Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Виталий Дымарский – Добрый вечер. Программа «Цена Победы» я ее ведущий Виталий Дымарский. И сегодня у нас не совсем обычная программа, мы ее записываем в городе-герое Волгограде. Это первая ее необычность, поскольку все-таки, конечно, подавляющее большинство программ мы делаем из студии радиостанции. А вторая необычная вещь, может быть, сегодняшней программы – это ее тема, поскольку почти за 10 лет существования программы «Цена Победы» мы впервые к ней обращаемся. А именно, сегодня будем говорить о поисковых отрядах, то есть, о тех энтузиастах, добровольцах, которые по всей стране, надо сказать – вернее, по тем территориям и районам, где проходили бои в годы Второй мировой войны и Великой Отечественной войны, ищут следы этой войны. И наш гость сегодняшний, гость нашей сегодняшней передачи, я его с удовольствием вам представляю, Алексей Медведев, командир поискового отряда «Курган» – понятно, из города Волгограда. Добрый вечер, Алексей.

Алексей Медведев – Добрый вечер.

В. Дымарский – Я даже, вы знаете, как, мы действительно ни разу на эту тему не говорили, но много слышали, что называется – поисковики, поисковые отряды. Как я понимаю, догадываюсь, вернее, есть очень много сторон этой деятельности, и я бы сказал так, дискуссионных, да? Вот вы мне, во-первых, скажите, что такое для вас, вот лично вы: как вы пришли и зачем вы пришли вот в это поисковое движение?

А. Медведев – Ну, во-первых, я пришел не только по своему состоянию, но в первую очередь меня толкнула нынешняя молодежь, а точнее, уже молодежь, которая была 9 лет назад. Мне было очень печально видеть, что они прожигают свою жизнь за наркотиками и пивом.

В. Дымарский – Я прошу прощения – вы 9 лет назад начали этим заниматься, правильно я понимаю?

А. Медведев – Да, да. И поэтому как бы мне захотелось им показать, что в жизни есть много интересного и полезного, чем просто пиво пить на лавочке. Потом случайно меня судьба свела с человеком, который занимался поиском, и я узнал у него, как создать отряд. Мы создали отряд, он мне очень сильно помог. И набрали ребят, ребятам это очень помогло, заинтересовало, меня тоже это заинтересовало. И вот так вот втянулся и не заметил, как прошли 9 лет.

В. Дымарский – Что такое отряд «Курган», сколько вас?

А. Медведев – Дело в том, что существование отряда за эти 9 лет...

В. Дымарский – Ротация шла?

А. Медведев – Да, конечно, ротация шла, потому что нельзя содержать отряд в полном объеме, чтобы постоянно было 30-40 человек молодежи, потому что их нужно постоянно занимать. Это не говорит о том, что мы, вот лето пришло – собрались и поехали. Нет, это работа круглый год с детьми, потому что если хоть на месяц их отпустишь, то они опять потеряются на улице. Поэтому это постоянная работа и зимой, и весной.

В. Дымарский – И всегда поисковая?

А. Медведев – Да, всегда поисковая.

В. Дымарский – А зимой возможно вести поисковые работы?

А. Медведев – Понимаете, дело в том, что поисковая работа, она же не только в поле заключается. Это работа с архивами, работа с ветеранами, сбор информации, обработка литературы, воспоминания ветеранов – очень много, работа с картами. То есть, это все так много, и нужно это все обработать, для того чтобы потом знать, куда выезжать. Поэтому, поисковая работа заключается – не только работа в поле, но еще и вот...

В. Дымарский – То есть, некая обработка просто той информации, которая к вам приходит помимо чистого копания, извините.

А. Медведев – Которая сохранилась на сегодняшний день. С уходом ветеранов информации очень мало остается.

В. Дымарский – Я вот сразу – собственно говоря, не секрет, я перед тем, как мы сейчас сели к микрофону записывать эту программу, я услышал от Алексея – вот только что, – говорит, – вернулся с поисков, и нашли 12 трупов, да? Останков.

А. Медведев – Да. Но вахта продолжается, это я к вам приехал с поля, там ребята стоят, еще продолжают. У нас вахта будет стоять до 15 числа. На сегодняшний момент мы подняли 12 бойцов, один из них именной.

В. Дымарский – Именной – это...

А. Медведев – У него была ложка, на ней была нацарапана фамилия и первая буква имени.

В. Дымарский – Вот чтобы понять, чем вы занимаетесь, я думаю, что далеко не все наши слушатели это знают – вот давайте прямо на этом примере. Вот вы обнаружили останки 12-ти бойцов Красной армии.

А. Медведев – Конечно, да.

В. Дымарский – Нет, ну, немцев здесь тоже, наверное, много лежит, я так понимаю. Вот, 12 останков. Что вы с этим делать будете дальше? С какими инстанциями вы дальше дело имеете?

А. Медведев – Мы очень тесно сотрудничаем с главой Светлоярского района, он нам по мере возможности помогает. Сейчас мы на них составляем документы, на останки, составляем акты эксгумации, и в конце августа будет перезахоронение на территории Светлоярского района со всеми почестями.

В. Дымарский – А, то есть, это все организовано потом?..

А. Медведев – Конечно.

В. Дымарский – Это некое захоронение – это какое-то военное кладбище?

А. Медведев – Нет.

В. Дымарский – Или это отдельное захоронение?

А. Медведев – Есть при поселениях в местах, где захоранивают поднятых бойцов.

В. Дымарский – Это вот вокруг Волгограда, да?

А. Медведев – Да, по всей Волгоградской области. Но сейчас мы ведем работу по поводу выделения земли для строительства мемориала на южных рубежах, как бы я немножко поясню, потому что Сталинградская битва делится на север и юг.

В. Дымарский – Да.

А. Медведев – Вот на севере у нас есть Россошки, а на юге у нас нету мемориала, и это не совсем справедливо для тех защитников Сталинграда, которые...

В. Дымарский – А юг – это, насколько я помню, это Шумиловская армия?

А. Медведев – Да. 62-я. И поэтому как бы несправедливо забыты были вот эти моменты, защита южных рубежей. Ведь как показывают данные, если бы ребята не устояли, то неизвестно, чем бы вообще закончилась Сталинградская битва. Поэтому мы решили восстановить историческую справедливость, и сейчас делаем проект по поводу строительства мемориала.

В. Дымарский – Вы сказали, что вы составляете акт эксгумации.

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – То есть, существуют какие-то лицензированные эксперты?

А. Медведев – Нет, существует пакет документов, которые мы должны оформлять при поднятии останков.

В. Дымарский – А с кем вы оформляете? Мне просто интересна даже административная часть этого вашего дела. Сами? И куда вы их – ну, что, вы составили акты некие, да?

А. Медведев – Один экземпляр остается у нас.

В. Дымарский – И в этом смысле ваша подпись, что называется, действительна?

А. Медведев – Конечно, да, да. Один экземпляр остается у нас, а второй экземпляр мы отдаем в администрацию поселения, где перезахоронили солдат.

В. Дымарский – Скажите, пожалуйста, среди поисковых отрядов – я так понимаю, что вы не единственный отряд, конечно.

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Среди поисковых отрядов есть ли какая-то специализация? Я имею в виду поиски останков или поиски техники? Техники, снарядов – ну, понятно, да?

А. Медведев – Именно как бы таких разделений нету, то есть, как бы любой отряд, проводя раскопки, может наткнуться и на технику, а уж про снаряды и говорить нечего, потому что мы на них практически постоянно натыкаемся.

В. Дымарский – А техника и тяжелая находится даже?

А. Медведев – Да, и тяжелая находится.

В. Дымарский – Мы не далее как сегодня побывали – ну, еще не совсем подробно, а просто обошли, скорее, музей Сталинградская панорама, панорама Сталинградской битвы, и там стоит вокруг техника, как я понимаю, тоже найденная, да?

А. Медведев – Там есть, да, 34-ка, которую поднимали наши поисковые отряды.

В. Дымарский – Это вот эта, которая разбитая?

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Я бы даже сказал, это отдельно, то, что мы услышали рассказ от директора этого музея, это то, что когда нашли эту разбитую совершенно 34-ку, она сейчас стоит в этом же виде и производит впечатление, конечно, такого, может быть, очень много говорящего памятника, я бы сказал.

А. Медведев – Совершенно верно.

В. Дымарский – Я расскажу то, что я слышал, что когда ее установили, было очень много нареканий и возражений, что вот, как же так, это показано, как советский танк разбит, и так далее. Ну, мне кажется, что там вот эта огромная броня, которая треснула, можно себе представить, под какую силу, что ли, мы попали, наши бойцы, и мне кажется, что ничего в этом обидного нет, это наоборот показывает трагедию войны и трагедию этих людей, которые на этом последнем рубеже. Знаете, когда идешь по Волгограду и видишь этот уже пляж Волги, дальше все – Волга, и вот это укрепление, где стояли, просто не понимаешь, как это реально вообще могло происходить, да, вот в это трудно поверить. И вот эта вот 34-ка именно разбитая, а не вот те 34-ки, знаете, которые во многих местах стоят на пьедесталах, такие все аккуратненькие и целенькие, может быть, даже в большей мере символизирует и трагедию, и героизм той победы.

А. Медведев – Совершенно с вами согласен, потому что даже если подходить с той стороны, что это показано, как наша 34-ка такая вот разбитая стоит – но это война, и мы прекрасно должны понимать, что и наши погибали, и наши умирали, и поэтому то, что 34-ка осталась в таком состоянии, в каком она была поднята, я считаю, это правильно, потому что каждый человек, подойдя к ней, должен понять, какая сила шла против нас, и против какой силы наши отцы и деды устояли. То есть, вот я считаю, что эта 34-ка показывает именно вот это, что вот такая шла мощь, и мы все же, несмотря ни на что, устояли.

В. Дымарский – Алексей, не могу, конечно, не спросить то, что я должен у вас, безусловно, спросить. Это ваше личное отношение, и вообще что такое вот то, что называют «черными копателями»?

А. Медведев – Понимаете, что такое черные копатели – это...

В. Дымарский – Мы догадываемся, конечно, что это, да. Но ваше отношение и ваши взаимоотношения, знаете ли вы их?

А. Медведев – Ну, так скажем, отношение у меня к ним отрицательное, потому что когда человек поднимает окоп ради награды, а ведь эта награда может быть номерной, это значит, судьба этого солдата, это значит, родственники, и этот солдат превращается в неизвестного, значит, родственники не найдут. Понимаете, у меня отношение к этому изменилось после того, как мы подняли Лоенко на территории города Волгограда.

В. Дымарский – Кого вы, извините, подняли?

А. Медведев – Бойца по фамилии Лоенко. И когда мы привезли в Новосибирск к нему на родину останки, нас встретил один из братьев, и вот он стоял секунд 30 возле гроба с останками, и потом произнес такую фразу: «Вот ты и вернулся, братишка». Вот как можно после этих слов...

В. Дымарский – Красть судьбу.

А. Медведев – ... красть человеческую судьбу, совершенно верно, понимаете? Поэтому после вот этой... судьба, наверное, вот так меня подвела, чтобы я все это увидел и прочувствовал. Поэтому после этого случая у меня усилилась не то, что ненависть, но не очень хорошее отношение к черным копателям.

В. Дымарский – Хорошо. А скажите мне, пожалуйста, что вы делаете с наеденным? Я сейчас говорю не про останки, вот про останки вы объяснили. Но вы находите снаряды, там, гранаты не взорванные, даже какую-то более крупную технику. Что вы, как бы официальный белый копатель, что вы делаете с этим?

А. Медведев – Если мы находим взрывоопасные предметы, мы сообщаем в полицию по месту проведения вахты, она выставляет на охранение, и потом приезжают либо эмчэсники, либо саперы – все зависит от того, сколько было найдено снарядов. И они смотрят, либо их вывезти, если можно, и где-то взрывают в другом месте. Если их нельзя вывезти, то они взрывают их на месте.

В. Дымарский – А вот те же награды, скажем?

А. Медведев – Это все передается родственникам тех бойцов, которых мы нашли.

В. Дымарский – Родственникам или в музей, скажем? У вас есть выбор такой ваш?

А. Медведев – Понимаете, выбора нет, потому что, подняв бойца, найдя родственников, если вдруг родственники не находятся, то мы тогда можем как бы на хранение отдать в музей...

В. Дымарский – Или это уже решение родственников должно быть?

А. Медведев – Если родственники скажут, что, да, я хотел бы, чтобы эта вещь лежала в музее, то, конечно. А если родственники находятся, то мы передаем им эти личные вещи, и они уже сами решают, что с ними делать.

В. Дымарский – Включая награды.

А. Медведев – Да, включая награды.

В. Дымарский – И они сами решают, что с этим делать. Но я же так понимаю, плюс ко всему, те останки, которые вы находите, здесь на этом рубеже были же, естественно, не только жители города, там же со всей страны были.

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Как вы разыскиваете? Тем более, сегодня, как бы в условиях развалившейся страны. То есть, приходится обращаться заграницу, если там какой-нибудь узбек или...

А. Медведев – В этом нам хорошо помогают, во-первых, местные диаспоры, которые существуют на территории Волгограда, мы с ними очень тесно сотрудничаем, общаемся. И в этом нам помогают соцсети.

В. Дымарский – А, вы соцсетями пользуетесь?

А. Медведев – Конечно, да.

В. Дымарский – А существует какое-то объединение или некая общая структура для поисковых отрядов вот не только Волгограда, а по территории России? Насколько я знаю, очень много на северо-западе есть поисковых отрядов. Ну, понятно – везде, где шли бои.

А. Медведев – Нет, почему, ну, допустим, у нас сейчас на вахте стоит поисковый отряд из Астрахани.

В. Дымарский – То есть, вы меняетесь? А вы выезжали за пределы Волгоградской области?

А. Медведев – Мы – нет. Поэтому как бы не обязательно поисковый отряд должен находиться там, где шли бои.

В. Дымарский – Астрахань...

А. Медведев – Она была тыловой частью.

В. Дымарский – Ну, да, в Астрахани боев не было. Но просто там объявились поисковики, которые приезжают сюда, поскольку это близко.

А. Медведев – Да, ездят по регионам, в основном к нам, иногда в другие, в Ростов ездят. И так же участвуют в поднятии останков.

В. Дымарский – А если бы вас спросили, вообще, о проблемах поисковых отрядов, что бы вы ответили? Есть ли у вас проблемы, если говорить откровенно, там, с государственными органами, или с кем?

А. Медведев – Проблема есть, скорее всего, немножко в недопонимании власти и нас, энтузиастов. Потому что почему-то они думают, что мы что-то им недоговариваем, что-то им...

В. Дымарский – ... не отдаем.

А. Медведев – ... не отдаем, да. Они немножко не понимают, наверное, к сожалению, в наше время трудно поверить, что есть люди, которые как бы в благодарность за то, что мы сегодня живем и созерцаем, делают такую работу. Поэтому трудность одна – это в недопонимании с властью.

В. Дымарский – Недопонимание. А вы какое-то финансирование получаете? Все-таки затраты-то есть.

А. Медведев – Конечно. Большая часть наших вахт проходит за счет тех людей, которым небезразлично то, чем мы занимаемся. То есть, это спонсорская помощь.

В. Дымарский – От государственных или от частных структур?

А. Медведев – От частных структур.

В. Дымарский – А можно поинтересоваться, это же не ваша основная работа, как я понимаю?

А. Медведев – Нет, конечно.

В. Дымарский – Кто вы, как сейчас принято говорить, по жизни?

А. Медведев – Предприниматель.

В. Дымарский – И, соответственно, вы какие-то свои средства тоже в это вкладываете?

А. Медведев – Конечно.

В. Дымарский – А ребята, которых вы мобилизуете на эту работу, они – это какой возраст примерно?

А. Медведев – От 14-ти лет.

В. Дымарский – От 14-ти лет – это вы так решили, или некие законы? Какие?

А. Медведев – Есть закон о поисковой деятельности. К сожалению, он не совсем работает, хотя если бы он работал в полном объеме, то нам бы было намного легче, потому что есть пункты в этом законе, которые бы и облегчили финансовую сторону поисковиков, и облегчили бы поиски тех мест, где шли бои. Потому что согласно этому закону, любое строительство гражданское, либо связанное с бизнесом, перед тем, как начать строиться, должна обследоваться земля поисковиками и саперами. То есть, на той территории, где шли бои.

В. Дымарский – То есть, фактически вы должны дать разрешение на некое строительство и освоение некой территории, где возможны какие-то находки.

А. Медведев – Практически да.

В. Дымарский – И этот закон давно существует?

А. Медведев – Да, закон существует, и не только в Волгоградской области, есть федеральный закон.

В. Дымарский – Я про федеральный. То есть, это федеральный закон?

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Ну, что – надо жаловаться.

А. Медведев – Я сейчас как бы планирую после окончания поискового сезона заняться этим вопросом, обратиться к нашей власти, чтобы они как бы помогли усовершенствовать этот закон, для того чтобы как бы он работал в том объеме, в котором он предназначен.

В. Дымарский – Скажите, пожалуйста, я правильно знаю и правильную ли информацию я получил, что помимо – это еще раз повторю – это очень благородная миссия, вот то, что вы молодых людей привлекаете к этой работе – что вы еще больных детей с различными отклонениями...

А. Медведев – Ну, я привлекаю детей из тяжелых семей, то есть, это подростки, которые стоят на учете, это подростки, которые трудные, на полицейском учете состоят.

В. Дымарский – А органы внутренних дел идут навстречу?

А. Медведев – Мы проводим мероприятия с сотрудниками, которые работают по воспитанию молодежи, по учету, мы с ними тесно сотрудничаем, проводим совместные мероприятия. То есть, в принципе, опять же не в том объеме, в котором бы хотелось, потому что все-таки, наверное, это должно исходить уже от власти для более продуктивного сотрудничества. Ну, а со своей стороны все, что мы можем...

В. Дымарский – Все вы делаете, да. Понятно. Что такое, вот вы говорите, часто сегодня употребляли слово «вахта», да? У вас существует некий уже устоявшийся – извините за это слово – формат? То есть, вы насколько уезжаете? На неделю, на две недели, на три недели? Это что – это такая полевая жизнь в палатках? Как это все происходит?

А. Медведев – Вахта – это когда становится лагерь, разворачиваются палатки, мы живем в поле 10-14 дней. То есть, это полевая жизнь без всяких современных оборудований, без интернета, еда на костре, вечерние посиделки у костра с гитарой.

В. Дымарский – Алкоголь запрещен?

А. Медведев – Конечно.

В. Дымарский – А скажите, у ребят у молодых, вот особенно, я думаю, что у новичков, когда вот вы начинаете сами поиски, и вот он натыкается на снаряд, на что-то – ему интересно в 14 лет, еще, знаете, такое детское восприятие.

А. Медведев – И в 20 лет то же самое.

В. Дымарский – Нет, понимаете, одно дело, извините, там, на череп наткнуться, это должно быть страшно, да? А когда вы натыкаетесь на снаряд, то это интересно, да? Я так думаю. Нет такого соблазна – не отдать, там, пулю в карман положить?

А. Медведев – Перед тем, как вывести ребят в поле, мы им объясняем, что мы официальная организация, что есть статьи, есть техника безопасности, потому что мы отвечаем за их жизнь, поэтому как бы просто иногда, если находят гильзу, они подходят и спрашивают: а вот ее можно взять на память или нет?

В. Дымарский – А можно взять ее на память?

А. Медведев – Гильзу отстрелянную? Конечно, можно. То есть, если это снаряд, то они уже знают и предупреждены о последствиях.

В. Дымарский – Мы беседуем с Алексеем Медведевым, командиром поискового отряда «Курган» из Волгограда. Закончили мы первую часть нашей беседы, через несколько минут мы продолжим нашу программу.


НОВОСТИ


В. Дымарский – Еще раз добрый вечер, мы продолжаем программу «Цена Победы». Напоминаю, что, во-первых, веду ее я, Виталий Дымарский, а, во-вторых, что мы ее ведем сегодня из Волгограда, куда заехал автопробег в честь 25-летия «Эха Москвы». Но мы здесь продолжаем искать интересных собеседников для наших традиционных программ. И я вот сегодня, как мне кажется, нашел человека, который занимается делом, которое мне интересно чисто, конечно, по-журналистски. Алексей Медведев, командир поискового отряда «Курган» в Волгограде, в городе, где полно еще до сих пор, конечно, следов тех боев, которые здесь шли в годы Великой Отечественной войны, и мы говорим вообще о том, что такое поисковые отряды, что такое поисковое движение, чем они занимаются, как они этим занимаются. И вот как бы продолжая то, о чем мы говорили в первой части, я бы вас, Алексей, еще вот что спросил: вы начали рассказывать, что вахта – это дней на 10, да?

А. Медведев – 10-14 дней

В. Дымарский – Это один раз за лето или несколько раз?

А. Медведев – Это несколько раз. У нас бы один год, когда с июня по август, по 30 августа ребята дома появлялись только 10 дней, а остальное все они жили в поле.

В. Дымарский – Скажите, у вас есть какая-то статистика вашей работы? Или вы такого рода подсчеты не ведете? Я имею в виду, найденного.

А. Медведев – Поднятых бойцов? Ну, конечно, ведем.

В. Дымарский – Сколько?

А. Медведев – Ну, за 9 лет существования отряда наш отряд поднял около тысячи бойцов неизвестных, это только мы лично. А с учетом, если брать, сводных отрядов, то есть, у нас бывает, когда несколько отрядов собираемся.

В. Дымарский – Совместные.

А. Медведев – Да. То это уже где-то порядка, наверное, пяти тысяч.

В. Дымарский – Это в каких-то братских могилах?

А. Медведев – На полях сражений.

В. Дымарский – Я имею в виду, захоронения потом идут.

А. Медведев – Это вот на Россошках, на Мамаевом кургане.

В. Дымарский – Скажите, пожалуйста, еще такой вопрос: что предшествует вашей вахте, вашей работе? Я же так понимаю, что вы же не случайно тычете в землю, да? Вы же пытаетесь понять, где вы можете что-то найти.

А. Медведев – В принципе, Волгоград – такой город, где можно в любом место ткнуть и что-то найти. Но мы, конечно, да, мы зимой проводим очень большую архивную работу, работу с ветеранами, с местным населением, потому что не только ветераны могут что-то рассказать, могут рассказать еще и дети военного Сталинграда. Проверяем, сравниваем с архивными данными, с картами. То есть, это очень такая серьезная работа и требует очень большой обработки.

В. Дымарский – Как часто вы натыкаетесь на останки и поднимаете гражданских лиц? Или вы заняты исключительно...

А. Медведев – Я точно не могу вам сказать по поводу гражданских лиц, потому что когда мы поднимаем людей, то мы же не знаем, гражданский он или нет, доброволец он, кадровый...

В. Дымарский – Но по идее в этом месте должны быть, видимо, бойцы, которые воевали.

А. Медведев – Единственное, что иногда попадаются расстрельные ямы так называемые, где, опять же, по рассказам местных жителей расстреливали евреев, расстреливали коммунистов, и находили мы...

В. Дымарский – Немцы, естественно.

А. Медведев – Немцы, да. И находили мы и останки детей того периода. То есть, бывает...

В. Дымарский – Это как бы на той территории, которая какое-то время была под немцами.

А. Медведев – Это в основном села, оккупированные немцами.

В. Дымарский – Это север в основном?

А. Медведев – И северные, и южные.

В. Дымарский – И на юге тоже?

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Понятно. А немецкая сторона каким-то образом ведет свою поисковую работу, и, в частности, здесь в Волгограде? Здесь же есть немецкое кладбище, да?

А. Медведев – Да, в Россошках.

В. Дымарский – Или вы с ними никак не?..

А. Медведев – Понимаете, совместных вахт мы с ними не проводим, поэтому, работают они в поле или нет, я не могу вам ответить на этот вопрос, но единственное, что по закону, по человеческим канонам, если мы поднимаем немца...

В. Дымарский – А у вас такое бывает?

А. Медведев – Конечно, да. Понимаете, если на карте указана наша позиция, то не факт, что там не могут быть и немцы, потому что когда идет бой, и немцы оттесняют наших вглубь города, они занимают те окопы, которые вырыли наши. И когда наши уже обратно наступают, отбивая свою территорию, то, естественно...

В. Дымарский – .... они опять...

А. Медведев – Да. Поэтому бывает и такое, вот, мы передаем немецкой стороне.

В. Дымарский – А немецкая сторона – это что, консул?..

А. Медведев – Это представитель мемориала...

В. Дымарский – Они специально сюда приезжают для?..

А. Медведев – Они здесь находятся, представитель.

В. Дымарский – Постоянно, да?

А. Медведев – Да. В Россошках есть представитель, который...

В. Дымарский – Вполне целенаправленно для именно работы на этой территории, где...

А. Медведев – Его задача следить за мемориалом.

В. Дымарский – За немецким мемориалом?

А. Медведев – Да. И, соответственно...

В. Дымарский – Немецкий мемориал содержится на немецкие деньги, как я понимаю?

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Понятно. Видите, сколько мы сегодня любопытного – я, во всяком случае, от вас узнал. Скажите, пожалуйста, вот среди тех многочисленных находок, что вам больше всего запомнилось, или что на вас произвело наибольшее впечатление? Вы уже человек, видимо, привыкший, но, тем не менее, что-то, какое-то было потрясение, я бы сказал так?

А. Медведев – Знаете...

В. Дымарский – Или потрясение каждый раз?

А. Медведев – Ну, во-первых, каждый боец – это определенная боль, которая проходит через тебя. Но скорее всего, когда я уже говорил по поводу того, что мы отвозили именного бойца, скорее всего вот этот момент был самый такой серьезный для меня, потому что, прожив его жизнь в обратном направлении, то есть, мы его подняли, мы нашли родственников. В живых у него пять братьев. Мы отвезли его на родину, мы побывали в том доме, откуда он уходил на фронт, мы увидели фотографию, какой он был живой. То есть, вот в этот момент ты понимаешь, что человек, который прожил в Новосибирске, приехал защищать город, который он до этого и не знал, и, возможно, вообще не слышал о нем, и оставил здесь свою жизнь – поэтому, скорее всего, вот такие моменты, они больше запоминаются.

В. Дымарский – Часто такие именные находки бывают?

А. Медведев – Ну, вот у нас за 9 лет мы подняли – это 21-й именной.

В. Дымарский – И каждый раз вы, получается, узнаете судьбу и находите родственников?

А. Медведев – Да. В 90% случаев – да. Потому что бывает такое, что родственники уехали, либо, если он молодой был, то как бы, ни жены, ни детей, то еще тяжелее найти родственников. Это хорошо, если какой-то брат остался в живых, там, а если он один в семье был, то уже вряд ли найти. Но, опять же, мы кидаем клич в соцсети, и люди в соцсетях очень активно нам помогают. Иногда находятся и племянники, и двоюродные братья, и они приезжают отдать долг памяти их родственнику.

В. Дымарский – Понятно. Вот вы когда говорили о соцсетях, это в том числе ваш инструмент для нахождения тех же родственников за пределами России, в бывших советских республиках. А существуют ли какие-то... ну, понятно, что родственников, допустим, вы нашли, да? Но в связи с тем, что это теперь стали разные государства, возникают ли какие-то административные препоны, для того чтобы передать, например, останки?

А. Медведев – Вот у нас был случай, когда подняли бойца с Кавказа, и в принципе, когда ребята, которые отвозили останки, въехали на территорию Кавказа, они были поражены, что на каждом посту сотрудники ДПС стояли по стойке смирно и провожали, отдав честь, эти машины, которые везли эти останки.

В. Дымарский – Кавказ – это Россия все-таки. Я знаю, что здесь довольно много было из Средней Азии, узбеков тех же. Как в Узбекистан, можно? И были ли такие именные находки?

А. Медведев – Были, конечно.

В. Дымарский – И вы передавали?..

А. Медведев – Они сами приезжали.

В. Дымарский – Они сами приезжали, вывозили?

А. Медведев – Нет, они захоронены в Россошках, но они приезжали, присутствовали на перезахоронении.

В. Дымарский – Понятно. Такой же, наверное, вопрос, но не вы за него отвечаете, я понимаю. Наверное, можно было бы и немецкой стороне, потому что, как я понимаю, здесь же не только немцы воевали, здесь же были и румыны довольно много. Но это все как бы лежит на Германии, да? Те же румыны не занимаются своими?

А. Медведев – Нет.

В. Дымарский – Или там, итальянцы, или кто там у них?..

А. Медведев – Нет.

В. Дымарский – Понятно. Меня интересуют еще ваши взаимоотношения, может быть, чуть подробнее, с музеями военно-историческими – музеями, или мемориалами – это не имеет значения. Может быть, мне показалось, но здесь у меня был один разговор в вашем городе, и мне показалось, что есть некая не то чтобы обида, но что поисковики как бы нашли что-то интересное, скажем, такого практически музейного значения, и они сами как бы распоряжаются этим, не передают это в музеи. Закономерная обида?

А. Медведев – Это скорее всего больше относится к чернокопателям. Потому что – я еще раз повторю – мы энтузиасты, это те люди, которые работают ради восстановления имен, ради восстановления исторической справедливости, и поэтому как бы мы все находки отдаем в музеи.

В. Дымарский – Если это достойно музея.

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Или вы с ними советуетесь, проводите какие-то экспертизы, условно говоря?

А. Медведев – Дело в том, что экспертиза – это удовольствие дорогое, нам поисковикам до такой роскоши...

В. Дымарский – Нет, подождите – должен быть музей в этом заинтересован, провести экспертизу.

А. Медведев – Музей проводит, возможно, экспертизу, но нам об этом не говорят. Просто единственное, что связываемся с музеем, спрашиваем, нужна ли им эта находка, В. Дымарский – Спрашиваете?

А. Медведев – Да. Мы ставим в известность.

В. Дымарский – Смотрите, 21 одно имя вами восстановлено, 21 судьба. Но известно, что, слава богу, надо сказать, я, например, лично очень поддерживаю это начинание, уже несколько лет уже ему, когда Министерство обороны начало создавать ОБД Мемориал, по которой очень многие люди, я уже знаю, нашли своих родственников, о которых они ничего не знали. То есть, это попытка сделать то, чего за 70 лет мы так все-таки, увы, до конца и не сделали. Это, что называется, похоронить последнего солдата войны. Это очень важно, хоть и банально, но это правда, что война заканчивается, как говорят, тогда, когда похоронен последний солдат.

А. Медведев – Это слова Суворова.

В. Дымарский – И, кстати говоря, в последнее время, мне кажется, что очень полезно с этой точки зрения действует Архив Министерства обороны в Подольске. Они стали создавать базу данных награжденных. И поскольку те, кто воевал, они практически все с наградами, те или иные, от медалей до Героя Советского Союза – герои-то учтены, понятно – то по этой базе данных тоже очень многих можно найти, родственникам, я имею в виду, очень много найти. То есть, вот эти вот 21 имя, вами восстановленные, это же как бы понятно, что у вас частная инициатива, и вы передаете это людям, родственникам, кого вы находите. А в то же ОБД Мемориал это имя попадает?

А. Медведев – Да, конечно. Я проверял – те бойцы, которых мы находим родственников и перезахораниваем, попадают. Там они вывешивают информацию, справку о том, что был поднят таким-то отрядом там-то и там-то и перезахоронен – указывают, где. Все это попадает, может быть, не все случаи, но стараемся. Единственное, что затрудняет, это отсутствие такой базы (я скажу только за наш город) по нашему Волгограду.

В. Дымарский – То есть, вы хотите еще, чтобы разбивка была. Как, по жителям?

А. Медведев – Нет.

В. Дымарский – Или по месту гибели?

А. Медведев – Мне в интернете многие пишут с просьбой помочь найти родственников. Они мне скидывают ссылку с ОБД Мемориал, и там написано: пропал без вести в районе Больших Чапурников. Но для того, чтобы мне проверить, есть ли он где-нибудь там на Мемориале, внесен в список, мне приходится ехать туда и перебирать все вручную.

В. Дымарский – Это еще не внесено ни в какие реестры электронные?

А. Медведев – Никуда это не внесено, и поэтому вот мы с Димой сейчас работаем над проектом...

В. Дымарский – С Дмитрием Беловым – это волгоградский ученый, историк, который уже выступал в нашей программе.

А. Медведев – И вот мы с ним очень тесно сотрудничаем, и мы с ним работаем над проектом, чтобы создать, возможно, образец, может быть, уже где-то есть это, да? В Волгограде базу данных наших памятников с именами. Чтобы человек, который обратился.... либо мы по интернету по этой базе смогли найти, либо дать человеку ссылку, чтобы он там мог найти. И если он там где-то в списке числится, чтобы он мог увидеть, где перезахоронен, в каком поселении, какая там стела стоит, телефон администрации, чтобы он мог с ними связаться. Потому что нам приходится – представьте – Волгоградская область, она очень большая...

В. Дымарский – И сам город Волгоград огромный, я имею в виду, хотя бы по территории.

А. Медведев – Да. И, понимаете, объехать всю область, для того чтобы уточнить, действительно, перезахоронен там или нет...

В. Дымарский – Это невозможно.

А. Медведев – Это возможно, но это опять же затраты и время.

В. Дымарский – То есть, надо создать некую базу данных, по которой можно... так вы считаете?

А. Медведев – Да. Я как поисковик, как человек, к которому обращаются родственники с просьбой найти, столкнулся с такой проблемой.

В. Дымарский – А по вашим представлениям, как вы считаете, конец этой работе хотя бы виден?..

А. Медведев – Нет.

В. Дымарский – То есть, это неисчерпаемо?

А. Медведев – Понимаете, опять же, есть много но. Это недоработка закона, о чем мы с вами говорили. Это моральное отношение людей, предпринимателей, которые обрабатывают землю. Они считают, что они взяли землю в аренду и являются хозяевами всего, что там есть. Иногда как бы у нас возникает недопонимание по поводу поднятия останков на их земле.

В. Дымарский – То есть, какой-то некий конфликт истории с сегодняшним днем фактически.

А. Медведев – Да-да. Поэтому это все очень замедляет работу.

В. Дымарский – Слушайте, но давайте – я понимаю, все это война, трагедии, драмы, но с учетом того, что происходило здесь на берегах Волги, здесь же фактически сантиметра нет, наверное, в прямом смысле?..

А. Медведев – Приблизительно на один квадратный метр немецкая армия потратила в Сталинграде 9 бомб и снарядов.

В. Дымарский – Да, то есть, вы понимаете, что в этих условиях тогда вообще ничего строить здесь нельзя, получается?

А. Медведев – Почему, можно.

В. Дымарский – Потому что под каждым сантиметром, под каждым квадратным метром что-то есть для вас, для истории.

А. Медведев – Понимаете, говоря на эту тему, мы опять же упираемся в закон. Если закон бы полностью работал в том объеме, то у поисковиков появилась бы возможность работать с ранней весны до поздней осени. Исследовать землю, извлекать из нее что-то, пополнять те же самые музеи, и при этом как бы освобождалась бы площадь не только от останков, но и от снарядов, и каждый бы человек, который брал бы...

В. Дымарский – То есть, вы считаете, что землю нужно как бы осваивать по мере того, как она освобождается от вот этих вот следов войны?

А. Медведев – Конечно. По-правильному – да.

В. Дымарский – Вы представляете себе, что это такое для такого города, как Волгоград? Это очень тяжело.

А. Медведев – Представляю. Понимаете, а когда мы, вот нашей организации больше двадцати лет, когда мы топчемся на одном и том же месте, и вроде мы работу выполняем, да, а мы не освободили ни одного участка в том объеме, в котором необходимо.

В. Дымарский – То есть, именно такая достаточно регулярная и такая пошаговая работа по всей площади, да?

А. Медведев – Да.

В. Дымарский – Понятно. Я хотел вам задать вопрос, но я думаю, что он глупый. Это невозможно, наверное, даже что-то такое представить, спрогнозировать, сколько еще бойцов лежит в земле.

А. Медведев – Почему, мы приблизительно как бы анализировали этот вопрос – ну, где-то в районе восемьсот тысяч.

В. Дымарский – Еще?

А. Медведев – Еще.

В. Дымарский – Вот по всей территории Волгоградской области до Волгограда?

А. Медведев – Совершенно верно. Есть дивизии, которые вообще нигде не учтены. Мы на них натыкаемся.

В. Дымарский – Каким образом, как не учтены?

А. Медведев – Ну, потому что их сформировали, прислали, их только разгрузили, их сразу разбомбили. И их не успели еще полностью нигде занести, либо из добровольцев был сформирован полк, и пошло донесение в Генштаб, там, убило связиста, там, и донесение не дошло. То есть...

В. Дымарский – То есть, до конца еще даже по документам непонятно, по архивным документам непонятно, где кто и сколько людей воевало, да? Ну, что, у нас такой разговор – он грустный, безусловно, здесь вообще не до веселья. Но, может быть, полезный, может быть, это хоть как-то поможет, мне кажется, это необходимо сделать на 71-м году нашей Победы, да, что как-то это поисковое движение ввести в некое правовое поле, которое существует. Беда всех наших законов, что они существуют, но не исполняются.

А. Медведев – Совершенно верно.

В. Дымарский – И, может быть, кто-то обратит на это внимание. Вообще, я думаю, что это дело Министерства обороны, вот у меня такое впечатление.

А. Медведев – Ну, в принципе, да, мы как официальная организация, мы подлежим надзору Министерства обороны, и награды нам вручает Министерство обороны.

В. Дымарский – Да, я вижу, у вас висит медаль «За заслуги в увековечении памяти». Конечно, могу похвалиться, у меня тоже такая есть.

А. Медведев – Поэтому как бы, да, я считаю, что если... надеюсь на Шойгу, потому что это, на мой взгляд, единственный здравомыслящий главнокомандующий, который – я понимаю, что у него много работы и так, но дойдут руки и до этого, и он...

В. Дымарский – Ну, будем надеяться. И будем надеяться, что Сергей Кужугетович, может быть, услышит нашу программу, может, ему доложат. Спасибо.

А. Медведев – Спасибо.

В. Дымарский – Это была программа «Цена Победы» из Волгограда, Алексей Медведев, командир поискового отряда «Курган». И говорили мы на тему работы этих поисковых отрядов. Тему, которую мы впервые за 10 лет существования программы «Цена Победы» в этой программе затронули. До встречи через неделю.