здесь свою политическую цель, он твердо к ней шел, хотя не дошел. Идея была такова: что если усилиями его, светского правителя, короля Венгрии и Германии, преодолена будет такая великая трагедия , это схизма Великая, то после этого ему удастся занять позицию светского правителя над Папами — а кто только об этом ни мечтал!

С. Бунтман — Генрих Четвертый, там, другие германские императоры...

Н. Басовская — Фридрих Барбаросса...

С. Бунтман — Да. Филипп Четвертый...

Н. Басовская — ... Август Французский. Это давняя мечта всех светских правителей. И вот ему кажется, что получится. К нему в руки, случайно, в общем-то, в обстановке этой фактической постоянной борьбы политической группировок попадает Иоанн XXIII, о котором...

С. Бунтман — ... был задан вопрос.

Н. Басовская — ... которого вспомнили. Наша передача о нем называлась «Пират в папской тиаре», ибо он был пиратом Бальтазаром Коса.

С. Бунтман — Что верно.

Н. Басовская — И Сигизмунд, захватив его, оказал на него нажим, давлению — принудил его созвать Вселенский собор в Германии, в Южной Германии в городе Констанце. Вот! Ему казалось, что раз вот это по его инициативе, он проведет его так, как считает нужным. Преодолеет, во-первых, это трехчленное деление папской власти невозможное. И, во-вторых, он поставил еще большую цель — преодолеет гуситскую ересь, надвигающуюся на Европу... и виклифитскую из Чехии и Англии. С конца 14-го века в Англии все более популярно, хотя и подавляют его всячески, учение Джона Виклифа, богослова, который, в общем, предтеча Реформации. В начале 15-го популярнейшие проповеди великолепного, удивительного человека, светлой личности, ученого, богослова, ректора Пражского университета и так далее — Яна Гуса. И все их идеи — это идеи свободы, личности, реформы Католической Церкви — то, что потом воплотится в лютеранстве, кальвинизме. К этому все идет. Но пока, как всякая мысль о свободе, ее подхватывают разные люди, в том числе и простой народ, будущие гуситы, которые просто будут биться за то, чтобы не жить такими угнетенными и нищими — каждый найдет свое. И вот Сигизмунд мечтает преодолеть на этом Соборе своей силой, властью раскол в рядах папства и уничтожить в зародыше эту ересь. Он задумал вызвать на этот Собор, пригласить из Чехии Яна Гуса, чтобы там он... как бы для разъяснения своего учения. Был ли у него сразу план с ним расправиться? Думаю, что был. Но текст, кусочек из этой охранной грамоты Сигизмунда я прочту. «Достопочтенного магистра Яна Гуса, полного бакалавра святой теологии и магистра свободных искусств, предъявителя сей грамоты, который в ближайшее время прибудет из королевства Чешского на Всеобщий церковный собор и которого мы взяли под нашу и Святой империи охрану и защиту, всем вам и каждому особо со всяческой благосклонностью рекомендую и требую, чтобы его, как он к вам приедет, изволили с чувством долга и любезно принять, обходительно с ним обращаться...». Etc., прерываюсь. Мы знаем, чем закончилась эта любезность и обходительность — костром, на котором сожгли, казнили Яна Гуса в Констанце. То есть...

С. Бунтман — А может, и не хотел. Потому что это люди, которые вот делают, часто меняют мнение...

Н. Басовская — Может, в эту минуту

С. Бунтман — ... и считают: «А вот теперь вот это будет правдой у нас».

Н. Басовская — Если бы Ян Гус отступил на Соборе и сразу начал бы каяться, чего от него требовали, и сказал бы: «Отказываюсь от своих заблуждений», — возможно, обошлось бы без казни, просто...

С. Бунтман — Таких людей всегда... вот он сам виноват. Так кто его заставлял настаивать? Повел бы себя мягче...

Н. Басовская — Полностью освободил его от возможного томления совести новый Римский Папа, которого изберут в Констанце, Мартин Пятый — не совсем тот, кого хотел Сигизмунд, но все-таки новый Папа, он его освободит от сомнений, тревог, сказав: «Клятва, данная еретику, недействительна». Как удобно! Как умели это делать те фактически политические, а не духовные фигуры, которые очень часто оказывались на папском престоле! Им не надо было мучиться со своей совестью, это были политики. Ну, крайность — Бальтазар Косса. Но сколько было подобных! Знаменитый Иннокентий Третий — да он не столько служитель Церкви и духовности, как просто крупнейший политик, претендующий на то, чтобы расправиться с любым инакомыслием, уничтожать... Это его легат говорит в отношении альбигойцев: «Бейте всех, Бог разберет». Они не знают, где альбигойцы, где еретики, а где не еретики. «Убивайте всех».

С. Бунтман — Ну да. «Господь узнает своих».

Н. Басовская — «Господь узнает своих». Это же чудовищно. Поэтому, наверное, действительно сильно совестью не мучился: он сам виноват. Казнь Гуса всколыхнула всю Европу, но Чехию до крайности, и там начались знаменитые гуситские войны, о которых сейчас скажу. Но вот просто процитирую, что писали в Чехии после этого. А было уже много мыслящих людей, сосредоточившихся вокруг Пражского университета, вокруг Яна Гуса, его бывшие студенты, сегодня мы сказали бы, аспиранты, те, кто учились у него, верили. Вот некто магистр Якубек, основной идеолог после Яна Гуса, пишет: «Ныне, без сомнения, король венгерский с теми, кто его поддерживает, — то есть, Сигизмунд, — есть шельма великая», — был такой образ, апокалиптический образ семиглавой шельмы, символ крайнего зла, — против истины восстающая и против верных вопиющая«. Ходили стихи такие по Чехии, а затем ползли и в Германию и в Венгрию анонимные: «Аспид глухой, заткнувший уши, — это все Сигизмунд, — и не слышащий укоряющих тебя. Осел, взявшийся за скрипку. Спящий пьяница, не чувствующий ни пинков, ни ударов». Вот уж такая ненависть, такой гнев — не знаю уж, как бы тебя обозвать. А он, казалось бы, торжествует. Констанцский собор осудил Гуса, трех Пап убрал. Иоанн XXIII просто низложен, инициатор созыва Собора. Опять Сигизмунд в своем репертуаре. Он этого Иоанна XXIII заставил созвать, не говоря, что тебя там и низложим...

С. Бунтман — И кинул.

Н. Басовская — И кинул. Сегодня так скажут в вульгарном смысле. И оказался...

С. Бунтман — Нет, ну это ситуация-то такая была.

Н. Басовская — ... Иоанн XXIII в той же темнице, в том же замке, в котором был заточен Гус, Григория XII заставили отречься от престола, Бенедикт XIII отлучен от Церкви за свои деяния — и, видит Бог, они все этого заслужили. И избран некто Мартин Пятый. Не совсем доволен Сигизмунд, потому что были разные в верхушке Католической Церкви тогда люди, были те, кто готовы были принять некий примат светской власти над папством. По крайней мере, не над Папами, но что без решения Собора Папа ничего не может делать. А Собор может созывать император. Вот то, что очень устроило бы...

С. Бунтман — Достаточно хитро, но, в принципе-то, преодолена-то была схизма-то Великая, раскол. Вот так криво, косо, но преодолели ведь.

Н. Басовская — Да, да, да.

С. Бунтман — Преодолели.

Н. Басовская — Ничего не скажешь. Но это было, конечно, назрело, и вот тут Сигизмунд... ну, это, наверное, единственное, где он не потерпел полную неудачу. Но, с другой стороны, и удачей не назовешь. Разве мог он представить, довольный этими итогами... 3 Папы уничтожены политически, ни один не уничтожен физически, даже пират остался в живых — откупился. У него было чем откупиться, он в живых остался. Но разве мог вообразить Сигизмунд, что вот вместо торжества, начнется то, что началось, то, что в истории навсегда вписано ярчайшим выражением «гуситские войны». Вот, ну, казалось бы, сиди, торжествуй, насладись теперь властью. Прорвался почти ко всем коронам. С 1419-го он чешский король, с 10-го он германский император, венгерский трон при нем. Правда, все шатаются, все шатаются. Но в Чехии его ненавидят так, что стать реально чешским королем... он же автоматом как германский император чешский король. Его не принимают. Я читала, как о нем там... что там о нем думают и пишут. И в 1419-м начинается восстание в Праге, которое есть начало великих гуситских войн. Наверное, Сигизмунду казалось: ничего, пустяк...

С. Бунтман — Так же, как Хорватию, он подавит, сейчас еще...

Н. Басовская — «Сейчас придумаю что-нибудь».

С. Бунтман — Да, Великий раскол он преодолел. Все-таки у него что-то получалось.

Н. Басовская — Сейчас получится.

С. Бунтман — Хотя переоценка у него была громадная.

Н. Басовская — Все время. Но что будет пять крестовых походов, и все неудачные... Он организует против гуситов пять, не один, не два и даже не три, как положено в сказке, а пять крестовых походов. Что после этого восстания в Праге, которое он, ну, просто счел бунтом — сейчас подавим. Выбросили всех его ставленников в ров. Горожане обожали выбрасывать неугодных им политических деятелей вот в ров городской. Что сейчас... Первый крестовый поход — это 1420-й год. На пару с новым Папой Мартином Пятым они организовывают крестоносцев, дело святое, уничтожить гуситов, еретиков. Но что там народился и сформировался гениальный полководец Ян Жижка, этого же еще никто не знал. Что Табор и табориты — это будет явление не только политической, военной истории, явление и психологическое, что это будут люди непобедимые, сражающиеся так, как учит Жижка. Он всегда говорил: «Крестьянину не надо сражаться мечом». Они сражались цепами, серпами, молотками. Их нельзя было победить, это войско одухотворенное, трудно победимое. Такие будут «железнобокие» Кромвеля в 17-м веке. Итак, они... ничего не получается, поражение за поражением. Разбитый Яном Жижкой при Витковой горе, которая... теперь там город Жижков, навсегда великая победа. Разбиты у Немецкого Брода в 22-м году. Значит, разбиты в 20-м, 1420-м, в 1422-м у Немецкого Брода крестоносцы бежали так, что это незабвенно было. Третий крестовый поход, осень 22-го, в 1422-м, разгром и знаменитое бегство крестоносцев из-под Тахова. Ну, и, наконец, — думает Сигизмунд, — вот оно счастье. В 1424-м умер Жижка, умер от многочисленных ран, болезней, немолодой. Не удалось нигде его победить...

С. Бунтман — Тоже слепой уже.

Н. Басовская — И давно слепой, он слепым руководил вот под Таховым.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Все, ну, теперь-то все будет прекрасно. Будет, но не сразу. Он потерпит еще два поражения, в 1427-м и 1431-м, четвертый и пятый, ибо нашелся некто Прокоп Великий. Не потому, что великий, это «большой», по-чешски это «большой». Высокий, крупный богатырь. Чехия, таборитская среда выдвинула этого человека. Там много было замечательных людей. Был Желивский такой народный трибун. Казнен. Сигизмунд казнил беспощадно. Казни гуситов для него было как удовольствие, как радость, как восторг. Он лично присутствовал, наслаждался, по-моему, этим. И только в 1434-м, наконец, гуситское войско разбито под Липанами. И погиб Прокоп Великий, и многие, прежде всего внутренние, причины к этому привели. Все-таки после Жижки еще 12 лет пришлось биться за корону Чехии. В Чехии его не признают. В 1421-м его официально низложили. Ну, в общем, Чехия дала понять, что лучше умереть, чем признать королем этого убийцу Гуса и организатора крестовых походов против гуситов. Но после Липан ему кажется: победа. Он коронован, коронован снова в Чехии в 1436-м. Но коронация вызвала такой взрыв... Не верь в победу, если ты столько подлостей совершил. В этой квазипобеде твое поражение. Началось такое, что он бежал, как пишут хронисты, от всеобщего возмущения. И 9 декабря 1437-го года по дороге в Венгрию, где хотел укрыться от гнева чехов, умер в Моравии, город Зноймо. Что за жизнь? Что за жизнь? Она как нравоучительная проповедь, его биография. В Средние века было принято составлять такие проповеди, экземплюм, сочинять нравоучительные истории про абстрактных людей...

С. Бунтман — На примере, как пример.

Н. Басовская — ... один мужчина, да, одна женщина, вот поступили вот так-то правильно и так-то неправильно. И сохранилось много заготовок для этих проповедей, экземплюм, чтобы на их примерах, правильных поступках, неправильных, и Божьего гнева по поводу неверного поступка или воздаяния за терпение и благородство, учить паству, как надо жить. Они вымышленные, достаточно наивные. Их великолепно использовал в своих трудах замечательный наш медиевист Арон Яковлевич Гуревич, которого, к сожалению, уже нет в живых, но книги его живут и жить будут. Вот здесь не надо сочинять. Его жизнь — экземплюм жалкого, патологического...

С. Бунтман — Антиэкземплюм.

Н. Басовская — Нет, учитесь, как не надо.

С. Бунтман — Да.

Н. Басовская — Патологического стремления к власти, готовности идти на все ради этой власти, удовлетворения своего честолюбия, хватать все — и оказаться непризнанным и ненавидимым везде.

С. Бунтман — Ну что ж, Наталья Ивановна Басовская, мы сегодня говорили... вот тот человек, который у нас пример того, как не надо — это был Сигизмунд Первый Люксембург, император Священной Римской империи. Всего доброго.