Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Алексей Венедиктов — Это программа Натальи Ивановны Басовской. Добрый вечер, Наталья Ивановна.

Наталия Басовская — Добрый вечер.

А. Венедиктов — И мы сегодня как бы продолжаем предыдущую тему, оставаясь в рамках Столетней войны на территории Франции, не совсем Франции. Будем говорить о герцоге Бургундском Филиппе Третьем Добром. Но сначала, как всегда, я разыграю несколько книг нашего любимого автора. Их у меня всего 13. Жак Ле Гофф, издательство «Текст». Есть 8 книг «История Европы, рассказанная детям» — это будет по выбору...

Н. Басовская — Ну, я советую и взрослым...

А. Венедиктов — ... и есть «Герои и чудеса Средних веков». Две книги, все издательство «Текст», 2010-го, 11-го года. Вопрос очень простой. Поскольку мы говорим о Бургундии, то вопрос заключается в том, какой город являлся... являлся и является столицей Бургундии? +7-985-970-45-45. Не забывайте подписываться. Итак, какой город является столицей...

Н. Басовская — Условной, конечно.

А. Венедиктов — Ну, конечно, да. Но тогда был столицей...

Н. Басовская — Тогда считалось, да.

А. Венедиктов — Тогда являлся столицей Бургундии. Герцог Бургундский Филипп Третий Добрый.

Н. Басовская — «Добрый» в те времена связывали вовсе не с душевной... душевными качествами, а очень хорошо владеющий оружием. Добрый рыцарь, основательный, фундаментальный...

А. Венедиктов — То есть, умелый. Типа умелый. Да?

Н. Басовская — Умелый, свое дело, свое рыцарское дело он добро делает. Это человек, который жил с 1396-го по 1467-й год. Это почти все вторая половина Столетней войны, почти все. А герцогом он стал в 1419-м. Кто он в истории? Герцог или, я бы сказала, почти король в Бургундии, которая была почти королевством в 14-м — 15-м веках. Бургундия — это как будто бы одна из альтернатив европейской истории. Подробнее потом. Есть знаменитый труд очень знаменитого культуролога Йозефа Хейзинги нидерландского, который умер в 1945-м году, после того как пробыл несколько месяцев в концлагере заложником, был чудом освобожден. Его книга называется «Осень Средневековья»...

А. Венедиктов — Весьма рекомендую «Осень Средневековья».

Н. Басовская — Она есть на русском языке.

А. Венедиктов — Она есть на русском, да.

Н. Басовская — Это потрясающее определение осени, заката цивилизации. Так вот Бургундия, то место, о котором мы будем говорить, которое сегодня на территории нескольких стран — это... это золотая осень Средневековья там, где она расцвела всего прекрасней. И двор Филиппа Третьего Доброго — и об этом Хейзинга писал — это то место, где вот этот расцвет, закат рыцарской культуры, одновременно окрашенный в зарождающееся северное, начинающееся северное Возрождение — это был какой-то культурный феномен. И, наконец, наш герцог — участник вот этого... второй половины Столетней войны, причем на стороне англичан. И это любопытно и имеет свое объяснение. Вот такой персонаж. Для второй половины Средневековья, рубежа Средневековья и начала Нового времени, бургундский дом, не длительно существовавший, но очень ярко, был очень заметным. Это первые номера в европейской тогдашней истории. Происхождение, очень важно. Отец — знаменитый в Европе человек, герцог Бургундский Жан Бесстрашный. Правда, мальчик родился у него, когда он был еще не герцогом, а наследником своего отца. Филипп был его единственным сыном, этого Бесстрашного...

А. Венедиктов — Вот удивительная история. При таком многодетстве того времени...

Н. Басовская — При семи дочерях.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Семь сестер и единственный мальчик Филипп, надежда герцогского трона, герцогской короны. Мать Маргарита Баварская. Те, кто внимательно нас слушают, заметят, что это тот же баварский дом, из которого была Изабелла Баварская, жена несчастного, злосчастного безумного французского короля Карла Шестого из дома Виттельсбахов. И, в общем-то, первые дворы этого региона западноевропейского, включая и Пиренейский полуостров, между прочим, были очень перемешаны друг с другом. Знаменитость отца и его прозвище (Жан Бесстрашный) связаны с участием отца Филиппа в чрезвычайно знаменитом сражении — битве под Никополем 25 сентября 1396-го года. В том самом году, когда родился мальчик Филипп, его отец отправился в безумное европейское предприятие с идеей, мечтой разбить турецкую армию султана Баязида Первого, имея абсолютное численное меньшинство. Считается, что у Баязида было около двухсот тысяч воинов, а у западноевропейских крестоносцев во главе с венгерским королем Сигизмундом — всего семьдесят тысяч. По тем временам численное соотношение вообще чаще всего играло решающую роль. Это была утопия, но утопия отважная. И вот Жан Бесстрашный, отец нашего героя, сражался так лично, в индивидуальном бою...

А. Венедиктов — Ну, рыцарь.

Н. Басовская — ... так замечен, что, несмотря на то, что для него это кончилось пленом турецким — он оказался в плену — он в глазах всей Западной Европы был героем, и из плена был выкуплен своим отцом, дедом Филиппа, тоже Филиппом за огромную сумму — двести тысяч дукатов. И вернулся из этого плена вот овеянный немыслимой славой, несмотря на то, что под Никополем было поражение.

А. Венедиктов — А мальчик родился.

Н. Басовская — А мальчик в это примерно самое время. Очень большое значение имеет фигура деда, Филиппа Второго Смелого, того самого, который выкупал его отца из плена.

А. Венедиктов — Смелого.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Смотрите: Смелый, Бесстрашный, Добрый рыцари — вот такие прозвища.

Н. Басовская — Смелый, Бесстрашный, и потом будет последний Карл опять Смелый.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Я говорю, эти фигуры в западноевропейской истории, вот сейчас для широкой публики почти неизвестные, они были на первых ролях и в культурном, и в военном, и в политическом смысле. Не состоявшаяся, не сбывшаяся вариация развития западноевропейского региона, вот это самое бургундское герцогство, практически королевство. Итак, кто же такой этот дед? Он сын короля Франции — с этого начался бургундский дом. Почему многие думают, что Бургундия как бы была естественной составной частью французского королевства? Достаточно условно, ибо французский король Иоанн Второй Добрый... тот самый, который потерпел ужасное поражение от Черного Принца, от английского войска при Пуатье в 1356-м году. Рядом с ним, с этим французским королем, сражался один из его сыновей, совсем еще юный будущий дед нашего персонажа. Этот юный Филипп — ему было 14 лет — был единственным из сыновей Иоанна, который не покинул поле сражения. Правда, хронисты говорят, что отец приказал ему идти с поля сражения. То ли Филипп не выполнил...

А. Венедиктов — То ли не услышал.

Н. Басовская — ... (смеется) то ли не захотел услышать, то ли не услышал. Он сражался рядом с отцом, отправился вместе с ним, когда Иоанн Второй был пленен, в Англию, был какое-то время с ним в плену, и как бы в благодарность, даже не «как бы», скорее всего именно в благодарность французский король из дома Валуа, второй по счету представитель этого дома на французском престоле, Иоанн Второй, так и скончавшийся в итоге в плену...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — ... но распоряжения он кое-какие отдавал — в частности передал своему сыну Филиппу Бургундию в 1363-м году, когда Филиппу был 21 год. Так начался бургундский дом, с деда нашего Филиппа Третьего. И эта самая Бургундия — территория, о которой надо сказать несколько слов, что же это такое. В разное время под этим словом понимали разные... понимались разные территории и разные политические образования. С глубокой древности... там была римская провинция, очень важно, что Бургундия испытала римское воздействие. В западноевропейском Средневековье есть два варианта: или римляне были, и это навсегда, влияние их цивилизации никогда не проходит, или, как в областях центральной, внутренней Германии, не были за Рейном, на правом берегу — и тогда это другая... другие темпы развития, другой лик цивилизации. Здесь были. В глубокой древности, ну, после римского времени, здесь поселилось германское племя бургундов, славившееся очень большой воинственностью. Они отражены в знаменитом эпосе «Песнь о нибелунгах» — один из самых ярких образцов западноевропейской эпической литературы, трагическое произведение, где представлена, ну, как бы фантастическая история (а на самом деле за ней была реальность) гибели бургундского дома вот этих варварских королей-бургундов. Они правда были уничтожены гуннами. То есть, бургундский дом дважды в древности, вот на рубеже Средневековья, возникал и возвышался — и был просто уничтожен, стерт гуннами. И в те времена, о которых мы говорим, второе возвышение. Почти королевство, но оно не состоится. В эпоху, о которой говорим мы, в 14-м — 15-м веках, это в конце концов, по существу, фактически независимое государство, теоретически часть его территорий состоит в вассальной зависимости от Франции, часть — от Священной Римской империи германской нации. И вот между этими двумя гигантами тогдашней западноевропейской истории маневрируют наши бургундские герцоги. И, наверное, высшим мастером маневра был как раз Филипп Третий, о котором мы будем сегодня говорить. На сегодняшней карте Европе тогдашняя Бургундия 14-го — 15-го века состоит из части территорий современной Франции, Бельгии и Нидерландов. У них была общая история, очень важная страница. Каково было детство нашего персонажа, в деталях рассказать, ну, мне пока вот не представилось возможности...

А. Венедиктов — Ну, можно конструировать, они все одинаковы были.

Н. Басовская — Что определяло...

А. Венедиктов — Хотя он был единственным сыном. Вот это отсутствие братьев...

Н. Басовская — При семи сестрах (смеется).

А. Венедиктов — Отсутствие братьев всегда, вот отсутствие командное...

Н. Басовская — Возвышает, это его возвышает, потому что он точно наследник, а там мало ли как. Итак, ясно, что одно: при дворе дед овеян славой Пуатье, отец — славой...

А. Венедиктов — Азенкура. Ой, отец — Никополь, отец — Никополь, да.

Н. Басовская — Отец — Никополь. То есть, это славный рыцарский дом, и при дворе преклонение перед рыцарской культурой. Он тоже будет ее возвышать, Филипп Третий Добрый, будет поднимать ее на новую ступеньку. Так что он растет при дворе, где одна задача — возвысить рыцарские доблести, показать, сколь они прекрасны. А они книгу Хейзинги не читали, они не подозревают, что это закат, что это осень, пусть золотая, но что это начало конца классического Средневековья. И вторая линия, идея, которой живет этот двор — это превзойти, желательно превзойти, но как минимум сравняться с роскошью и славой французского двора. Они же родственники, и родственники достаточно близкие. Первый вот из этого дома Валуа бургундский герцог — сын французского короля Иоанна Второго Доброго. Потом на французском престоле его приемники, но быть не хуже, а желательно лучше. Вот как предание рассказывают современники, что еще дед и тезка маленького мальчика нашего Филиппа Третьего Филипп Второй Смелый, тот, который не покинул отца на поле боя Пуатье, который получил Бургундию, носил на шляпе плюмаж из двенадцати страусиных перьев... как правило, одно-два.

А. Венедиктов — Ну, да.

Н. Басовская — Двенадцать! Не знаю, как он при этом голову удерживал на месте. Двух перьев фазаньих и двух перьев редких заморских птиц, коим хронисты не находят названия. Я бы тоже, конечно, не нашла. Турниры как норма жизни, уважение к куртуазному рыцарскому поведению и той рыцарской культуре, которая им кажется бесконечно прекрасной. Сразу скажу, что вот это тяготение к консервированию рыцарской культуры и стремление все время состязаться с Францией, и своеобразие территории частично, ну, вот между... самая Бургундия, ее сердце — это между современной Францией и Швейцарией, а к северу — это нынешняя, там, Голландия, кусочки Нидерландов. Довольно трудно было обрести там национальную идею. А в то самое время во Франции, в Англии, даже в Германии, тем более на Пиренейском полуострове в борьбе с арабами, крепнет идея единства народа, единства языка, единства культуры. Здесь рыцарство, по сути, космополитично в первоначальном смысле этого слова — космос, оно космично, оно вне этих привязанностей «я француз», «я англичанин», «я немец». «Я рыцарь» — этим сказано все. Но время-то их ушло. А они этого не понимают. Все устремления родителей Филиппа, и матери, и отца, ну, прежде всего отца, конечно, и со временем и деда, со временем и Филиппа Второго — это французский двор. Дед Филипп Второй Смелый просто... ну, сегодня вот... командует многим при французском дворе. Ведь когда-то деду досталась от отца, короля Франции, Бургундия...

А. Венедиктов — Бургундия, да.

Н. Басовская — ... а трон-то не ему достался...

А. Венедиктов — Французский.

Н. Басовская — ... а его старшему брату...

А. Венедиктов — Да, французский трон.

Н. Басовская — ... Карлу Пятому. Французский-то трон достался его старшему брату Карлу. И пусть Карл вошел в историю с прозвищем «Мудрый», пусть он был действительно очень умный, книжный, образованный, лучшей библиотекарь времени...

А. Венедиктов — Но обидно, да?

Н. Басовская — Но он не рыцарь. Карл Пятый...

А. Венедиктов — Карл точно не рыцарь.

Н. Басовская — ... никогда не выходил на турниры и тем более поля сражения. Он нашел себе человека как бы и.о. рыцарских доблестей...

А. Венедиктов — Да, свою тень, он сделал тень.

Н. Басовская — Да, тень. Дюгеклена! Он сам — книжный человек. А вот этот Филипп, сознающий... Жан Бесстрашный, вот те потомки, что... Филипп проявил отвагу при Пуатье, Жан — при Никополе, мальчик тоже растет в атмосфере восхищения родителями. А французский трон все-таки достался Карлу Пятому. Ну, как не пофантазировать от имени, допустим, Жана Бесстрашного, отца нашего Филиппа? Он Мудрый, а я Смелый, я Отважный. Как не пофантазировать, что даже первый бургундский герцог из дома Валуа...

А. Венедиктов — Да-да-да.

Н. Басовская — ... тот маленький Филипп, получивший Бургундию, а я зато Смелый, я не дрогнул... а он Мудрый. Это для рыцарского века не очень важное достоинство. С 1380-го года, то есть, за 16 лет до рождения Филиппа Третьего, его дед — член регентского совета при малолетнем очередном французском короле, сменившем Мудрого Карла, тоже Карле, но Шестом.

А. Венедиктов — Ну, дядя, он же дядя ему.

Н. Басовская — Да. Карл еще не сошел с ума, Карл Шестой еще не безумен, но при нем регенты, потому что он маленький, потому что он стал французским королем в 12 лет. И...

А. Венедиктов — Дядя, дядя, дядя, дядя...

Н. Басовская — Да. Дед нашего Филиппа Третьего Филипп Второй Смелый... ну, вот сегодня точно употребят жаргонное слово «рулит» делами при французском дворе. Он оказывает определяющее влияние. Но в 1392-м году выясняется, что этот самый Филипп Шестой, ставший юношей, взрослым, болен, психически болен. Об этом говорилось в прошлой передаче про Изабеллу Баварскую. Он оказался душевно больным. Значит, ему еще больше нужны регентские советы, регенты, руководители. Филипп... отец Филиппа стал герцогом в 1404-м году, в момент, когда болезнь французского...

А. Венедиктов — Это Иоанн Бесстрашный...

Н. Басовская — Жан Бесстрашный...

А. Венедиктов — Да, Жан Бесстрашный.

Н. Басовская — Да, Жан Бесстрашный стал...

А. Венедиктов — Правителем...

Н. Басовская — ... стал герцогом отец нашего Филиппа в такой момент, когда уже совершенно ясно, что французский король не способен к самостоятельному правлению. Маленький Филипп, которому в это время 8 лет, едва ли часто видел отца после этого 1404-го года, когда умер дед и отец, Жан Бесстрашный, стал герцогом и сменил деда у руля французского королевского дома. Надо сказать, что теперь Филипп Третий — будущий наследник, его статус хорош, но отец почти все время во Франции. И там, там назревает гражданская война, война двух придворных партий. При сумасшедших и младенцах в монархическую эпоху обязательно создаются две придворные партии. Не обязательно при сумасшедших, вообще есть склонность, сейчас это называют командами, но при сумасшедших и младенцах в монархической системе это просто норматив. И вот эти две партии, которые возглавляют... представитель орлеанского дома — Людовик, а представитель бургундского дома — Жан Бесстрашный, они просто готовятся к войне друг с другом. Фактически мелкие стычки...

А. Венедиктов — На фоне Столетней войны, на фоне оккупации.

Н. Басовская — На фоне... нет, оккупации нет, она в 15-м году случится.

А. Венедиктов — А, ну да.

Н. Басовская — А гражданская — за пять лет до этого, в 10-м. Преступно! То есть, война не завершена с англичанами, Кале находится в руках англичан, Бордо в руках англичан...

А. Венедиктов — Ну, вот я это имел в виду.

Н. Басовская — Шербур и Бресс — вы совершенно правы — главные....

А. Венедиктов — Крепости побережья.

Н. Басовская — ... военно-морские крепости. Территорию остальную Дюгеклен очистил. И они в этой обстановке затевают гражданскую войну. И отец Филиппа Третьего, нашего героя, Жан Бесстрашный, бывший бесстрашным при Никрополе, и здесь решил поступить резко...

А. Венедиктов — Круто.

Н. Басовская — ... не так, как его предшественник, дедушка, который все больше дипломатически маневрировал, а устроить политическое убийство. Он организовал убийство своего политического соперника Людовика Орлеанского, лидера соперничающей партии, так организовал, что это знали все. И он не особо скрывал. Как говорится, весь Париж, и значит, вся тогдашняя Европа придворная знает, что отец нашего будущего Филиппа Третьего юного — заказчик политического убийства. Убийство произошло так, как все политические убийства. Но время сейчас, наверно, не позволяет рассказать — оно уж очень колоритно...

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — ... но оно во многом определило судьбу, во многом, нашего Филиппа Третьего.

А. Венедиктов — Наталья Ивановна Басовская в программе «Все так».


НОВОСТИ


А. Венедиктов — Мы спросили у вас с Натальей Ивановной, разыгрывая книги Жака Ле Гоффа «История Европы, рассказанная детям», 5 экземпляров, и «Герои и чудеса Средних веков»... то есть, «История Европы, рассказанная детям» — 8 экземпляров, а «Герои и чудеса Средних веков» — 5 экземпляров. То есть, 13 победителей. Что было столицей, тогда столицей Бургундии? Правильный ответ — город Дижон. И наши победители: Андрей, чей телефон начинается на 592, Александр 359, Виктор 640, Алексей из «Твиттера» 989, Володя 596, Аркадий 995, Светлана 959, Игорь из «Твиттера» 604, Константин 438, Олег 003, Дмитрий 917, Алексей из «Твиттера» 388 и Артур 363. Из 13 победителей, отмечу, 12 мужчин. Наталья Ивановна, на выбор. Вам позвонят, вы выберете там книжки.

Н. Басовская — Рыцарская тема.

А. Венедиктов — Рыцарская тема женщинам должна быть более приятна.

Н. Басовская — Дело в том, что отношение рыцарское вот к женщине, оно было замечательно, красиво, но рыцари друг другом настолько любовались и состязались... это мужской сюжет: кто сильней, кто...

А. Венедиктов — Круче.

Н. Басовская — Да, сегодня жаргон подсказывает. Кто более отважен на турнире, кто более красиво поклоняется прекрасной даме. И вот в эту рыцарскую эпоху в Бургундии расцвет рыцарства, а во Франции трагическая ситуация назревания гражданской войны. Если бы Карл... если бы Карл Шестой из дома Валуа не был душевно больным человеком, он наверняка тоже мог бы задержаться на рыцарской стезе, потому что его дед Иоанн Второй Добрый, который при Пуатье был взят в плен, восхищался рыцарскими доблестями, создал рыцарский Орден, Иоанн Второй Добрый, звезды. Наш Филипп Третий тоже создаст свой орден чуть попозже. И, может быть, тоже ушел бы в эти доблести. От природы Карл Шестой физически был подготовлен к рыцарской судьбе. Он был сильным, даже любят образные всякие сообщения, хронисты говорят, одной рукой сгибал подкову — может быть. Привлекательным внешне. Но странная душевная болезнь, которая поразила его и уже никогда совсем не оставляла правящие дома, пока не иссякла полностью, и французский, и английский... ибо это несчастье будет завезено в Англию дочерью Карла Шестого прекрасной Катериной. И это будет в Англии развиваться во время Войны Роз, там тоже будет безумный правитель, Эдуард, который... это все будет мучительная зараза, которая пошла...

А. Венедиктов — Генрих, Генрих Шестой.

Н. Басовская — Генрих Шестой.

А. Венедиктов — Вот тоже, тоже наш мальчик, который вот сейчас будет.

Н. Басовская — Который...

А. Венедиктов — Он сейчас родится!

Н. Басовская — Он сейчас родится.

А. Венедиктов — Он сейчас родится, прямо сейчас.

Н. Басовская — И ему понадобится регент.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Итак...

А. Венедиктов — Политические убийства.

Н. Басовская — Самой преамбулой к... полнейшей преамбулой, предисловием к гражданской войне, которая длиться будет 25 лет, с 1410-го по 1435-й, было организованное Жаном Бургундским убийство, от которого он...

А. Венедиктов — Папой нашего мальчика.

Н. Басовская — Он — да, папа мальчика. Не отказывался, что это он организовал. Он сказал, что Людовик Орлеанский вел изменческую политику — раз. Некоторые авторы считают, что ревновал свою жену, по-рыцарски мог и ревновать. Бог его знает что, но это было открытое убийство политическое. 23 ноября 1407-го года на улице Парижа неизвестные, как во все времена...

А. Венедиктов — Неизвестные, да...

Н. Басовская — ... наемные убийцы остановили лошадь, на которой... ну, ехал...

А. Венедиктов — Дядя короля.

Н. Басовская — ... не несся...

А. Венедиктов — Дядя короля.

Н. Басовская — Да. Не несся... брат, брат, он брат...

А. Венедиктов — А, он брат, это он не дядя...

Н. Басовская — Людовик Орлеанский — брат...

А. Венедиктов — Уже брат, брат, да-да.

Н. Басовская — Остановили лошадь, вырвали у герцога Орлеанского оружие... где был эскорт? Про охрану... не мог ехать совсем без эскорта. Но, видимо, перебили, маленький был эскорт, и напали на него. Никто не ожидал, что может быть такое наглое открытое политическое убийство брата правящего французского короля. И убит он был так: ему отрубили руку, которой он пытался, видимо, защищаться, уже без оружия, и разрубили череп до подбородка. Это вообще вот одна из рыцарский доблестей. Чтобы мы не впадали вдруг в какое-то обольщение о том, как это красиво, рыцари, все это прекрасно. В детстве это бывает. Это достаточно суровые правила морали, жестокие, далекие от гуманизма. И эпоха гуманизма, тоже не самая гуманная в мире...

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — ... только на пороге. А тут вообще разрубить голову ударом меча до самой нижней челюсти — это доблесть...

А. Венедиктов — Доблесть, доблесть.

Н. Басовская — ... и об этом много говорили. Важно заметить, почему его убили именно так. Не склонная к этим подробностям, я это подчеркиваю, потому что произойдет через 12 лет второе политическое убийство...

А. Венедиктов — Через 12 лет.

Н. Басовская — И оно будет совершенно синхронным ответом, или каким-то системным ответом, адекватным на это убийство. Но через 12 лет. Филипп по-прежнему очень молодой человек...

А. Венедиктов — Но он живет там, в Бургундии.

Н. Басовская — ... ему 13 лет, он в Бургундии. Но отец после организованного им убийства бежал из Франции в Бургундию, но удивительно быстро и подозрительно быстро был прощен.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Прощен был самым странным образом. Служители... высшие прелаты церкви как бы обсудили и сказали, что он имел право организовать это убийство, потому что Людовик Орлеанский как бы вел предательскую по отношению к трону политику. Ну, в общем, темное некрасивое политическое дело.

А. Венедиктов — Там же, это 7-й у нас год, да? Убийства.

Н. Басовская — 1407-й, да.

А. Венедиктов — А через два года всего наш герой женится на дочери французского короля, то есть, племяннице убитого его ...

Н. Басовская — Примирение полное.

А. Венедиктов — Да.

Н. Басовская — Как я себе вот пометила в своем плане...

А. Венедиктов — Удивительная история.

Н. Басовская — ... Филипп для отца-заказчика, для отца-заказчика политического убийства Жана Бесстрашного еще и династический капитал...

А. Венедиктов — Конечно, единственный.

Н. Басовская — Как для всех для них... один, один мальчик. Им же надо хорошо распорядиться. И надо распорядиться так, чтобы интересы, идущие от деда к французскому двору... мечта, не записанная, не выраженная, но очень яркая все-таки водвориться на французском престоле, чтобы она приближалась. В результате официально прощенный безумным Карлом, безумным Карлом Шестым...

А. Венедиктов — Причем он прощен, и значит, признан виновным.

Н. Басовская — Он прощен, да. Убивать нехорошо, но сама Церковь слегка смягчила...

А. Венедиктов — Красавцы...

Н. Басовская — ... не во всем была последовательна. И, прикрываясь регентшей, королевой Изабеллой Баварской, нашим прошлым персонажем... убит лидер орлеанской партии, она с ним была в контакте. Каком — это на совести хронистов, современников...

А. Венедиктов — Ну, она сама говорила, она сама говорила, что ребеночек от него.

Н. Басовская — Переписывают диктофонные записи... (смеется)

А. Венедиктов — Диктофонные записи нашли, да?

Н. Басовская — Нет, но что он, возможно, не от короля — это будет много позже...

А. Венедиктов — Да, говорили, что, возможно, от Людовика Орлеанского.

Н. Басовская — Это будет в 20-м году, до этого еще дожить надо. А пока она оказалась...

А. Венедиктов — Некоторые не дожили до 1420-го года...

(смех)

А. Венедиктов — ... далеко не все дожили.

Н. Басовская — До договора в Труа не все дотянут. Итак, ее перетащили или она переметнулась на сторону бургундской партии. Новый сильный лидер — прощенный убийца. И тогда этот вот новый политический союз... Изабелла на стороне бургундского дома. А Столетняя война, новый ее этап стучится в двери. Они устраивают брак. В 1409-м году, через два года, как уже сказали, Филиппу 13 лет, его женят на Мишель, принцессе Мишель, дочери того самого Карла Безумного...

А. Венедиктов — И той самой Изабеллы Баварской.

Н. Басовская — ... и той самой Изабеллы Баварской. Боже, как близка корона Франции! Кажется, что вот, вот она уже здесь. Надо сказать, что так сложится, что как раз брак будет недолгим, она сравнительно рано умрет, эта Мишель, детей от этого брака не будет...

А. Венедиктов — Вроде девочка Агнесса малолетняя родилась и умерла. Агнесс Бургундская.

Н. Басовская — Не осталось никаких точных следов. Бонна Артуа — его вторая жена в 1424-м — тоже законных детей нет. И только в 1430-м, когда он женится уже зрелым человеком на Изабелле Португальской, у него появятся дети, три сына, но первый и второй умрут в младенчестве. Один несколько месяцев прожил, другой — около года. И останется только один, будущий его, его наследник Карл Смелый. Чудная ситуация: вот очень много жен, очень мало законных детей, в итоге один.

А. Венедиктов — Да, но полно бастардов, да.

Н. Басовская — А зато внебрачных...

А. Венедиктов — Да-да.

Н. Басовская — И об этом даже современники как-то тоже судачили и тревожились, что больно уж много у нашего герцога. Считается, 17, но, конечно, абсолютно точной статистики здесь нет. Итак, до 23-летнего возраста Филиппа, когда он сменит своего отца, его отец Жан Бесстрашный, можно сказать, находился в постоянной командировке во Франции. Вот не было между ними...

А. Венедиктов — Ну, он сидел в Париже, чтобы контролировать... чтобы контролировать...

Н. Басовская — Ему нельзя было уходить из этого престола... от этого престола далеко, от этой короны, которую он караулит и надеется как-нибудь перехватить. Он передаст, в общем-то, эту жажду Филиппу, но она изменится очень интересным образом, в его натуре она преломится. Итак, с 1410-го года, можно сказать, идет открытая гражданская война, так называемая война арманьяков (так представители сторонников покойного Людовика Орлеанского называются по имени своего самого энергичного человека после принца, графа д’Арманьяка) и бургиньонов (по имени вот бургундского дома, Жан Бесстрашный во главе). И в это время они вовсю начинают сражаться, они тратят на это силы, ресурсы. Страна страдает, налоги растут. И в 1415-м случается самое большое бедствие: возобновляется в большом объеме Столетняя война. С 1396-го года было такое затишье, перемирие, сроки его были ограничены вроде бы на 28 лет, но стычки какие-то происходили, кусочки Франции оставались под английской властью. В Англии произошли большие перемены: в 1399-м был свергнут, низложен — и мы об этом говорили в одной из передач — последний представитель дома Плантагенетов Ричард Второй. Низложен, Парламент одобрил, что его низложили, к власти пришла новая династия Ланкастеров, родственников Плантагенетов. Низложенного короля, не знали, что с ним делать, потом то ли убить, то ли перестали кормить — он умер сам, так спокойнее. Потому что указаний в Великой хартии вольностей, что с ним делать, не было. Только было сказано, что можно недостойного низложить. То есть, там критическая по-своему внутренняя трудная ситуация. И вот второй Ланкастер, Генрих Пятый, очень сильный человек, тоже рыцарственный... Шекспир воспел его — я об этом как-то говорила — в драме «Генрих Пятый». Он очень хорошо понимает, не маленькая победоносная, а большая и суперуспешная война против французского дома — это отрада, услада для английского престола. А ситуация потрясающая: сумасшедший король душевнобольной, мечущаяся королева, которую, как игрушку, перебрасывают из партии в партию, она не решает ничего. И гражданская война двух придворных группировок. Плюс к этому бунты народные, я упоминала в прошлой передаче, кабошьены в Париже, эти самые живодеры, которые убивали вообще-то все и вся. Жить так невозможно. Какой прекрасный момент для возобновления войны между королевствами! На севере на французском побережье высаживается серьезный английский флот, серьезное войско во главе с Генрихом Пятым Ланкастерским. И происходит знаменитое сражение при Азенкуре. Франция разбита, разбита страшно, вдребезги. Для англичан Азенкур до сих пор празднуется как национальный праздник. Это было в день Святого Криспина, есть даже специальное такое Crispin’s Day, много об этом написано, что это особый день в английской истории. А для Франции — трагический. Уже стали забываться былые страшные поражения 14-го века: при Креси, Пуатье, Слейсе. Вроде уже в тумане где-то. И вот новое страшное потрясение. Двор расколот, элита расколота, Жан Бесстрашный, отец нашего Филиппа Третьего, маневрирует между арманьяками и англичанами. Он увидел новую возможность: а не заключить ли союз с англичанами и их руками захватить французскую корону? Короче, доманеврировался. В 1419-м году 10 сентября знаменитое событие, еще одно политическое убийство: Жан Бесстрашный убит на мосту Монтеро. Как много об этом написано, сколько исследований...

А. Венедиктов — Папа нашего героя, тот самый, который был заказчиком убийства Людовика Орлеанского...

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — ... своего племянника.

Н. Басовская — Через 12 лет заказчика настигает страшная кара.

А. Венедиктов — Но это тоже интересная история.

Н. Басовская — Это очень яркая история. Она описана по-разному, были свидетельства, есть письма...

А. Венедиктов — Их очень много, да.

Н. Басовская — ... есть хроники. Они подчас в деталях расходятся...

А. Венедиктов — Но это публично. Не темной ночью, как зарезали Людовика Орлеанского...

Н. Басовская — На переговорах.

А. Венедиктов — Редкий случай.

Н. Басовская — Это суперкаварство или это отчаянный поступок не очень смелого человека, дофина Карла, будущего французского... дофина Жанны, будущего французского короля Карла Седьмого. Именно люди не рыцарственные, не откровенно такие дерзкие...

А. Венедиктов — Или есчастный случай.

Н. Басовская — ... подчас... никакого несчастного случая... (смеется)

А. Венедиктов — Не, возмущенный... давайте официальную версию...

Н. Басовская — Ему так же отрубили руку и рассекли череп до нижней челюсти. Это адекватный ответ, симметричная реакция. Причем на переговоры, как будто бы дофин Карл, миролюбиво, простив все... а было что прощать: год назад Париж был захвачен бургиньонами, и там были перебиты многие сторонники дофина. А дофин, наследник этого несчастного безумца, чудом спасся, скользя по лужам крови, он из дворца был вытащен старым преданным коннетаблем. Он ничего этого не забыл. Но как вот эти маленькие, внешне неброские, не громыхающие доспехами... ну, например, на манер Ричарда Львиное сердце и Жана Бесстрашного. Он если вдруг решается, то решается на какой-то безумный, в общем-то, поступок, предлагает переговоры, и коварно — все изучено — подготовив эту акцию, поставив условия... с вашей стороны не больше десяти человек, этих десять человек, бургундцев, которые сопровождали Жана Бесстрашного, какой-то загородкой огородили, чтобы они уже вырваться не могли. И приближенные дофина Карла неожиданно — ну, в общем, бойня — начинают их уничтожать. Самого главного персонажа, Жана Бесстрашного, за все: за штурм Парижа, за убийство отца... Жана Бесстрашного, отца нашего персонажа, за убийство герцога Бургундского. Его убили демонстративно. Что теперь в судьбе Филиппа Третьего это событие 1419-го года?

А. Венедиктов — Ну, он становится герцогом Бургундским.

Н. Басовская — Прежде всего, он герцог Бургундский.

А. Венедиктов — 23 года.

Н. Басовская — И второе: это герцог Бургундский с флагом мести в руках, со знаменем справедливой мести. У него коронация проходит под этим знаменем. Кто-то, сейчас забыла, из исследователей очень известных сказал, что вот пробоина, ну, дыра в черепе Жана Бесстрашного, убитого на мосту Монтеро — это те самые ворота, через которые англичане окончательно ворвались во Францию и оккупировали. Идет оккупация. Английский король Генрих Пятый после Азенкура активно, не очень молниеносно, но упорно захватывает города. Он захватил Нормандию. А здесь политические убийства, гражданская война и новый молодой герцог Бургундский Филипп Третий, который не может не быть мстителем. Ему по рыцарским законам...

А. Венедиктов — Какой подарочек.

Н. Басовская — ... он обязан, он должен. И поэтому сейчас же идет открыто на соглашение с английским королем Генрихом Пятым. Надо сказать, что арманьяки, его соперники в гражданской войне, тоже вели переговоры с англичанами. Каждая придворная партия готова была сомкнуться временно с английским королем, чтобы одолеть своих соперников. Они торговались, они ездили на переговоры. Но здесь события на мосту Монтеро, убийство, сделало Филиппа Третьего Доброго как бы самым нормальным, естественным партнером англичан. Соглашение было таково...

А. Венедиктов — Надо только понимать, что бургундская власть не считала себя французами...

Н. Басовская — Нисколько.

А. Венедиктов — ... это не считалось изменой. Я просто... вот в то время... и даже французские короли, и даже дофин Карл не считал это изменой.

Н. Басовская — Ну, когда ему было нужно, он писал про измену...

А. Венедиктов — Не, ну, он родственник...

Н. Басовская — Людовика Орлеанского назвали изменником...

А. Венедиктов — Да-да-да.

Н. Басовская — ... но не потому, что это бургундец. Это измена вассальной клятве. Теоретически есть вассальные обязательства. За часть земель... я потом назову... мы уже поняли с Алексеем Алексеевичем, что мы продолжим разговор этот в следующую субботу. Я назову эти территории. А пока наши слушатели могут еще и на карту посмотреть. По части земель вассальная клятва давно приносится, с 14-го века, французскому королю, но соблюдается плохо, потому что эти вассалы богаче французских королей. Бургундия в этот момент, в особенности, если учесть, как французские земли пострадали от английских вторжений, бургундский двор в это время богаче. Некоторые специалисты почему-то сравнивают именно... ну, с другим богатейшим государством этого времени, небольшим, но богатейшим — с Венецией. Что вот доходы не меньше, чем у Венеции. Двор роскошный. Вот в одном из замечательных альбомов по этой эпохе, такая есть «Панорама Средневековья», вот там одна вещь представлена: кубок Филиппа Третьего Бургундского. Ну, это бесценная вещь, это золото, черный жемчуг, это какие-то еще там драгоценные камни, чуть ли не бриллианты.

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — Слепнешь посмотреть на этот предмет его обихода. И поэтому такой вассал, он всегда ведет себя... ну, он вообще-то всегда вел, такой вассал, себя, достаточно независимо. А еще потому, что есть соперник по вассалитету — Священная Римская империя германской нации. Кто у кого перетянет.

А. Венедиктов — Да-да-да-да-да.

Н. Басовская — И вот маневр между ними стал повседневной практикой герцогов бургундских. Итак, соглашение с английским королем происходит в 1419-м году и закончится только в 1435-м. Оно примерно таково. Первое важное для англичан: Филипп Третий Бургундский, теоретически вассал Франции, признал право английского короля на корону Франции. По существу, он отрекся от своих вассальных обязательств по отношению к французскому королю, к своему дому Валуа, к родственникам. Второе: он начал активно содействовать заключению знаменитого договора в Труа 21 мая 1420-го года. Я уже говорила, что ни один французский автор без эпитета «предательский» его не употребляет...

А. Венедиктов — ... не можно...

Н. Басовская — ... не может написать (смеется). Потому что по договору в Труа действительно... считается, что рукой безумного Карла Шестого водила Изабелла Баварская, ей приписывают все горести, но рядом с Изабеллой, конечно, был Филипп Третий Добрый, мстящий за отца и вообще приближающийся к трону. По этому договору после смерти Карла Шестого, которую все ожидали относительно скоро... и не ошиблись — он в 22-м году, в 1422-м умрет. После него происходит, в общем, объединение корон. Его наследником становится английский король Генрих Пятый, женившись на его дочери Катерине. Не скажу, что это объединение государств, это средневековая идея соединения королевских домов.

А. Венедиктов — Династический брак, да.

Н. Басовская — Да, но в другие эпохи воспринимают предательски. Жанна д’Арк, жительница той эпохи, сказала, что это предательство Франции, и билась против этого договора. В 1422-м, еще до того, как умерли главные заключавшие договор, Карл Шестой и Генрих Пятый английский, наш Филипп Третий еще успел выдать свою сестру Анну за... а, нет, после их смертей. За регента при малолетнем английском короле Генрихе Шестом Бедфорда, брата, брата умершего короля. Итак, он крепит отношения с английским домом, Изабелла Баварская вместе с ним как бы продиктовала этот договор, по которому дофин Карл, будущий Карл Седьмой, должен быть изгнан из Франции за предательское поведение...

А. Венедиктов — Ну да.

Н. Басовская — ... а в устной форме распространяется, что он вообще и не от безумного короля.

А. Венедиктов — Там был еще очень интересный эпизод, что Генрих Пятый предложил нашему мальчику войти в регентский совет...

Н. Басовская — Филиппу Третьему.

А. Венедиктов — Филиппу Третьему. И тот отказался.

Н. Басовская — Дело в том, что он хотел бы своей собственной власти, а не английской.

А. Венедиктов — Ну, конечно. Зачем ему это?

Н. Басовская — Союз с английским королем — это только маневр, так же как их отдельное соглашение с германскими правителями. Он готов маневрировать сколько угодно. И он предаст этого английского короля в 1435-м, когда подумает, лучше снова сближаться с французским двором, и заключит договор с Карлом Седьмым без участия англичан...

А. Венедиктов — С убийцей своего папы.

Н. Басовская — Да.

А. Венедиктов — Замечательно! Красавцы!

Н. Басовская — Правда при условии, что ему принесут извинения. Итак, бургундский двор в лице Филиппа Третьего, очередного представителя этого удивительного позднесредневекового образования, маневрирует между англичанами, французами. Просто у нас сейчас не видна Священная империя германской нации. А чем это кончится — это уже другая история.

А. Венедиктов — Ровно через неделю в программе «Все так».